В общем Тебя, кстати, как зовут? спросил Степан.
Рита.
У семьи Стрельниковых что-то случилось, но никто толком не знает что.
Господи! Надеюсь, все живы! Сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Не знаю. Хозяева внезапно, без объяснений, переехали в свою квартиру в Москве. Всех сотрудников уволили с выходным пособием на три месяца.
Как уволили? От этой новости у меня подкосились ноги. Я плюхнулась на кровать и чуть не ударилась головой о стену.
Вот так.
И вы ничего не узнали?
Информация разная. Кто-то говорит, что у них серьезно заболел родственник. Какой, почему и чемникто не знает. Другие слышали, как хозяйка звонила риэлтору и выставляла особняк на продажу. А у третьих совсем невероятная версия: их сын попал в серьезную передрягу.
Какую? Мое сердце так и ухнуло в пятки.
Он кого-то сбил на машине.
Но Антон был без машины, когда мы виделись в последний раз. Я совершенно растерялась. Смутное воспоминание шевельнулось в голове, но, не успев оформиться в мысль, исчезло.
Ну, не знаю. За что купил, за то и продаю.
Простите, а вы можете мне прислать адрес их московской квартиры? пошла я уже напролом. Неизвестность убивала, противоречивые сведения не давали успокоиться.
Рита, ничего хорошего вам визит в этот дом не принесет.
Мне все равно! Пусть мне в лицо скажут, что меня бросили, как щенка безродного под забором!
Я разозлилась. Надоело страдать и мучиться сомнениями.
Хорошо, уговорили. Я сам вас отвезу.
Мы договорились о месте встречи, и через час я уже выходила из метро на Цветном Бульваре. Огромный жилой комплекс сиял огнями вечерних окон. В воздухе кружились легкие снежинки, но асфальт, к моему счастью, еще был только припорошен белой поземкой. Сапоги я себе так и не купила. В той жизненной неразберихе, в которой я оказалась, насущные проблемы отошли на десятый план.
Степан сам окликнул меня. Я бы прошла мимо высокого и крепкого парня в черной шапочке, натянутой на лоб, так как совершенно не помнила его.
Рита? спросил он, и я обернулась. Если хотите навестить семью Стрельниковых, вам надо поторопиться.
Почему?
Мне позвонили ребята и сказали, что Анна Анатольевна ищет дом за границей. Даже не представляю, что в этой семье случилось, но это смахивает на бегство.
«Зато я представляю хорошо, горько усмехнулась я. Благородное семейство решило скрыться от провинциальной нищенки.
К горлу подкатила тошнота. Я сразу вспомнила свой обморок в колледже и испугалась, что грохнусь где-нибудь на улице. Анализы я тогда так и не сделала, не выяснила причину потери сознания.
Пошли уже.
Мы направились к дому, но на пути нас остановила охрана. Шустрый мужичок в черной форме выскочил из домика и преградил нам путь.
Молодые люди, вы куда?
К семье Стрельниковых.
Никого нет дома.
Почему?
Анна Анатольевна уехала с мужем еще два дня назад и пока не вернулась.
А их сын Антон?
Его я вообще не видел ни разу.
Вот это новости! присвистнул Степан. Явно что-то случилось. Не мог же он испариться в воздухе.
Тревога костлявой лапой опять сдавила мое сердце. Я тяжело задышала и прислонилась к столбу, а потом все вокруг потемнело и исчезло.
***
Рита! Да что с тобой! Опять задумалась!
А? Что? я посмотрела на друзей и Степана и вернулась в реальность. Простите! Вы что говорите?
Степан спросил тебя о свадьбе.
Какой?
Ритка, не тупи! Ты только что рвала фотки, теперь объясни парню, что это было.
А что было? посмотрела Степану прямо в глаза. Я не могу с тобой встречаться. Видишь, замужем! Показала ему палец, на котором блестело то самое колечко, что подарил мне Антон. И развестись не могу, потому что не знаю, где мой муж.
Глава 7
Антон
Я наконец оторвал взгляд от Павла, который так и не повернулся лицом, и посмотрел на Макса. Ошарашенный услышанным, я только сейчас сообразил, что он оскорбил мою любимую женщину.
Как ты сейчас назвал ту девушку? Нищебродка?
Да. А что? трусливый Бей растерялся. Его глаза забегали по сторонам в поисках поддержки. Она такая и есть
Кто тебе давал право судить людей? Деньги твоего отца? сквозь зубы процедил я и сжал кулаки. Если бы мог, вмазал бы сейчас Максу по роже и расквасил бы ему длинный нос.
Эй, Стрела! Ты чего? Не заводись! Вырвалось просто. Язык впереди головы сработал. И потом раньше ты сам таких девчонок называл нищебродками. Вспомни, как мы прикалывались.
Я сжал челюсти, чтобы не заорать от бешенства. Усилием воли сдержал порыв. На меня смотрели и мама, и отец, и друзья. Такая реакция им точно покажется странной. Мать вообще может решить, что у меня проблемы с головой, лечить активно начнет.
Забудь, махнул я рукой и задержал дыхание.
И правда, Макс, Пашка повернулся к нам, прикуси свой язык, чтобы не болтался без дела.
Мальчики, встала между нами Маша, вы столько времени не виделись, а уже успели поцапаться. Эта девчонка как проклятая змея: одно упоминание о нейи вы сразу ядом плюетесь.
О какой девчонке вы говорите? вступила в разговор мама.
Да о той
Так! крикнул я, чтобы увести разговор от опасной темы. Кто первый на «Мейре» катается?
Я хотел, оживился Максим.
Дима, пересади меня.
Я привычно схватил охранника за шею, он просунул руки под мои колени. Один рывоки я уже сижу в кресле попроще, а Маша заботливо укрывает мне ноги пледом. Она намеренно щекочет мне щеку длинными волосами, но я старательно отодвигаюсь: еще не отошел от вспышки гнева.
Я ночью приду к тебе, шепнула мне на ухо Машка.
Куда придешь? удивленно вскинулся я.
В спальню, чмокнула она меня в щеку и засмеялась.
У меня чуть челюсть не отвисла. Вот это номер! Кажется, Мария не понимает, что у меня не только ноги не работают, но и детородный инструмент тоже в отключке. Нет, он иногда поднимается, но независимо от меня, будто живет своей жизнью. Просто опускаю глазаторчит, но я при этом совершенно ничего не чувствую. Это был еще один момент, из-за которого я не стремился связаться с Ритой.
Я покачал головой: пусть приходит, пора девочку избавить от иллюзий. Может, еще и памперс попросить мне поменять?
Маша убежала, а я поймал хмурый взгляд Пашки. Он смотрел исподлобья, словно хотел меня ударить. Возникло ощущение дежавю. Прошло пять лет, но между нами ничего не изменилось. Друзья-враги. Просто мурашки по коже бегут.
Неужели он до сих пор сохнет по Машке? Так я теперь не мешаю. Вперед, дерзай!
«Нет, не может быть!» сомневался я, наблюдая, как Макс крутится по песку на «Мейре». Не бывает такой долгой безответной любви.
Хотя я сам постоянно вспоминаю Риту. И даже иногда заглядываю на ее страничку в соцсетях, но она будто исчезла с экрана радара: нет ни фотографий, ни переписки с друзьями. Страничка есть, а хозяйка отсутствует.
Час мы бесились на берегу. Если бы не мои неподвижные ноги, можно было бы даже поверить, что мы снова в юности, снова вместе и понимаем друг друга с полуслова. Но я-то знал, что изменился. И они тоже. Мы просто играли в дружбу, а на самом деле наши пути разошлись, как в море корабли.
Мама оставила друзей на ночь. Почему бы и нет. Вилла огромная, спальных комнат много. Горничная, которая работала в доме, приготовила мне чистую постель, отец помог привести себя в порядок. Наконец я вытянулся на прохладной простыне, закрыл глаза и прислушался к себе.
Странно, сегодня я впервые задумался о своей дальнейшей жизни. Вот так плыл по течению, вяло перебирая ластами, ведомый родителями, и вдруг встрепенулся. Не знаю, что стало толчком: встреча с бывшими друзьями или упоминание о Рите, но я вдруг захотел жить. Не существовать, как беспомощный инвалид, а жить по-настоящему.
Я вытащил телефон и полез в интернет. Захотелось подглядеть в замочную скважину, как справляются с подобными проблемами другие. Мне и раньше предлагали всякие психологические встречи и курсы по восстановлению, но я отказывался. А сегодня словно проснулся.
Маша подкралась незаметно. Я только услышал, как скрипнула кровать, посмотрел, а это она тянет на себя одеяло. В полумраке комнаты белело ее стройное тело, завернутое в шелковый халатик.
Антошечка, пропела она. Я к тебе.
Убирайся, пока никто не увидел, прошипел я.
Но Маша меня никогда не слушалась. Она шевельнула плечом, халатик тихо заскользил вниз и свернулся у ее ног змеиной кожей. Она осталась совсем без одежды, красивая, стройная, соблазнительная. Я сглотнул, чувствуя приближение волнения: вдруг испугался, что нас застанут вместе, и тогда шаткое спокойствие этого дома сорвется к чертям собачьим.
Маша поиграла бедрами, отчего ее упругие полушария призывно всколыхнулись, дала полюбоваться собой, потом поставила колено на край кровати и наклонилась ко мне.
Ситуация смешнее некуда. Я схватился одной рукой за петлю, приделанную к спинке кровати, чтобы сесть, но ладонь сорвалась. От беспомощности хотелось кричать.
Пухлые губы прилипли к моему рту. Как давно это было! Я уже и забыл, каким сладким может быть поцелуй. Но как только Маша коснулась языком моих губ и захотела их раздвинуть, я встрепенулся.
Уходи! Ты решила поиграть с инвалидом?
Маша гортанно засмеялась, но откинулась на подушку.
Я еще таких красивых инвалидов не встречала, проворковала она.
А ты и рада? Уходи, Машка, не буди во мне зверя.
А я хомячков не боюсь, она положила ладонь мне на грудь и поехала пальцами вниз, зато теперь ты никуда от меня не убежишь.
Я отодвинул ее руку. Ну не кричать же мне! Смешно звать на помощь в своем же доме. Скажут, что совсем в истеричку превратился.
Маш, не дури!
А что тут такого? Мы и раньше встречались. Подумаешь! После аварии ты на человека был не похож, а сейчас хоть на подиум выпускай. Кстати, не хочешь стать фотомоделью? Можешь кресла рекламировать и всякие приспособления.
Ее шаловливые пальцы уже ласкали мой живот.
Модель, говоришь? Смотри тогда, усмехнулся я и откинул одеяло. Внимательно смотри.
Тощие и слабые ноги неподвижно лежали на простыне. За пять лет упругие мышцы превратились в рыхлое нечто, несмотря на регулярный массаж и занятия. Зад был плотно упакован в ночной памперс, такой же, какой надевают младенцу, только большего размера и без рисунков.
Маша вскрикнула и отдернула руку.
Что это?
Не видишь разве? Памперс, злорадно ответил я. Я не чувствую, когда мне надо в туалет. Этот процесс сам собой случается. Может и сейчас начаться.
О боже! Как же ты, Антошечка?
Машка вскочила, нацепила халатик и кинулась к двери, но остановилась и растерянно посмотрела на меня, поняв, что ее уход похож на бегство. Она явно не ожидала такого приема от бывшего жениха и растерялась.
Вот так! А ты хотела со мной сексом заняться. Не будет больше ни секса в моей жизни, ни невесты.
Она с визгом вылетела за дверь, но та снова открылась, и на пороге показался Пашка, словно он подслушивал у щели. Так, ночные визиты, кажется, еще не закончились. Он подлетел ко мне. Его глаза яростно сверкали в полумраке.
Стрела, ты что Машке сделал? выпалил он, схватил меня за плечи и встряхнул так, что голова больно отлетела назад.
О, рыцарь появился! хохотнул я. Показать что-то? я еще раз откинул одеяло. Видишь, Маша памперса испугалась.
Пашка отскочил в сторону, будто его ужалили.
Я не знал
Так что друг, я теперь тебе не соперник. Живи спокойно. Машка в полном твоем распоряжении, если, конечно, она захочет тебя. За пять лет мог бы давно ее обработать.
Мальчики, что здесь происходит? в комнату вошла мама и включила свет. Антон, ты почему раскрылся? Кондиционер работает.
Все нормально, Анна Анатольевна, пробормотал Пашка, натягивая на меня одеяло. Мы просто разговаривали.
Иди спать, Паша, уже поздно. Антону завтра в клинику ложиться.
Они вышли, и я наконец смог расслабиться. Друзья, как всегда, внесли в мою жизнь бурю, и только Рита спасала меня от их влияния. Сердце сжалось. Я вдруг понял, что, если сию же минуту не увижу ее, сойду с ума. Черт с ним, с табу! Плевать! Не хочу больше ничего себе запрещать! Не хочу!
Я достал телефон из-под подушки, куда сунула его Машка, и полез в «Инстаграм», потом в ВК. Но ничего нового не обнаружил. У Риты и раньше на аватарке стояло фото, где она была снята со спины. Я видел только край розовой щеки и кончик носа.
От разочарования хотелось выть. Я уже отложил телефон и вдруг сообразил: а если посмотреть сайт колледжа? Рита так дорожила своей учебой, что вряд ли ее бросила.
И здесь я ничего не обнаружил, но меня охватил поисковый азарт.
Общежитиеничего. Ого! Есть номер телефона! Я тут же набрал его и замер в ожидании ответа.
Да, слушаю, кричал в трубке женский голос. Кого ночью черти принесли!
С дядей Васей можно поговорить?
Каким дядей? А-а-а, Смирновым? Так он здесь уже давно не работает.
В ухе раздались короткие гудки. Ладно, пойдем другим путем. Я набрал в поисковой строке название кафе. Таких забегаловок в Москве оказалось видимо-невидимо. Звонить ночьюзначит не получить результата.
Завтра, все сделаю завтра, пробормотал я, засыпая, уверенный в том, что теперь точно не сдамся.
Глава 8
Рита
Опять наступила тревожная тишина. «И зачем я приехала? терзала мою голову одна мысль. Сидела бы у себя в Любимовке, работала в пекарне и радовалась жизни!»
Но сделанного не воротишь, придется пройти и это испытание до конца. Я смело посмотрела на Степана:
Теперь ты понял, почему я всегда избегала тесного контакта с тобой?
Да. Но Черт! Как он посмел!
Не ругайся! Дети!
Степан вскочил и заметался по кафе, как маятник: туда-сюда. Подбежал к двери, дернул табличку, на которой было написано «Закрыто», бросил. Выглянул на улицу, вернулся.
Его лицо помрачнело, на высоких скулах гуляли желваки, дыхание шумно вырывалось из горла. Я даже испугалась немного, так как он обычно казался спокойным и уравновешенным человеком.
***
Пять лет назад, когда я упала в обморок перед домом Стрельниковых, Степан не растерялся, не запаниковал, а положил меня в машину и отвез в первую по дороге клинику. Это оказалась простая больница для среднего класса. Я пришла в себя почти сразу, но меня положили на отдельную кушетку в приемном покое и осмотрели. Степан заставил меня сдать все необходимые анализы.
Я тогда даже не сопротивлялась, настолько была измотана переживаниями, постоянным чувством тревоги, которое сжигало меня изнутри, и тошнотой, рвавшейся из желудка.
Мне и в голову не пришло, что я жду ребенка. Молодая была, наивная, совершенно не просвещенная в этих делах девчонка. Я искренне считала, что после одного раза залететь невозможно. Какой же был шок, когда доктор принес результаты анализов и поздравил меня и Степана, думая, что он мой муж, с этим счастьем.
Пока охранник расплачивался за обследование, я сидела в шумном холле, уставившись в обшарпанную стену, и ничего не соображала. В голове звенела пустота. Мимо сновали пациенты в пижамах и халатах, их родственники и знакомые. Отовсюду неслись голоса, но они сливались в однообразный шум, который едва долетал до моего слуха.
«Ребенок? Как? откуда? И где Антон?» путались мысли.
Тогда и появилась она. Я бы не заметила мать Антона, если бы не ее громкое, визгливое сопрано. Она стояла у стойки регистрации и на высоких тонах разговаривала с медсестрами, которые что-то отказывались для нее сделать.
Вот оно! Наконец-то я встретила того, кого искала сегодня. Почему в такой бедной больнице, я даже не задумалась. Просто пошла, как сомнамбула, к Анне Анатольевне и тронула ее за локоть.
Она повернулась.
Впервые в своей жизни я видела такие безумные глаза. Они прожгли меня насквозь, обдали ледяным холодом, отчего мне захотелось свернуться в клубочек, легким перекати-полем умчаться вдаль и спрятаться в темном углу холла.
Анна Анатольевна посмотрела на меня, как на пустое место, перевела взгляд на медсестру, потом снова на меня.
Что эта здесь делает? процедила сквозь зубы она.
Маргарита Васильевна проходила обследование, ответила ей девушка.
А-а-апротянула мать Антона как-то отрешенно. Таких тоже лечат?
Анна Анатольевнаначала я.
Но она опустила плечи и пошла на меня, будто не видела. Я даже подумала, что она специально так сделала, чтобы напугать. Но она, не глядя, ткнула ладонью в мое плечо и процедила: