И давайте не будем забывать, как я феерично сел в лужу с этой соской Эддисон.
Ты хороший парень, Кэл, говорит Бретт уже более серьезным тоном. Не уверен, что я был бы таким же чутким.
Рассказывать мою историю Бретту нет никакой необходимости. Как только я въехал в общагу и встретил своего соседа по комнате, он сразу же узнал меня. Вот что бывает, когда твоя мама рулит одним из самых престижных и узнаваемых брендов страны. Такой штуки, как приватность, не существует. Мы с моими шестью братьями выросли под пристальным взором мировых СМИ. Но прошлый год был достоин книги рекордов. Мы практически не пропадали из эфиров из-за моего судебного разбирательства, папиной интрижки, покушения на жизнь моей сестры, новостей о том, что трое моих старших братьев от другого мужчины, и признания матери во лжи во благо строительства своей бизнес империи. СМИ раздували скандалы, и мы стали фактически изгоями в школе.
Бретт все знал, и, надо признать, это было чертовски здорово, потому что отваливалась необходимость объяснять, что весь этот дерьмовый балаган и есть моя жизнь. Более того, он все понимал.
За исключением того, что касалось Ланы. Тут его понимание заканчивалось.
Когда она рассказала в суде правду, это представило ее в дурном свете, и Лана оказалась в центре внимания. Если поразмыслить, нет ничего удивительного в том, что она зарегистрировалась под другим именем. Наверняка не хотела, чтобы хоть кто-то знал, кто она такая. Я уверен, она нажила себе врагов. Подобные мысли пробуждали мои защитные инстинкты и только усиливали желание найти ее и взять под крыло.
Она не такая, какой ее изобразили, объяснил я. Только меня и стоит во всем винить. Меня и бывшую моего брата. Лана невероятно милая, лгатьэто совсем не в ее правилах.
Могу сказать, что ты действительно веришь в это. Повторюсь, ты хороший парень.
Она очень много значит для меня. И я подвел ее, когда был нужен ей больше всего. Мне было не так уж и сложно простить ее. Такие дела, друг.
Я фыркаю от смеха, ставя точку любимой фразочкой Бретта.
Она будет полной дурой, если откажет тебе.
Все не так просто.
Скажу только одно.
Убедить Лану, что я простил ее, меньшее из всех дел. Я за годы наделал множество глупых ошибок, и мне не терпится приступить к их исправлению.
Глава 3
Лана
Что ж, выкладывай, подруга. Я хочу знать все, говорит Лив. В автобусе мы почти не разговаривали, а когда вернулись в общежитие, я пошла в ванную, а Лив приготовила нам привычные пятничные напитки. Теперь мы сидели на своих односпальных кроватях друг напротив друга в пижамах, смыв макияж, и прихлебывали ромашковый чай.
Я знала, что рано или поздно это случится. Что придет время признаться, но это не помогало справиться с моим волнением. Поставив кружку на прикроватный столик, я вытираю потные ладони о пижамные шорты и пытаюсь прочистить горло.
Прежде чем я начну, хочу чтобы ты знала: я специально кое-чего не говорила, но правда собиралась рассказать всю историю целиком с самого начала нашего знакомства.
Она коротко кивает, призывая меня продолжить.
При первой нашей встрече я была в ужасе, когда узнала, что ты из Нью-Йорка, потому что не сомневаласьты наслышана о Кеннеди и прошлогоднем судебном разбирательстве. Дело не сходило с первых полос в газетах, являясь главным пунктом повестки дня на всех новостных телеканалах целую неделю. Страна пристально следила за развитием драмы.
Она наклоняется ко мне, держа чашку обеими руками.
Девочка моя, все знают, кто такие Кеннеди. Линия одежды Кеннеди была тем самым модным брендом, который носил каждый. В моем шкафу куча их платьев, и я до сих пор оплакиваю их кончину.
В прошлом году Александра Кеннеди повергла в шок весь мир моды, покинув пост генерального директора и продав лейбл своему основному конкуренту. С тех пор линия одежды Кеннеди была поглощена новой материнской компанией «Аккарди».
Мое сердце замирает.
Круто, теперь все в кампусе узнают.
Поэтому ты сменила имя? спрашивает она, дав понять, что схватывает налету.
Частично, потираю я затылок. Изначально смена фамилии на девичью моей матери было условием бабушки и дедушки. Мое заявление на обучение подавалось в последний момент, и они использовали свои связи, чтобы помочь мне поступить. Такое решение было оправданным, так как мое имя запятнано.
И, честно говоря, это меньшее, что я заслужила.
Она сочувственно смотрит на меня, но я игнорирую ее взгляд. Я не заслуживаю ничьей жалости, а так же не желаю зацикливаться на ней. В последние дни в моем мире появились более неотложные дела.
Мне жаль, что я утаила это от тебя. Искренне жаль, признаюсь я. Я была уверена, что как только ты узнаешь, кто я, сделаешь выводы, не дав шанса объясниться.
Она отхлебнула из чашки.
Я не узнала тебя. Абсолютно. Основное внимание СМИ было сосредоточено на Кэлвине.
Во время судебного процессада. Но потом СМИ с удовольствием лепили мое фото повсюду и очернили мое прежнее доброе имя. В большинстве других штатов я бы имела право на некоторую конфиденциальность, будучи несовершеннолетней. Но только не в Массачусетс, где действует этот дикий закон. Я мало что могла сделать, чтобы помешать им раскрыть свою личность. Добавьте сюда известность Кеннеди, и ажиотаж гарантирован. Покинуть север ради штата Солнечного света было облегчением. По крайне мере поначалу.
Расскажи мне о нем, склоняет она голову набок. Расскажи о себе и своей версии событий. Я знаю, написанное о тебенеправда. И я знаю тебя, что ты не способна на те вещи, которые тебе приписывали.
Я с трудом сглатываю вставший в горле горький ком.
Это ужасная правда, Лив. Я действительно сделала большую часть того, о чем писали. Я опускаю голову, чтобы не видеть отвращения и разочарования в ее глазах. Мне приходилось каждый день сталкиваться с таким же выражением лица моей матери после дачи показаний. Каждый день с тех пор, как я запустила эффект разорвавшейся бомбы.
Эй, кровать скрипит, когда Лив приземляется рядом, я не собираюсь осуждать тебя.
Она обнимает меня за плечи.
Все мы совершали поступки, которыми не можем похвастать, но я знаю, что ты хороший человек, Лана.
Считала бы так же, если бы сразу знала, кто я?
Она пронзает меня искренним взглядом.
Не знаю. Но, думаю, дала бы тебе возможность объясниться.
Не в первый раз я возношу благодарности мирозданию за то, что судьба свела меня с Оливией. Мы подходим друг другу. Возможно, нас объединяет то, что мы обе единственные детьми в семье. Или она просто чертовски хороший человек. Какими бы не были причины, я рада, что она моя соседка по комнате и друг.
Налить тебе еще выпить, чтобы ты смогла облегчить душу? поддразнивает она с усмешкой.
Я глубже забираюсь на кровать и прислоняюсь спиной к стене.
Уже поздно. Ты уверена, что хочешь услышать это сейчас? Если я хочу все сделать правильно, то мне нужно начинать с чистого листа. Это займет некоторое время.
Она разворачивается ко мне лицом, забравшись на кровать с ногами.
У меня на завтра нет никаких дел, и я смогу выспаться. Могу и хочу послушать, если ты готова к этому.
Я прикусываю губу, готовясь открыть свое сердце.
Мне было два года, когда мои родители начали работать у Кеннеди. Мама была домработницей, а отец ухаживал за садом, окружавшим поместье Уэлсли. Мы переехали в гостевой домик у края леса, примыкавшего к владениям. Я не очень много помню о тех временах.
Мои ранние воспоминания были скудны.
Когда я подросла, стала играть с мальчишками. Александра тогда вроде не возражала. Кэл был немногим меня младше, и нас тянуло друг к другу уже тогда. Вскоре мы стали почти неразлучны и все делали вместе. Мы ходили в разные школы, но встречались на кухне по возвращении домой каждый день мама готовила нам перекусить и свой легендарный розовый лимонад, а каждый вечер мы вместе делали уроки. В зимнее время мы смотрели новинки кино в их домашнем кинотеатре или плавали в крытом бассейне, я ходила на все игры его Малой Лиги, показывала ему все свои рассказы Лив знала, что моей заветной мечтой было стать писателем, и я написала кучу книг, оставшихся погребенными в недрах жесткого диска моего компьютера. А он был моим ярым фанатом. Ему нравилось все, что я писала, даже если это была чушь. Я улыбаюсь этому воспоминанию. Он рисовал иллюстрации к сценам из моих рассказов и помогал мне создавать самодельные книги.
На моих губах расцветает нежная улыбка, когда вихрь воспоминаний подхватывает меня.
Летом мы болтались у бассейна, и он постоянно защищал меня от своих братьев.
Она приподнимает бровь.
Ты же знаешь, что у него шесть братьев?
Девочка, все знают братьев Кеннеди. Не могу поверить, что ты выросла среди всего этого жгучего великолепия. Она делает вид, что обмахивается. Черт возьми, я возбуждаюсь только при одной мысли об этом.
Рассмеявшись, я бросаю в нее подушкой.
Прекрати! Они мне как братья, и это убивает меня. За исключением Вонючки.
Она быстро переспрашивает:
Кого-кого?
Я снова смеюсь.
Вонючка. Это я так Кэла называла, когда мы были мелкими, потому что он пускал самые вонючие ветры, доступные человеку. Я сгибаюсь пополам, держась за живот. Если я хотела вывести его из себя, то достаточно было назвать его этим прозвищем, а затем просто наблюдать, как он бесится.
Если хочешь знать мое мнение, то он не один такой сумасшедший.
Все его братья сумасшедшие, колко отвечаю я, делая вид, что не заметила ее маленького укола. Они постоянно пытались спихнуть меня в бассейн или стащить верх от купальника. Кэл ужасно на них злился, а мне приходилось делать вид, что я в ярости, хотя, если честно, я была не против. С ними было весело, и я знала, что они просто дразнятся. В нашем доме всегда было очень тихо, и мне нравилось проводить время с ними. Я всегда с нетерпением ждала нашего лета.
Звучит так, будто ты была членом семьи.
Что-то забрезжило на кромке моих воспоминаний.
Я тоже так считала, но мама Кеннеди четко дала понять, что это не так.
Лив плюхается на живот, упершись локтями в кровать, и кладет голову на руки.
Что случилось?
Мы выросли. Я впериваю в нее ставший серьезным взгляд, потому что вновь возвращается привычная боль. Кеннеди купили загородный дом на острове Нантакет, и первое время летом мы надолго уезжали туда. Это было блаженством. Мама с папой работали, а я проводила время с Кэлом и его братьями на пляже или гоняя на великах. По вечерам устраивались барбекю и вписки, и мы засиживались допоздна, потому что взрослые теряли счет времени. Дом был изящным, с самым великолепным панорамным бассейном и
Ладно, ты специально заставляешь меня завидовать.
Я смеюсь.
Серьезно, я обожала этот дом. Обожала те летние деньки, именно поэтому было так больно, когда все резко прекратилось.
Давай же, Лана, стонет Лив. Хватит томить меня ожиданием. Переходи к пикантным подробностям.
Я бросаю в нее подушкой.
Эй, мы обсуждаем не свеженькую мыльную оперу! Это моя жизнь!
Твоя жизнь с Кеннеди, с восторгом откликается она, кинув подушкой обратно в меня. Звучит как название мыльной оперы, которую я бы глянула.
Я закатываю глаза, хотя мне нравятся ее попытки держаться беззаботно.
В последний раз я побывала на Нантакете летом, перед тем как мне исполнилось четырнадцать. Кэл очень странно себя вел все время, и я волновалась, что чем-то его расстроила. Все время спрашивала, что не так, а он продолжал отвечать, будто все в порядке. Мое сердце трепещет от воспоминаний. В тот день мы должны были вернуться на материк, и я собирала вещи в своей комнате, когда он ворвался ко мне и поцеловал. Без предупреждения. Без намека. Он просто подошел ко мне и запечатлел поцелуй на моих губах Мое сердце колотится. Я до сих пор помню все в деталях, как будто это было вчера. Моя рука непроизвольно касается губ. Для первого поцелуя это было чертовски волшебно.
Вау!
Знаю. Моя улыбка становится еще шире. Вне зависимости от того, чем все закончилось, никто не мог отнять у меня этого воспоминания. Я взяла резинку с прикроватного столика и собрала волосы в небрежный пучок. Конечно, мать Кэла выбрала именно этот момент, чтобы ворваться в мою комнату, и застукала нас с поличным.
Она психанула?
Определенно, но догадаться по ней тогда было сложно. Она предпочла сделать вид, что ничего не заметила, тихо потребовав, чтобы Кэл шел в свою комнату и закончил собирать вещи. Никто никогда и словом о произошедшем не обмолвился. Но меня больше не приглашали. А Кэл стал очень странно вести себя со мной.
Видимо, она наговорила ему что-то, предположила Лив. Вот тварь.
Думаю, да. Александрасноб, и она всегда считала, что я недостаточно хороша для ее сына. Но тогда я этого не понимала. Тогда я думала, что отвратительно целуюсь, и поэтому он больше не хочет проводить со мной так много времени.
Подожди, что? Она привстает на колени. Он просто тебя поцеловал и все? И больше не поднимал эту тему?
Я качаю головой.
Не-а. Он никогда не говорил о поцелуе или о причинах, по которым меня изгнали. Он просто поцеловал меня и никогда больше об этом не упоминал.
И как ты себя чувствовала?
О, я по уши в него влюбилась. Думаю, я всегда была в него влюблена, просто не понимала, что это за чувство. Она энергично кивнула. Мне было больно, когда он перестал проводить со мной время, но не настолько, чтобы перестать любить его. Боже, оглядываясь назад, я понимаю, какой жалкой была.
Я запрокидываю голову и смотрю на голый белый потолок.
Моя подруга Зои говорила, что со мной приключалось обсессивно-компульсивное расстройство, когда дело касалось Кэлвина Кеннеди, и я безостановочно спорила с ней, но она была права. Теперь я это понимаю. В моей влюбленности не было ничего здорового или нормального. Мне было неинтересно обклеивать стены плакатами с One Direction, когда самый сексуальный парень на планете жил со мной по соседству.
Вы продолжали общаться, или он полностью вытеснил тебя из своей жизни? Лив чуть ли не с пеной у рта пытается докопаться до деталей.
О, мы продолжали общаться, только не так как раньше. Мы по-прежнему проводили время вместе, только не публично. Мы всегда были одни. Он либо приходил к нам в дом, когда родители были на работе, либо мы болтались в домике за лесом.
Извращенец!
Я фыркаю.
Хотелось бы.
Хочешь сказать, ничего не было? Ее вопрос звучит разочарованно.
Нет, до прошлого года.
Чем вы, черт возьми, занимались? Она недоуменно хмурится.
Я разражаюсь смехом.
Боже, Лив! С мальчиками можно заниматься чем-нибудь еще кроме секса.
Скучно, бросает она в меня еще одну подушку.
Я ловлю ее обеими руками и подкладываю себе под голову, показав язык.
Мы занимались все тем же и много разговаривали. Обо всем на свете. Кэл тот еще шутник, и иногда было тяжело заставить его вести себя серьезно, но мы много говорили и о важных вещах, и он доверялся мне, как и я ему. Мы делились друг с другом самыми сокровенными секретами, и это поддерживало меня. Понимаешь? Когда он бывал не в себе, мне было приятно осознавать, что я единственная, с кем он мог поделиться своими мечтами.
Должна сказать тебе, Лана, твой парнишка не похож на предел мечтаний.
Я пожимаю плечами.
Казалось, у него две стороны. На людяхдерзкий обаятельный футболист, с которым хотели переспать многие девчонки Уэлсли. И, поверь мне, спали. Я чувствую привкус желчи во рту, боль и отторжение многих лет охватывает меня. Но наедине со мной он был милым, уязвим и заботливым. Было нереально не вкрашиться в него.
Я уставилась в никуда.
И он без колебаний бросался на мою защиту публично, если того требовала ситуация. Я поправляю шорты. Помню один раз.
Мое сердце пропускает удар, когда я вспоминаю этот случай.
Дело было в шестом классе, и все братья Кеннеди пришли со своим отцом и моими родителями посмотреть школьную постановку, потому что в том году у меня была одна из главных ролей. Я знала свой текст назубок, но в тот миг, когда я поднялась на сцену и увидела толпу, почувствовала жар прожекторов, нервы сыграли со мной злую шутку, и я забыла все свои слова. Жасмин Ридс исполняла еще одну ведущую роль, она же была главной задирой года. И Ридс разозлилась на меня и толкнула в заключительной сцене. Я упала, а другие девчонки рассмеялись. Мне было очень неловко.
И что же сделал наш мальчик?
Я хихикаю.
Он ворвался на сцену и помог мне подняться на ноги. Заслонил меня рукой и даже успел накричать на Жасмин, прежде чем учитель уволок его. Я мечтательно вздыхаю. Он был моим рыцарем в тот день, и, забавно, но с тех пор я ни разу не забывала свою роль.