Тебе нравится?
Безумно нравится.
Да?
О да, сунь его мне в задницу! молит она.
Я падаю и ударяюсь лбом о гребаное изголовье. Ошарашенный, я таращусь на нее.
Что? Чересчур? спрашивает она с невинными широко раскрытыми глазами.
Чертовка. Она что-то с чем-то.
Да, притормози немного, хриплю я.
Но мы не можем перестать смеяться. Дышать становится тяжелее, и мы едва слышно издаем похотливые стоны. Проделав все это, наверное, намного дольше, чем было нужно, мы наконец замолкаем. Все еще трясясь от смеха, она зарывается головой в подушку, задрав задницу, и внезапно мне с трудом удается вспомнить, почему это все не случилось взаправду.
Ну как тебе? спрашиваю я, растянувшись на спине. Мои волосы влажные от пота, и я убираю их с глаз, пока Тейлор устраивается рядом со мной.
Она смотрит на меня взглядом, которого я у нее еще не видел, уставившись на меня из-под тяжелых век над красными губами, опухшими от укусов, пока она стонала. За этой маской целые морские сажени, завораживающая глубина, которую мне все больше хочется изучить. На мимолетное мгновение мне кажется, что она хочет, чтобы я ее поцеловал. Но она моргает, и момент упущен.
Конор Эдвардс, ты порядочный парень.
Меня называли и хуже. Но это не значит, что я не замечаю, как восхитительно выглядит ее вырез, когда она поворачивается набок лицом ко мне.
Это был лучший притворный секс в моей жизни, торжественно говорю я.
Она хихикает.
Я обвожу взглядом ее зарумянившиеся щеки, ее безупречную сияющую кожу. И снова опускаюсь на ее потрясающий вырез. Я знаю, что она скажет, еще до того как произношу вопрос, но он все равно слетает с моих губ:
Хочешь немного поразвлечься?
3. Тейлор
Он не серьезно. Я знаю, что не серьезно. Такое предложение после нашего маленького представленияэто просто попытка Конора поднять мне настроение после фиговой ситуации. Еще одно доказательство, что под светлыми волосами длиной до подбородка, стальными серыми глазами и накачанным телом у него доброе сердце. Чем не еще одна причина убраться к черту отсюда, пока во мне не проснулись чувства к нему. Потому что Конор Эдвардсиз тех парней, в которых влюбляешься прежде, чем осознаешь, что таким как ты, с ними ничего не светит.
Прости, но мы договорились: никаких приставаний, твердо говорю я.
Его губы трогает ухмылка, от которой у меня екает сердце.
Попробовать все же стоило.
Слушай, мы с тобой славно провели время, говорю я ему, слезая с кровати, но мне надо
Стой. Конор берет меня за руку. По руке тут же бегут мурашки, а в затылке так и щекочет от волнения. Ты сказала, что ты моя должница, так?
Да, осторожно говорю я.
Что ж, я требую возврата долга. Мы пробыли тут всего пять минут. Нельзя, чтобы внизу все подумали, будто я не знаю, как развлечь даму. Он поднимает бровь. Останься ненадолго. Спаси мою репутацию.
Для защиты твоего эго я тебе не нужна. Не переживай, они подумают, что я тебе наскучила.
Мне легко наскучить, соглашается он, но тебе повезло, Ти. Скукаэто последнее, что я сейчас чувствую. Я сто лет не разговаривал с таким интересным человеком.
Видимо, ты нечасто с людьми общаешься, выдавливаю я.
Ну же, уговаривает он, не вынуждай меня спускаться. Там все слишком голодные. Все телки ведут себя так, словно я последний стейк на мясном рынке.
Женщины требуют твоего внимания? Бедняга. И хоть я и стараюсь не думать о нем как о куске мяса, я не могу отрицать, что он великолепный экземпляр. Без сомнений, самый красивый парень, которого я только встречала. Не говоря уже о том, что он самый сексуальный. Он все еще сжимает мою ладонь. На его рельефной, сильной руке соблазнительно проступают мышцы. Ну же, останься и поговори со мной.
А как же твои друзья? напоминаю я ему.
Я вижу их каждый день на тренировке. Большим пальцем он нежно вырисовывает круг на моем запястье, и я понимаю, что это конец. Тейлор. Пожалуйста, останься.
Это ужасная идея. Именно этот момент я и буду вспоминать через год, после того как сменю имя, покрашу волосы и начну отзываться на «Ольга» в кафе в Скенектади. Но его молящие глаза, его нежные касанияони меня не отпускают.
Ладно. У меня не было никаких шансов против Конора Эдвардса. Но чур только разговор и ничего больше.
Мы снова устраиваемся на кровати, разделенные плюшевой стеной, повалившейся от прыжков и ерзаний. Спрятаться от очарования Конора негде. Он берет плюшевую черепаху, отскочившую в конец кровати, и кладет ее на тумбочку. Я вдруг осознаю, что, кажется, никогда здесь не была. Комната Рейчелэто что-то с чем-то. Как будто VSCO-девушку и мамашу-блогера стошнило на диснеевскую принцессу.
Помоги мне узнать тебя получше. Конор скрещивает свои сексуальные руки на груди. Это же не твоя комната, да?
Нет, сначала ты, настаиваю я. Если я собираюсь ему потакать, то должна получить что-то в ответ. Мне кажется, в нашем разговоре я и так все одеяло на себя перетянула. Помоги мне узнать тебя получше.
Что ты хочешь знать?
Все что угодно. Все. Как ты выглядишь голым Но нет, мне нельзя это спрашивать. Может, я и лежу в кровати с самым горячим парнем на кампусе, но мы по-прежнему одеты. Особенно я.
Эм, ну Скинув с себя ботинки, он сталкивает их с кровати. Я хочу сказать ему, что мы не так долго тут будем оставаться, но он продолжает:Я играю в хоккей, но, наверное, ты это уже поняла.
Я киваю в ответ.
Я перевелся сюда из Лос-Анджелеса в прошлом семестре.
А, ясно. Это многое объясняет.
Неужели? Он притворяется обиженным.
В хорошем смысле. Ты же красавчик, точно с обложки Playboy! Но это тебе идет.
Буду считать это комплиментом, говорит он и тычет меня в ребра локтем.
Я стараюсь не обращать внимания на возбужденную дрожь в груди. Слишком уж соблазнительны его заигрывания.
Как парня с западного побережья занесло в хоккей?
На западном побережье играют в хоккей, сухо говорит он. Не только на восточном. В средней школе я играл еще и в футбол, но хоккей был интереснее и давался мне лучше.
И из-за чего ты захотел переехать на восток? Зимы в Новой Англии на любителя. На первом курсе у нас была сестра, которая выдержала всего шесть дней среди снегов по колено и улетела обратно в Тампу. Нам пришлось отправлять ее вещи по почте.
Лицо Конора мрачнеет. На мгновение взгляд его серых глаз становится невидящим. Если бы я знала его лучше, то подумала, что задела за живое. Когда он отвечает, в его голосе нет былой игривости.
Мне просто нужно было сменить обстановку. Появилась возможность перевестись в Брайар, и я ей воспользовался. Я жил дома, понимаешь, и мне там становилось тесно.
Из-за сестер с братьями?
Нет, я уже давно живу вдвоем с мамой. Папа бросил нас, когда мне было шесть.
Сочувствие смягчает мою интонацию.
Это ужасно. Мне жаль.
Нечего жалеть. Я почти его не помню. Моя мама вышла за другого, Макса, лет шесть назад.
И что, вы не ужились вместе?
Он вздыхает и сильнее вжимается в подушки, уставившись в потолок. На его лбу проступает горестная морщина. Мне хочется пойти на попятную, сказать, что он не обязан об этом рассказывать и я не хотела совать свой нос в его дела. Я вижу, что эта тема его тревожит, но он продолжает:
Он ничего. Мы с мамой снимали дерьмовый домишко, когда они встретились. Она работала парикмахером шестьдесят часов в неделю, чтобы нас прокормить. И тут появляется этот прилизанный богатенький бизнесмен и вытаскивает нас из бедности прямо на Хантингтон-Бич. Там даже воздух совсем другой, словами не описать. Это первое, что я заметил. Он пожимает плечами с самоуничижительной улыбкой. Я сменил государственную школу на частную. Мама сократила часы работы, а потом вообще уволилась. Наша жизнь полностью изменилась. Молчание. Он хорошо к ней относится. Онавесь его мир. Но мы с ним общий язык не нашли. Она была желанным призом, а яненужным балластом.
Никакой ты не балласт, говорю я ему. Сердце сжимается от мысли, что на свете есть дети, которые с малых лет считают себя обузой, и я задумываюсь, уж не потому ли Конор старается казаться таким спокойным и расслабленным, что это ему помогает оправиться от былых травм и не чувствовать себя брошенным. Некоторые люди просто не ладят с детьми, понимаешь?
Да. Он кивает с лицом, исказившимся гримасой боли. Мы оба понимаем, что эту рану не залечить моими примитивными банальностями.
Я тоже росла без отца, говорю я, меняя тему, чтобы не портить Конору и без того нерадужное настроение. Я плод страстного перепихона на одну ночь.
Так. Глаза Конора загораются. Он поворачивается ко мне и подкладывает под голову ладонь. А вот это уже интересно, продолжай.
О да, Айрис Марш была занудой на работе и оторвой в кровати.
Его хриплый смех вызывает новую волну жара. Хватит уже так реагировать на него. Как будто мое тело настроилось на его частоту и теперь отзывается на каждое его движение, каждый звук.
Она профессор ядерной физики и инженерии в Массачусетском технологическом институте, и двадцать два года назад она встретила крутого российского ученого на конференции в Нью-Йорке. У них вспыхнул короткий романчик, и потом он вернулся в Россию, а мамав Кембридж. И шесть месяцев спустя она прочитала в «Таймс», что он погиб в автокатастрофе.
Ни хрена себе. Он вскидывает голову. Думаешь, твой папа был, типа, убит российским правительством?
Я смеюсь.
Чего?
Слушай, а вдруг твой папа занимался какой-то шпионской мутью? И КГБ узнал, что он агент ЦРУ, и его замочили?
Замочили? Мне кажется, ты путаешь эвфемизмы. Людей мочат банды. И я не уверена, что КГБ еще существует.
Конечно, они хотят, чтобы ты так и думала. У него расширяются глаза. Ого, а вдруг ты русский «крот»?
У него живое воображение, этого не отнять. Но, по крайней мере, у него улучшилось настроение.
Ну, задумчиво говорю я, на мой взгляд, это бы означало одно из двух: либо из-за того, что меня раскусили, я скоро буду приговорена к смерти
Твою ж мать. С впечатляющим проворством Конор вскакивает с кровати и комично выглядывает в окно, а потом закрывает жалюзи и выключает свет.
Теперь нас двоих освещает только черепаховый ночник Рейчел и свечение уличных фонарей, пробивающееся между планками жалюзи.
Со смехом он забирается обратно на кровать.
Не переживай, детка, я обо всем позаботился.
Я натягиваю улыбку.
Или второемне придется убить тебя за то, что ты раскрыл мой секрет.
Или, или, слушай: ты берешь менятакого красивого и мускулистогов напарники, и мы отправляемся в путь-дорогу как наемники.
Хм-м. Я изображаю задумчивость. Заманчивое предложение, товарищ.
Но сначала нам надо раздеть друг друга, «жучки» поискать. Сама понимаешь, чтобы установить доверительные отношения.
Он очарователенточь-в-точь игривый щенок.
Ага, щас.
С тобой неинтересно.
Я не могу понять этого парня. Он милый, обаятельный, смешнойсловом, обладает всеми теми качествами, с помощью которых коварные мужчины убеждают нас в том, что мы можем сделать из них приличных людей. Но в то же время он дерзкий, грубый и совсем непретенциозныйтакой, каких в колледжах почти не встретишь. Обычно мы занимаемся мучительным самопознанием, строя из себя храбрецов. И как же это соотносится с легендарным Конором Эдвардсом? Человеком, у которого больше зарубок на клюшке, чем снежинок в январе? Кто такой настоящий Конор Эдвардс?
Какая мне разница?
Эм, какая у тебя специальность? спрашиваю я, чувствуя себя банальной.
Он запрокидывает голову и выдыхает.
Финансы, наверное.
Так, не то, что я ожидала.
Наверное?
В смысле, мне не очень это нравится. Это была не моя идея.
А чья?
Отчима. Он вбил себе в голову, что я буду после выпуска работать на него. Научусь управлять его компанией.
Похоже, ты не особо от этого тащишься, говорю я, добавив для него немного жаргона с западного побережья и заслужив этим хмыканье в ответ.
Нет, не тащусь, соглашается он. Пусть меня лучше подвесят за яйца, чем заставят надеть костюм и таращиться весь день в таблицы.
На какую специальность тебе хочется пойти?
В том-то и дело. Я понятия не имею. Наверное, я в итоге согласился на финансы, потому что ничего лучше придумать не смог. Не смог притвориться, что у меня есть другие прекрасные интересы, поэтому
Ничего? переспрашиваю я.
Сама я разрывалась между кучей возможностей. Правда, некоторые из них были остатками детских фантазий о том, чтобы стать археологом или космонавтом, но все же. Когда пришло время решить, чем я хочу заниматься всю оставшуюся жизнь, дефицита вариантов у меня не было.
У меня с детства нет прав на завышенные ожидания, резко говорит он. Я думал, что скорее буду работать за минимальную плату, нося бейджик, или окажусь в тюрьме, чем поступлю в колледж. Поэтому я никогда особо об этом не размышлял.
Представить не могу, каково это. Глядеть в свое будущее и не возлагать на него никаких надежд. Это напомнило мне о том, насколько мне повезло, что мне с детства говорили, что я могу быть кем захочу, и я знала, что деньги и отсутствие препятствий мне в этом помогут.
В тюрьме? Я пытаюсь хоть немного улучшить ему настроение. Не надо себя недооценивать, дружище. С такими лицом и телом ты бы разбогател в порно.
Тебе нравится мое тело? Он ухмыляется, показывая на свою стройную мускулистую фигуру. Все твое, Ти. Залезай.
Боже, хотелось бы. Я с трудом сглатываю и притворяюсь, что на меня его сексуальность не подействовала.
Я пас.
Как скажешь, дружище.
Я закатываю глаза.
А у тебя? спрашивает он. Какая у тебя специальность? Нет, стой. Попробую угадать. Конор щурится, внимательно меня изучая. История искусств.
Я качаю головой.
Журналистика.
Опять качаю.
Хм-м Он таращится сильнее, кусая губу. Господи, у него самый сексуальный рот. Я бы сказал «психология», но я знаю кое-кого оттуда и ты там не учишься.
Начальное образование. Я хочу быть учителем.
Он поднимает бровь и изучает меня почти голодным взглядом.
Звучит соблазнительно.
Что в этом соблазнительного? недоверчиво спрашиваю я.
Все парни фантазируют о том, чтобы потрахаться с учителем. Есть такая фишка.
Парни такие странные.
Конор пожимает плечами, но голодное выражение не покидает его лица.
Объясни мне кое-что почему ты вообще тут одна?
То есть?
Нет парня на горизонте?
Теперь моя очередь уклоняться от темы. Наверное, я могла бы больше рассказать о текстиле тринадцатого века, чем об отношениях. И, раз уж я и так достаточно сегодня опозорилась, я бы предпочла не усугублять свое унижение подробностями моей несуществующей личной жизни.
То есть тут какая-то история, говорит Конор, приняв мою нерешительность за скромность. А ну-ка расскажи.
А у тебя что? делаю я ответный удар. Не подыскал еще себе фанаточку по душе?
Он пожимает плечами, не обращая внимания на мой подкол.
Встречаться с девушкамиэто не мое.
Ух, как мерзко.
Нет, я к тому, что никогда ни с кем не встречался дольше нескольких недель. Если искры нет, то ее нет, понимаешь?
Ой, я знаю таких. Быстро начинают скучать. Постоянно оглядываются на то, что прошло мимо. Просто мемы во плоти.
Симпатичные всегда жаждут свободы.
Не думай, что отвлекла меня, говорит он, понимающе улыбаясь. Отвечай на вопрос.
Прости, что разочаровываю. Никаких парней. Никакой истории. Ничем не примечательная путаница на втором курсе, которая с трудом подпадала под категорию отношений, не в счет.
Да ладно тебе. Я не такой тупой, каким кажусь. Что, ты разбила ему сердце? Он полгода пропадал на обочине перед особняком сестринства?
Почему ты думаешь, что парень будет торчать под дождем по колено в слякоти ради такой девушки, как я?
Ты шутишь? Его серебристые глаза оглядывают меня, задерживаясь на разных частях тела, а потом встречаются с моими. Везде, куда он смотрел, теперь безумно колет. Детка, такое тело, как у тебя, парни представляют в темноте под одеялом.
Не надо так, говорю я ему, и весь юмор испаряется из моего голоса, когда я начинаю отворачиваться. Не издевайся надо мной. Это не смешно.
Тейлор.
Я вздрагиваю, когда он берет меня за руку и не дает отвести взгляд. Когда сердце начинает колотиться как бешеное, он прижимает мою дрожащую ладонь к своей груди. Его тело теплое, упругое. Его сердце отбивает быстрый ровный ритм под моей рукой.