Я не знаю, зачем.
Посмотреть на нее еще раз? Спросить какого хрена она оказалась в одном городе со мной? Положить руки на ее горло и сжать изо всех сил, а потом смотреть, как она подыхает, как пытается вдохнуть хотя бы крупицу воздуха, как это делал когда то я?
Не знаю.
Но иду.
И захожу в холл как раз в тот момент когда она подходит к входной двери.
Рывоки вот я уже касаюсь ее локтя.
Ты так быстро уходишь Разве ты не рада видеть меня, На-астя?
Замирает. Застывает статуей, чтобы тут же ожить и невероятно грациозно развернуться. Я тут же возненавидел ее за эту грациозность. Она превратилась в хищницувдали от меня.
А ведь могла бы
Оборвал свои мысли.
Или они сами исчезли? Утонули в серо-зеленых омутах? Наверное, такого же цвета были болота, в которых ведьмы топили нерадивых путников.
Омуты, в которых вдруг мелькнула злость и что-то непонятное, вроде сожаления.
С чего бы мне радоваться? криво ухмыльнулась, Или ты что-то значишь для меня?
По лицу понялничего.
И почему так хреново-то от этого?
Раньше ты говорила, что значу.
Раньше я просто не знала тебя и других мужчин, равнодушно пожала плечами, а я взбесился.
Дернул ее на себя и рывком утащил за угол, туда, где хотя бы никто на нас не пялился.
Значит все остальные платили тебе больше?
Вздернутая бровь:
Ведмедик, а напомни мне, когда это ты вообще мне платил?
Будто дала пощечину.
Помнит это прозвище. Я никому не позволял называть себя всякими пуси-муси. Только ей. Я вообще ей много чего позволял.
Зря.
А она стоит и смотрит насмешливо. И ни капли не боится. Даже не нервничает. И не скрывает больше свою истинную натуру.
Вопреки всему я снова почувствовал дикое возбуждение. Как зверь, который унюхал именно ту самку, которую будет интересно загнать. Такую же дикую и непокорную, как он.
Я внимательно осмотрел ее с ног до головы и облизнулся. Нет, не Барби. И не змея. Пантера, которая одним ловким движением может прибить или исчезнуть. И кто ее сделал такой?
Укол неудовольствия скривил губы.
Я наклонился вперед, вжимая ее в стенку, чувствуя пахом ее бедра и еще больше сатанея от ощущения податливого тела. Приблизил лицо так, что мы вдохнули один воздух на двоих:
Я трахал тебя бесплатно, ты права. А ты с удовольствием раздвигала ноги
Что-то мелькнуло на ее лице. Ненависть? И хорошо. Не я один буду ненавидеть.
Не думай, что я тебе не благодарна.
Что? произнес полузадушенным шепотом. Внутри нарастала настоящая бурята, которую я всю жизнь подавлял в себе, потому что слишком хорошо знал последствия каждой такой выходки.
В висках застучало, а кулаки непроизвольно сжались.
А эта смертница только лениво улыбнулась:
Ну же, Миша, не делай вид, что не понимаешь, о чем идет речь. Ты так старательно учил меня, и я сполна усвоила все уроки
Она обхватила меня за шею своими змеиными руками и резко дернула на себя, выдыхая последние слова. А потом прикусила мою губу, проникла горячим языком в рот, одновременно прихватывая за ягодицы, отчего я просто озверел, мечтая взять ее прямо здесь, стоя, у стенкии плевать на людей, которые ходят вокруг.
И весьма эффективно их использую. А ты свою возможность упустил.
Она откинулась назад и прислонилась к стене, разглядывая мой крах через полузакрытые веки. Совершенная и отрешенная, будто секунду назад и не было этого выжигающего душу поцелуя.
О нет, я всего лишь упустил момент, когда ты начала превращаться в продажную тварь, просипел, пытаясь восстановить дыхание.
Ее губы снова сложились в презрительную усмешку. Она одним гибким движением, так напомнившим мне нашу первую встречу, выскользнула из под меня, и просто двинулась прочь, бросив напоследок совершенно холодным тоном.
Ты ведь сам начал лепить эту тварь. Наслаждайся.
А я остался с безумным стояком.
И полным ощущением того, что меня только что уделали и размазали по стене одной левой.
ГЛАВА 6
Мазохистка.
Ведь догадывалась, что все не просто так. В этой жизни у меня не будет просто. Что если уж мне налили этой отравы, то я должна выпить ее до дна. Пока меня не вывернет несколько раз и я, наконец, не успокоюсь.
А может дело не в этом?
Может у меня долбанный стокгольмский синдром и я просто жажду снова пройти все уровни боли? Или все еще надеюсь, что найду в нем хоть что-то человечное? Просто для того, чтобы снова обрести уверенность, что я не совсем ненормальнаяи тогда была не полной идиоткой?
Не знаю.
У меня не было точного ответа.
Зато возникла четкая уверенность, что зря я не послала Григория Яковлевича и не осталась дома, как и планировала. Потому что на этом дебильном празднике жизни я опять оказалась в поле воздействия Веринского. По-другому и не назовешь.
Он появился спустя два часа, как мы сюда приехали, и тут же привлек внимание всех собравшихсяи мое тоже.
Может, я втайне на это и надеялась, когда, после долгих уговоров, согласилась сопровождать своего босса? Тот недавно развелсяседина туда же, куда и все остальноеи справедливо предположил, что в загородный клуб, который с большим пафосом в нашем городе величали «местом встречи миллионеров», на переговоры и попойку бизнес-элиты соваться со случайным эскортом не стоит.
Поэтому что?
Поэтому меня выдернули из постели, где я валялась с сериалами в свой законный выходной, и чуть ли не в приказном порядке потребовали надеть все лучшее разомпусть формат таких вечеринок предполагал не более чем коктейльное платьеи сопровождать его в качестве говорящей накрашенной головы.
«Ты умная. Красивая. Интересная. Я хочу чтобы все мне завидовали. Пожалуйста, Анечка»
Анечкой на работе меня не называли. Видимо совсем приперло.
Я еще поморщилась, открыла рот, чтобы выдать в телефонную трубку решительное «нет»
И ответила согласием.
Потому сейчас стояла и смотрела на красиво и модно одетых людей на идеально подстриженной лужайке с разбросанными открытыми шатрами и чуть ежилась. Начало сентября в этом городе было временем ясной, солнечной погоды, но температура даже днем поднималась не слишком высоко. И в коротком платье с открытой спиной было неуютно.
Впрочем, мурашки по моей спине побежали не поэтому.
Я разглядывала Веринского, пока он меня не видел.
Холеная сволочь. Еще более харизматичный и какой-то возмужавший, что-ли. Еще более опасный, упертый и неулыбчивый. Как ни странно, один. Ну, не считая сухопарого и немного нескладного парняпохоже, помощника. А ведь раньше ни на одно мероприятие он не являлся без сопровождения. Видимо, не озаботился этим в чужом городе.
Хотя какой там чужой город. Местные богатеи толпились вокруг него с такой готовностью, будто планировали этот самый город отдать со всеми потрохами. Я чуть пролистала страницы в Гугл, посвященные современной «Волне» и поняла, что холдинг вплотную занялся внешними инвестициями.
Еще бы, Веринский всегда любил играть. И в деньги тоже.
И играл хорошо. Во всех случаях. Так, что даже взрослые, умудренные опытом люди не могли разгадать, по каким правилам и чей сейчас ход. Что уж говорить о молоденькой девчонке, в свое время принявшей все за чистую монету.
Я продолжала разговаривать с партнерами Григория Яковлевича, сдержанно улыбалась, прохаживалась по дорожкамвтыкаться каблуками в землю совсем не хотелосьвысказывала свое мнение, если меня спрашивали; в общем, была довольно занята.
Но взгляд все время возвращался к Веринскому, а мысли к тому, зачем я сюда сунулась.
Мужчина вдруг переместился, отошел к одной из площадок, на которой стояли закуски и разливали напитки, и стал таким образом ко мне немного ближе.
А я почувствовала настойчивое желание развернуться и сбежать.
Опять.
Я действительно развернулась иИ вот на этой мысли я себя остановила.
Опять бежать? После того как я несколько лет осознанно лепила из себя другого человека? После того как мне понравилось, что получилось? Нет, на самом деле я не хотела бежать. И приехала сюда не потому, что решила помучить себя напоследок.
Еще вчера, когда мы столкнулись в ресторане, и я смогла дать отпор, я почувствовала неимоверное облегчение и даже ощущение торжества от того, что могу это сделать. Что чувствую себя в праве, достаточно уверенно, чтобы перестать бояться последствий и санкций и прятать голову в песок.
Опять делать несколько шагов назад и бежать в панике?
Я трижды делала это, спасая свою психику, а, в последнем случае, может быть и жизнь. Но это было тогда. В прошлом. Когда затюканную девочку Настеньку лапал отчим. Когда неуверенную девушку Настю настойчиво склоняли к «особым» обязанностям на позиции менеджера по продажам, отчего и пришлось перебираться в Москву, потому как отказв виде удара по носупотенциального босса не устроил, и он внес меня в черные списки сотрудников в том городе.
И когда раздавленную ложью, предательством и угрозами Анастасию вышвырнули на улицу.
Даже когда я выходила замуж я бежала.
И когда меняла имя, бежала тоже. И когда уезжала туда, где меня никто не знает.
Сейчас я этого не собиралась делать.
Брошенный мною на полпути психотерапевт кое в чем был прав. Невозможно бесконечно держать на цепи волков, которые грызут тебя изнутри. Их надо выпустить. Надо прожить полностью свою боль, погрузиться на самое дно, испытать себя на прочность самыми потайными своими страхами. Зайти в черную комнату своей души и пробыть там столько, сколько потребуется, чтобы наконец понятьбольше не лезет.
Хватит.
И тогда начнется возрождение.
Похоже, мое время пришло. Я изменилась.
«Однажды ты, наконец, поймешь, что это конец. Это и будет начало».
Веринский оказался в нашем городе очень вовремя. Я была готова перевернуть, наконец, эту страницу своей жизни.
Хотя, пожалуй, нет.
Я была готова сжечь эту книгу дотла. А вместе с ней и всю темноту, что скопилась в моей крови. И начать писать новую историю, где я буду жить не смутным и больным прошлым и не непонятным будущим, а здесь и сейчас. Прекрасным настоящим.
Просто время от времени буду ходить на берег реки с бокалом игристого и смотреть на то, как проплывают мимо трупы моих врагов.
И на сегодняшний момент мне, пожалуй, оставалось одно дело. Чтобы не просто покончить с прошлым и не думать о немчтобы оно перестало думать обо мне. Чтобы поставить жирную точку, снова взять судьбу в свои рукии перестать, наконец, действовать по прихоти других людей и обстоятельств.
Да, я ненормальная. Но кто меня упрекнет? Никто не знает меня настолько, чтобы разобрать по полочкам мое поведение и указать на ошибки. Никто и не узнаетя этого не позволю. Я научилась строить свою жизнь исходя из собственных предпочтений и потребностей.
И сейчас я хотела победить.
Григорий Яковлевич, наконец, насытился общением и отошел в сторону, предупредив, что если мне угодно, я могу уехать в любое время.
Мне было угодно. Тем более, что вечерело и становилось не просто прохладно, а холодно.
Я взяла бокал шампанского, выпила его залпом, а потом снова повернулась к Веринскому. Глядя на него в упор, не скрываясь, уподобляясь всем тем девкам, что постоянно крутились вокруг него. Взяла еще один бокалчтобы что-то хотя бы держать в руках, раз себя получалось с трудоми снова прошлась взглядом от начищенных носов туфель до чуть сжатых губ.
Я знала, что он почувствует мой взгляд. Он был хищникома теми всегда руководили инстинкты. И оставить столь наглое внимание без наказания он не мог.
Мужчина резко обернулся, даже не заморачиваясь тем, что разговаривал в этот момент с кем-то. Глаза его на мгновение расширились, а ноздри дрогнули. У меня было хорошее зрение, и я различила все оттенки его эмоций.
Неверие, злость, похоть, когда он рассмотрел мою фигуру в синем платье на тонких бретелях. Ничего вульгарногоно оно облегало меня, как перчатка. Или обнимало, как руки мужчины.
Так и надо, дорогой. Считай, что я вырядилась для тебя.
Отсалютовала ему бокалом и чуть улыбнулась.
И похвалила себя, что даже не дернулась, когда он направился ко мне, рассекая толпу, как волнорез. С прожигающими меня глазами.
Мой личный транквилизатор в мозг.
Его лицо было напряженоно больше он ничем не выдавал волнения. Хотя я зналавзволнован. Нет, не нашей встречей. Не происходящим, которое с его стороны выглядело весьма однозначно. Взволнован он был, скорее, той перспективой, которую почувствовал. Ему бросили вызови он принял его.
Он всегда был так уверен в себе, в том, что он видит и делаеттак почему бы не предоставить ему возможность снова почувствовать себя хозяином положения?
Я провела бесконечное количество ночей анализируя то, что произошло тогда. И поняла одноон не обманывал меня. Просто замалчивал некоторые моменты, позволяя мне наслаждаться иллюзией.
Он был бесчестным ублюдкомна самом деле. Темным вихрем, уничтожающим всех, кто попадется на его пути. Дьяволом, как мне и показалось при первой же нашей встрече.
Я обманулась сама. И жестоко поплатилась за это.
Я сама, лично, зашла в газовую камеру и дышала отравленным воздухом, пока не потеряла сознание.
Но теперь у меня есть возможность расправить плечи.
И вдохнуть что-то настоящее. Не отравленное высокомерными уродами, которые уничтожают своих пешек ради призрачного шах и мата.
Я смотрела в его глаза, не отрываясь. Видела в них злость на самого себяно он продолжал идти, будто его насильно тащило ко мне магнитом. Уязвленное самолюбие дало о себе знать, я уверенаеще тогда его взбесило то, что его оставили в дураках и он не может не хотеть отыграться.
Потому и подошел ко мне в ресторане.
Потому подошел ко мне и сейчас. Едва ли не наступив на ногу бизнесмену, который обратился ко мне с каким-то вопросомя увидела того краем глаза и тут же забыла.
Выслеживаешь меня, На-астя?
Ну конечно.
Самовлюбленный эгоист, он не мог подумать ни о чем другом.
Внутри все скрутило от его близости, но я и виду не подала.
Только подняла бровь. Стоило вспомнить, что я-то как раз стояла на месте.
Как тебе местное общество? Не находишь его излишне провинциальным? спросила спокойно, чуть отворачивая голову в сторону и глядя на это самое общество. Будто самым нормальным было сейчас вести светскую беседу.
Заметила, как вздрогнул. Не ожидал. Но быстро справился с собой.
Тебе ли судить об этом? начал Веринский лениво. Вот по-любому скажет сейчас гадость. Он всегда был такойи раньше меня это чуть ли не восхищало. Насколько я помню, ты вылезла с такой помойки, что даже это общество предел мечтаний. Для тебя.
Не ошиблась.
Он становится предсказуемым.
И это хорошо. Чем более предсказуем он, тем легче мне будет выполнить задуманное.
Я хотела, чтобы он не просто убрался из этого городано свалил с полным осознанием того, что я не стою ни копейки, которые готовы заплатить за меня мужчины.
Я хотела чтобы он попался собственную ловушку. Чтобы почувствовал каково этокогда тебя сняли на один вечер.
Я хотела стать той, кем он меня считали снять этот груз со своих плеч. Расплатиться своим телом с сукой-судьбой и помахать ей, наконец, вслед.
Бредовая, странная, нелогичная затея, но она захватила меня полностью. Раз я так боялась высотыстоило прыгнуть с парашютом.
Ты прав, я усмехнулась. Это я ошиблась изначальнонадо было брать вершины поочередно. Сначала богатеньких мальчиков попроще, потом бы и до Москвы добралась, а не наоборот.
Мою руку сжали так, что бокал с шампанским просто выпал на землю.
Веринский был в бешенстве и возбужден.
Мне это понравилось.
Понравилось управлять ситуацией. Да, я знала, потом будет откат, но сейчас я чувствовала себя так, будто я не пила шампанское оно было у меня заместо крови.
И со сколькими ты здесь спала? зарычал мужчина.
Ревность? Показалось. Веринский никогда не ревновала стоило его пассиям посмотреть на сторону, как они вылетали из его жизни быстрее, чем пробка от игристого. Я это прочувствовала лучше, чем кто либо.
Но не время сейчас смаковать обиды. И не время думать, как воспримет мое поведение местное обществомало кто из «элиты» знал меня. И даже если узнаютя только подтвержу свою репутацию.
Я снова повернула лицо к мужчине и задрала подбородок, чуть прижимаясь к нему, чувствуя, как его потряхивает, вкладывая в свой взгляд полную готовность пойти за ним куда угодно.
Удалось с трудомбольше всего мне хотелось растерзать его на месте. Но мое терпение стоило того. Бешеное выражение в его глазах сменилось на похоть.