Несколько бесконечных секунд, когда я не могла ни пошевелиться, ни поднять взгляд, а в голове проносились жуткие сцены, как на меня сейчас будут орать и увольнять, а я ведь только-только привыкла к новой работе и даже начала более менее справляться со своими обязанностями, и уже мечтала о первой зарплате и о том, на что ее потрачу, и почти перестала бояться Веринского, а тут всего один его взгляд, вынесший напрочь мой мозг и чувство самосохранения.
И вдруг раздался смех. И довольно громкий.
Ну, Артем, ну сволочь и
Я задрала голову, чувствуя, как накатывает злость, и так и замерла, неверяще глядя на Веринского.
Смеялся не Артем. Тот, наоборот, выглядел непонятно разозленным, будто я своим падением как-то задела его персонально. Смеялся мой Великий И Ужасный начальник. Я и улыбки то его не видела никогда, а тутзаливистый, искренний хохот. И лучики морщинок вокруг заблестевших глаз, и загорелая шея, и белоснежные зубы
Я замерла, как зачарованная, не замечая того, что стою на коленях на полу, а пролившийся кофе не только окончательно впитался в глубокий ворс, но и испачкал мне светло-серую юбку.
И только потом опомнилась.
Чувствуя, как горят уши и щеки, а в глазах появляются непрошеные слезы, принялась собирать все снова на поднос, промакивать белоснежными тканевыми салфетками, извиняться, одергивать юбку, обещать немедленно прислать уборщицуи все это одновременно.
Только не увольняй. Только не увольняй
Успокойся, голос Веринского был сух, но в нем проскальзывали нотки удовольствияя уже научилась различать самые нюансы его поведения и эмоций, будто с каждым днем настраивалась на него, как музыкальный инструмент. Различать, если он вообще хотел показать что-то. Ничего страшного не произошло. Это всего лишь ковер.
Ага. Всего лишь ковер. И он это мне рассказывает.
Я вздохнула и, постаравшись взять себя в руки, тихонько спросила:
Вам приготовить еще кофе?
Приготовь. Уборщицу пока не надо. А ты переоденьсяты ведь держишь запасной костюм здесь?
Посмотрела на него. Так и есть, чуть прищурил глаза, как и каждый раз, когда проверял, насколько хорошо я выполняю свои обязанности.
Запасной комплект одежды у секретаря и помощника был требованием, прописанным в моих должностных обязанностях. Как и то, что я должна была следить за такими комплектами у самого Веринского.
Кивнула и пошла прочь, чуть не споткнувшись об искры неприязни в глазах Артема.
Этому-то что я сделала?!
Я вообще тогда ничего не поняла из этой сцены. Хотя следовало быть внимательней. Намного внимательней.
Но я тогда ни о чем не думала. Только радовалась, что мне простили косяк.
Молодая, наивная дурочка.
И, похоже, осталась такой же, раз сижу сейчас, замерев, как кролик перед удавом, и смотрю в эти глаза, прожигающие дырку даже не на моей более чем закрытой одежде, а в груди. Там, где когда-то билось сердце.
Только что с удовольствием съеденное мясо вдруг показалось кирпичом, тянущим утопленника на дно. Я почувствовала тошноту и встала из-за стола. А потом, подхватив сумку и стараясь не бежатьспокойно, будто так и планировалаотправилась в туалет, и там уже ускорилась, заперлась в кабинке, в которой, слава богу, была отдельная раковина, и, дрожа, прислонилась лбом к зеркалу.
Черт.
Как же мерзко.
И неужели это никогда не закончится?
Я включила ледяную воду и подставила под нее трясущиеся пальцы. Холод немного привел меня в чувство. Приложила озябшие ладони к горящим щекам и глубоко задышала.
Мне-все-рав-но.
Я-спо-кой-на.
Наконец, решилась выйти из туалета и двинулась не за стол, а к администратору, протягивая ей карту:
Рассчитайте.
Голос был спокоен. Отлично.
Осталось лишь выйти на улицу, найти первое попавшееся таксиих здесь стояло всегда не малои убраться подальше. И не ходить ни в какие общественные места, пока мне доподлинно не станет известно, что Веринский уехал.
Я почти ушла. Почти исчезла из зоны его влияния. Почти спаслась.
Но когда я уже подходила к двери, услужливо открытую охранником, меня придержали за локоть.
И низкий, чувственный, ненавистный голос сказал с грубоватым смешком:
Ты опять так быстро уходишь Разве ты не рада видеть меня, На-астя?
ГЛАВА 5
Михаил
Пять лет назад.
Отдашь мне ее?
Я поморщился.
Внимание Артема к моей секретарше начало раздражать.
Чего он так в нее вцепился? Настя и рядом не стояла с теми красотками, что крутились вокруг любвеобильного Горильского.
Миленькая и умненькая девочка, невинная на первый взгляд и очень хорошаяименно хорошая, а не притворяется хорошей. Конечно, как и у каждого мужчины, у меня мелькнули пару раз мысли о том, что было бы неплохо вытряхнуть Настю из этих одежек, распустить ее волосы и посмотреть, как невинное выражение в ее глазах сменяется на страстное желание.
Но я не собирался спать со своей секретаршей. И не собирался делиться и «отдавать» ее кому-то. Пока она мне нужна самому.
Артем это знал.
А я знал, что он постоянно пытался отбить у меня всяких пташек. И я даже иногда позволял ему этопусть потешит свое эго, никто из них не привлекал меня настолько, чтобы устраивать вокруг показательные танцы. Но что попадало мне в руки оставалось моим. И друг, как правило, не зарывался. А вот тут завелся. И я даже понимал, почемунапуганная девочка старательно игнорировала его внимание, что делало ее еще более желанной.
Вот только он ее трахнет и забудет, а мне будут подавать соленый от слез кофе. Нет уж. И секретаршей к нему не пущуобойдется.
Друг продолжил уговоры, но я лишь отрицательно качнул головой и посмотрел так, что Норильский заткнулся. Глаза его странно сверкнули, и он вдруг заявил:
Ты в нее вцепился, потому что она тебя не замечаетвот тебе и интересно.
Она меня не замечает, потому что я и не пытался вызвать ее интерес, возразил спокойно, но что-то кольнуло. Настя и правда не смотрела на меня, как на мужчину. Где-то боялась, где-то переживала, но не сделала за эти недели ни одной попытки привлечь мое внимание. Чем и была ценна.
И мне это нравилось. Разве не так?
Только один раз, тогда, на собеседовании, я увидел на мгновение вспыхнувший интерес, но большеничего.
Но интересно ли мне это? Я и не думал, пока Артем не заговорил об этом. У меня было слишком много работы и дел, о которых стоило подумать. И собственные секретарши должны были от части этих дел избавлятьа не добавлять новый груз.
Ты так уверен в себе? в голосе Горильского слышалась провокация.
Хочет поиграть?
Хм, почему и нет. День был тяжелый, можно и развлечься. Если я не ошибаюсь, спустя полминуты Настя принесет нам кофе, так что у меня была возможность поставить заместителя на место и не возвращаться к этой теме больше.
Смотри, я кивнул, предвкушающе улыбаясь, и глянул на дверь.
Я знал, на что велись девушки. Не важно какие. О да, им всем нравились мои деньги и атмосфера богатства и власти, которая меня окружала. Но прежде всего они велись на мое желание. Если я его проявлял. На искренний интерес к тому, чтобы разложить ее немедленно и трахнуть. На обещание, что это будет лучшим сексом в ее жизни. Обещание, которое не обязательно было выражать словами. Достаточно было и взгляда.
После двойного тихого стука Настя зашла, пятясь так, чтобы тяжелая дверь не пришибла ненароком поднос со стоящими там чашками и сахарницей. Видимо от усердного труда она сняла пиджак и осталась в одной блузке кремового цвета. И вот без пиджака смотрелась очень даже ничего. Во всяком случае бедра и чуть оттопыренная попка вполне напрашивались на прикосновения. А скользнувшая по спине коса в моем воображении вдруг оказалась накручена на кулак, в то время как ее хозяйка оказывалась на коленях и
Она обернулась.
Сделала несколько шагов.
И широко распахнула глаза, встретившись со мной взглядом.
И честным будет сказать, что то желание, которое вспыхнуло во мне, было непритворным. И не потому, что я будто впервые разглядел эту девочку и с досадой подумал, что не так уж и не прав был Артем. А потому что в ее глазах вместе с испугом мелькнуло обещание чего-то настолько фееричного, что в паху тут же заныло.
Так бывает. Простушка оборачивается тигрицей, готовой на всеи способной на всев постели. Страстной, выматывающей, крышесносящей.
И иногда это можно почувствовать.
Настя, будто не видя ничего перед собой, кроме меня, споткнулась и полетела вниз, раскидывая все свои конечности.
Это было настолько нелепо, восхитительно и убедительно, что я расхохотался. Победа была за мнойи даже Горильский ничего не сможет сказать по этому поводу.
Успокойся, сказал я, чувствуя себя полностью удовлетворенным, Ничего страшного не произошло. Это всего лишь ковер.
Все еще посмеиваясь, я отправил ее за новым кофепора было влить в себя хоть что-то, пока я окончательно не свихнулся от усталостии посмотрел на друга. Тот ощутимо злился.
Это ничего не доказывает, буркнул он.
Ага.
Ты пользуешься своим положением.
Угу.
Предлагаю пари. Кто первый ее соблазнит тот
Артем, ну на хрена мне это?
Что, боишься проиграть?
Я мысленно закатил глаза. Горильский заколебал уже меня со своими заскоками, но он был из тех, кому проще дать, чем объяснить, почему нет. Поэтому я согласился. Пари так пари. На сраную долларовую монетукое-кто явно пересмотрел старых голливудских фильмов. Просто чтобы он наконец заткнулся и начал работатья точно не собирался подкатывать к своей секретарше. А если ему удасться, то сама будет виноватаи сама пусть с этим разбирается.
Чувствуя непонятное раздражение, я рывком дернул на себя бумаги, зло буркнул чего-то в ответ на новый кофе и заставил таки заместителя работать, а не заниматься херней.
Много позже я вспоминал этот день и думал, как бы все сложилось, если бы не было этого идиотского предложения? Не самого пари, а той подначки, из-за которой я, как последний придурок, начал вдруг видеть в Насте женщину, которая реагирует на меня? Не разглядел тот потенциал?
Я знаю как все сложилось бы.
Я бы продолжал думать, что среди женщин еще остались те, кто не продается. Где-то далеко и теоретическино остались.
Я бы продолжал жить, как хотел, даже не оглядываясь назад.
Я бы никогда не истекал кровью, как забитая на скотобойне скотина. Никогда бы не чувствовал такой жажды убийства, что кости выворачивало наружу, будто я был долбанный оборотень из страшных сказок.
И никогда бы не узнал, каково этовыиграть, чтобы проиграть.
* * *
Вам что-нибудь еще понадобится?
Голос моего личного помощника был холоден и сух. Меня это устраивало. Конечно, Константин и в подметки не годился Нине, но та ушла два года назад. Они с мужем неожиданно решили сделать еще одного ребенка и вскоре она уже ходила с пузомдва гребаных снайпера, блин! а теперь наслаждалась радостями позднего материнства и пока не планировала возвращаться. Хотя я ждал.
Она единственная, кого я готов был ждать.
Нет, это все. Толькопожалуй, перезакажи нам билеты на понедельник.
Но у вас в этом городе запланировано еще несколько встреч, люди будут разочарованы и
Тебе что, заплатили?
Заткнулся. Может и заплатилиуверен, многим хотелось добраться до меня и пообщаться вживую, я ведь часто вкладывался в чужие предприятия, в том числе не в Москве, и немаленькие средства, потому что если мне было любопытно и интересно, я готов был рискнуть.
Я сообщу вам данные по новому рейсу, покорно отозвался Костя и чуть ли не поклонился. Я отправил его прочь из номера и налил себе коньяк.
Вот так. Всякие возражения не по делу я терпеть не мог.
С кем мне нужно, я встретился. И на завтра запланировано какое-то местное мероприятие, такая вишенка на торте, от которого я отхватил изрядный ломоть. А остальные обойдутсяя хотел убраться из этого города.
Точнее, часть меня хотела убраться.
Другая часть жаждала разузнать все об этой сучке и расковырять собственные рубцы.
Я стиснул челюсти.
Не буду вспоминать. Не хочу.
Но, против воли, я вспоминал. Не свое прошлоес ним, я надеялся, покончено. А вчерашний вечер, когда я столкнулся с этим самым прошлым в холле отеля.
Столкнулся с размаху, будто впечатался на скорости в бетонную стену, и пролетел по инерции вперед, ломая ребра ремнем безопасности, потому что подушка не сработала.
Я охренел, когда увидел ее. Такую как она есть сейчас.
Как принято говорить в уродских книжках про любовь? Розовый бутон расцвел?
Тут блядь другое. Будто мягкого мишку изнутри вспорола кукла Барби, которая всегда там пряталась.
Роскошные волосы, в которые захотелось зарыться, как в стог сена, выпирающие скулы и пухлые губы, в которые я готов был впиться ртом, всосать в себя и растерзать зубами на тысячи лоскутков, чтобы не смели больше притягивать к себе все взгляды.
Она была похожа на долбанную золотую статуэтку, символизирующую своими изгибами время. Гибкую змею, способную в один миг обернуться вокруг тебя и если даже не поглотить, то удушитьно смерть в ее объятиях будет бесконечно сладка.
Сука.
Еще и посмотрела сквозь, будто я никто.
Невыносимо захотелось выпить и взять кого-нибудь, подмять под себя и вытрахать из собственного мозга все воспоминания и мысли. Я уже пожалел, что не прихватил никого в эту поездкусейчас бы просто повалил сговорчивую девку и не маялся. И было бы с кем пойти на завтрашнее мероприятие, чтобы местные «золушки»все как на подбор в платьях из одного инстаграмане лезли на меня, как альпинисты на Эверест. С безнадежным упорством и полным похуизмом, что будет происходить на вершине. Им лишь бы флаг воткнуть куда-нибудь.
Покосился на стационарный телефон и нажал нужную комбинацию цифр.
Господин Веринский? голос консьержа был сдержан и любезен, как и положено в дорогом отеле.
Дайте моему водителю адрес какой-нибудь ресторана, где можно вкусно поужинать. И куда ходят местныедамы.
Не обремененные комплексами.
Но это договаривать не понадобилось.
Спустя полчаса я заходил в богато украшенный холл. Меня уже встречали.
Что было ожидаемо.
И провели за лучший столик, что тоже было нормально.
А вот чего я точно не ждал, так это того, что увижу ту, что стала причиной моего дурного настроения. Отвернуться бы и забыть, а еще лучше сесть спиной и поманить парочку красоток, что уже расположились за барной стойкой, но я вцепился в нее взглядом, жадно поглощая каждую деталь, так же жадно, как она ела свой ужин. Вгрызаясь в сочное мясо и постоянно облизывая пухлые губы, от чего у меня образовался такой стояк, что я всерьез забеспокоился за сохранность брюк.
Блядь.
Почему я все еще реагирую на нее? Пять лет спустя?
Я же забыл, давно забыл обо всем, что тогда произошло. Вышвырнул из своей памяти, как вышвырнул ее из своей жизни.
Но стоило ей появитьсяи я снова нацелен на нее, как снайперская винтовка.
Снова не могу отвернуться.
Ее волосы были собраны в простую прическу, а сама она была в деловом костюмев субботу-то! почти без косметики. Но это было сексуальней, чем самое блядское платье на другой женщине. А то как она жадно и вкусно ела, запивая еду кроваво красным вином из бокала на тонкой ножке, вообще выносило мне мозги.
Я смотрел на нее не отрываясь, как полный придурок, вылупив глаза и чуть ли не приоткрыв рот. Ага, еще бы слюну пустил до подбородка, чтобы завершить эту картину маслом «горбун и эсмеральда».
Хорошо хоть она не видит и
Блядь.
Подняла голову и встретилась со мной взглядом. И тут же подобралась вся, натянувшись, как струна.
Я не помнил в ней этого жеста, этого движения, когда она сжимается, как пружина, когда руки взлетают не в оборонительном жесте, а будто вытаскивая невидимые самурайские мечи. Она не была такой, она была
Да что я о ней знал, на самом то деле?
Встала. И совершенно спокойно ушла. Ничуть не дрогнув и не заинтересовавшись ни мной, ни моей некстати проснувшейся жаждой.
Сколько я смотрел ей вслед? Одну минуту, две?
Я идиот, что так себя веду. Мало мне прошлого
Вы готовы заказать сейчас?
Что? я ошеломленно смотрю на официанта. Да он все это время стоял рядом и рассказывал про блюда! А я даже не заметил.
Я больной.
Еще выслушиваю какие-то угодливые фразы по инерции. Но не заказываю ничего, а встаю и как лунатик иду в ту же сторону, куда ушла она.