Бенджамин схватил Орлеана за ворот, и тот громко рассмеялся ему в лицо.
Прекрати истерить, ты, ублюдок, прошипел сквозь зубы Бен. Я не для того пришел, чтобы ты захлебывался в своей желчи. Адриану поручали тебе, только ты за нее в ответе, не смей меня обвинять! Не уследил за любимой сестрой, да? Ну так вот теперь пожинай плоды собственной безответственности!
По телу Орлеана как будто прошелся заряд молнии, он еле сдерживал себя от того, чтобы не накинуться на мистера Файера, не разорвать его, не заставить отхаркиваться собственной кровью, не размозжить его чертову голову об стену и скинуть с того же утеса, с которого
«Нет я не» на глаза внезапно навернулись слезы, но Орлеан приложил все усилия, чтобы вновь принять прежний вид. Отец смеет спирать всю вину на него. Ну и отлично. Что же, так даже лучше. Больше ненависти к папаше, а значит больше гнева и меньше болезненных воспоминаний, на которые не останется времени. Теперь уж точно.
Если ты закончил, то собирайся, мы идем к Стоунерам на прием, сказал Бен уже спокойным голосом. Кстати говоря, твоя мать все-таки добилась, чтобы тебя перевели в мою школу. Так сказать, под мой надзор.
Орлеан на миг потерял дар речи, но тут же оклемался, склонив голову набок и прищурившись. Значит, переводит его в свою школу? Он ведь так старался огородить их с сестрой от своего драгоценного заведения, а уж мама и подавно не могла до несчастного случая никак повлиять на своего мужаон никогда ее не слушал. Что же произошло теперь? Смерть Адрианы все-таки повлияла на него? А впрочем, какая разница. Теперь уже на все наплевать. Если уж судьба подарила шанс начать жизнь сначала, уйти от проклятых однокурсников, что сгубили их с сестрой покой, свели единственного любимого человека в могилу, надо воспользоваться таким подарком. Возможно, в новой школе его ждало долгожданное спокойствие. Только вот Адрианы не будет рядом. Ей бы понравилось От этих мыслей сердце в клочья разрывалось, без того усеянное гематомами.
«Сестренка, милая, лишь ты одна всегда поддерживала меня. Видит бог, я пытался изо всех сил защитить тебя, отгородить от твоего дурацкого увлечения, но ты, как всегда, шла напролом И отец не пожалел никого из нас. Не пожалел тебя, хотя ты так яро отстаивала его позицию, надеясь, что он образумится и примет своих детей. Ты ошиблась. Впервые ошиблась», думал Орлеан, какой раз сглатывая вставший поперек горла комок, закрывая тяжелые от недосыпа, усталости глаза.
А, к твоему надутому дружку? ухмыльнулся, наконец, Орлеан, тем самым останавливая направившегося к выходу отца. Вы просто отличная пара с ним. Не понимаю, почему ты женился на маме, а не на этом примерном семьянине, который угробил свою жену. Или как мне это назвать? Вышел замуж? Уж не знаю, кто там из вас больше ведет себя по-бабски.
Черт возьми, закрой рот, Орлеан! выпалил Бен, резко разворачиваясь к сыну, обрадованному такой реакцией. Собирайся, я сказал. Не испытывай мое терпение.
И вышел, хлопнув дверью.
«Тварь», выплюнул Орлеан про себя и плюхнулся на кровать, чтобы в сотый раз открыть альбом с фотографиями и полюбоваться на красивую шатенку с самой лучезарной улыбкой, что освещала его темные, наполненные мраком дни. Ее изумрудные глаза при жизни всегда источали надежду и свет, даже на фото оставалась ее позитивная энергетика. Создавалось впечатление, что Адриана сейчас сойдет со страниц альбома, очутится рядом с братом, улыбнется ему, погладит по плечу, успокоит, залечит все раны. Но ее не было. Как не было и утешения, даже малейшей мечты о нем. Не будет также никогда даже похожего на нее человека. Наивная, милая, чистая, преданная своим идеям и близким людям, мечтательная, искренняя. Пожалуй, единственная, ради кого стоило жить дальше. Мир опустел, снова стал темным и жестоким. Сердце никогда не отпустит Адриану, не забудет. Она слишком много сделала для брата, чтобы он оставил память о ней в покое.
На фотографию упала слеза.
* * *
Делла, что случилось? мама, каким-то чудесным образом оказавшаяся в комнате дочери, выглядела довольно испуганной.
Еще бы! Не перепугаешься тут, когда посреди зарождающегося утра внезапно слышишь дикий вопль из комнаты дорогой и единственной дочки. Переполошенная, напуганная до полусмерти мать со всех ног помчалась наверх и обнаружила Делайлу, сидевшей на кровати в холодном поту, тяжело дышавшей и смотревшей в пустоту. Жуткое зрелище, тем более спросонья, когда мало что понимаешь.
Делайла, едва осознав, что все происходит уже наяву, медленно повернула голову в сторону матери, судорожно пытаясь вспомнить, что же такое душераздирающее ей приснилось, но никак не моглапамять отказывала, словно сама испугалась ночного кошмара. Или утреннего Светало уже, в конце концов. И тошнило так не вовремя Скорее всего, на этой почве и приснились всякие ужасы.
Просто сон, не волнуйся, попыталась заверить мать она. Очень плохой сон
Может, ты больна? Салли приложила руку ко лбу дочери. Хм, температуры нет.
Ма-а-ам, протянула Делайла, я тебя умоляю. Со мной все хорошо.
Миссис Бертран вздохнула и все же сдалась, встав с кровати. Женщина еще раз поинтересовалась, не нужно ли ей что-нибудь и, получив отрицательный ответ, вышла. Делайла тут же откинулась на подушки и с головой накрылась одеялом. Что же это было? Она вообще ничего не помнила. Только то, что криком хотела остановить незнакомку. Но зачем? Что она желала сотворить? От чего ее понадобилось отговаривать? Все стерлось из головы.
Тошнота отступила. Пришло безумное желание уснуть, но теперь уже нельзя, ибо пора было собираться в треклятую школу. И Вейна не будет рядом. Он еще отлеживался дома, однако твердо уверял ее, что скоро вернется к ней и задаст всем жару, чем приводил ее в ужас. Делайла умоляла его не ввязываться ни во что снова, и тот, чувствуя, что его слова превращаются в чистое издевательство, прекращал свое занятие, рассыпаясь в извинениях.
Делайла, откинув, наконец, одеяло, встала и подошла к зеркалу. Ну и видок. Опять волосы после душа распушились, словно одуванчик, и теперь она походила на модников восьмидесятых. В серых глазах мелькнуло озорство, маленькие пухлые губки растянулись в лукавой улыбке. Может, и ей сегодня помодничать? А почему нет?
На кровать полетели кожаная куртка и обтягивающие джинсы с приделанной Делайлой цепью сбоку. Где же майка? А, вот же она, на виду, как всегда.
«Хоть иногда надо выглядеть нормально», пронеслось у нее в голове, когда она натягивала на себя старую куртку. Пусть вещи и не новые, но со своей бедняцкой жизнью Делайла научилась сохранять одежду в пристойном виде.
Убедившись, что ничего не забыла, она схватила сумку и побежала вниз по лестнице. Стоило матери увидеть дочку, как та остолбенела у плиты и чуть не выронила ложку, заставив Делайлу залиться громким смехом.
Ты записалась в команду байкеров? настороженно спросила мама.
Нет же, весело отозвалась она, поправляя высокий хвост у зеркала. Не женственно? Мне следовало одеться, как современная куртизанка?
Салли ахнула, отчего Делайла снова засмеялась.
Делайла Маркус, что это еще за выражения? миссис Бертран скрестила руки на груди.
Да ладно тебе, мам, отмахнулась Делайла и, подойдя к матери, поцеловала ее в щеку. Мне просто нравится такой стиль, с этими словами она надела черные, под цвет куртки, сапоги чуть ниже колен на маленькой платформе и выбежала из дома.
А поесть? выкрикнула Салли, но дочь уже не слышала.
Почему-то сейчас ощущалась полная свобода. Абсолютная. Наверное, потому что ветер сегодня бушевал неимоверно, и витало в воздухе чувство легкости, парения. И настроение такое, что хотелось взлететь и никогда не возвращаться сюда, во зло мира, в его эпицентр мрака. Интересно, а птицы ощущали чувство свободы, понимали ли его? Осознавали ли, как им повезло, что у них есть чудесные крылья? Может, да, а может, и нет. Но какое же порой возникало желание их заполучить и улететь далеко отсюда, не видеть больше человеческой жестокости, не ощущать ее. Никогда. Но крылья отсутствовали, как и возможность покинуть этот мир. Поэтому Делайла с ранних лет уходила в свои придуманные миры, пытаясь реализовать мечты, и что из этого вышло? Ничего хорошего. Она поняла, что нельзя жить в иллюзиях. Однако это еще не значило, что мечтать запрещено, просто жить мечтами не желательноих легко спутать с жизнью, а потом разочароваться в себе.
Школа находилась не близко, но Делайла оказалась возле большого здания весьма быстро, и наверняка вновь потому, что она в очередной раз много думала. И хоть витать в облаках, безусловно, неплохо, она все же понимала, что если часто теряться в себе, можно угодить в беду, как это было, когда Аавилл зажал ее у стены пару недель назад. Ее до сих пор бросало в жар, стоило только вспомнить эти мрачные, распаляющие душу глаза, мощь его огромного тела, угрозу и то напряжение, ту близость И не могла она отныне найти покоя. За две недели Стоунер попадался ей под ноги достаточное количество раз, чтобы ей в голову пришла идея купить себе веер и обмахиваться им при каждом его появлении. Да, когда он довольно сильно избил Вейна, интерес к Аавиллу пропал чуть ли не бесследно, как и к тому происшествию в коридоре, но когда Орлеан рассказал ей про несчастье его друга, любопытство вспыхнуло с новой силой, только вот как назло более Стоунер не обращал на Делайлу ровно никакого внимания, что очень настораживало, но и в какой-то мере приносило облегчение. И все же теперь у нее не получалось спокойно реагировать на проходящего мимо Аавиллавоспоминания о нем слишком ее угнетали. Да услышала бы Эсли о том, что ее дорогой Аавилл находился на таком близком расстоянии от ненавистной Бертрантут же убила бы обоих на месте. Оставалось надеяться, что о том случае она не узнает. Благо родители отправили свою драгоценную дочь на курорт, и вернуться она обещала не скоролишь бы не соскучилась по «любимому зайчику».
Делайла только сейчас заметила, что остановилась во время мыслительного процесса прямо у входа, чем немало раздражала желающих пройти. Понимая, что все ее без сожаления расталкивают, она, наконец, двинулась с места. Тело обдало горячим воздухом, стало жарко, и Делайла расстегнула кожаную курточку, поправив сползшую с плеча лямку от сумки. Как будто в первый раз находясь в этой школе, она оглядела холл внимательным взглядом и только потом направилась на урок английского.
Сегодняшним утром почему-то именно в холле толпилась куча народу. А если точнее сказать, у расписания, из-за чего и образовалась пробка. Ребята оживленно перешептывались кто о чем. Девчонки говорили что-то об одежде и магазинах, рассуждали о том, кто из мальчишек может пригласить их на какое-то мероприятие, но точно Делайла не могла расслышать из-за поднявшегося шума и гама. Тем не менее, любопытство поглотило ее, и она, забыв, что с ней никто не разговаривает, решила задать вопрос расшумевшейся толпе.
В школе что-то намечается?
Все в один миг, как по мановению волшебной палочки, стихли и ошарашенно обернулись на Делайлу, которую до этого не замечали. Некоторые даже отпрыгнули и состроили гримасы омерзения, а вот Андреа Спайс, главная сплетница школы и довольно близкая подруга Нерине Эсли, ее докладчица, лишь усмехнулась и, скрестив руки на объемной груди, проговорила насмешливо, свысока:
Да, осенний бал, оборванка. Но тебе о таком знать не шибко обязательно, все равно ведь никто не пригласит. Кому надо марать руки о какой-то мусор?
Многие засмеялись, поддерживая Андреа. Очевидно, она замещала Нерине в ее отсутствие. Просто красота.
Делайла скривилась и хотела раздраженно уйти, пусть и под всеобщий смех, но не видеть их мерзостные лица, однако, развернувшись, тут же врезалась лбом в чью-то крепкую грудь. Сердце сразу ухнуло в пятки, дух перехватило, и дыхание участилось. Она успела хорошенько перепугаться, что налетела на Стоунера, но, тем не менее, решилась поднять голову вверх и увидела счастливое, веселое лицо Файера.
Ну почему же никто не пригласит? радостно отозвался он, отчего толпа разом ахнула, а Андреа побелела от злости. Вся школа знала, как жгучая красавица-брюнетка изнывала от страсти к Орлеану, и поэтому ребята немедленно повернулись к Спайс. Та глухо зарычала и, сжав кулаки, быстро взлетела по лестнице, очевидно, не в состоянии видеть такой позор для ее глаз.
Делайла ошарашенно наблюдала за действиями Орлеана и ожидала чего угодно, только не этого
Мадемуазель, разрешите пригласить ваше хвостатое благородие на танец! Орлеан так склонился перед ней, что чуть не стукнулся лбом о пол, и, не дожидаясь соглашения, мигом схватил Делайлу и быстро-быстро закружил ее в вальсе по длинному и широкому холлу.
Голова кружилась, все содержимое школы слилось перед глазами, а сама Делайла то и дело спотыкалась или же наступала Файеру на ноги и сильно вцеплялась в его плечи, боясь потерять равновесие. Орлеан, казалось, не замечал состояния своей партнерши и продолжал с энтузиазмом кружиться с ней, пока сам не запыхался.
Так дело не пойдет, барышня, бал через два дня, а вы танцуете даже хуже вон того пройдохи! Файер указал на скрестившего руки на груди Аавилла у стены. Видок у него был спокойный и вместе с этим озлобленный, холодный. Будете брать уроки у меня. Первое занятие бесплатно! Кстати, классный хвост.
Делайла, отдышавшись, улыбнулась и сразу же схватилась за голову, тяжело выдохнув. Кажется, у нее начиналась мигрень.
Я не иду туда, покачала головой она, настороженно поглядывая на пока что неподвижного Стоунера, готовая в любой момент сбежать.
Не идешь?! поразился Орлеан, но тут же изменился в лице, окинув ее хитрым взглядом, и присвистнул. Вот это да Аавилл, кажется, у тебя появился фанат относительно стиля одежды. Не хочешь взять ее в свою банду?
Делайла залилась краской и мигом повернула голову в сторону Стоунера. Тот раскрыл глаза и медленно двинулся к ней, рассматривая с ног до головы. По коже сразу пробежались ледяные мурашки, оставляя неприятные ощущения. В его глазах, как показалось Делайле, мелькнул интерес и немедленно погас. Она всем телом чуяла опасность, желала убраться как можно скорее, даже попыталась реализовать свою затею, да только Аавилл стальной хваткой ухватил ее за локоть, когда она пробегала мимо него.
Куда? безразлично спросил Стоунер, закрывая глаза. Я не разрешал уходить.
На уроктихо ответила Делайла и предприняла попытку вырвать затекшую руку, однако ничего не вышлосилы Аавиллу не занимать, а уж тем более ей, беззащитной и слабой девушке.
«На урок» хмыкнул Аавилл про себя. Ну, конечно. Что могло еще интересовать такую особу, как Бертран? Только учеба. Никаких мальчиков, гулянок по ночам, распития алкоголя в барах или непристойных страстей. Неужели ничего такого? Естественно, нет. Быть не может. Слишком чистая, аж до тошноты, даже марать жалко.
«Но зачем же марать? Мне больше нравится слово сломать», все думалось ему. Да, именно сломать. И никто так не подходил для его цели больше, чем она. У нее было, что отобрать. Мечты, принципы, волю, дух. «Твои чистые помыслы» в глазах загорелся алчный блеск.
Делайла сглотнула, чувствуя, как к глазам подступили слезы. Она изо всех сил старалась держаться достойно, но не моглаочень уж сильно, до дрожи в коленках и до стука зубами она страшилась его, хотя он еще ничего особенного ей не сделал. Да в придачу и его папаша снова приезжал к ним на автозаправку, даже заговаривал с ней и вновь сунул ей кипу денег, тут же поспешив уехать. Она до ужаса обеспокоилась таким поведением и спросила у Квинта, как часто до ее появления на этой работе приезжал туда мистер Стоунер, и тот ответил, что довольно-таки редко. Вот здесь-то она и вовсе взволновалась, стало по-настоящему страшно от томящей неизвестности. Старший Стоунер бросался деньгами, а младший ее терпеть не мог и хотел стереть с лица Земли. Что неладно с этой проклятой семьей?
Орлеан, заметив испуг и напряжение, незамедлительно пустил в ход свою изобретательность.
Аавилл, да ты у нас би! Что ж ты сразу не сказал? Стоунер перевел раздраженный взгляд на друга, и тот, подпрыгнув на месте, мигом отцепил руку Аавилла от Делайлы, обнял его за плечо, покачал головой, зацокал языком и зажал ему рот. Не повезло, чувак, но сегодня ты не сможешь насладиться женским обществом, ибо скоро звонок. Но есть я! Я лучше! Пойдем, я тебе конфетку дам, только не расстраивайся
И повел прочь Стоунера под тихий смех Делайлы. Она окончательно поняла, что никогда не перестанет удивляться Файеру; тому, как он легко справлялся с Аавиллом, как положительно воздействовал на него. Это было так забавно, так замечательно За Стоунера нужно порадоваться, что у него есть такой чудесный друг, который в силах остановить его в случае чего. Безусловно, Аавилла она не переносила, испытывала что-то непонятное, но все же жалела его. Возможно, ему просто пришлось стать подонком.