Родилась бы как Машка, у которой щеки даже с затылка видны, а жопа до того необъятная, что со стульев свисает, вот тогда бы да, тогда бы отдыхала по ночам, вкусно откушав свежей булки, да запив парным молоком. Но нет. Угораздило же взять огромные материнские глаза на пол-лица, синие как васельки солнечным летним днем. Угораздило взять бабы Верину тонкую осиную талию, которую при желании могу обхватить ладонями целиком. А грудь мне досталась от другой бабки. Не помню как ее звали, а вот грудь тяжёлая налилась, особенно по сравнению с талией. Старый хрен, с ума сходил от нее, все тискал, мял, вылизывал. У него плохо стоял обычно, а вот стоило ему мои прелести пожамкать, как все поднималось, как миленькое.
А в любви он мне как клялся! Все побрякушки да цацки покойной жены дарил, полный сундук ее платьев отдал, с барского плеча, так сказать
Лучше бы я сожгла этот сундук, ведь меня в этих тончайших шелковых нарядах мужики просто пожирали своими похотливыми взглядами. Провожали глазами, раздевали, крутили-вертели как хотели, имели в разных позах как куклу какую-то
В итоге перестала их одевать. Пылятся, никому не нужные. Я бы и рада кому их отдать, но на девок дебелых не лезут они. Только я такой худой в деревне уродилась. Как ни пытались меня кормить батюшка с маменькой, да не в коня корм, как говориться.
Я так задумалась наслаждаясь ночной прохладой, что не сразу среагировала на шум приближающихся копыт, и это стало моей главной ошибкой. Огромный темной всадник на вороном взмыленном коне налетел, точно ночной вихрь. Сразу же смел меня под копыта и затормозил, что есть мочи.
- Что за шлюхи под ногами путаются?!взревел наездник голосом молодого барина, а потом две могучие ручищи приподняли меня над землей, точно котёнка.
А я поняла что попала. Как бабочка в силки паука попала. Сегодня мне точно не сдобровать.
- Ах это ты - обдав крепким алкогольным паром ухмыльнулся барин, - вот ты мне и попалась, птичка-невеличка!
Его руки полезли ощупывать мое тело, но его крепко скрывало платье и нательное белье, что скрывалось под ним.
- Ненавижу!пыталась отбиваться я от его огромных шаловливых лап.Ненавижу!
- В чем дело? Ты не в настроении?заломил озорную бровь барин, - Или мой отец драл тебя как-то по-особенному?
- Перестаньте!задыхалась я. А он отыскал восставший от грубых ласк и пошлых слов сосок и чувственно крутил его, сжимал меж пальцев.
- Думаешь, я не знаю, как ты с батей моим в койке стонала? Думаешь не видел, как седлала его и скакала так, словно за горизонт ускакать хотела?
- Он не давал мне выбора! Как вы сейчас!
- О, нет, не ври-ка, моя милая! Давай посмотрим что у тебя меж ножек, если сухо, отпущу! Слово барина, что отпущу!
А меж ножек у меня тем временем пылал пожар. Пошлые слова и развратные забавы с моей грудью подожгли меня, вскипятили кровь, заставив бежать ее по венам быстрее и горячее раскаленной лавы. Поэтому в этом споре я проиграла еще до его начала.
- Ножки раздвинь!похотливо шепчет мне в ушко барин.Вот так, не зажимайся, чай не целка уже!
Сильная мужская рука лезет прямо в самое сокровенное, сокрытое от всего мира кружевными панталонами.
- Ух!одновременно в унисон друг другу стонем мы. Яот того, что его пальцы провели по лепесткам и дотронулись до сокровенной горошины, он, оттого что почувствовал, как влажно и жарко там у меня.
- Ну и чего ты кочевряжишься?довольно ухмыльнулся он, достал пальцы и с удовольствием облизал их.
Обнял меня за плечи, зафиксировав в таком положении и поцеловал. Ну как поцеловал? Искусал мои губы, языком вторгался меж них, вылизывая меня, слово вкусный плод фрукта. Его твердый член упирался мне в бедра и ощутимо чувствовался сквозь столько слоев одежды!
- Моя! Моя! Шептал он. Королева! Богиня! Всегда с таким видом ходишь независимым, будто не крестьянка, а знатная барыня! А хочешь, сделаю барыней? Хочешь? У отца-то духу не хватило, не хотел он маменькину светлую память оскорблять, но я могу! Если будешь хорошо стараться!
У меня голова шла кругом. Этот молодой барин и впрямь может помочь мне пока молод и горяч, и туп! И все мозги у него собрано в одном очень длинном и толстом месте, которое я, при должном ублажении могу держать целиком и полностью в своих тоненьких ручках.
- А не соврешь?!смотрю ему прямо в глаза, смело и зазывно одновременно. Провожу языком по губам, прикусываю нижнюю.
Он тут же тянется следом за моими губами, повторяет мои действия один в один, прикусывает, а его орган наливается еще больше, дергается в штанах, твердый как гранит.
- Нет, королева! Нет, чертовка, не обману, слово барина дал же! Давай, ублажи меня, как его! Лучше чем его!
Я улыбаюсь, лезу ему под рубаху, выпускаю ее из штанов. Пальчиками проникаю под шелковую ткань. А он большой в штанах. Огромный, я бы сказала. Смыкаю пальцы на горячем стволе, и не могу обхватить полностью. Вены, переполненные кровью создают ему объем и дополнительный рельеф. Шелковая головка сочится смазкой, размазывающейся у меня по ладони.
Барин глухо рычит и закатывает глаза от наслаждения.
- Ведьма!хрипит он сквозь зубы, - Настоящая ведьма!
- Смотри с лошади не упади, - не удерживаюсь я от колкости.
- Я сейчас тебе такое в конюшне устрою!ухмыляется мужчина, а глаза у самого горят возбужденно, в предвкушении веселых плотских утех.
Он собирается из последних сил и стараясь не обращать внимания на мои манипуляции с его достоинством трогает лошадь, направляя ее в стойло.
Конюх, скабрезно ухмыляется мне, потому что тоже видел меня рядом с барином, принимает коня, а барин, схватив меня под руку, ведет на сеновал. Ну прямо классика жанра. Не успевает прикрыть дверь, как уже во-всю сдирает с меня платье, рвет исподнее в клочья.
- Вот они! Мои вишенки!стонет барин и принимается вылизывать беззащитно торчащие в разные стороны соски.Твердые! Бляха-муха! Резиновые! И сладкими пирогами пахнут! Хотя сама худая!
Я запрокинув голову наслаждаюсь тем, как мужской язык основательно и требовательно проходится по соскам, по каждой ареоле, уделяя внимания обоим полушариям.
- Вкусная, сладкая!мнет он их, взвешивает в мужских руках, - Зализал бы всю, зацеловал! Съел бы без остатка.
Я балдею и дурею от его ласк, от его слов. В голове совершенно пусто, а низ живота налит крепким наливным яблочком, сгустком удовольствия, которое так и жаждет ослабить путы давления, высвободиться наружу таким правильным наслаждением, насыщением, удовлетворением
- Давай вниз!надавливает он мне на плечи, заставляя опуститься на земляной пол.
Я уже знаю, что именно он хочет. В этом они со старым барином похожи. Оба любили, чтобы их ублажали языком и губами. Что ж, ничего сложного в этом деле нет. Иной раз меня так заводили эти игры, что дополнительной стимуляции даже не нужно было. Я млела и кончала от обалдевшего вида счастливого барина, и сейчас, думаю, с молодым мужским телом мне будет приятнее намного больше.
Я приспускаю его штаны. Ого! Вот это дубина! Я конечно представляла себе его примерные размеры, когда пыталась обхватить пальчиками, но на самом деле он выглядел куда более массивным. А он вообще во мне поместится? Губы после такого гиганта точно будут болеть! Лишь бы челюсть не свело от размера!
Я начинаю вылизывать длину осторожно, точно сахарного петушка на палочке. Только огромного такого петушка, на очень длинной и массивной палочке. Молодой барин дышит тяжело, с трудом и через раз. Качает бедрами в такт движениям, пытается насадиться на мой рот еще глубже, хотя чисто физически это просто невозможно.
Наконец ему надоедает пытка моей медлительностью, и он резко покидает мои губы, разворачивает спиной, кидает прямо на низкий стог соломы, так что выходит мягко, а грубость его при этом наоборот придает ощущениям перцовой остроты. Складочкики мои давно мокрые, изнывающие от тяжести налившегося желания.
Он входит по смазке как по маслу. Резко и до упора! Выбивая глухое «Ах!» из нас обоих.
- Как узко! Как узко! Видимо батя мой совсем мелковат был не успел подрастянуть или ты такая сама по себе! Сладкая! Невыносимо прекрасная!
Я балдею от чувства давления, от неотвратимого распирания нежной чувствительной плоти в разные стороны. От его равномерных толчков.
Я стону и подмахиваю ему. А он дразнитсято войдет до упору, то оказывается почти у выхода, заставляя мое тело тянуться вслед за наслаждением.
- Проси!хрипит он, - Ну же, проси барина! Умоляй!
- Пожалуйста, - всхлипываю я.
- Что пожалуйста, ведьма? Уточняй. Отпустить тебя?
- О, нет, продолжайте!
- Так-то лучше! Возобновляет он поступательные толчки.
Он тесно прижимается ко мне, разворачивает лицо за подбородок и целует в губы, бурно заканчивая наше с ним наслаждение обоюдным оргазмом. Ловит мои стоны, пьет их прямо с полураскрытых губ.
Я не успеваю отдышаться, как он подхватывает и выносит из сеновала. Неужели домой принесет? В спальню?
- Прикажу баньку истопить! Веником по мне пройдешься!в предвкушении закатывает глаза молодой барин.
- Не показывайте меня слугам, стыдно мне, барин! Отпустите домой. Сама к вам в баньку приду!
- Тебя? Домой? Нет уж ведьма, утекешь куда-нибудь, потом ищи-свищи тебя!
***
Сидим с ним в деревянной лохани, в кипятке, красные словно раки. Вокруг все клубит в тумане. Барин уже совсем протрезвел. Я же наоборот, словно полный кубок вина пригубила. Самого крепкого вина. Его губ и его тела вина. Он рассказывает, как едва ли не проиглрал все поместье в карты. Чудом отыгрался. Поэтому и напился в срам.
А потом его местная казиношная шлюха отшила. Поэтому он на меня и запрыгнул. А так, давно присматривался, заглядывался.
- Что дальше, барин?спрашиваю его пока он разморенный, пока его можно брать тепленьким.
Мне нужна вольная. Чтобы только по любви и никогда потому что я крепостная крестьянка и бесправная рабыня!
- А дальше со мною будешь жить!
- Как же я буду с вами жить, во грехе?
- Никак замуж за меня собралась?ухмыляется он.
А я со злостью брызгаю ему горячей водой в лицо.
- Ах ты курва! А ну иди сюда!
Я встаю из лохани и пытаюсь бежать от этого вруна. Не выходит. Влажное дерево скользит под босыми ногами, мокрые волосы застилают глаза. Он нагоняет меня в два счета. Хватает за шею, разворачивает к себе.
- Я еще не закончил!
Он забрасывает мои ноги к себе на бедра. Безошибочно отыскивает вход в тесное пространство и завоевывает его. Мне ничего не остается как полностью капитулировать под его мощным ураганным натиском. Проникновение острое, жесткое. Мне ничего не остается, как расслабиться и принимать в себя это чудовище.
Мое сопротивление заводит нас обоих. Мы насаживаемся друг на друга все убыстряя темп. Оба входим во вкус. Я полностью отдаюсь ему, отдаюсь процессу. Несусь на волнах удовольствия, разлившихся в месте соприкосновения наших тел.
Мое колотяее сердце просто не успевает за бешеным ритмом скачек. А барин вынослив. Мало того, что сам стоит на ногах, так еще и держит меня, насаживает на себя с бешенной скоростью. Я стону, хриплю, скулю!
- За плечо!командует он.плечом рот свой закрой, вдруг кто под окнами бродит.
Я утыкиваюсь в его раскаченное предплечье, вгрызаюсь в мышцы, чтобы хоть немного унять дикое напряжение перед бурной разрядкой.
Наконец, он врезаеьтся в меня на столько глубоко и сильно, что я подлетаю к небу, а потом чувствую, как лоно мое будто орошается ливневым потоком, ну или извержением вулкана.
- Милый, ты что наделал?все так же шепчу в плечо своего мужа.
- Заигрался!смеется он.Прости, не рассчитал.
- И что теперь делать будем?
- Я не против еще одного ребенка. Дети это хорошо.улыбается он, опуская нас обоих на расстеленную в сауне простынь.
- А наши игры? Сможем ли мы продолжать их?
- Беременность не болезнь!авторитарно заявляет мой ненасытный агрессор.Будем продолжать.
Глава 6
ДОБЫЧА КОРСАРА
- Эту ко мне на судно, эту и эту! А еще вон ту блондинку, и вон ту, сисястую!
Огромный страшный корсар в камзоле с кроваво-алым подбоем с револьверами в руках расхаживал по ряду испуганных плененных девушек и женщин.
Только что выкинули за борт последнего из мужчин захваченного пиратами корабя. А жещин вот оставили. И даже понятно для каких именно целей. Я стояла зажатой огромной толстой поварихой и не менее полной горничной. Корсары застали нас как раз за уборкой в моей каюте.
«Хоть бы не заметили!» - Молилась я, искоса поглядывая на страшную черную повязку на левом глазе главного пирата.
Вздыхаю облегченно. Меня в числе названных нет. Хоть в чем-то повезло.
- А мне можно вон ту взять, Джек?огромная лапа вонючего пузатого корсара тычет прямо в меня.
А у меня все внутри переворачивется от страха. Ведь сразу же понятно для каких именно целей он меня хочет взять.
- Бери!дает отмаш Джек.
- А ну разошлись!гаркает толстяк на толпу женщин, прикрывавших меня, - Цыпа-цыпа! - это уже мне, - А ну иди к папочке!
Хватает сразу, за волосы, знает где брать, чтобы не сопротивлялась, чтобы не ерепенилась.
- Ах, как хороша, сучка!
Выволакивает меня на середину палубы. Мое платье порвалось и грудь чудом не вываливается из лифа. Хорошо, что корсар этого не замечает. Обнюхивает меня.
- Сладкая! Как мешок ванильного сахара пахнешь!обдает меня своим зловонным дыханием.
Натягивает волосы так, чтобы подбородок приподнялся к его лицу. Впивается в губы. Ничего более мерзотного со мной еще не случалось. Меня сейчас стошнит. Бьюсь в его руках, но ему все равно. Он терзает меня и лапает перед всей своей командой, перед испуганной толпой пленных женщин. Неиужели изнасилует при всех? Этого позора я не переживу!
По моим щекам текут слезу, но корсару это безразлично.
- Оставил ее, Амбал!вдруг раздается голос Джека.
- Ну Дже-е-ек!громила нехотя отлепляется от меня, а мне кажется что я вся пропахла его зловонием.Ты же сам разрешил!
- Другую возьмешь. Эта уж очень мне погнравилась!
Амбал грубо швыряет меня к ногам Джека. Я стукаюсь о палубу, и тут же оказываюсь поднятой за шкирку им самим.
- Ты же целочка, да?
Прикрываю глаза, чтобы не видеть единственный расширенный навесь глаз зрачек пирата.
- Отвечай, когда тебя спрашивают!встряхивает меня он, как котенка.
- Да. Да. Отпустите. Мне больно!
- Хорошо. Пахнешь как девственница, яиц никогда не видевшая!
На самом деле все я видела. И даже трогала кое-что. У своего любимого. Пока его за борт не швырнули прямо на моих глазах. А теперь меня едва ли у всех на виду не обесчестили и какой-то пират спрашивает совсем уж мерзкие вещи.
- За мной, Леди!скомандовал он.
Меня и пятеро остальных девушек связали, привязали друг к дружке. Дернули одну, и мы все пошли за ней следом. Пока нас перегоняли по шатким доскам из одного корабля на другой, мы чудом выжили. Одна из девушек девушка оступилась и чуть было не увлекла всех нас за собой.
Под дружный гогот и улюлюканье пиратов нас не завели, но атолкали в трюм, даже не думая отвязывать друг от друга.
- Молчать! Курицы!приказали нам, туша факелы и погружая нас в кромешную тьму.
Не знаю, сколько мы сидели без воды и пищи, связанные в темноте. Не знаю, какая участь постигла остальных девушек, но за нами пришли.
- Вот эту давай, сисястую, и вон ту блондинку!указали на меня.
Нас с девушкой привели в роскошную каюту, всю в позолоте и серебре награбленного с разных судов. Наверно, это каюта Джека. Того самого главного одноглазого пирата. Зачем мы тут двое! Он что хочет по очереди нас отыметь, или обеих сразу? Вместе?
- Ну что, красотки?раздается от двери, - Вы уже решили, кто из вас будет первая?
Над нами возвышается та сама могучая фигура. Страшная сама по себе, а уж отсутствие глаза пугает просто каким-то нереальным животным страхом.
- Ну же, смелее, - оглядывает он меня похотливым взглядом, срывая и так разодранное платье.
- Покормите нас сначала, - просит вторая девушка, она более смелая чем я и пират тут же обращает ее просьбу в свою пользу.
- А ты постарайся. Понравится, накормлю!
Девушка вспыхивает, заливается румянцем. Пошатывается от страха и голода.
- Накормите ее, - прошу я, потому что вижу, что она на грани голодного обморока.
- Белый ангел?приподнимает пират бровь.
- Я сделаю все, что вы захотите. И тех напоите, кто в трюме. Они умрут без воды!
- А ты сделай, сначала!подходит он ко мне.
Демонстративно достает кинжал из ножен, режет веревку которой я привязана к той, ослабевшей девушке.