Я потираю израненные запястья. Крови нет, просто въевшиеся отпечатки следов от грубого каната.
- Давай, красотка! С бабой я уже три месяца не миловался.
Стоит, широко расставив ноги. Полностью уверенный в том, что я подчинюсь ему, покорюсь, сдамся! А я не знаю, что делать. Лишь стыд и страх волнуют меня, заставляют сердце сжимать и колотиться быстрее.
- Давай! Освободи его!подначивает меня пират.
Я кошусь на девушку.
- Тысяча чертей!ругается сквозь зубы Джек.Черт с тобой!
Хватает девушку на руки и несет к двери.
- Накормить и напоить!рычит своему подельнику, передавая ослабевшую жертву.И остальных!
Громко хлопает дверью, разворачивается ко мне.
- Довольна?
- Спасибо, - покорно отвечаю я, пряча глаза.
Я все так же на коленях, а он снова встал очень близко ко мне. Снял ножны с пояса. И я прекрасно понимаю, зачем. Трясущимися руками тянусь развязывать шнуровку на его штанах. Тяну за тесемку, боясь вдохнуть аромат давно немытого потного мужского тела. Но нет, ничего и близко похожего на смрад от того толстяка я не чувствую. Его кожа пахнет солью, морем и раскаленной под солнцем кожей.
Его тело темное, загорелое. Золотистое с бронзовым отливом. Очень сильное и массивное, словно отлитая статуя из бронзы. Все в нем совершенно. Идеальна каждая мышца, каждый кубик пресса. Только его глаз пугает. Тот, что сокрыт черной повязкой. Пугает и притягивает одновременно.
- Хватит рассматривать!рычит он.
Я вздрагиваю, тянусь стянуть его штаны и освободить длину чудовищных размеров. Ого! Вот это орудие! У моего бедного жениха наверно вполовину было меньше, и то пугало, как войдет в меня. А эта же штуковина разорвет меня в клочья, едва приставится ко входу.
- Нравится?пират кладет ладони на мои плечи и притягивает лицо к себе
- Да но я боюсь, что ЭТО разорвет меня, я не знаю, как быть дальше
- Зато я знаю, девочка! Не бойся! Я хорошенько подготовлю твой бутончик к моему пестику!
Он хватает меня, поднимает с колен и бросает на привинченную болтами кровать. Секунда и мои лепестки безжалостно разведены в стороны, а Джек уже склоняется над ними. Я чувствую его жаркое дыхание на них и начинаю трепетать как цветок на ветру. Он проводит языком по моим лепесткам вверх-вниз, рождая дрожь в моем теле. Инстинктивно я пытаюсь сомкнуть бедра, но мужчина чувствует мое легкое сопротивление.
- Раздвинь! Шире!приникает он к самой сути и начинает ласкать горошину клитора. Со мной твориться что-то невообразимое! Я в руках пирата, полностью в его власти, я должна плакать и испытывать страх вместо этого я стону от дикого необузданного удовольствия и едва ли не подмахиваю ему бедрами.
Он усиливает темп. Я выгибаюсь дугой и подлетаю на вершину блаженства. Мои пальцы поджимает сладкой судорогой удовольствия, бедра трясутся и я нечаянно задеваю повязку, ох, сейчас мне не поздоровится
Пират нависает надо мной и вглядывается совершенно здоровыми и целыми огромными черными глазами.
- Все в порядке, милая?вглядывается в меня любимый муж.
- Да, твоя фантазия, это конечно, отпад! Никогда еще так бурно не кончала в круизе!
- Да, уж, стонала на весь лайнер!ухмыляется супруг. Но я не мог закрыть тебе рот, слишком уж сладкое лакомство тут у меня было! Идем ужинать?
- Да мне стыдно выходить из каюты - краснею я.
- Давай, потом продолжишь ублажать своего Джека!многообещающе играет бровями любимый.
Это мы еще посмотрим, кто кого ублажать будет, пленная рабыня огромного злого пирата, или огромный злой корсар свою добычу!
Глава 7
ТВОЙ ЛЮБИМЫЙ КОНЮХ
Схватить бы ее за горло! Развернуть бы к себе, властно зажать рот ладонью, чтобы не рыпалась никуда! Или к вон той стойке привязать! А потом бы задрать ей юбки, содрать панталоны, да всадить звенящий х*р по самые я*ца!
А звенит он у меня и стоит уже долгое время. На нее реагирует. А она как на зло околачивается рядом! «Ах, какие у тебя мишутка, кони! Какая грива! Какой хвост!»
Какой я нахер тебе мишутка? Да я старше тебя лет на десять, курва ты аристократская! Еще и как назло платья свои шелковые разоденет, корсетом затянется, а сиськи все наружу вываливаются! Мелкие, поди! Знаю я этих баб! У самих пшик в лифе, а так затянут, что третий размер намечается, не меньше!
И надуханится всегда! Аж лошади чихают! Ну вот чего духанится в конюшню, а? Нет, я понимаю конечно, что запала на меня. Мне это даже льстит! Что свои духи французские щедро расходует на поход ко мне каждый раз! И запах такой, что аж все поднимается. И настрой, и что пониже настроя! Так даже розы в саду не пахнут! Подозреваю, что запах ее чистой кожи вообще улет. Афродизиак. Вот. Хорошо, что штаны широкие. Скрывают все это непотребство, что там творится.
Вот и сейчас зашла, стерва! Глазки в пол, на щечках румянец, потупилась, словно целочка-невредимочка. Прямо застеснялась вся! А все потому что рубаха у меня расстегнутаоблился когда коня поил. Домотканая ткань рубахи прилипла к коже, обрисовав каждый бицепс, каждую мышцу моего тела. Ну да, я накаченный. И здоровый. И не из-за баб я таким себя сделал. Работаю потому что от зари до зари. Пашу аки вол. Попробуй коня подковать, или остановить на скаку! А еще впрягать и распрягать! Да мало ли мужицкой работы у меня, где только такой здоровяк как я справится?! Задохлику рядом с лошадьми не место!
Бабы конечно в восторге от меня. Всех крепостных пережарил, кто давал и кто сами раздвигали ноги. Не, ссильничать бабу, это не мое! Того и гляди чтобы самого не ссильничали! И лизали, и в рот брали, и все это с неописуемым восторгом! Ну а на кого еще по ночам визуа-ли-зи-ро-вать? Тьфу слово е*анутое какое! Мужик в деревне совсем измельчал, вот и писаются кипятком от меня! А особенно барыня эта!
- Мишутка, ты вспотел?не поднимая глазок барыня тихо прячется за конем. Хочет ведь. Стерва! Хочет и молчит. Стесняется. Воспитание ей видите ли не позволяет с конюхом быть! А хороша! Ох, опять пробудила меня. А что? Вроде барин далеко. Никто в этот час сейчас в конюшню не зайдет. А нам много времени не надо. Раком поставлю и отдеру. Сама рада будет! Иначе зачем ходит сюда?
Отставляю ведро, и иду прямиком на нее. Рубаха расстегнута. Разит от меня небось, но звиняйте, не на императорском балу, а в конюшне пашу!
Кладу ей властно руки на тонкий ее стан, прижимаю к себе. Ах сердечко бьется быстро! А грудь вздымается часто-часто!
- Мишутка, ты чего?а голос какой, низкий, хриплый.
- Хочется потрогать?насмехаюсь над ней.Так потрогай!
Беру ее беленькую узкую ладошку, приставляю к своей волосатой груди. Барышня красная, точно помидорка. Ей лет двадцать, точно знаю. Но мужика настоящего еще не нюхала!
- Нравится?
- Ты сильный, мишутка!она нежно гладит меня по соскам, и неуверенно спускается к пупку.
- О да! Я еще и выносливый! Хочешь его увидеть?
- Кого?делает вид недотрога, что не поняла.
Вместо ответа я хватаю ее дрожащую ладонь и кладу на себя, прямо через штаны. Сжимаю его ее рукой. Там все давно набухло и колом стоит, твердое.
- Ого!она сжимает его и начинает поглаживать.
О да, вот так! Только через ткань совсем не то. Беру ее за загривок, тяну в низ.
- Мишутка, ты что делаешь?голос испуганный, а в глазах интерес. Глаза так и горят увидеть перед собой все мое великолепие.
- Сейчас увидишь!многообещающе рычу я.Приспускаю штаны, отпуская на волю всю свою длину.
- Ох - она не в силах сдержать возбужденный стон.
- Поцелуй меня!требую.
Она берет его в свои нежные трепетные пальчики. Осторожно целует вершину. Я сейчас озверею. Еле сдерживаю себя, чтобы не насадится на ее пухлый ротик. Да! Именно так! Так и ложно быть! Молодая красивая барышня стоит перед конюхом на коленях и ублажает его как самая настоящая портовая шлюха!
А после, вечером, она будет сидеть за столом в окружении аристократов, возможно кто-то позовет ее замуж, и предложит золотые горы в обмен на ее девственность или как это делается у них в высшем свете? Но мечтать она будет о другом. В ее мыслях всегда будет этот день, эта конюшня, запах и вкус крепкого настоящего мужика, которого она довела до блаженства!
Конец