Дженни Боже! Какая ты худая! Кто-нибудь в этом доме следит за твоим питанием? Марина Аркадьевна с трудом выбралась из кресла, одернула задравшуюся розовую кофту, явно маловатую по размеру, и прижала меня к пышной груди. Аромат духов усилился, и я поняла, что в ближайшие пару часов точно не смогу ничего съесть. И у тебя совершенно болезненный вид, отстранив меня и нахмурившись, добавила Марина Аркадьевна. В ее голосе и движениях было достаточно наигранности, пожалуй, это был первый раз за всю мою жизнь, когда тетя обняла меня. Я непременно буду разговаривать с Егором. Похоже, твое здоровье его не беспокоит. Поджав губы, Марина Аркадьевна вернулась в кресло. Теперь ее спина была ровной, глаза блестели, а на щеках появился румянец удовольствия. Я лишний раз убедилась в том, что каждый человек непременно должен жить там, где находятся его близкие люди. По-настоящему близкие.
Устроившись напротив и получив возможность что-то сказать, я заученно произнесла:
Очень рада вас видеть. Не волнуйтесь, у меня все хорошо.
Нет уж, волноваться теперь я буду с утра до вечера. Ты посещаешь школу? Брови-ниточки вопросительно приподнялись. Тетя замерла, желая немедленно получить еще одно доказательство неспособности Егора заботиться о юной особе шестнадцати лет.
Да, соврала я.
Успеваемость понизилась?
Нет.
Это отличная новость, важно кивнула тетя, скрыв разочарование, и через пару секунд приторно улыбнулась. Если бы ты знала, как мы скучаем. Я не устану это повторять Когда ты приедешь к нам, Дженни? В твою комнату никто не заходит, и ты найдешь свои вещи на привычных местах. Даже оставшуюся одежду. Как приятно вновь очутиться там, где вырос, не правда ли?
Марина Аркадьевна мечтательно посмотрела на потолок и вздохнула. Ее полная рука легла на подлокотник, и в глаза бросился золотой плетеный браслет, украшенный тремя крупными камнями в тон кофты. Точно две змеи переплелись, и получилось украшение.
Да, приятно, решила согласиться я, не желая вступать в спор.
Мы с твоим дядей мечтаем, чтобы ты получила хорошее образование. Сейчас у тебя мало знаний и опыта Наше участие в твоей судьбе необходимо. Я не могу поверить, что ты хочешь остаться здесь. Дженни, не стоит доверять Егору, последнюю фразу Марина Аркадьевна произнесла тише, будто боялась, что нас подслушивают. Доверять ты должна только нам. Мы тебя вырастили. Что ты молчишь? Тетя подалась вперед и просверлила меня требовательным взглядом.
Здесь жил папа, и поэтому я не планирую уезжать, ответила я быстро. Аргумент казался весомым.
Когда я тебя слушаю, я лишний раз убеждаюсь в том, что ты еще ребенок. Не нужно думать об этих стенах. Ты получила огромное наследство, и очень важно его сохранить. Ты обязана выбрать своими попечителями меня и Юрия Викторовича, в таком случае Егор не сможет воспользоваться твоей наивностью. Марина Аркадьевна нервно поправила прическу и добавила с нажимом: Надеюсь, ты помнишь, как много мы сделали для тебя, и пора бы проявить благодарность.
Тетя явно теряла терпение, ее настрой и выражение лица менялись стремительно. С одной стороны, со мной надо было разговаривать ласково, а с другой Где ж взять столько ласки, если я пуленепробиваемая?
Я хорошо отношусь к Егору, опять соврала я и принялась разглядывать рисунок паркетной доски. Пока получалось отвечать кратко, увиливая от главных вопросов. Он был правой рукой папы.
Наверное, Марина Аркадьевна и Юрий Викторович давно бы обратились в органы опеки и потребовали немедленного возвращения племянницы, но без моего твердого «да» шансы на успех равнялись нулю.
Дженни, сейчас тебе кажется, что денег много, и с ними ничего случиться не может, однако это не так Да, ты получила огромное наследство, но деньги любят счет! Уж твой дядя разбирается в подобных вопросах, и он лучше других знает, как сберечь твое состояние. Дорогая, ты вернешься в наш дом? медовые нотки вновь появились в голосе Марины Аркадьевны.
Не имело смысла объяснять тете, что деньги меня интересуют меньше всего на свете. А уж дяде я вообще не доверяла И я помнила те презрительные и раздражительные взгляды, которыми он одаривал меня долгие годы.
Я останусь здесь.
Пальцы Марины Аркадьевны сжались в кулаки, и она явно сдержалась, чтобы не стукнуть ими по подлокотникам кресла. Две змейки браслета будто ожили, зашевелились и зашипели на меня.
Здесь душно, резко произнесла тетя, гневно вздернула подбородок и добавила: Открой окно.
Наверное, ей требовались передышка и новые аргументы, чтобы вновь ринуться в бой и все же разрушить мое упорство. Вот только я отступать не собиралась и даже боялась, что каким-либо образом тете и дяде удастся достичь желаемого.
К окну я устремилась с удовольствием. Дышать сразу стало легче, а душу коснулось теплое и драгоценное воспоминание. Вот тот самый подоконник, на котором я сидела месяц назад Павел обнимал меня, целовал, и по телу бежали ручейки головокружительного счастья, и сердце стучало быстро-быстро Это было наше последнее свидание. Тайное, как и все предыдущие. Хотя не совсем тайное, раз Елена Валерьевна нас обнаружила, и мы оказались в центре сдержанного, но болезненного семейного скандала.
«Павел Интересно, ты видишь меня с неба?..»
Дотронувшись до подоконника, я на несколько секунд закрыла глаза и стремительно полетела в прошлое. Но в черном кожаном кресле меня ждала Марина Аркадьевна
Если я и хотела поехать в гости к дяде и тете, то только из-за няни. Однако я не была уверена, что Егор даст согласие на поездку. «Дженни, еще один крик, и я начну спать вместе с тобой. Исключительно для того, чтобы старательно и вовремя ловить все падающие самолеты», фраза неожиданно зазвенела в ушах, и следующие два шага дались с трудом, будто ноги ступили в вязкое болото, которое способно вытянуть из организма жизненно важные силы.
«Он же шутил, да?»
Странное тревожное ощущение пробежало по спине, затем страх в груди дернулся и медленно, но верно стал превращаться в протест, и совсем другие вопросы потребовали к себе внимания:
«А если я не буду слушаться Егора Ни в чем. То что он сделает? Комната Павла заперта, а хуже наказать меня все равно невозможно. Или возможно?»
Об этом точно следовало подумать немного позже. Распахнув окно, я шумно втянула свежий прохладный воздух и посмотрела на почти голые яблони. Проснется же однажды весна, и они опять зацветут. И, наверное, я опять смогу рисовать, приду сюда и разложу на широком подоконнике альбом и акварель. Нет Вряд ли это когда-нибудь случится.
Возвращалась я неторопливо, растягивая время, разглядывая по пути тонкие и толстые корешки книг. И я не сразу сообразила, что тетя с кем-то разговаривает, до меня донеслись обрывки фраз, напоминающие по скорости автоматную очередь.
вы уже подали документы и их рассматривают я считаю это совершенно неверным девочке нужен покой и забота Повторяюпокой и забота!
Подтянув сползающую с бедер юбку, я вышла из-за стеллажа и увидела Егора. Он стоял молча, лениво привалившись к дверному косяку, и с абсолютным равнодушием смотрел на раскрасневшуюся от клокочущих эмоций Марину Аркадьевну.
Во вторник Дженни даст согласие, и вы, наконец-то, перестанете поднимать этот вопрос, холодно ответил Егор и, почувствовав мое присутствие, повернул голову. А вот и моя любимая младшая сестра. Он отлип от дверного косяка, широко улыбнулся и уселся в кресло, стоящее рядом.
Господи На Дженни страшно смотреть! тетя прижала к груди ладонь и принялась мотать головой. Разве так должен выглядеть счастливый человек? А я своей племяннице желаю исключительно счастья. Егор, не кажется ли вам, что пришло время подумать не о личных амбициях, а о благополучии несчастной сироты? На кого она похожа!
С Дженни все в порядке, и именно так должен выглядеть человек, потерявший отца и брата. Взгляд Егора бегло ощупал мою тощую фигуру и вновь устремился на Марину Аркадьевну. Если у вас хоть о ком-то болит душа, то тут уж не до пирогов и булок, не правда ли?
Это был явный намек на излишнюю полноту тети, и я напряглась, ожидая немедленной ответной реакции. Марина Аркадьевна и раньше была женщиной крепкой, но за последние полгода поправилась килограммов на десять или даже пятнадцать. И она всегда носила одежду преимущественно ярких тонов, обтягивающую фигуру, что ухудшало общее впечатление.
Глаза Егора довольно сверкнули, по его губам скользнула мимолетная усмешка.
Что вы говорите?.. нервно выдохнула Марина Аркадьевна.
Правду.
Предчувствуя скандал, я опустилась на стул и автоматически положила руки на колени. Егор может изображать вежливость и демонстрировать сдержанность, но интуиция подсказывала, что сейчас он этого делать не станет. Он хозяин положения, и к моей тете еще с весны относится плохо.
Наверное, это ощутила и Марина Аркадьевна. Взяв несколько секунд на передышку и побагровев, она вцепилась в подлокотники и все же решила не портить отношения с Егором. Дернув плечом, тетя привалилась к спинке кресла и как ни в чем не бывало произнесла:
Я слишком мало пообщалась с Дженни, я бы хотела продолжить разговор.
Продолжайте, просто ответил Егор, взял с журнального столика какую-то книгу и открыл ее на первой попавшейся странице. Всем своим видом он показывал, что никуда уходить не собирается и даже надеяться на это глупо. Но это было лишь внешнее спокойствие, я не сомневалась, что в любую секунду «хищник готов совершить прыжок».
Конечно, тетя не могла сказать: «Вы нам мешаете», ей ничего не оставалось, как только смириться с ситуацией. Егор рассчитал точно: в первой части разговора редко принимаются решения, а вот во второй
Дженни должна приехать к нам гости, с нажимом произнесла Марина Аркадьевна, стараясь сохранить тон ревизора, возглавляющего проверку.
Когда бы вы хотели ее видеть? без тени напряжения поинтересовался Егор.
Я бы хотела ее видеть каждый день. Но, наверное, вам этого не понять. Тете настолько понравился собственный ответ, что она даже улыбнулась.
Ни Егор, ни Марина Аркадьевна не обращали на меня внимания, и я продолжала сидеть молча, пытаясь угадать следующий вопрос или ответ. Тетя проигрывала не только словами, но и мимикой, интонацией, жестами Она явно недооценивала противника и пыталась навязать правила игры. Однако Егор не из тех людей, которых интересуют правила. Он из тех, кто одним ударом переворачивает доску с шахматными фигурами, перешагивает ее и идет дальше по своим делам, не оборачиваясь.
Отчего же. Я тоже нуждаюсь в Дженни каждый день. Егор оторвался от книги и улыбнулся. Такая улыбка вполне может заменить единственный патрон в барабане револьвера, когда двое, в качестве смертельного развлечения, выбирают русскую рулетку. Но тетя не тянула на противника, и Егор это понимал. Мне тяжело расставаться с ней надолго.
Вы забываете Дженни не ваша родная сестра, подчеркнула Марина Аркадьевна, угадывая издевку. Она наконец-то посмотрела на меня, будто желала убедиться, что я существую и никуда не делась.
Меня мало интересуют формальности. Какой день для встречи вы выбираете?
Послезавтра, в понедельник, будет вполне удобно. У Вики нет репетиторов, и девочки смогут подольше пообщаться. Двоюродные сестры и И не видятся! Это меня бесконечно расстраивает.
Вы совершенно правы, так не должно быть. Именно поэтому я сам привезу Дженни к вам в среду.
В среду?
Да.
Лицо Марины Аркадьевны сначала побелело, а затем покрылось красными пятнами. Я почувствовала ее растерянность, перемешанную с негодованием, и перевела взгляд на Егора. Вот теперь и он смотрел на меня, и в его глазах безошибочно читалось: «Тымоя собственность, я никому не позволю протянуть свои грязные ручонки к достижениям отца. И если нужно, ты будешь находиться рядом со мной с утра до вечера».
Но вырвалось из груди Марины Аркадьевны.
Однако к этому ничего добавить не получилось. Егор дал понять, что шансов переубедить меня больше не появится. Во вторник мы едем в опеку, где я официально соглашусь доверить свою судьбу сводному брату. Егору. И встречаться со мной в средубессмысленно. Тетя проиграла.
Добрый день, раздался царственный голос и, обернувшись к двери, я увидела бабушку. Она сняла траур, и это было первое, о чем я подумала.
«Да, меня так просто не отдадут», пронеслась вторая изумленная мысль.
* * *
Бабушка выглядела так, будто только что поднялась с трона. Для общей картины не хватало лишь мантии и тяжелой короны, усыпанной драгоценными камнями. Высокая, худая, в длинном прямом платье благородного серого цвета, со старинным жемчужным ожерельем она производила впечатление женщины, давно разгадавшей тайну времени. И никто бы не сказал, что возраст бабушки близится к семидесяти. Аристократизм и ухоженность не то чтобы стирали годы, они делали их непонятными, путали цифры и отдаляли предположения.
Слегка вьющиеся седые волосы были уложены с художественной небрежностью, легкий макияж делал лицо свежим и невероятным образом прятал следы многодневной душевной боли. Хотя, нет, это сила духа не знала границ: бабушке требовалось в один миг перечеркнуть страдания, и она справилась с этим. И я догадывалась, что вытащило ее из глубокого траурамысль о том, что единственная внучка, продолжательница рода, может покинуть этот дом.
Бабушка и Егор обменялись быстрыми взглядами, подтверждающими мои подозрения. Наверняка вчера на другой половине дома состоялось совещание, и моя встреча с Мариной Аркадьевной была расписана по минутам: когда в библиотеку захожу я, когда появляется Егор, и когда перешагивает порог бабушка
Несколько недель тетю удавалось держать на расстоянии, атаковать меня она могла лишь по телефону, а теперьпоследний аккорд. И я не сомневалась, что бабушка настаивала на своем появлении, она всегда участвовала в жизни семьи и никогда не оставалась в стороне. И потом, одно дело, когда за меня борется сводный брат, и совсем другое, когда на первый план выходит родная бабушка.
Егор поднялся, уступая место, и сделал шаг в сторону. Его глаза хищно блеснули, не обещая ничего хорошего моей тете.
Добрый день, Марина Аркадьевна заерзала в кресле, чувствуя себя неловко. Теперь против нее было сразу два противника, причем оба из разряда сильных. Противники-профессионалы.
Рада видеть вас, бабушка кивнула Марине Аркадьевне и добавила чуть осуждающим тоном: Наконец-то вы приехали проведать племянницу. Дженни было очень тяжело.
Она практически обвинила мою тетю в равнодушии и при этом знала, что Егор не разрешал приезжать ни Марине Аркадьевне, ни Юрию Викторовичу.
«Бабушка, ничего не изменилось, да? Ты по-прежнему серый кардинал, раскладывающий перед собой чужие судьбы, точно карты»
Плавно опустившись в кресло, она посмотрела на меня, будто собиралась ответить: «Ты права. Я вернулась. Ни у кого не получится вмешаться в жизнь нашей семьи. Я не позволю».
Мама назвала меня в честь бабушки, так что имя у нас было одинаковоеДженнифер. Но мы не совпадали ни одной чертой характера.
Я неоднократно обращалась к вам, Егор, с просьбой разрешить мне приехать, однако вы отвечали отказом, с нажимом произнесла Марина Аркадьевна и занервничала еще больше. На ее лбу выступили еле заметные капельки пота, пальцы принялись теребить край кофты. Наверное, тетя уже чувствовала окончательный и бесповоротный проигрыш. А уж меня больше всех интересует судьба Дженни! Мы, между прочим, ее воспитывали пятнадцать лет.
Я очень благодарна вам за то участие, которое вы приняли в судьбе моей любимой внучки, дежурно улыбнулась бабушка. И раз мы с Дженни были так долго в разлуке, а вы имели возможность с ней видеться каждый день, то Дженни останется у нас. Это справедливо и правильно. К сожалению, мой возраст не позволяет оформить соответствующие бумаги, официально заботу о Дженни возьмет на себя Егор. Тем более, что моя внучка сама этого хочет.
И я сразу ощутила на себе три взглядасовершенно разные, и ни один из них не обещал тепло и поддержку. Да я и не ждала этого, только папа и Павел могли меня согреть
«Меньше всего на свете я хочу такого опекуна», вспыхнула правда, но вслух я произнесла совсем другие слова:
Моим опекуном будет Егор, я это давно решила.
Марина Аркадьевна уходила торопливо, с гордо поднятой головой, демонстрируя несогласие и вселенскую обиду. А в моей душе росла и крепла уверенность, что такой ответ она не простит никогда. Однако, покидая библиотеку и забирая с собой приторный аромат духов, тетя все же повернула голову и деловито сказала Егору:
Привезите Дженни в среду, вы мне это обещали.