Я снова остановился, на этот раз перед старым магазином грампластинок с вывеской на испанском. Я даже не был уверен, открыт ли он, но мне хотелось, чтобы мы перестали разговаривать, потому что не был к этому готов.
Назвать это отношениямиодно.
Вести себя так, будто мы пара, совсем другое.
Толкнув дверь, я вошел внутрь, и Джуд проскользнула вслед за мной. В комнате было темно, виднелись только виниловые пластинки. Человек, похожий на Мита Лоуфа (певца, а не блюдо), храпел за прилавком, пуская слюни на экземпляр New Musical Express (прим. английский музыкальный журнал). Джудит немедленно заткнулась и принялась осматриваться.
«Отличный ход, придурок».
Затащить ее в музыкальный магазин было все равно, что дать ребенку соску. Только горячее, потому что я все еще помнил ее плейлист и бесчисленное количество раз представлял, как трахаю ее под него, пока мы были близки к тому, чтобы убить друг друга в офисе.
А ты знаешь, что Барри Манилоу не писал свою песню I Write the Songs? Она вытащила пластинку упомянутого певца из стопки, ухмыляясь мне.
Я этого не знал, и мне это понравилось. Мои общие знания обычно превосходили знания всех остальных в моем окружениипришли с созданием новостей и необходимостью знать все обо всем. Но Джуд так же, как и я, жаждала информации, что делало ее еще более привлекательной. Не говоря уже о смертельно опасной.
Ты знаешь, что Jingle Bell изначально был написан на День благодарения? парировал я.
Быть не может. Девушка сделала потрясенное лицо, ее челюсть отвисла.
Я рассмеялся. Она ткнула меня кончиком пластинки, которую держала.
Британский флот использует песни Бритни Спирс, чтобы отпугнуть сомалийских пиратов. Я не вру.
Мы сейчас играем?
Пианино, на котором играет Фредди Меркьюри в Bohemian Rhapsody, то же самое, на котором Пол Маккартни играет в Hey, Jude, возразил я, наклоняясь к ее лицу и щелкая по ее маленькому носу. Эй, Джуд.
Я что, флиртую? Точно. Но почему? В этом не было никакого смысла. Она уже была моей во всех отношениях, которые имели значение. Она была в моей постели. Я совал пальцы в каждую дырочку в ее теле. Зачем я это делаю?
Девушка прошла по проходу, задев плечом мою руку, и положила пластинку на место, выбрав вместо нее другую. Я не видел, что это было, и решил, что мне все равно.
Queen и Джимми Хендрикс никогда не выигрывали «Грэмми». Зато выиграл Джастин Бибер, прошептала Джуд, и ее улыбка означала, что она думает, что выиграла битву.
Я не вернул тебе айпод, потому что хотел сохранить частичку тебя, признался я.
И победил.
И проиграл.
И какого хрена?
Что? Ее улыбка исчезла так быстро, что можно было подумать, будто я сказал ей, что последние несколько недель давал ее отцу плацебо.
Я взял пластинку, которую она держала в руках, и подошел к кассе, чтобы расплатиться.
Джудит Хамфри не хотела, чтобы я покупал ей красивые вещи. Но это не помешало мне это сделать. Потому что, по правде говоря, меня никогда не учили проявлять привязанность. Меня учили ее покупать.
Продавец даже не проснулся, когда я положил ему на прилавок купюру, взял пластиковый пакет и положил пластинку внутрь.
Альбом «Pet Sounds» от The Beach Boys. Недооцененный. Романтический. Особенный.
Как Джуд.
Я никогда не представлял женщину своим родителям.
Лили Дэвис посещала тот же загородный клуб, те же школы, и у их семьи был летний домик рядом с нашим в Нантакете. Они знали ее с самого детства. Лучшая подруга мамы была крестной матерью Лили, и наши семьи ожидали, что связь между нами сработает, так как могли видеть потенциальный доход от такого союза.
К черту родителей-вертолетов. Матиас и Айрис Лоран были родителями, летающими на частном самолете. Они хотели, чтобы я женился на принцессе «Newsflash Corporation», Лили Дэвис, прежде чем я узнал, что мой член годится не только для того, чтобы пи́сать.
Я не нервничал. Не о чем волноваться. Что касается Джудит, то её не собирались подвергать оценке или осуждению. Я сказал ей, что у моей матери сложилось впечатление, что она приехала сюда, чтобы помочь мне с моими профессиональными обязанностями.
Мама, конечно, жила в пентхаусе. Богатые люди любили устанавливать дистанцию между собой и приземленными людьми. Золотой мрамор и пальмы небоскреба не произвели впечатления на Джудит, которая была занята фотографированием разноцветной рептилии ее новым телефоном. В ту же минуту, как мы вошли в вестибюль, нас встретила свита персонала. На Джудит было скромное черное платье и простые черные конверсы, а волосы она завязала сзади. Я был в брюках и обычной рубашке.
Мама предпочла бы увидеть меня со страпоном и кляпом в форме шарика, чем в повседневной одежде. Что, естественно, добавило немного садистского удовольствия к моему слишком скромному образу.
В лифтепочему все произошло в этом чертовом лифте? Джуд повернулась ко мне и сказала:
Если она начнет говорить с тобой о Лили, я уйду.
Не хотелось бы прерывать твой праздник вины, но я расторг помолвку не из-за тебя.
Я знаю. Но все же.
«И все же в твоем мизинце больше нравственности, чем во всем теле Лили».
Мама сидела на своем тронекремовом диване Дэвида Майкла, все еще украшенном болтающимся ценником в десять тысяч долларовповерх персидского ковра. Полагаю, что задержавшийся ценник был ужасной ошибкой, но не той, которую я хотел бы исправить, поскольку она заслуживала смущения, когда ее друзья молча осуждали ее.
Моя мать была красива внешне. Точно так же, как я представлял себе Лили лет через двадцать. Она была слишком ухожена и слишком туго обтянута кожей, с недавно обесцвеченными волосами.
Я не мог винить ее за желание выглядеть моложе. Мой отец обращался со своими женщинами, как владелец автосалона. Каждые несколько лет появлялась новая, более блестящая модель. Волосы мамы были идеально уложены феном, и на ней было атласное платье в серебряных тонах.
Мой прекрасный сын, промурлыкала она, даже не потрудившись встать с дивана.
Я неторопливо подошел к ней и поцеловал в обе щеки. Джуд встала позади меня и помахала рукой.
Я сделал знак рукой к своей спутнице.
Это Джудит Хамфри.
Не было никакого смысла называть ее моей сотрудницей, потому что она была чем-то большим, или моей девушкой, потому что я не был уверен, была ли она таковой. Губы мамы изогнулись в загадочной улыбке, и она подняла руку, жестом приглашая Джуд подойти поближе.
Я не кусаюсь, дорогая.
В отличие от сына пробормотала себе под нос Джудит, проходя мимо меня.
Девушка пожала руку моей матери. Через несколько минут экономка подала нам фисташковое песочное печенье и кофе, и мы все сели. Вместо того чтобы ходить вокруг да около, я решил затронуть тему, ради которой пришел сюда.
Ты слушала записи, мама?
Да. Как ты их получил?
Не имеет значения. Важно то, что Матиас пытается убить LBC, продавая рекламные места сомнительным компаниям и сокращая мой бюджет, хотя мы получаем чистую прибыль. Другими словами, он пытается ослабить наш продукт, вводя в канал вредный коммерческий контент.
Очень похоже на моего бывшего мужа.
Айрис Лоран была единственной наследницей канала LBC News. Урожденная американка королевского происхождения с французскими корнями, она влюбилась в моего отца на берегу Сен-Жан-Кап-де-Ферра, во Франции, под шум деревьев и под влиянием дорогого шампанского. Он был никем, пытающимся быть кем-то, французским панком с сильным акцентом и ничем, кроме мешка мечтаний и большого обаяния. Через год они уже были женаты и беременны мной. Матиас знал все о социальном восхождении, но моя мать все еще владела большей частью власти в LBCне настолько, чтобы свергнуть его, но достаточно, чтобы держать его в напряжении.
Я включил свой ноутбук, подключив его к огромному плоскому экрану перед нами.
Мне нужны подробности. Мама попеременно то затягивалась сигаретой, то сосала песочное печенье, не откусывая его. Боже упаси.
Рейтинги нашего главного шоу все еще высоки, но в другие временные интервалы у нас есть проблемы. Утреннее шоуполная катастрофа, а политическое ток-шоу теряет обороты из-за того, что Матиас нанял кого-то, кто не может связать два предложения, не оскорбив целые нации.
Твой отец протянет от силы пять лет, если ему повезет. Голос мамы был сладок от удовлетворения. Неужели ты не можешь переждать?
Такими темпами сеть будет мертва через пять месяцев.
В таком случае, весьма прискорбно, что ты разорвал помолвку с Лили. Семья Дэвис владеет десятью процентами акций LBC, и мы с ними составили бы большинство. Вот почему я заставила тебя встречаться с ней, когда вы были детьми. Я предвидела эту ситуацию с твоим отцом.
И я был бы благодарен тебе за поддержку Дэвис в качестве моей девушки, если бы она не раздвинула ноги перед твоим бывшим мужем. Теперь давай сосредоточимся на том, чтобы заставить совет директоров увидеть, насколько опасна игра Матиаса.
Я нажал кнопку конференц-связи.
Джуд сидела рядом с нами, подальше от веб-камеры, и с любопытством смотрела на нас, держа Киплинга на коленях.
Мама нахмурилась, кладя тщательно обсосанное печенье обратно на тарелку.
Конференц-связь была моим представлением об аде.
Мой отец выглядел самодовольным в гавайской рубашке, сидя на яхтенадеюсь, где-нибудь рядом с суданскими пиратами, его вьющиеся белые волосы на груди выглядывали из-под воротника, сигара в зубах и хихикающая женщина на коленях. Мама поджала губы, пока он выкашливал детали ряда сделок, которые хотел подписать, выкладывая все миллионы, которые собиралась заработать сеть.
Остальные члены совета проглотили это в ту же минуту, как услышали волшебное слово «доход».
LBCэто такой же бизнес, как и любой другой. Это не некоммерческая организация, вставил Воротила 1.
И тот факт, что главное шоу работает так же хорошо, несмотря на сокращение штата, означает, что дополнительные сотрудники не нужны, поддержал Воротила 2.
Нет, это означает, что мои оставшиеся сотрудники ломают спины, чтобы поддерживать уровень точности и качества, к которому привыкли наши зрители, чтобы вы могли оплатить своим третьим женам новый набор сисек, констатировал я как ни в чем не бывало, засовывая руки в карманы, чтобы не ударить кулаком по экрану.
Мой сыннастоящий романтик, фыркнул отец, не вынимая изо рта сигары. Он прекрасный репортер и очень плохой бизнесмен. Просто посмотрите на его недавний выбор. Знаете ли вы, что он разорвал помолвку с красавицей Лили Дэвис, наследницей «Newsflash Corporation», потому что влюбился в младшего репортера? К тому же из Бруклина.
Теперь я пронзил ткань карманов и порвал брюки. Черт, если бы я знал, как он получил эту информацию, и мое главное предположение было то, что она пришла от самой Лили. Не знаю, откуда она взяла эту информацию, но уверен, что у нас есть крот, потому что шансов, что Джудит откроет рот и заговорит о нас с кем-нибудь, кроме Эйвы и Гэри, не было.
Быстрый взгляд на ее лицо подтвердил, что она была командой #ИзувечитьМатиаса. Она побледнела, встала и, извинившись, вышла из комнаты.
Мама снова сосредоточила свое внимание на экране.
Ты ведешь себя глупо, Матиас, сказала она, сморщив накрашенные красной помадой губы.
Это я глуп, моя дорогая Айрис? Я женился на тебе и забрал половину того, что у тебя есть, он злобно рассмеялся. Очевидно, глупостьне то слово, которое ты ищешь. Я могу предложить «жесткий»?
Если бы предложения были твоей сильной стороной, твой сын не держал бы тебя за яйца. Я закатал рукава, устав от его маленькой шарады.
Мама покраснела рядом со мной.
Меньше всего ты хочешь, чтобы я действительно копал под тебя, дорогой отец. Что касается сделокони разрушат нашу репутацию и разрушат всю тяжелую работу, которую мы проделали. С таким же успехом мы могли бы публично поддержать употребление алкоголя детьми и заражение подростков венерическими заболеваниями. К тому времени, когда LBC умрет, ты больше не будешь командовать, и от меня будут ждать ответов.
Матиас теребил невидимую козлиную бородку, делая вид, что обдумывает мое последнее заявление.
Что скажете, ребята? Вы акулы бизнеса. Мой сын не только романтик, но и ненавидит деньги. Должны мы или не должны заключать сделки?
Мама махнула наманикюренной рукой.
Думаю, что мы должны отказаться от сделок и добавить больше стажеров в отдел новостей, чтобы поддерживать текущие рейтинги.
Я согласен с Матиасом, Айрис. Мои извинения. Воротила 1
Я тоже. Воротила 2.
И я. Воротила 3.
Я захлопнул ноутбук, прежде чем мама успела ответить, и швырнул его через всю комнату. Он ударился о стену, упал на пол и разломился пополам. Мама откинулась на спинку мягкого дивана. Ее подбородок сморщился, как будто она собиралась заплакать.
Ничего не говори, предупредил я.
Если ты хочешь все исправить, тебе нужно поговорить с Лили.
«Пошла ты, мама».
Она потянулась за другой сигаретой, выпустив дым в сторону. Я встал и прошелся по комнате, запустив пальцы в волосы.
Проглоти свою гордость. Прими ее обратно. Джудитхорошая девушка, но в твоей жизни будет много таких Джудит. Есть только одна Лили, которая может спасти тебя. Защити сеть своей матери.
Сеть моей матери? выплюнул я, недоверчиво смеясь. Где, черт возьми, ты была последние десять лет, мама? Даже до того, как переехала во Флориду, тебе было наплевать на LBC. Ты ходила только на заседания совета директоров, да и то без особого энтузиазма и исключительно ради возможности поддеть отца. Ты могла бы справиться с этим сама, но решила отдать его какому-то некомпетентному мудаку, потому что работаэто не твоя проблема. Я провожу в редакции по десять часов в день. Я живу этим, дышу этим. Но когда принимаю одно решение, которое не имеет к этому никакого отношения, это внезапно становится проблемой. Эта сеть принадлежит тебе не больше, чем мне. То, что Лили родилась в правильной семье, еще не значит, что она мне подходит. И эта чушь, когда ты женишься на ком-то, не глядя ему в лицо? У меня дома было место в первом ряду этого сценария, и уверен, что не испорчу для тебя концовку, когда скажу, что все закончилось плохо. И последнее: Джудит, на самом деле, не однодневка, заметил я. Но я знаю несколько таких людей.
Теперь настала очередь моей матери встать и всплеснуть руками.
Все, чего мы когда-либо хотели, это чтобы ты и твоя сестра были счастливы. Не надо мне этого благочестиво-лицемерного подхода. Если позволишь вспомнить, ты тоже не безгрешен.
Пнул ногой раму ее драгоценного дивана. Ценник упал, и я испытал болезненное удовольствие от того, как символично это ощущалось.
Да, ты сделала нас чертовски счастливыми. Особенно та часть, где отец отправил парня Камиллы в чертову зону боевых действий, чтобы держать его подальше от нее, потому что его кровь была недостаточно голубой, а затем трахнул мою девушку. Все это время ты стояла в стороне и что именно делала? Искала более горячую, молодую задницу моего возраста? Действительно, вы двое должны вести ток-шоу о том, как воспитывать детей. Или, знаешь, о том, как их убить.
Она моргнула, прикрыв рот рукой с сигаретой.
Я думала, это ты отослал Феникса.
Я обернулся, свирепо глядя на нее.
Что?
Мама потерла лоб, оглядываясь в поисках воображаемого человека, который мог бы ей все объяснить. В уголках ее глаз собрались слезы. Потерянная. Она выглядела потерянной.
Когда я спросила Матиаса, что случилось, он сказал, что ты отослал Феникса в Сирию, и что он никогда не простит себя, что позволил тебе это. Я была так зла, Селиан, так зла. Я развелась с ним только потому, что он не настоял на своем, но я не могла развестись с тобой. Ты мой ребенок. Я так старалась не держать на тебя зла. Я тебя так люблю и всегда буду, но не знала, зачем тебе понадобилось так вмешиваться в жизнь Камиллы. Вы с Камиллой вы были другими. Я назвала тебя Селиан, потому что ты был для меня как луна. Ты ярко сиял в самое темное время моей жизни. Я дала Камилле ее имя, потому что она была девственна, незапятнанная. Она всегда так отличалась от нас. Свободная духом. Она любила того, кого любила, и не заботилась о последствиях. Вот что делало ее особенной.
«Нет», хотел я поправить. «Вот что делало ее самой лучшей».
Камилла была счастливее всех нас. Ее улыбка была заразительной. Я дергал ее за косички и называл солнышком, потому что у нее было круглое, полнощекое и всегда сияющее лицо. Потому что я был луной.