Я чуть не фыркнула. Тоже мне новость! Как будто я не знала.
Но это не повод тратить время, чтобы получить копию дела.
Я не знаю, честное слово, не знаю. Я и тогда была как в тумане, все произошло так неожиданно. Мы с Марией дружили, так что ее гибель ударила по мне. Все происходило как не со мной. Я на вопросы полиции отвечала, как робот, даже не помню, что говорила. Следователь, забыла его фамилию, очень дотошный был, много вопросов задавал, которые вроде бы и отношения к Марии не имели. Думаю, если дело закрыли, то ничего странного или необычного, что могла заинтересовать Николая Николаевича, там не было.
А вот какого черта мне вообще все это надо? Потому что нашла у отца папку или потому что увидела фамилию следователя? А может, мне просто заняться нечем?
Глава 6 Женя
Мало того, что постоянно приходил первым на работу, так еще и уходил последним. А иногда даже ночевал в кабинете. Вот и сейчас я, кажется, один на этаже, а может, и во всем здании, если не считать дежурных.
Евгений Алексеевич!
Нет, все-таки не один. Может, не только меня никто дома не ждет?
Ты еще здесь? не поднимая голову, спросил я опера.
Уже собрался уходить. Вы идете?
Я отрицательно покачал головой и посмотрел на папку, которая так и лежала на моем столе.
Саша, попросил, дело не определишь на место?
Окей, согласился он. Ничего нового не заметили?
Да сегодня целый день перечитывал, но Может, все-таки самоубийство? предположил я. Смотри, начал объяснять, когда опер удивленно на меня посмотрел, мы тогда обращали внимание на голые факты. А если взять в расчет профессиональное выгорание, эмоциональную составляющую. Одинокая врач-гинеколог, к которой полгорода на аборты бегало. Причем за полгода до гибели у нее обнаружились серьезные проблемы со здоровьем.
Ну, Евгений Алексеевич, вы, по-моему, уже придираетесь к мелочам. Если ей так не нравилось то, что она делала, она могла бы пойти работать в репродуктологию. Ее же никто не заставлял. Согласно федеральному закону, врач может отказаться от проведения абортов по личным убеждениям. Может, нам проконсультироваться с той психологиней, которая у нас тренинги проводит? вдруг радостно предложил Саша.
Я поморщился и ответил:
Только если ты это сделаешь.
А вы с ней не нашли общий язык?
Как раз очень хорошо и нашел, но ненадолго. Да и то потому, что она вроде как собиралась уезжать из города, но потом передумала. Еще и постоянно здесь ошивалась под предлогом повышения чего-то там у работников правоохранительных органов.
Саш, а выпиши-ка мне адрес подруги Елизаровой. Она работала вместе с ней, Линкова, если не ошибаюсь.
Опер открыл папку, взял со стола ручку и лист для записей и, переписав адрес и телефон, протянул мне листок с данными:
Вот, но мне кажется, что вы зря тратите время.
Ну у тебя и почерк, заметил в ответ. Я пьяный левой ногой лучше пишу.
Итак, Линкова Елена Дмитриевна. Улица Красноармейскаянедалеко, можно прокатиться. Зерно сомнения полковник во мне не посеял, но стало интересно, зачем Родионов интересовался смертью Елизаровой.
Блядь, вот работой бы заняться или чем-нибудь еще полезным, а я копаюсь в старом деле. Зачем ехать к этой медсестре? Что нового я могу услышать от нее? Не знаю, но почему-то упорно двигаюсь по темным улицам в сторону ее дома и убеждаю себя, что это просто работа, ничего личного.
Вся опергруппа, которая занималась тем делом, поначалу рассматривала версию суицида. Мне кажется, Саша до сих пор ее придерживалсяне зря же подсунул мне тот журнал со статьей. Черт! Я и так не мог вырвать ее лицо из памяти, а тут еще эта фотография
Сзади послышались настойчивые гудки, и я, подняв голову, понял, что не заметил, как сменился сигнал светофора. Тронувшись с места, свернул на нужную улицу и начал всматриваться в номера домов. Тот, в котором жила Линкова, выглядел новым, пара лет ему от силы. И откуда у медсестры деньги на новую квартиру?
Так, это уже точно отношения к делу не имеет. Ну, Родионов, черт возьми! Он умел заставить сомневаться в себе.
Я остановился напротив подъезда и потянулся за сигаретами. Закурил, не выходя из машины и не заглушив двигатель.
Родионов не только говорить умел так, что ты чувствовал себя полным ничтожеством, но и смотреть. Я помнил и нашу первую встречу, и последнюю. Тогда я был молод и горяч, не придавал многому значения, а стоило. Может, если бы я его не послал тринадцать лет назад, все бы сложилось по-другому. А в итоге моя жизнь полетела в пекло. Я мог прожить ее по-другому, так, как планировал, но Родионов забрал у меня все, разбил все мечты и кости.
Я долго не мог поверить, что Лиля уехала. Приходил и смотрел на темные окна квартиры, бросался на каждый телефонный звонок, пока не понял: все, это конец. Она выбрала отца и предала меня. А ведь обещала
Окурок обжег пальцы, и я, выбросив его в приоткрытое окно, вышел на улицу. Подойдя к подъезду, достал листок с каракулями Саши, чтобы посмотреть номер квартиры, но дверь как раз открылась. Под ноги мне бросилась мелкая собака, за ней вышла пожилая женщина и, окинув меня взглядом, кивнула в знак приветствия. Я ответил тем же и вошел в подъезд.
Подниматься пришлось пешком, чтобы не пропустить этаж. Еще и опер со своим почерком Семьдесят шесть или семьдесят восемь? Вроде на шестерку больше похоже. Я нажал на звонок и ждал. Долго не открывали. Наверное, стоило предварительно позвонить Линковой, но мне не хотелось ехать домой, как и достал уже собственный кабинет.
Наконец послышался щелчок замка. Не ошибся. Я узнал Елену Дмитриевну. Сейчас она выглядела лучше, чем в тот день, когда мы общались в отделе. Меня она, кажется, тоже узнала, потому что удивленно спросила:
Вы?
Здравствуйте. Можем поговорить?
Она открыла дверь шире и кивнула:
Проходите. Вы из-за Маши? Ну, Марии Александровны Елизаровой
Да, ответил, направившись за ней в кухню.
Удивительно. От меня только что ушла дочка Родионова, и интересовало ее то же самое.
Елена Дмитриевна даже не заметила, насколько ее слова меня выбили из колеи. Я настолько сильно сжал зубы, что перед глазами появились темные круги, а в ушах зашумела кровь. Я перевел взгляд на стол, где стояли две чашкина одной отчетливо виднелся след помады.
Какой-то бессознательный порыв, я даже сам не понимал, что делал, когда накрыл чашку ладонью и провел большим пальцем по отпечатку ее губ. Блядь, это сильнее меня. Это что-то нездоровое, на грани одержимости. Когда же ты, Лиля, меня отпустишь? Или я тебя
Кофе хотите?
Черт! Что-то я увлекся, даже забыл, что нахожусь в чужой квартире под пристальным взглядом хозяйки.
Нет, спасибо, покачал головой в ответ. И что Лилия Николаевна от вас хотела?
Вы ее знаете? удивилась медсестра.
Я ее зналтеперь нет.
Нашу встречу не допустила пара минутзначит, не судьба, не стоит нам видеться и ворошить прошлое. Так бывает у всех: люди встречаются, клянутся друг другу в любви и верности в двадцать лет, потом расходятся, взрослеют, забывают, женятся на других, за других выходят замуж. Может, уже без той юношеской страсти, но это, наверное, и к лучшему.
Только я, кажется, оказался однолюбом. Ну, или просто идиотом.
Разговор с медсестрой ничего нового не дал. Все те же слова, что и полгода назад. Только вот тогда я как-то упустил, что клиника, в которой работала погибшая Елизарова, принадлежит Родионову. Вернее, уже принадлежала. Ну а в принципе, что бы это поменяло? Мое отношение к делу? Вряд ли. Работа есть работа, а прошлое есть прошлое. И мои разногласия тринадцатилетней давности с Родионовым точно не пришьешь в папку.
Уже в коридоре, когда Елена Дмитриевна меня провожала, я все-таки спросил:
Лилия Николаевна приехала, чтобы вступить в права наследства?
Медсестра замялась и опустила глаза.
Не думаю, наконец ответила она.
Почему? я вцепился мертвой хваткой в слова, поняв, что Елена Дмитриевна что-то не договаривает.
А какое отношение это имеет к Марии Александровне?
А что вы скрываете? ответил вопросом на вопрос.
Ничего
Но?..
Понимаете, собралась Елена Дмитриевна с силами, у меня с Николаем Николаевичем были не только деловые отношения. И он говорил, что бизнес оставит не своей дочери, но я все равно не понимаю, при чем здесь смерть Маши.
Ни при чем, согласился я. Всего доброго.
И нахрена я все это спрашивал? Меньше знаешькрепче спишь. Не знаю, правда, что меня больше удивило: что Елена Дмитриевна могла крутить роман с Родионовым или то, что он не оставил Лиле свой бизнес.
А вообще Это не мое дело.
Глава 7 Лиля
Из города я не уехала. Остановившись возле кафе на окраине, устроилась с чашкой кофе в полупустом помещении возле окна и задумалась. Что делать дальше? По-хорошему, стоит уехать в Штаты и жить так, как жила до этого. А зачем тогда приехала?
Да, я собиралась в первый же день заявиться к нему и в лоб спросить, что тогда случилось. Но запал мой как-то быстро угас. Я боялась Боялась услышать: «Разлюбил, так бывает».
Эти слова равнодушно бросил мне в самолете отец и уткнулся в документы, не понимая, что разрушил тогда мой мир. Все, чем я жила, о чем мечтала, разлетелось на осколки, которые с каждым вдохом царапали меня изнутри.
Я умерла, но почему-то продолжала дышать. От меня остался только сгусток боли. А зачем мне это надо было?
Незачем
Едва мы приехали в купленную отцом квартиру в Нью-Йорке, я вскрыла себе вены. Да, можно подумать: идиотка, ни один мужик того не стоит. Но дело даже не в этом.
Боль, разъедавшая меня, достигла критической отметки. Я больше не могла ее терпеть и даже не ощущала, как лезвие впивалось в кожу.
Я никогда не спрашивала, как отец догадался, вряд ли у него сработало родительское чутьев принципе, мы после этого и виделись только один раз. И, возможно, если бы он сам не был врачом, то исход был бы другим.
Но если с физическими ранами он мог помочь, то с душевными нет. Поэтому и пришла в себя я уже в больнице. И, наверное, странно, что именно там у меня открылось второе дыхание
У вас телефон звонит, сказала подошедшая официантка и предложила: Еще кофе?
Я кивнула и, достав смартфон, посмотрела на экран. Только вспомнилаи вот.
Ответив на видеозвонок, я увидела уставшее лицо бывшего мужа и сказала:
Привет.
Я не говорю на русском, напомнил он.
Извини, перешла я на английский. Как дела?
Нормально, только вернулся из Аргентины, Роберт снял очки и потер переносицу. Открыл электронную почту и увидел письмо от твоего отца.
Он хотел записаться на прием? не придумала я лучше вопроса.
Может, старик точно умом тронулся. Зачем ему еще понадобился психиатр?
Ему нужна была консультация специалиста по расстройствам мышления.
И он не нашел никого, кроме тебя?
Я лучший, равнодушно сказал Роберт.
Тут, конечно, не поспоришь.
Слушай, а он не описал в своем письме что-то конкретное?
Нет, просил позвонить, как прочитаю. Я вот пробовал сейчас набрать, но
Отец умер, перебила я.
От собственных слов неприятно сдавило грудь. Наверное, мне надо было произнести это вслух, чтобы понять. Сапожник без сапог, черт возьми! Все-таки он был моим отцом, пусть не самым лучшим, но
Лили, позвал меня Роберт. Соболезную.
Спасибо, машинально кивнула я. Можешь переслать мне это письмо?
Конечно, кивнул он.
Мы еще немного поговорили о делах наших клиник, и я снова уставилась в окно, помешивая ложкой кофе. Кафе пустело, и вскоре я осталась одна в зале, не считая бармена и девушки-официантки.
Чем же ты, Николай Николаевич, занимался и что тебя интересовало?
У меня упорно появлялась навязчивая идеяя хотела понять отца.
В кафе появился запоздалый посетитель. Молодой парень устроился напротив меня за соседним столиком и игриво подмигнул официантке. Он не сделал заказ, но вскоре она поставила перед ним две тарелки. Любовь у людей, невооруженным взглядом видно. Скорее всего, встречает девушку после работы.
Парень поднял голову, мазнул по мне взглядом и снова уткнулся в тарелку. Но не успел донести вилку до рта, нахмурился и теперь посмотрел на меня в упор. По крайней мере это неприлично, молодой человек. Я хотя бы наблюдала за ним боковым зрением.
Парень поднялся и подошел к моему столику.
Извините, неуверенно начал. Вы Лилия Родионова?
Странно, я думала, уже никто, кроме отца, меня удивить не сможет.
Да, кивнула в ответ.
Я читал вашу статью о профессиональном выгорании и суицидальных мыслях у медицинских работников. Там еще фото было, вот я вас и узнал, хотя в журнале указано, что вы живете в Штатах.
А вы, простите?..
Александр, представился парень. Я в полиции работаю.
Наверное, спрашивать сразу, в каком отделе, в каком районе он работает, не стоит. Но шутками жизнь меня уже не удивит. Я откинулась на спинку стула и спросила:
Интересуетесь этой темой?
Александр пожал плечами:
Не то чтобы Просто из-за одного дела вспомнил вашу статью.
Вот как, кивнула я.
Если бы он сейчас сказал про дело Елизаровой, то за иронию судьбе я бы дала пять баллов. Но Александр молчал. Правда, и не уходил. Указательным пальцем он постукивал по столешницепринимал решение. Наверное, думал, стоит ли делиться мыслями с незнакомой женщиной.
Наконец, перевесило любопытство.
Вы позволите? кивнул Александр на стул напротив меня.
Конечно.
Он присел и улыбнулся своей удивленной девушке. Улыбка так и кричала: «Не ревнуй, люблю только тебя».
Я официантку понимала. У меня тоже когда-то срывало крышу, если в опасной близости от любимого человека появлялась особь женского пола. И никакие рациональные доводы не действовали.
«Какие девушки? Я никого, кроме тебя, не вижу»
Эти слова как будто прозвучали здесь и сейчас, я даже неосознанно закрыла уши ладонями, чтобы заглушить их в своей голове.
Лилияуслышала я как сквозь вату Александра. Извините, а как вас по отчеству?
Можно без отчества, ответила я, возвращаясь из омута воспоминаний.
Скажите, вот гипотетически, может ли врач с хорошим местом работы, без финансовых проблем, любовных драм покончить с собой?
Гипотетически возможно все. Некоторым людям достаточно мелочи, чтобы сломаться. Другие не станут сдаваться до последнего. Многое зависит от характера, темперамента человека, от его отношения к обстоятельствам, спровоцировавшим суицидальные мысли. Можете дать мне психологический портрет?
Александр снова задумался, а я все больше убеждалась, что говорим мы именно о смерти Елизаровой. Значит
Боюсь, подобным в России не занимаются, усмехнулся парень.
Мы же говорим о реальном деле?
Он нехотя кивнул:
Закрыли, списав на несчастный случай.
Теперь я убедилась окончательно, вспомнив отчет. Елизарова страдала синдромом Нельсона, это же острая надпочечниковая недостаточность, возникшая на фоне перенесенной болезни Кушинга. Риск возникновения был небольшой, но Елизаровой не повезло попасть в этот маленький процент. В итоге в ходе предварительного следствия было решено, что Мария Александровна перепутала препараты. А средство для проведения медикаментозного аборта никак нельзя принимать людям с болезнями надпочечников. И все вполне логично и складно, только мне с трудом верилось, что врач с двадцатилетней практикой может перепутать лекарства.
Извините, что отвлек вас, сказал Александр.
Что вы, ничего страшного.
Телефонный звонок прервал наш светский обмен любезностями. Парень посмотрел на свой смартфон и ответил, сдвинув слайдер:
Да!
Я взяла чашку с уже остывшим кофе, и она выскользнула из пальцев, стоило мне услышать голос. В тишине пустого помещения и благодаря хорошему динамику он меня парализовал. Я вцепилась похолодевшими пальцами в край стола и закрыла глаза. Вот и все
Остались только я и его голос. Как будто не было всех этих лет. Я любила его слушать, распознавала настроение в интонации. Сейчас это была усталость. Я даже отчетливо увидела, как Женя проводит большим и указательным пальцами по бровям от переносицы, в другой руке держа незажженную сигарету и крутя фильтр, а телефон привычно прижимает щекой к плечу.
Да, хорошо, понял, чужой голос ворвался в эту иллюзию близости, и я открыла глаза. С вами все в порядке? удивленно спросил Александр, повесив трубку и бросив на темную лужицу на столе несколько салфеток.