Так и сделаем.
Кухня не отвратила Мадину от задуманного. Разобравшись в окружающем бардаке, она сотворила чудо, через пару минут все оказалось готово для небольшого пиршества. Две чашки со свисающими из них ниточками с ярлыками и вставленными ложками, сахар, найденные в хлебнице сухарики с макомчем не романтический ужин для двух персон?
На романтику не тянуло, хреновый из меня сейчас кавалер. Это искупалось удвоенной энергией бодро шлепавших по прохладной плитке напедикюренных ног, чья хозяйка, ничего не стеснявшаяся, кажется, не подозревала о существовании слова «нет». Подобные особы считают, что наивного «А почему?» достаточно, чтобы любая проблема рассосалась. Мне впервые пришлось встретиться с представителем этой породы столь непосредственно.
Влажно выпуклая собеседница с интересом замерла:
Начнем? Жду.
В предвкушении она уселась на табурет, подогнув под себя одну ногу. На меня глядели пронзительные глаза и мокрая майка, черные пряди ветвисто склонились набок. Их ласково поглаживала ладонь, вторая лежала на торчавшей коленке.
Что именно рассказать? Мой не выдержавший поединка взгляд скакнул в сторону, мысли разбежались, губы механически отхлебнули из чашки. Ежкин выползень, кипяток же!
Осторожно! всполошилась Мадина. Горячо!
Спасибо, очень своевременно.
Закашлявшись, я отставил чашку.
О своем опыте, напомнила Мадина о зависшем вопросе.
Она приготовилась слушать со всем вниманием: облокотилась на стол, подперла ладонью щеку. Я почувствовал себя неуютно.
Хм. Это. В общем
Мадина молчала, ободряюще кивая головой.
Ну Я снова прокашлялся, некоторое время смотрел в потолок и, наконец, высказался по делу. Про первый раз?
Пауза ожидания, что мираж развеется или сон прекратится, надежд не оправдала. Раздалось поторапливающе-подзуживающее:
Угу.
Мы с приятелями
В каком классе? Сколько вам было лет?
На втором курсе.
Излом бровей увеличился, жадная до подробностей слушательница уточнила:
Ты же про первый раз?
Да.
Ясно. Черные брови подпрыгнули и вернулись в обычное положение. Слушаю.
Мы выпили и отправились к знакомым девчонкам.
Твоя была среди них?
Моя? А-а, в этом смысле. Нет, у меня не было своей. По дороге мы основательно затарились пивом и водкой. Нам оказались рады, и наутро
Стоп! Ладонь Мадины отцепилась от щеки и с громом ударила об стол. Подожди про утро. Сколько вас было?
Трое парней, трое девчонок.
Все ровесники?
Да.
Что же вы делали?
Пили. Всю ночь.
Мадина хмыкнула:
Это понятно. А кроме?
Потом я ничего не помню.
Постой. Ты хочешь сказать
Да, признался я. Все произошло по пьяни, и в памяти ничегошеньки не осталось.
А у тебя было с одной или?.. Фраза оборвалась, глазки зловредной выпытывальщицы тонко сощурились.
Говорю жене помню. Просто не знаю. Очень надеюсь, что никто в тот день не залетел, хотя меня, конечно, специально не информировали, но и претензий не предъявляли. И счастье, что никто ничего не подцепил. Впрочем, говорю лишь за себя: мне повезло. Утром все проснулись в перевернутой вверх дном квартире, валялись вповалку, грязные, противные. Я очнулся первым и ушел. Вот.
Переведя дух, я потянулся за чашкой.
Мадину исповедальный рассказ не устроил. Она склонилась вперед, оба локтя уперлись в стол, голос понизился до тонов, которые можно принять не просто за недовольные, а за угрожающие:
В ту ночь у тебя вообще могло ничего не быть, твое «повезло» только подтверждает это, а ты обещал
И выполнил, что обещал.
Мои разведенные руки сотворили жест «сэ ля ви, дорогуша, ничего не поделать».
Голова Мадины несогласно мотнулась:
Я просила историю, которая хоть как-то помогла бы в жизни новыми знаниями.
А я про что? Очень поучительная история. С тех пор я практически не пью. Можно сказатьсудьбоносная история.
Не принимается.
Остаюсь при своем мнении. Я лукаво подмигнул: мол, подловила хитростью, хитрость же прилетела ответно.
Мне нужно другое.
Тогда бартер. В твоем тихом омуте уже водятся чертики. Меняю на них своих.
У меня совершенно другое!
Баш на баш. Или тоже рассказываешь об опыте в этой сфере, каким бы он ни был, или я сейчас же выпроваживаю тебя за дверь, считаю до трех. Два
Стой! Ты плут и мошенник.
Сама такая.
Кваздик, ты ведь понимаешь: если кто-то узнает
Кто-то, имеется в видукроме меня? А что ты ответила вчера, когда я предположил, что мои откровения могут уйти в народ? Дословно: «Слышал когда-нибудь, чтобы я трепала языком?» Я не слышал, и вот ты тут. Так же никто и никогда не слышал сплетен от меня. Будь это не так, вряд ли Гарун считал бы меня другом.
По щекам Мадины поползли пятна, довольно быстро покраснела и шея. У выбранной не по размеру футболки при наклоне отвисла горловина, и проявления внутренней борьбы продолжили движение дальше. Мой застопорившийся взор пришлось срочно уводить.
Родинка. Чертова родинка. Чертова девушка с чертовой родинкой на чертовой груди. Черт-черт-черт.
А ведь я зарекался не чертыхаться. А попробуй тут не. Вот и.
Мадина решилась.
С похожим вопросом однажды я обратилась к Султану, ты видел его вчера на вечеринке.
Султан? Еще бы не помнить Султана. Окажись он чуть более адекватным и не бойся Настя в таком состоянии остаться с ним наедине, крепкий парниша с мутным взором уехал бы с девчонками вместо меня. И не было бы в моей жизни столь незабываемого начала лета.
На всякий случай я уточнил:
Родственник, который домогался Насти?
С какой стати ты его мне в родственники записал?
Из парней присутствовали только друзья и родственники, вот и подумалось.
Он другой нации и не больший родственник нам, чем ты. Взгляд Мадины сверлил столешницу, что меня радовало: не люблю интимных откровений, если приходится смотреть в глаза. Потому и выбрала. И по духу он мне ближе прочих: такой же безбашенный, но с диким самообладанием. Это качество бы нашему Шамилю, семья стольких проблем избежала бы
Мы сейчас не о Шамиле, напомнил я.
Несмотря на бурю в душе и делавшую «ай-я-яй» деликатно устранившуюся совесть, которая издали с укоризной грозила пальчиком, взгляд упивался уютной белизной, тугой статью и выглядывавшими удивленными клювиками. И, естественно, гипнотизирующей, непередаваемо влекущей родинкой. Сердце отбивало походно-строевой марш, мышцы и нервы напряглись, и заворочались закованные в кандалы приличия дремуче-пещерные монстры. Мадина была шикарна и ни на секунду не давала забыть об этом.
Султан сначала послал меня подальше, наехал с той же дурью, с которой носятся остальные. Я смиренно слушала и кивала, затем пошла с козыря. «Ты меня знаешь, сказала я. Упорства мне не занимать, мотивы сильные, намерения серьезные. Если мою проблему не решишь ты, завтра это сделает другой. Хочешь остаться в пролете?» В ответ я заработала пощечину. И не одну. Я ничего не рассказала брату и снова пришла в общагу, где жил Султан. Мадина победно улыбнулась. Там он еще раз провел воспитательную работу, даже синяки остались. Я не сдалась, показала характер, и в следующий раз все было по-моему. Султан сам позвал меня к себе, провел в комнату так, чтобы никто не видел, и без глупой застенчивости рассказал по моей просьбе все, что меня интересовало, а потом и показал, научив делать мужчине приятно. Можно сказать, это был мой «первый раз».
Значит, он тоже твой «тайный герой»? фыркнул я, вспомнив, с чего началось мое охмурение.
Мадина не приняла язвительности:
Нет, просто он поступил по-мужскидал слово и честно выполнил его. Теперь я кое-что знаю в этой области. Мало, но все-таки. Рассказать?
Мои руки сами вскинулись в останавливающем жесте:
Не надо!
Тогда твоя очередь, жду про настоящий первый раз, о котором помнишь.
Вот дотошная.
Сразу после этого ты уходишь, сказал я. Договорились?
Если снова не надуешь меня, то да, весело согласилась Мадина.
На первом курсе
Но ты же говорил Обманщик!
Не влезай с лишними претензиями и все поймешь, буркнул я. На день рождения друзья подарили мне девушку по вызову. Так это звучало с их слов.
Лицо слушательницы резко сморщилось, словно вместо меда ей подсунули хрен.
Я только что въехал сюда, в эту комнату
Какая из кроватей твоя?
Вон та. Мой подбородок кивнул через отворенную дверь в сторону глухой стены.
Фу, сказала Мадина, отворачиваясь.
Понятно, что «фу» относилось не к внешнему виду спального места, оно выглядело намного лучше соседних. Просто у слушательницы разыгралась фантазия.
Я продолжил:
Узнав, что у меня еще не было женщины, приятели решили это дело поправить, они скинулись на «подарок», перед моим приходом украсили комнату гирляндами, ироничными лозунгами и не совсем приличными рисунками. Мне закрыли глаза, девицу втолкнули в помещение, затем разрешили открыть глаза и оставили одних.
И? подбодрила Мадина.
Девушку звали Каролина. Она старалась изо всех сил но у меня ничего не вышло.
Совсем? Только что морщившееся лицо просветлело.
Я не смог, хотя девица честно пыталась отработать плату.
В собеседнице поднялась волна смеси удивления и сострадания:
Тебя настолько не интересует секс?
Почему? Очень интересует. Глаза предательски нырнули в провисший ворот чужой футболки.
Мадина заметила, ее губы растянулись в улыбке.
Но ты не смог. Потому что за деньги, да? Не по любви, а по обязанности?
Наверное.
Бедненький
Голые ноги скользнули на пол, и то, чего я опасался вначале, произошло: мои колени приняли растекшуюся теплом тяжесть, а на плечо склонилась чужая голова. Приникшая Мадина обняла меня вокруг груди.
А ты снова надул меня, высказала она с тихим смешком. Попытка не засчитывается.
Ты просила про один раз, получила про целых два. Мы более чем в расчете. Твоя очередь выполнять соглашение.
Эти «целых два»ненастоящий, который помнишь, и настоящий, который не помнишь. Несерьезно. Давай про самый настоящий.
Ее руки вдруг обрели твердость. Мне это не понравилось.
Мадина.
Что?
Если не хочешь быть вышвырнутой с применением силыоденься. Меня твой вид
Возбуждает?
Нервирует.
И только?
Нервирует как раз потому, что возбуждает. Чтобы не попасть в очередную ловушку, я бил правдой, никакие намеки и ложь не окажут столь же сильного воздействия. Ты роскошна и соблазнительна, но у нас с тобой не будет ничего, что не умещается в понятие дружбы.
Через сопротивление я поднялся на ноги, прижавшееся тело повисло на миг, но ему пришлось опуститься на пол.
Глупый. Тогда нам совершенно нечего будет вспомнить.
А зачем? спросил я.
Руки отдирали от себя прилипшее существо, но взамен одного щупальца вырастало другое. Мышцы отказывались работать в полную силу, собственный организм предавал меня, выступая на стороне противника. Противник это прекрасно чувствовал.
Как зачем? Зачем люди тратят свои жизни на поиски радости и счастья?
В обход совести ни одна радость не принесет счастья.
Говоришь, как столетний дед. Мадина по-прежнему не признавала слова «нет». Она привыкла добиваться своего. Любой ценой. Кстати, а, например, оказанная другому помощь принесет счастье?
Соперница оказалась подкованной в словесных битвах, того и гляди, вырвет победу в споре, о котором буду жалеть всю жизнь. Впрочем, жалеть буду в любом случае, этот вывод лежал на поверхности, потому так много в мире Дон Жуанов и так мало святых. В святые я не стремился. И Божьего гнева не боялся, хотя небеса упорно испытывали меня на прочность. Они будто желали получить повод для такого гнева, я же просто хотел оставаться собой, балансируя между моралью и расчетом в лучшей из точек равновесияв мире со своей совестью.
Столетний дед, говорит? Пусть так. Человек, который сумел столько прожить, редко ошибается.
Мы договорились, что ты сразу уйдешь. Борьба рук и тел продолжалась. Еще минута, и я не выдержу. Уходи.
С удовольствием задержусь на минутку.
Мелодия «Лезгинки» заставила обоих вздрогнуть. Мадина бросилась к сумочке, звонивший телефон взвился к уху, разговор пошел на своем языке. Пока одна рука держала трубку, вторая на ходу стаскивала футболку.
Моему стыдливо следившему взгляду нахалка успела даже подмигнуть.
Я был рад звонку.
Кажется.
Скажем так: частично. Сейчас, когда в ситуацию вмешалась судьба и решений от меня больше не требовалось, на душе стало пусто, как перед матчем любимой команды, который вдруг отменили.
Выиграл ли я этот раунд или проиграл? Непонятно. Совесть говорила одно, телодругое. Время покажет, что важнее.
Родные мотивыродной крови. По окончании разговора отключенный телефон полетел в сумочку, Мадина кинула в меня снятой футболкой и понеслась к брошенным вещам. Гарун скоро вернется домой, нужно бежать.
Дверь в ванную, где она принялась одеваться, принципиально осталась открытой. Неуемная авантюристка поражала упорством в достижении целей. Направить бы его в благое русло
Не думаю, что Султан считает себя проигравшим. Может, и мне не стоит пенять на русло? Ведет в приятную сторону, от меня ничего не требуется, просто плыть по течению
Помоги, донеслось из ванной.
Извивавшаяся Мадина втискивалась в надеваемое через голову платье, руки стягивали его вниз по фигуре. Мне под нос выставилась спинка, где требовалось застегнуть молнию. Я молча вжикнул и сделал шаг назад. Мадина ожидала как минимум объятий, но приняла реальность, сборы продолжились. Затем прозвучало слово, всего одно, зато какое:
Завтра.
Ощущениеменя забыли в криосауне.
Что? тупо спросил я.
Не придуривайся. Встретимся завтра.
Завтра меня не будет, уезжаю.
Метавшийся по квартире вихрь, подхватывавший куртку и сумку, на миг застыл, ресницы обалдело хлопнули:
А послезавтра?
Минимум на неделю.
У меня есть твой номер, списала у Гаруна. Свой не даю, потому что брат иногда проверяет. Надеюсь, на звонки от неизвестных ты отвечаешь?
Уметь бы тоже так брать быка за рога, чтобы бык чувствовал себя глупо и безысходно и мощные копыта покорно топали на поводу в нужную сторону.
Не уверен, что это хорошая идея.
Вообще или имеешь в виду звонок от конкретной меня?
Какая же ты умная плюс к тому, что красивая.
Это ты обо мне еще не все знаешь.
Мадина обежала себя взглядомвсе ли в порядке.
Волосы не высохли, напомнил я.
Неважно. Из ее сумочки появился головной платок, под которым спрятались последние улики.
На меня снова глядела гламурная фифочка, узкое платье подчеркивало дары природы, звал на безумства вызывающий взор, а плотоядный оскал обещал не выпустить живым. Кожаные куртка и сумка казались выпотрошенными жертвами. Лишь скромный головной убор нарушал композицию.
На Хаде платок смотрится органичней, а тебе больше идут распущенные волосы, сообщил я. Слово «распущенные» оказалось очень к месту. Как говорится, не в бровь, а в глаз. Вообще, странно видеть тебя в платке.
Скоро без него не увидишь.
Скоро вообще не увижу, подумалось с тайным облегчением.
Да, не увижу, уныло согласилось во мне что-то другое. А жаль. И какого черта, разве традиции приятеля, о которых пекусьмои?
Мадина еще раз проверила волосы.
Дома сразу пойду голову мыть, и никто ничего не заметит. Ножки с красными ноготками вделись в туфли, а при открывании входной двери моих губ коснулся мимолетный поцелуй. До встречи, Кваздик. Ты хороший и правильный, это правильно и хорошо, но нехорошо быть настолько правильным. Я над этим поработаю. Если успею. Не задерживайся у родителей.
Глава 6
После областного центра в нашей глуши оказалось тускло и тоскливо. Заняться нечем, пойти некуда. Первые впечатления от приезда улеглись, папа с мамой весь день на работе, сестренка трещала без умолку, сообщая новости, кто умер, кто женился, а кто из ее подружек с кем гуляет. До колик хотелось вернуться в самостоятельность, где никто не стоит над душой, а если встанет, то такого легко можно послать в пешее путешествие по известному маршруту. С близкими родственниками подобный финт не пройдет. Решение вновь уехать практически созрело, и тут раздался звонок на сотовый.