Единственная проблемаэтот чертов люк.
Весь диван промок насквозь. Он жемоя кровать.
Я не хочу беспокоить Тая по этому поводу, не сейчас, поэтому я жестом показываю Лейси, чтобы она спустилась вниз по лестнице, а затем мы вдвоем пытаемся закрыть его. Это тяжело, и стоять на диваневсе равно что стоять на водяной кровати, но вместе нам удается закрыть люк.
Крутой медовый месяц, да? говорит Лейси, подходя к дивану и садясь рядом с моим багажом, устало прислоняясь к нему.
Теперь на чемодане глупый смайлик, который кто-то нарисовал маркером. Я оставила его, решив, что это, вероятно, дело рук Тая. Так мне и надо, черт возьми, за то, что я так много взяла вещей, тем более что я почти ношу одно и то же изо дня в день.
Ну, ты же хотела приключений, говорю я ей, прислоняясь к камбузу.
Вот дерьмо, суп!
Я поворачиваюсь и начинаю помешивать его, хотя половина, кажется, сгорела на дне.
Фу, стону я.
Не думаю, что смогу спасти это. Возможно, мне придется начать все сначала.
Мы ведь так и не научились домашнему хозяйству, комментирует Лейси.
Нет, признаюсь я, вываливая суп в мусорное ведро. Но признай, что я хорошо делаю яичницу-болтунью. А ты хлеб.
Наверное, это все, чему нас учила мама, говорит она. Хотя я научилась печь хлеб, когда жила с соседкой по комнате в Портленде.
А я научилась готовить яичницу на Ютубе.
Секрет заключается в капельке специи карри.
Интересно, что мама на самом деле хотела для нас, размышляет Лейси, собираясь с духом, когда лодка ловит очередную волну.
Я редко вижу ее такой задумчивой, и мне нравится, что она разговаривает со мной, поэтому я не хочу все испортить, как обычно.
Я уверена, что она просто хотела, чтобы мы были счастливы, осторожно говорю я. Мама с папой сразу поняли, что мы не заинтересованы в семейном бизнесе.
Ну они хотели, чтобы я выращивала в огороде.
Я помню твой сад из роз за домом, говорю я ей.
Лейси тщательно подрезала все розы. Она на мгновение замолкает, очевидно, погруженная в воспоминания, пока я достаю новую банку супа. Потом поправляет очки и смотрит на меня.
А ты что?
Я смотрю на нее.
А я что?
Счастлива?
Суп со стуком вываливается из банки в кастрюлю.
Счастлива? я повторяю, не зная, что делать с этим вопросом. Ну конечно же.
Так я и думала, говорит она через мгновение. Как ты можешь не бояться?
Я могу рассказать ей о том, о чем говорила с тех пор, как попал сюда, о моей полосе невезения, но нет смысла поднимать эту тему. Лейси хочет поспорить, хочет доказать какую-то точку зрения, но я просто не хочу бороться.
Поэтому я просто улыбаюсь ей и начинаю напевать песню, которая была у меня в голове, пока помешиваю суп, и она в конце концов вздыхает и уходит в свою каюту.
Ужин скоро будет готов, бросаю я через плечо, но не думаю, что ее это волнует.
Оказывается, никто не был голоден, в том числе и я. Все эти волны и качели вызывают сильную тошноту, когда ты внизу, поэтому я остаюсь наверху в спасательном жилете. Тай и Ричард постоянно бегают и что-то поправляют, но в остальном волны становятся меньше, и все начинает успокаиваться.
Затем наступает ночь.
Лейси и Ричард сменяются, оба в спасательных жилетах. Ричард хотел, чтобы Лейси оставалась внизу, но Лейси настаивала на обратном, и она определенно доминирует в этих отношениях.
А где мне спать? спрашиваю я Тая, когда мы готовимся ко сну.
На их кровати, говорит он, направляясь в свою каюту.
Фу, я морщусь.
Кровать моей сестры во время ее медового месяца?
Нет.
Он замолкает и снова смотрит на меня.
Тогда спи со мной.
Я хочу дать ему тот же ответ, но не могу. Потому что это определенно не фу, и я определенно не хочу говорить «нет».
Или спи где угодно, говорит он. Все, что я знаю, это то, что мне нужно выспаться для предстоящей бури, а этот диванне вариант.
Конечно, можно было бы сказать, чтобы это он поспал в каюте Лейси и Ричарда. И все же Я не хочу, чтобы он это делал.
Ладно, говорю я. Если ты не возражаешь против компании.
Он бросает на меня настороженный взгляд, который говорит, что он действительно возражает против компании.
Обещаю, что не буду храпеть, добавляю я.
И пускать слюни, говорит он.
Я краснею.
И пускать слюни.
И говорить. И ёрзать.
Я киваю.
Обещаю.
Я быстро хватаю свою ночную одежду и переодеваюсь в нее в крошечной ванной, где едва хватает места, чтобы повернуться, мои локти бьются о стены.
Ложась в постель с кем-то, с кем ты не собираешься заниматься сексомеще более интимно. Не помогает и то, что нам с Таем приходится делить одно и то же одеяло, поскольку мое промокло.
Внезапно все кажется непристойным.
Я мешаю этим? Пуская слюни? Храпя? спрашиваю я его, кладя перед собой свою подушку, которая, к счастью, была избавлена от потопа.
Лежи тихо, говорит он мне, переворачиваясь на бок так, чтобы оказаться ко мне спиной.
Хм. Хорошо. Как я погляжу, на ночевках с ним не весело.
Мог хотя бы лечь спать без кофты. Я только мельком видела его без кофты за все это время, и этого было недостаточно, чтобы по-настоящему оценить, насколько великолепно его тело.
На самом деле в койке достаточно места, чтобы мы не теснились друг к другу, в отличие от его грузовика. Хотя это V-образная койка, и наши ноги чаще соприкасаются.
Я тыкаю его прямо в икру сзади, когда двигаюсь.
Дейзи, предупреждает он меня приглушенным голосом.
Я просто устраиваюсь поудобнее, говорю я, переворачиваясь на спину.
Пауза.
Тогда почему я слышу, как ты улыбаешься?
Я не улыбаюсь, протестую я, задыхаясь, но это ложь, потому что я улыбаюсь.
Как он узнал?
Спи, Дейзи, говорит он.
Как будто так легко заснуть с ним в одной постели.
И все же, каким-то образом, я это делаю.
* *
Мне снится самый восхитительный сон.
Я где-то на пляже. Необитаемый остров, вроде тех, что можно увидеть в туристических брошюрах. С зелеными джунглями, окаймленными белым песком, мелкой голубой водой, пальмами, опускающимися на песок, как гамаки.
Я лежу на спине, и это кажется таким реальным, что я чувствую горячий и мягкий песок на своей коже.
Я совершенно голая, но не одна.
Голова Тая у меня между ног.
Я его не вижу. Я вижу только небо. Но я знаю, что это он. Мои пальцы запутались в его волосах, сочных густых волосах, и его щетина царапает чувствительную кожу на внутренней стороне моих бедер.
Его языкнастоящее произведение искусства.
Он набрасывается на мой клитор, как кошка на миску со сливками, каждое мощное прикосновение посылает ударные волны через мое тело. Он так хорош, что я готова кончить прямо сейчас, потом мое тело начинает трястись, и он продолжает.
Снова и снова.
Я смотрю на синее небо, и мне кажется, что я заново родилась.
И затем Мой сон начинает рассеиваться.
Как будто небо вдруг становится все ярче и ярче, пока не становится совсем белым и
Я открываю глаза.
Я лежу на спине в каюте, одеяло с меня снято, сердце стучит в ушах, дыхание прерывистое. Одна моя рука в нижнем белье, несколько пальцев внутри меня. Другая рука на груди, моя ночная рубашка задрана так, что они обнажены.
Тай сидит рядом и смотрит на меня самым пристальным первобытным взглядом, сосредоточившись на моем открытом рте.
О БОЖЕ МОЙ.
Я вздрагиваю, как будто внезапно возвращаюсь к жизни, вырываю руку из нижнего белья, стягиваю рубашку.
О боже, шепчу я, протягивая руку к одеялу и натягивая его на себя. Чточто было
Тай прочищает горло.
Тебе приснился сон, говорит он хриплым голосом. Сексуальный сон, добавляет он, как будто это не было очевидно.
Я сглатываю, чувствуя, как все мое тело становится горячим и красным.
Черт, черт, черт.
Я никогда этого не переживу.
И поэтому ты просто сидел и смотрел на меня? спрашиваю я, избегая его взгляда.
Твои стоны разбудили меня, шепчет он.
И поэтому ты просто сидел и смотрел на меня? повторяю я.
Я рискнула взглянуть на него получше. Он лежит на боку, подперев голову локтем.
Да жарко. Здесь чертовски жарко.
Но также унизительно, что кто-то вроде него видит меня в таком уязвимом состоянии, каким бы горячим оно ни казалось.
Я включил свет, чтобы разбудить тебя, говорит он. Это сработало.
Я прищуриваюсь и смотрю на него.
Угу. И как долго ты сначала наблюдал за мной?
Ну, в такой темноте было трудно что-то разглядеть, говорит он. Еще ты кончаешь довольно быстро. Каждый раз, когда ты кончала, я думала, что всё, а потом ты начинала снова.
Я не могу.
Я закрываю глаза, на всякий случай прикрыв их рукой.
Не смущайся, говорит он, и я знаю, что он издевается надо мной. Наконец-то ты показала мне свои сиськи. Определенно стоит подождать.
Моя рука отлетает от лица, и я смотрю на него.
Что, черт возьми, это значит?
Его губы лукаво кривятся.
Разве ты не помнишь свадьбу? Когда ты хотела пойти купаться нагишом, ты потратила много усилий, пытаясь снять верхнюю часть платья. Потом ты попыталась снять с меня рубашку, но безрезультатно.
Я не думаю, что мое лицо может гореть еще жарче. Даже грудь у меня горит, как в огне.
Ну тогда тебе тоже надо снять рубашку, хнычу я. Давай по-честному.
Он прикусывает губу, но не делает ни малейшего движения, чтобы побаловать меня.
Боже, почему он настолько горячий?
Ладно. Отлично, ты всё видел, ворчу я. Теперь счастлив?
Очень.
Я поднимаю бровь, слова задерживаются на мгновение на моем языке, прежде чем я выплевываю их.
А ты возбудился?
Смелый взгляд вспыхивает в его глазах.
А ты как думаешь?
Думаю, да.
Ты все еще возбужден?
Я не знаю, откуда, черт возьми, у меня хватает смелости задавать ему эти вопросы, но черт с ним.
Выражение его глаз усиливается, и я смотрю на его горло, когда он сглатывает.
Почему бы тебе не узнать, с трудом выговаривает он.
Может быть, он насмехается надо мной, а может быть, он говорит серьезно. Но это не имеет значения, потому что прежде чем я осознаю, что делаю, я перекатываюсь на бок ближе к нему и протягиваю руку через его живот к промежности.
Да.
Я имею в виду, что это очень большое «да».
Очень большое, твердое, толстое да.
Горячий и мягко пульсирующий под моей ладонью, даже сквозь боксерские трусы. Я не должна была делать ничего из этого с самого начала, но я крепко сжимаю его, чувствуя каждый дюйм в своей руке.
Тихий стон срывается с его губ, наполняя кабину, заставляя меня чувствовать боль между ног.
О, черт возьми
Я поднимаю взгляд на его лицо, и он смотрит на меня сквозь темные ресницы, его дыхание прерывистое, рот открыт, и я не хочу ничего больше, чем вытащить его член из трусов и
Тук-тук-тук.
Дверь в каюту дребезжит.
Наши глаза одновременно расширяются, и я тут же отдергиваю руку. Мне казалось, что это Бог стучит в дверь, говоря мне, что я совершаю большую ошибку.
Да? спрашивает Тай хриплым голосом.
Все в порядке? спрашивает Ричард из-за двери. Сейчас три тридцать.
Черт, ругается Тай себе под нос. Э-э, извини. Проспал! Сейчас буду.
Он быстро садится, свесив ноги с края койки, и делает глубокий вдох через нос.
Извини, отрывисто говорит он. Про будильник забыл.
Я даже свой не поставила, говорю я ему, пока он натягивает джинсы.
Я на мгновение восхищаюсь его задницей в боксерских трусах. Так же, как и его членом спереди.
Ну вот опять, говорит он мне, по его тону понятно, что он снова в режиме ворчания, и что бы ни произошло между нами, сексуальная маленькая эскапада закончилась.
Может быть, навсегда.
Не полагайся на других людей.
Затем он выходит из каюты.
Я вздыхаю и медленно сажусь. Меня так и подмывает снова заснуть, но я знаю, что если снова лягу, то уже никогда не встану, а значит, у него будет причина злиться на меня.
Я не спешу идти с ним в ночную смену после того, что только что произошло. Но у меня нет особого выбора. Я же не могу его избегать.
Я одеваюсь и направляюсь наверх. Прохожу мимо Ричарда на камбузе, который достает из холодильника банку содовой, выглядя усталым и раздраженным.
Извини, говорю я ему.
Его взгляд подсказывает, что он не верит мне.
Интересно, услышал ли он стон Тая, когда я погладил его член?
Надеюсь, что нет, хотя я знаю, что этот звук навсегда станет саундтреком всех моих будущих сексуальных мечтаний.
На палубе воздух ощущается иначе, чем обычно, хотя я не могу точно сказать, почему именно. Тай уже сидит за рулем и с неловким видом смотрит на что-то на экране навигатора. Он забыл приготовить кофе сегодня вечером, так что эта смена уже начинается не с той ноги.
Что случилось? спрашиваю я, как раз когда ветер начинает дуть, гремя парусами.
Фронт здесь быстрее, чем я думал, говорит он.
У нас неприятности?
Он качает головой, оглядываясь вокруг. Сегодня ночью на небе нет звезд, небо темное и мрачное. Из-за огней лодки почти ничего не видно.
Я так не думаю, говорит он.
Может, мне спуститься вниз и приготовить кофе? спрашиваю я его.
Ему удается быстро улыбнуться мне.
Давай. Спасибо.
Может быть, он чувствует себя плохо из-за того, что был резок раньше.
Я спускаюсь вниз и включаю плиту, ожидая, пока закипит вода. Ожидание дает мне некоторое время, чтобы подумать о том, что произошло.
Если бы Ричард не постучал в дверь Я не знаю.
Тай смотрел на меня так, словно собирался не только поцеловать, но и взять обе мои руки, прижать их над головой и трахнуть до смерти.
Боже, это было бы так легко.
Мне необходимо просто чтобы кто-то прикоснулся ко мне.
И не просто кто-то.
Он. Его руки. Повсюду.
Я сглатываю, снова чувствуя сексуальное разочарование, гадая, будет ли еще одна возможность, прежде чем мы доберемся до Фиджи. Как бы сильно я не хотела сойти с этой лодки, я не думаю, что готова попрощаться с ним.
Что забавно, потому что несколько дней назад я не могла дождаться этого момента.
До тех пор, пока он снова не превратится в осла, думаю я.
Когда кофе готов, я наливаю его в термос, хватаю кружки и поднимаюсь наверх. Ветер стал еще сильнее, и трос, который тянется вверх по мачте, издает непрерывный лязгающий звук.
Тай занят вычислениями на сенсорном экране, поэтому я наливаю ему кружку и ставлю ее в держатель.
Спасибо, говорит он, бросая на меня оценивающий взгляд, прежде чем вернуться к тому, что он пытается сделать.
Пожалуйста, говорю я.
Затем я колеблюсь, потому что чувствую, что мне нужно что-то сказать.
Прости, что я дотронулась до твоего члена.
Он хихикает.
Нет. Это мое единственное «спасение».
Я делаю глоток кофе и улыбаюсь.
Я бы так не сказала. Могут быть еще способы этого «спасения».
Улыбка, которой он одаривает меня, немного хмурее.
У меня замирает сердце. И вдруг-бац!
Ветер налетает на нас сзади, и я чуть не падаю. Это казалось невозможным, но небо за спиной Тая стало еще темнее, волны неспокойными.
О нет, осторожно говорит Тай.
Мое сердце колотится, и мне приходится сесть, чтобы сохранить равновесие.
Что такое?
Шторм.
ГЛАВА 10
ТАЙ
Черт возьми.
Я должен был проснуться раньше этим утром. Таков был план. Я даже завел будильник на час раньше, потому что не хотел оставлять Ричарда за рулем слишком надолго, особенно в такую погоду.
Прошлая ночь была чертовски мучительна, когда Дейзи лежала рядом со мной в постели.
Я проспал около часа, прежде чем началось шоу.
Я должен был проигнорировать это, и поверьте, сначала я пытался. Засунул эти затычки так глубоко в уши, что думал, они сольются с моим мозгом.
Но они не скрывали ее дрожащих конечностей. И даже самые легкие стоны начали проникать в мои уши. Поэтому я сделал то, что сделал бы любой.
Или, может быть, то, что сделал бы любой извращенец.
В каюте было совсем темно, поэтому я просто прислушался. Слушал влажные звуки, которые издавали ее пальцы, когда она гладила себя, слушал ее стоны и вздохи, и то, как она кричала: «Ох, да»
Я слушал, воображал. Ничего не мог с собой поделать.
Невозможно было не прикоснуться к себе, не приблизиться к ней вплотную. Я боялся, что она проснется и увидит, что я дрочу рядом с ней, но это меня не остановило.