В ту ночь, когда бомжих привезли, она и капли в рот не брала, а потому запомнила все как было, яснее ясного. Сергеич один пытался обеих пациенток вытащить и не смог, винить его одного станут, а помогал ему кто? Да никтовот только Катя да она сама, баба Нина, хоть и не положено это. А куда денешься, если рук не хватает. Был бы второй врач в смене, а так
Потом все по порядку пошло, как Михайличенко проспался, только одна болезная не дождалась, померла. Может, и к лучшемулечение лечением, а Бог знает, кому жизнь сохранить, а кого уж и призвать. Женщина сильно переломана была, и шрам этот еще от недавней операции, багровый, от пупка до лона. Перитонит, что ли? Баба Нина, еще когда мыла ее, приметила шрам, и вид был у женщины такой, что ясноне жилица она. Лицо аж серое. Повздыхала баба Нина горестно, перекрестилась. Жизнь не кончилась. Живоеживым. Мертвыхземле. Помянуть бы
А ведь и объявился у одной из женщин родственник! Когда Сергеич после операций спать пошел, человек этот и заявился, часа в три ночи, может, в четыре. Она и сама уже носом клевала, на топчан прилегла в коридоре. Так тихо было, чудноникого не везли больше. И так же тихо вошел этот. Не то парень, не то мужикне рассмотрела она, испугалась. Чисто привидение! Вошел и стоит, а сам белый, как полотно. Она решила, что пострадавший сам пришел, бывает и такое. С топчана соскочила, подбежала, стала расспрашивать, он молчит. Губы посинели. Откуда же знать, может, и приступ сердечныйи у молодых бывает. Она не врач разбирать. Усадила парня в смотровой, сама в ординаторскую, вернулась вместе с Михайличенко.
Но, оказалось, не больной это, а узнать человек пришел насчет женщин, что ночью привезли, одна из них вроде родня ему. Легко сказать «узнать». Та, что в реанимации, к ней точно не пустят, другую в морг еще не увезлиКатька не успела. Устала девка, вымыла все в процедурной, прибралась, чаю Анисимову отнесла и уснула на каталке. А баба Нина ее будить не стала, труп он и есть труп, никуда не денется. Решила, что ближе к утру в морг его отправят. Там бы прибрали, как положено, тогда и смотреть можно.
Если сейчас, то по вещам только, а они порезаны все, по вещам ничего он не узнает. Михайличенко, которого зря сдернули, начал ругаться, бабе Нине тыкать, что надо в разные пакеты вещи совать. Виноватую нашел сразу, ему лишь бы на других спихнуть! А сам больше виноват, грех на немподставил Анисимова, спать завалился пьяный. Но опять не ее это дело, промеж собой врачи разберутся, не первый день вместе работают. Анатолий Сергеевичсвятая душа, безотказный. На нем и ездят, кому не лень, теперь еще неприятности светят. А Михайличенконичего, не он оперировал. И жалости к людям никакой.
Родственнику так напрямик и сказал о той, что выжила:
При такой травме выход был бы ей умереть, теперь будет в лучшем случае без памяти и речи ползать, а скорее, что овощем лежать, под себя сраться. Родным не позавидуешь. Идемте, я покажу, что от первой осталось. Что здесь тряпье перебирать? Смотрите на тело, все равно же потом на опознание придется в морг идти. А так все сразу решим.
И пошли они к туалету, где у самой стенки на металлической каталке лежало под заляпанной кровью простыней тело.
Врач сухо произнес:
Ну что, готов? Открываю? И отвел простыню с головы и шеи.
Не зря баба Нина за ними пошлапарень глянул и обмер, узнал, видно. Как стоял, так и упал, подхватить не успели, хорошо сам не переломался.
Михайличенко хуже ругаться начал:
Нашатырь тащи! Сейчас наблюет еще, убирать за ним. В смотровую обратно поведем.
И как земля держит злыдня такого?! У человека горе, а он! Парня откачали, подняли, в смотровую отвели. Значит, его жена померла. Бедный, бедный
* * *
Александр как из тумана выплыл. В нос шибанул едкий запах нашатыря. Увиденное
казалось чем-то Нет, не сном оно былоявью. То, страшное под простыней потом мертвое лицо
Дальше провал, голова закружилась и все, темно.
А сейчас он опять в приемном покое почему-то лежит. Доктор тот сердитый за столом все пишет, пишет.
Очнулся? Молодец! Что за мужики пошли, трупов пугаются! Не кусаются они. Ты разглядел ее? Или еще раз смотреть будешь? Твоя жена?
Еще раз смотреть в ее лицо? Духу не хватит.
Да это она. Александр как застыл. Умерла Как же это? Ушла и нет ее больше. Сказала «скоро вернусь» Умерла Почему он не плачет? Ольга умерла
А страшное не исчезает, так и лезет в душу. То, что он видел, на самом деле ведь и не человек уже, а тело. Несуразно, не к месту вспомнил он вдруг свою собаку, еще в Твери было, где он учился. Жили тогда с матерью. Мысли путаются, мешаются. Мама не знает ничего, думает, все у него хорошо. Что устроился в Питере, живет. А собака почему? А тело, вот почему. Собака умерла и лежала около будки, растянувшись на земле, как уснула, но когда он подошел и стал подниматьтам живого не было ничего. Душа, что ли, ушла. Закопал он Динку в лесу, только уже и не Динка это была. Шкура, кости, мясо и запах от него пошел гнилой, а живое куда делось, то что было в ней, когда она прыгала, лаяла, смотрела? Тогда в глазах ее было живое. Александр гладил Динку и чувствовал жизнь. Когда же прикоснулся к ней мертвойничего не почувствовал. Ушла А с человеком так же?
Неприятный голос врача выдернул его из оцепенения.
Все, я все заполнил. Вот вам телефон морга, узнаете, когда вскрытие, а потом забирайте и хороните.
Тут Александр и подумал об этом ясно. Зачем забирать? Жизни там нет, а похоронить стоит дорого. Где взять деньги?
Он с трудом сел на топчане, в голове шумело, язык не ворочался. И главной мыслью былокак домой возвращаться? Сил нет и денег нет. Денег нет, денег нет Только это сейчас и важно. Где взять? Вдруг молнией мысльЖенечка! Одна в квартире. А он тут.
Мне идти надо, ребенок дома остался.
Подпишите и идите, буркнул врач. Все остальные вопросы к патологоанатому.
А если не забирать? Мне хоронить не на что.
А это уже ваши проблемы. Пишите отказ, что согласны на использование трупа в учебных целях.
В учебных целях? То есть
Но договорить Александр не успел, в коридоре загремели, затопали, в смотровую ввели человека, всего в крови. Мужчина с перебинтованной головой стонал и правой рукой прижимал к себе левую, перевязанную и окровавленную. Усадили его на топчан, сделали укол. А мужчина поднял голову, уставился на Александра и как закричит:
Сашка Мина, ты, что ли?
Игорь? Александр не мог поверить! Перед ним был Игорь Симагинего лучший друг и сокурсник по академии воздушно-космической обороны.
Ну ты ж смотри, где встретились, искренне обрадовался Игорь. А меня подстрелили, гады Ну, потом я расскажу Больно, сука! Доктор, давай лечи уже! А ты, Саш, подожди, не уходи!
Михайличенко с Катей повели Игоря в процедурный кабинет, санитарка вздохнула им вслед и потянула Александра за руку:
Идем, милый, в коридор, тут ждать нельзя, идем-идем, я тебя чаем напою. Согреешься, а то как по морозу пойдешь?
ЧАСТЬ 5 РИТА
Пятиминутка прошла в обычном режиме, а после начался рабочий день. Анисимов сделал обход в палатах, потом перевязки, и засел за истории. Плановых операций сегодня не было.
Михайличенко и Курдюмов тоже писали, каждый за своим столом.
Толь, спасибо, что не сдал. Ты прости, что так получилось. Ну очень надо было, судьба решалась. Если бы я знал, что эта скотина напьется, я б не ушел. Курдюмов выглядел виноватым.
Решилась судьба? не поднимая глаз от писанины, спросил Анисимов.
Решилась.
Вот и у нее решилась, а тетке тридцати, похоже, не было.
Да брось ты. Вон муж пришел, согласен был на опыты тело сдать, денег у него, видите ли, нет. Хоронить не на что, вступил в разговор Михайличенко. Может, для нее это выход, чем с таким козлом в нищете прозябать. Может, потому она и под машину бросилась? Жить ей в тягость было. Надоело все. А так напиласьи конец. Это отчаяние, Толик, а от него нет спасения. И никакая операция ей не помогла бы.
Анисимов стукнул рукой по столу.
Оправдываешься?! Да? Свое отсутствие ее отчаянием прикрываешь?
Не злись ты, мне тоже сейчас хреново, и рука друга требуется, а ты обвиняешь. Ну виноват, так кто ж знал Все, хватит мне нотации читать, сам не без греха. И тебя жена бросила, так чем ты лучше? Ты пережил уже, а я в процессе. У тебя зажило, а у меня болит. И не тебе судить меня, Толик. Не тебе!
Да я не сужу
Разговор прервался. Из прозектуры позвонили по внутреннему телефону. Анисимов поднялся из-за стола и отправился в морг на вскрытие.
В приемном покое столкнулся с Катей. Удивился, ей бы уже давно следовало быть дома. Дежурит она сутками. В восемь смену сдает, ну пусть задерживается немного, то да се, языком зацепилась, но в девять уже и след простыть должен. А тут время к обеду.
Ты что, у нас в больнице поселиться решила? спросил ласково, улыбнулся.
Нет, Анатолий Сергеевич, я до четырех, а потом домой.
Подменяешь кого?
Людмилу. В школу ее вызвали, вот попросила. А вы на вскрытие?
Угу.
Я б тоже хотела, интересно же. Вы сделали все, что могли, даже больше
Результат деятельности врача, моя дорогая девочка, определяется не количеством проводимых манипуляций, а выздоровевшими пациентами. Сечешь?
Секу! Только я все вижу и понимаю. А еще работаю с разными хирургами. Потому умею сравнивать. Вот взять Михайличенко, он же сухарь, ему на человека плевать.
Не скажи. У него период сложный
Жена ушла, с сарказмом проговорила Катя.
Ушла. И сына забрала, сынапонимаешь?
Ну это ж не повод пить.
Может, и не повод. Не стоит судить людей, сам порой не знаешь, что сделаешь в следующий момент.
Вам ее жалко?
Кого? Жену Михайличенко? Я ее не знаю, видел пару раз.
Да нет, умершую эту. Вчера муж ее приходил. Странный немного, бледный такой. Нестарый вроде.
Так она сама молодая, чтоб мужу старым быть. И опять ты судишь, Катя!
Он рассмеялся.
Можно мне с вами на вскрытие?
А тут кто? Нет, занимайся делом, каждый должен выполнять свои обязанности.
К той, другой, вы заходили?
В реанимации? Был, конечно. Она стабильно тяжелая, в сознание не приходила. Но на раздражители реагирует.
Помочь бы. Я ж, как вы, врачом стать хотела, в медучилище пошла после восьмого класса. А тут напасть этаразвал Союза. Надо работать, а институт подождет, или не подождет. Или так в медсестрах и останусь.
Все будет хорошо, Катя. Вот увидишь.
Он подмигнул ей и пошел.
Удивился, увидев в секционном зале Михайличенко. Но ничего не сказал. Имеет право коллега присутствовать на вскрытии. Исследование черепа и мозга ничего нового не показали. Источник кровотечения он во время операции не нашел, то есть не успел найти, во всех желудочках мозга была кровь. Но умерла она от тромбоэмболии легочной артерии.
Михайличенко похлопал Анатолия по плечу и вышел из зала, да и Анисимов покинул морг вслед за ним. Остальное его не интересовало.
Закончив с историями болезней, поднялся в реанимацию. Состояние женщины не изменилось.
Анатолий взял стул, придвинул к металлической кровати, на которой лежала неизвестная, и сел рядом. Если бы он располагал информацией как ее зовут, можно было бы обращаться к ней по имени и говорить. Очень важно и нужно говоритьможет, пациент слышит. Как знать
Для каждого человека самое приятноеэто его имя. В паспорте, что отдала ему баба Нина, значилось имя Маргарита. Еще вчера он сомневался в том, что паспорт принадлежит именно этой женщине, а сегодня уже нет. Ведь ту опознал муж, и патолог что-то говорил о выдаче тела.
Аппарат искусственного дыхания шлепал и вздыхал с характерным звуком. Гармошка в стеклянной колбе сжималась и разжималась, заставляя легкие наполняться кислородом, неся жизнь органам и тканям.
Анатолий взял ее руку и сравнил ее ногти со своими. Если у пациентки они более синие, то дело плохо. У молодой женщины ногти синими не были.
Он сжал легонько ее ладонь, потом погладил.
Рита, вы меня слышите? Я ваш врач, Анатолий Сергеевич Анисимов. Рита, вы не представляете, как мне важно увидеть ваши глаза. Я еще вчера обратил внимание на ваши руки. Вы не похожи на человека, занимающегося физическим трудом. У вас очень красивые руки. Рита, я мог бы пригласить к вам ваших родственников, друзей. У такой интересной женщины обязательно должны быть друзья. Рита, помогите мне. Давайте вместе найдем их.
Опять подумал, что успех в борьбе за жизнь больного зависит от трех вещей: современного оборудования, наличия медикаментов и квалифицированного коллектива врачей, сестер, младшего персонала. А что есть у них? Минимум всего, вот поэтому Ритаа он был уже просто уверен, что женщину зовут Рита, должна помочь сама себе и ему. Потому что она должна жить и выздороветь.
Ответной реакции не последовало. Ну что ж, рано, пожалуй, рано. Мозг травмирован и закрыт. Спряталось сознание, боясь выйти наружу, боясь боли физической и моральной. Вот так он думал про свою пациентку. Ничего, он придет к ней завтра, а сегодня она в надежных руках. Переговорил с врачом реаниматологом, сверил назначения, попросил медсестру не забывать приглядывать за его пациенткой и вернулся в отделение. Еще раз заглянул в палаты, которые вел, и собрался домой. Рабочий день закончен.
Молока купить не удалось, сахара тоже. А дома Что есть дома? Анатолий рассмеялся сам себе. Дома есть килька в томате, целый ящик. Это ему Михайличенко удружил. Больной у него выписался, завскладом, вот и презентовал всем врачам отделения возможность купить по коробке кильки и два ящика кофе индийского в коричневых жестяных банках. А что, еда не портящаяся и очень нужная, как, например, сегодня. Когда о готовке не может быть и речи, да и других продуктов тоже не имеется.
Ел перед телевизором, слушая новости. Потом решил посмотреть фильм, но до его начала пошел покурить на балкон. «Астра» его не вдохновила, потому взял «Беломор».
Папиросы тоже подарок бывшего пациента. Целый блок.
Фильм он не запомнил, уснул с самого начала и проснулся от сладострастных стонов. По телевидению показывали порно.
ЧАСТЬ 6 САША В БОЛЬНИЦЕ
Александр открыл глаза. Не беспамятство владело им, нетон спал. Сознание путалось, мысли ворочались вяло, слабость мешала подняться. Снотворным его накачали, что ли? Палата странная. Послеоперационная? Почему он тут один? В приемном покое народа было не протолкнуться, последнее, что он помнилэто препирательства врача и санитарки, а потом провал. А Женя одна дома! Сколько он тут? При попытке подняться зашелся кашлем и тогда только понял, что лежит под капельницей. Неприятная испарина покрывала все тело. Даже лежа Саша ощущал дикую слабость, и неумолимо клонило обратно в сон. Как бы позвать кого-нибудь? Должны тут быть люди. Как будто в ответ на эти мысли, открылась дверь, вошла сестра, следом, наверно, врач. Его Александр не помнилтам, в приемном покое, с ним другой разговаривал, высокий и злой, а этот низенький и улыбчивый, в очках, лысый.
Ну вот, Сергей Николаевич, нам наконец удалось сбить температуру.
После смены антибиотиков? Вы ему теперь лонгацеф вводите?
Сегодня с утра ввели повторно, через двенадцать часов после первого вливания, и результат налицо.
А под расписку я могу домой? Александр из всего сказанного понял: валяется он тут больше суток. Мне срочно надо! У меня там дочка маленькая одна дома осталась. Я все равно уйду, даже если нельзя!
Успокойтесь, молодой человек, лысый добряк вдруг превратился в неумолимого врачевателя, о доме не может быть и речи. Это вам еще повезло, что вовремя обратилисьс пневмонией, знаете ли, шутки плохи. А вы запустили заболевание, довели себя до выраженной дыхательной недостаточности. Дочери вашей, я полагаю, живой папа нужен.
Сестра укоризненно зыркнула на лысого, замотала головой. Доктор замолчал, вздохнул, потер затылок, присел на стул рядом с кроватью. Извините, но лечиться вам придется.
Дальше молчание, наполненное осознанием всего ужаса случившегося. Ольга умерла Александр обратился к сестре:
Уберите пожалуйста это, свободной рукой он показал на капельницу, и одежду мою верните. Я не могу тут, мне домой надо.
Вы будете тут лежать! Сколько надо! Сколько я скажу! Безобразие какое, вчера приятель ваш командовал, сегодня вы! Но он хоть лекарство принес то, что нужно.
Какой приятель?
Сослуживец, или кто он там. Вы тратите мое время, молодой человек, время профессора Боярчикова. Помолчите, сядьте, я вас послушаю, и вставил в уши фонендоскоп. Рубашку снимите
Вы не понимаете, у меня дома осталась пятилетняя девочка. Одна!
Александр хотел оттолкнуть профессора и встать, но сил не достало. Боярчиков же всерьез возмутился:
Что же это такое! К кровати вас привязывать, что ли, как буйного, вы этого хотите?!
Вы не волнуйтесь так, вмешалась в осмотр сестра, с девочкой вашей все в порядке. Звонил этот Игорь, кажется, и сказал, что он сейчас у вас, присматривает за ней, в воскресенье привезет сюда, повидаетесь. Давайте я вам помогу, она отсоединила капельницу, оставив на руке Александра внутривенный катетер, помогла сесть и стянуть рубашку, вся мокрая, менять надо.
Профессор мрачнел по мере того, как выслушивал Александра. Завершив процедуру, безапелляционно заявил:
Строгий постельный режим, назначения оставляем. Вторую подушку ему дайте, удобней будет. И ведите себя хорошо, молодой человек, вы все-таки в больнице. А то в общую палату переведем, если вам в люксе не нравится. Он снова принял свой добродушный вид и заулыбался. Я сегодня дежурю и зайду к вам вечером. А сейчас отдыхайте. Поспитесон лучшее лекарство, под занавес изрек он прописную истину, встал и деловито шагнул к двери. Сестра задержалась, чтобы помочь Александру одеться. Сменная рубашка лежала в шкафу. Только теперь Александр заметил, что палата обставлена как комната. Кроме шкафа, еще стол, стулья, холодильник и телевизор.
Вот кнопка вызова, показала сестра выключатель на стене, я еще зайду. Сейчас ложитесь, докапаем, потом на физиотерапию сходим, залеживаться тоже нельзя.
Александр перестал сопротивляться, он смертельно хотел спать. Сестра поставила снова капельницу, поправила подушку, принесла вторую. В полусидячем положении дышать стало легче.
Почему я здесь? спросил Александр
А это друг ваш устроил все, мест на отделении не было, даже в коридоре, так он в платную, сиделку хотел, но вам не надо, потихоньку сами все можете. Отдыхайте и не волнуйтесь.
Она явно старалась не коснуться болезненной темы смерти Ольги, но Александр
спросил сам:
Я должен похоронами заняться. Позвонить отсюда можно в он замялся, понимая, что не знает куда звонить, что делать. Не приходилось ему по жизни сталкиваться с этим.
Не надо вам никуда звонить, сестра отвела глаза, ее увезли уже, сразу после вскрытия.
Куда увезли? Александр так устал, что даже не удивился своей реакциион оставался равнодушен. Не было ни слез, ни отчаяния. Как ни странно, скорееоблегчение. Словно освободился от непосильной ноши. После того, что вчера увидел, он не мог уже воспринимать Ольгу по-прежнему, живого не было, а только то страшное нечто без души. Он не хотел вспоминать
Друг ваш сказал, что всем займется сам.
Проснулся снова от того, что кто-то тормошит его. Не сразу связал странные обрывочные сновидения, которых не мог вспомнить, и реальность. Его тянула за руку Женя
Папа! Папочка!
Женя!
Эх, разбудили мы папу твоего, услышал он. Оказывается, в палате был и Игорь. Прости, Саша. Вот, я привез ее, а то все плачет дома.
Мама уехала, тебя нет! Я дядю Игоря прошу-прошу, он и привез. Смотри, вот и Миша со мной приехал, она показала медвежонка, повела его по одеялу. Топ-топ-топ. Он тоже по тебе скучал. Пап, ты домой скоро?
Александр встретился с Игорем взглядом, тот кивнул, молча подтверждая, что девочка ничего не знает.
Скоро, Женечка, я тоже скучал, тихо ответил он дочери и перехватил маленькую ручку. Женя оставила медвежонка и вскарабкалась на кровать, чтобы обнять Александра.
Мы ненадолго к тебе, сказал Игорь, бабушку едем встречать.
Что?!
Я Татьяне Петровне сообщил, ты уж извини, но девочка не может одна, да и потом, после выписки, как ты справишься? Ольга же не скоро приедет
Не скоро
Ну вот я и подумал, что надо маму твою вызывать, других вариантов родина не предлагает.
Это была любимая поговорка Игоря. Александр слабо улыбнулся. Он устал от разговора, как будто мешки с солью разгружал.
Спасибо, Игорь. Вот тут вдруг неожиданно подступили слезы. Не от горя по погибшей жене, а от мысли, что кто-то нашелся, чтобы помочь. А может, просто от болезни, слабости. Спас приступ кашля,
Может, сестру позвать? забеспокоился Игорь.
Нет, не надо это пройдет
Ну, пошли, Женя, мы же на минутку заехали. Игорь приподнял девочку, осторожно снял с кровати, поставил на пол. Пошли, пошли, папа тут полечится и домой вернется.
Не хочу, я тут останусь!
Тут нельзя, Женечка, доктор не разрешает, ты иди с дядей Игорем.
Тогда пусть Миша останется. У меня дома еще есть игрушки новые! Я тебе покажу! Там кукла и заяц.
Только тут Александр обратил внимание на нарядное теплое платье и кофточку Жени, на новые сапожки.
Спасибо, Игорь, только и мог сказать он, спасибо
ЧАСТЬ 7 НЕПРЕДВИДЕННЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА
Анисимов решительно вошел в процедурный кабинет.
Катя, нужно поговорить.
Она растерялась и смутилась. Впрочем, она всегда смущалась при виде его. Спросила испуганно:
Что случилось, Анатолий Сергеевич?
Даже не знаю, как и сказать. Помощь мне твоя нужна.
Все, что угодно
Так уж и все? усмехнулся он. Ведь не знаешь, что попрошу.
В разумных пределах, конечно, но вы здравый человек, а потому я в вас не сомневаюсь. Говорите, что надо сделать?
Помнишь ту ночь, когда у меня пациентка умерла? Они безымянные обе поступили, а потом мне баба Нина паспорт отдала.
Про паспорт не помню, а ночь очень даже хорошо. Так вторую поступившую, ну ту, что умерла, муж опознал. Ее похоронили уже. Давайте, я бабу Нину позову, или пойдем к ней. Она в подсобке, пациентов нет пока, тихо, заодно чай с пирожками попьете. Я сама пирожки пекла, с картошкой и с грибами.
Пирожки-то хорошо думая о своем, сказал он. А пошли, если баба Нина нам всю правду расскажет, то я от пирожков не откажусь. Как ты все успеваешь, Катюша? Вот жена кому-то достанется, даже завидую.
Думаете, у меня парня нет? она спросила с вызовом, Анисимов даже удивился ее вопросу.
Я вообще на эту тему не думаю. Надеюсь, парень у тебя хороший. Но если тебя обидит, пусть на себя пеняетсвою сотрудницу в обиду не дам, пошутил Анатолий.
Они дошли до подсобки, где хранили чистые пеленки, белье и перевязочный материал, здесь же отдыхали медсестры и санитарки.
Баба Нина встретила, захлопотала, усадила Анатолия за стол, налила чай, пододвинула миску с пирожками. Он съел один, с удовольствием взяв второй.
Спасибо! Вкусно до невозможности. Я что зашел, баба Нина, про паспорт ночной пациентки, что вы мне тогда отдали, вспомните подробно.
Паспорт? Помню. Я вещи перебирала, думала, может, постирать что, ну если целое, а тут он в куртке под подкладкой, я достала. Потертый, а все документ. Вот и отдала.
В чьей куртке он был? В чистой или вонючей? уточнил Анисимов.
А мне почем знать, к тому моменту все тряпье воняло, в одной куче лежало. Не помню я. А что случилось? Говорили, что женщина в себя пришла.
В себя-то пришла, но паспорт не ее.
Анатолий Сергеевич! обе женщины произнесли это одновременно, всплеснув руками.
Отек на лице спал, пусть гематомы еще не сошли, цветут, но видно, что лицо на фотографии в паспорте другое. Что делатьне знаю. Говорят, муж приходил?
Был. Сам-то еле на ногах держался! И кашлял так нехорошо, как туберкулезник. Денег, говорил, нету и про дочку. Что одна дома, все повторял, как будто бредил. Не в себе. А каким ему быть, горемычному, при такой жене! Пропила, наверняка, все и по миру их пустила. Мне его так жалко стало, чай принесла, напоила горячим. А потом тот бандит его увел.
Какой бандит? И «горемычный» ваш точно жену опознал?
Точней не бывает. Плакал, вот те крест, баба Нина демонстративно перекрестилась. А вы сами-то с милицией не говорили?
Говорил, дал показания, но я же был уверен, что паспорт той, что в реанимации. А на деле?
А никто не знает, чей это паспорт, и принадлежит ли он этим женщинам вообще, вставила свои три копейки Катя. Его могла обронить та, помните, на которую стекло из книжной полки упало, вы ей лоб зашивали. Или тот мужчина, который пальто снять отказался, ну с работы шел и поскользнулся.
С чего бы мужчине ронять женский паспорт? Катя, они все должны быть записаны в журнале регистрации. Давай смотреть.
Катя сбегала за журналом. Мужчина с отказом от госпитализации там значился, женщина, на которую стекло упало, тоже, две безымянные были. И все.
Баба Нина, Катюша, где данные по бандиту? И почему вы решили, что он личность криминальная?
С пулевым ранением? Я сама ему плечо простреленное обрабатывала. А Михайличенко голову зашивал, там ничего такого, но кровищи. Только кожа лопнула в теменной области справа. И он ушел, еще мужа покойницы с собой увел.
Запись где?
На свой вопрос ответа Анисимов не получил.
Дело ясное, что дело темное. Сколько вам дал Михайличенко, отвечать будете?
Ты, Сергеич, не шуми почем зря. Время не то, чтобы от денег отказываться. А выбор у нас небольшой, мы могли взять с Катей и еду купить или не взять, тогда Михайличенко на эту сумму был бы богаче, а записи в журнале как не было, так и не появилась бы. Взрослый мальчик, понимать должен.
Понимаю и не скажу никому. Только вот делать что? Не в милицию же паспорт нести.
Не дай бог в милицию, запричитала Катя, вы сами после милиции людей оперируете. Знаете, что они там творят. А тут вас обвинят, не иначе. Я вот что думаю. Надо по прописке сходить и разузнать, вот и выясним, чей паспорт. А если повезет, хозяйке отдадим. Тоже доброе дело. Может, сходим после работы, Анатолий Сергеевич?
Хорошо, Катюш. Хоть и говорят «послушай женщину и сделай наоборот», но думаю, что в данном случае ты права. Прогуляемся.
Анисимов зашел за Катей, как и обещал, и они вместе поехали на автобусе по Ленинскому Проспекту, до метро Московская, затем уже на метро до Невского Проспекта, от Дома Книги снова на автобусе до Исаакиевской площади, а там уж пешком по Вознесенскому проспекту, пока не свернули в Переулок Пирогова.
По дороге Катя рассказывала, как врачом стать хотела, как училась в училище, а тут время такое, что, видимо, не судьба в институт поступать. Как нравится ей работа. Анатолий слушал, не перебивал.
Почти пришли. Оставалось отыскать дом и квартиру. Это труда не составило, подъезд был всего один. Сквозной. Вторая дверь вела во двор, окруженный со всех сторон стенами соседних домов.
Люблю старый город, произнесла Катя, Петербург Достоевского. Тут особая атмосфера, даже дышится иначе.
Да и Раскольников с топором. А всех недобитых бабок везут исключительно к нам на восстановление.
Шутите? Нам по лестнице на третий этаж.
А что остается. Мне очень не нравится вся эта история.
Ну больная же в себя пришла?
Да, она в сознании, отзывается на имя Рита, потому что я ее так называл все дни после операции. Но она ничего не помнит.
Он позвонил в один из пяти звонков у двери, квартира была коммунальной. Ждали долго, наконец из-за двери раздались шаркающие шаги. Открыл им здоровенный мужик в семейных трусах и тапочках. Рожа помятая, небритый, вихры рыжие ершом стоят.
Вам кого?
Мы разыскиваем Риту. Маргариту Новикову. Здесь она проживает?
Не проживает. А на кой она вам? Шалава.
Вы ей кем будете?
Сосед, за бабкой ее приглядываю, которую Риточка ваша бросила. А золотишко бабкино умыкнула.
Анатолий с Катей только переглянулись.
И давно она тут появлялась последний раз? Может быть, вы разрешите нам с ее бабушкой поговорить?
Не разрешу! Вы сами-то кто? Из милиции или откуда?
Не из милиции мы, из больницы.
Ну, если сдохла, так туда ей и дорога! А вы спрашивайте да катитесь своей. Было бы о ком! Пила Ритка сильно, гуляла, проституцией на жизнь зарабатывала, вот и спилась, как все такие. Долго не было ее, потом явилась, украшения забрала и сказала, что за границу едет, а бабка ей по барабану. Растила, кормила. У-у-у-у, шалава, все выгребла подчистую и ушла. Года полтора-два назад.
Анатолий достал паспорт и показал мужику фото.
Это она?
Тот внимательно разглядывал лицо на фотографии. Вертел и так и сяк, листал, потом мотнул головой, вернул паспорт Анисимову.
Данные ее, прописка, год рождения вроде тоже, а фото нет. И гуляйте вы мимо, пока я милицию не вызвал.
Дверь захлопнулась, шарканье затихло.
Ну, что теперь делать будем? спросила Катя
Не знаю, наверно, ждать. Понаблюдаю за второй, пока она лежит в отделении, а там решим. Поехали, домой тебя провожу.
ЧАСТЬ 8 СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ
Повидав Женечку, Минин успокоился, уснул, проснулся, снова уснул. Слабость не отступала, но мысли прояснились. Было странно лежать тут, в чужом месте, в чистой постели, не думать о еде, о том, что Женя не кормлена. Александр был уверен, что с Игорем девочка и в безопасности, и все у нее есть.