Все еще не выяснили, племянница у меня или племянник? Я посмотрел на Талию, которая улыбалась мне.
Нет, мы хотим, чтобы это было сюрпризом, ответила Киса до того, как в комнату вошел мой отец и Кирилл. Кирилл был одет в дизайнерский черный костюм тройку, как и всегда. Его проницательные глаза встретились с моими, и он качнул своей головой, приказывая следовать за ним в кабинет моего отца.
Кирилл повернулся к Заалу.
Обучение.
Еще раз поцеловав Кису, я встал и последовал за отцом и Паханом в кабинет. И Заалмой князь, номер два, следовал за мной по пятам. Когда мы вошли в комнату, Пахан опустился за стол, а мы сели в кресла напротив.
Заал сел справа от меня, отецслева. За последние несколько месяцев Заал постепенно приспособился к новой роли присяжного члена нашей Братвы. Я брал его с собой повсюду, показывая нашим людям, что новый король присоединился к Волковым. Размеры и сила Заала говорили о том, что с каждым днем мы становились все сильнее. И я чувствовал себя сильнее рядом с ним.
Мой отец, хоть поначалу и относился к Заалу с подозрением, постепенно пришел к тому, чтобы позволить Коставе вступить в наши ряды. И я не мог этому не радоваться. У Братвы Волкова всегда было три царя; с принятием Заала, мысль о том, чтобы сменить Пахана, больше не пугала меняу меня будет надежный брат, который поможет мне править, когда придет мое время занять место Пахана.
Кирилл достал из-под стола бутылку водки и налил четыре стопки. Мы выпили, и Кирилл снова наполнил рюмки.
Отодвинув стопки в нашу сторону, он откинулся на спинку кресла и сказал:
Вчера прилетел незарегистрированный маленький частный самолет. Когда самолет прибыл, наш человек с аэродрома занял место в центре дозаправки.
И никто не согласовал это с тобой? спросил отец, нахмурив брови.
Кирилл махнул рукой, опрокинул рюмку и покачал головой.
Разрешения не спрашивали, но, с другой стороны, люди больше не уважают то, как делаются дела на моей территории. Никакого уважения к старым обычаям.
Он сложил руки на животе и добавил:
Но это не значит, что они не заплатят за отсутствие уважения и чести.
Нахмурившись, я спросил:
Кто это был?
Кирилл придвинулся вперед, встретился со мной взглядом и ответил:
Вот в этом-то и загвоздка, Лука. Кажется, что никто не знает и не помнит.
Тогда мы заставим вспомнить тех, кто позволил самолету войти в наше воздушное пространство. Сделаем все, что потребуется. Мои руки сжались в кулаки на подлокотниках кресла. При мысли о том, что придется применить насилие к нашим врагам, моя кровь закипала от возбуждения.
Кирилл холодно улыбнулся моей реакции и снова наполнил рюмку. Я опрокинул её, чтобы успокоиться и не думать о пролитии крови.
Думай, как пахан, Лука. И, как и положено хорошему пахану, я уже приказал своему головному Pytki (прим. пер. пытки) моему палачу«поговорить» с людьми, допустившими посадку.
И? подтолкнул мой отец.
Кирилл откинулся на спинку кресла и ответил:
Имен не назвали, так что от этих людей, крыс-предателей, быстро избавились, но одну информацию я счел особенно интересной.
Мое тело напряглось от осознания того, что в городе могла быть новая угроза. Кирилл был спокоен. Всегда спокойный. Но я знал, что чем спокойнее он казался, тем больше ярости он чувствовал внутри.
Кирилл перевел взгляд на Заала, который молча сидел рядом со мной. Заал всегда молчал. Он впитывал все, о чем говорилось, но редко говорил.
Заал напрягся, когда взгляд Пахана упал на него. Кирилл склонил голову набок и заявил:
Самолет прилетел прямо из Грузии.
Глаза Заала вспыхнули. Губы Кирилла изогнулись в изумлении.
Мой вопрос в том, зачем грузину подрывать мой авторитет? Зачем грузину платить моим людям у меня под носом, чтобы войти в мой город? Кирилл откинулся на спинку кресла, не сводя глаз с Заала.
В комнате повисло напряжение, затем я произнес:
Заал, бл*дь, никак не смог бы организовать это, если ты об этом. Он присягнул Братве. Он поклялся тебе, жизнь за жизнь, кровь за кровь.
Кирилл бросил взгляд на отца, застывшего в своем кресле. Я знал, что они оба сомневались в преданности Заала, но я был абсолютно уверен, что Заал никогда не предаст нас. Даже если эта преданность и была основана исключительно на его любви и преданности моей сестре.
Но это было не так.
Я уже открыл было рот, чтобы сказать свою мысль вслух, когда Заал медленно и уверенно произнес:
Я бы не предал эту семью. Я воин; если бы я нарушил твое правило, я бы встретился с тобой лицом к лицу, а не прятался в тени.
Я откинулся на спинку кресла и увидел, как сузились глаза Пахана. Наконец, он подался вперед и пододвинул Заалу рюмку водки.
Теперь все ясно. Я полагаю, что может быть и другая теория.
Какая? спросил мой отец, но Кирилл все еще буравил Заала взглядом, ожидая, когда брат выпьет водку. Заал выпрямился в кресле, его огромные размеры затмевали размеры кресла. Его пальцы сжимали деревянные подлокотники, и я видел гнев на его лице. Но он заставил себя протянуть руку и, не спуская глаз с Кирилла, опрокинул рюмку.
Когда она с грохотом оказалась на столе, Кирилл повернулся к моему отцу, отвечая на его вопрос.
Я тут думал. Не кажется ли вам странным то, что мы, он указал на себя, потом на Заала, или господин Костава не получил никакой расплаты за смерть Джахуа?
Температура в комнате, казалось, понизилась при упоминании о том человеке, грузинском ублюдке, который двадцать лет использовал Заала в качестве своей личной марионетки, человеке, который избил мою сестру и забрал от нее ее любимого.
Кирилл продолжил:
Люди Джахуа, хотя их мало здесь, в Нью-Йорке, это большой клан. Они могущественны во многих местах и, без сомнения, имеют «партнеров», которые были бы разочарованы тем, что мы избавились от их поставщика наркотика-послушания. Кирилл протянул руку и начал считать. Секс-торговцы, подпольные бойцовские ринги, работорговцы с черного рынка и прочие нежелательные элементы, которые хотели бы взять людей под свой контроль. Разве не странно, что Джахуа был убит нашей рукой, но за месяцы, прошедшие после его смерти, не было нанесено ни одного удара по нам?
И теперь еще грузинский самолет приземлился в Нью-Йорке без нашего разрешения.
Кирилл в ответ поднял бровь и сказал:
Если я погибну от вражеской атаки, у меня есть сделки с итальянцами, ирландцами и евреями, чтобы те ответили от моего имени. Черт, у меня даже есть Британская Мафия под рукой, если мой потенциальный убийца зайдет так далеко.
Ты спрашиваешь, кто может отомстить за Джахуа? закончил мой отец за Пахана.
Именно, ответил Пахан. Джахуа не был глупым человеком. Он должен был быть уверенным в своем превосходстве до прибытия в Нью-Йорк. Он знал, что его появление здесь будет значить для нас. Поэтому, если он был хотя бы наполовину таким человеком, как я думаю, он не потерпел бы неудачи в своей мести, если бы его убили.
Я глубоко вздохнул, когда мой отец посмотрел через меня на Заала и спросил:
Ты помнишь кого-нибудь из людей, которым ты демонстрировал наркотики? Кого-нибудь из тех, кто смотрел, как ты убивал ради Джахуа? Его ближайшие соратники?
Заал опустил голову и закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Костяшки пальцев побелели, а пальцы задрожали, когда он пытался вспомнить. Я смотрел, как его спина напряглась, пока он не выдохнул и покачал головой.
Я не помню ничего, кроме безымянных лиц. Наркотики наркотики стерли мой разум, пока я не проснулся в подвале дома в Хэмптонсе с Талией. Но было много людей, с которыми Хоз Заал покачал головой и поправился, с которыми Джахуа торговал.
Вполне логично, что его ближайшим союзником был грузин. Вопрос в том, кто, кроме Джахуа и Костава, достаточно силен, чтобы угрожать Волковым? спросил мой отец, в его голосе звучало непримиримое презрение к грузинам.
Это вопрос, отозвался Кирилл. Какая грузинская группа сумела остаться незамеченной? Какая грузинская организация жила так глубоко под землей, что мы, величайшая преступная семья в мире, не слышали о ней никакого упоминания?
Я сидел, слушая беседу, затем сказал:
Генералы Джахуа, его охранники, его главные люди должны были прийти за нами, но никто не пришел.
Я почувствовал на себе взгляды всех присутствующих, когда вскинул голову и добавил:
Если только они не вступили в другое братство.
Кирилл на этот раз широко улыбнулся мне и кивнул головой. Чувство гордости пробежало по мне при явной похвале Пахана.
Вот именно, Лука. Люди Джахуа теперь должны принадлежать кому-то другому. Но кому?
Внезапно на ум пришло воспоминание об Анри.
Анри, как раз перед тем, как начался бой, сказал мне, что его схватила грузинская мафия. Они схватили его и заставили драться. Мой мозг лихорадочно заработал, когда меня осенило. И они, должно быть, знали о ГУЛАГе, в котором держали нас с Анри. Они пришли за ним сразу после побега. Они знали, что он был смертельным бойцом.
Кирилл посмотрел на отца, тот кивнул.
Думаю, Лука может быть прав.
Я повернулся к Заалу, чтобы услышать его мысли, но он опустил голову. Я знал, это потому, что я говорил о его брате. Брате, о котором он почти ничего не помнил.
Итак, сказал Кирилл, явно подводя итог встречи, похоже, у нас новая грузинская угроза. Что означает повышенную безопасность для всех нас. Потому что, если эти грузины проникли в Нью-Йорк незамеченными, держа свое существование в секрете, они наверняка представляют реальную угрозу, Кирилл провел рукой по лицу и обратился к Заалу. Возможно, пришло время, чтобы грузины узнали, что наследник клана Костава жив. Возможно, тем, кто поклялся в верности твоему отцу, следует сказать, что ты жив, выжил и убил человека, который уничтожил твою семью.
Кирилл поднялся с кресла, обошел вокруг стола, остановившись перед Заалом. Заал опустил голову, а Кирилл добавил:
Выжил и готов занять свое законное место в качестве Лидера клана Костава. Как совместное предприятие с Волковыми, конечно. Грузинское подполье не настолько велико, чтобы шепотки среди ваших людей не упоминали об этой другой организации. Если мы покажем людям, что их король восстал из мертвых, то скрывающиеся люди, которые работали на твоего отца, устремятся к нам, и, в свою очередь, то же самое будет и с людьми другой мафии.
Кирилл облокотился на край стола и скрестил руки на груди. Я пристально смотрел на Пахана. Заал еще никак не был к этому готов. Никто не знал, каково это было для насвнезапно оказаться в этом свободном мире. И то, что делали с Заалом в его плену, было хуже всего.
Я уже открыл рот, чтобы сказать это, когда Заал прохрипел:
Я не Лидер. Я был рожден руководить вместе с братом; без него я не стану главой. Я не тот мужчина, кем мне суждено было быть. Мои люди заслуживают большего, чем я.
Заал держал голову опущенной, его длинные черные волосы скрывали лицо, когда мой отец говорил властным, но отеческим голосом:
У тебя есть брат, Заал. Он сидит рядом с тобой, готовый занять свое место во главе нашего клана. Ты Костава, но скоро ты женишься на моей дочери. Я бы сказал, что даже с тем, через что вы оба прошлиЛука и тывы именно там, где и должны быть.
Заал медленно поднял голову и посмотрел на моего отца. Я мог видеть на его лице недоверие к тому, что мой отец сказал такие слова. Заал ничего не сказал в ответ.
Видя его борьбу, я подался вперед и сказал:
Дай ему время обдумать это. А пока мы можем использовать наши ресурсы, чтобы выяснить, что мы знаем об этих захватчиках нашей территории.
Кирилл кивнул и оттолкнулся со стола.
Тогда пойдемте обедать; я чувствую запах еды, доносящийся из-за двери. Кирилл молча вышел из кабинета, отец последовал за ним.
Я поднялся с кресла, но Заал остался сидеть, не двигаясь, опершись локтями на колени и опустив голову. Протянув руку, я положил ладонь ему на плечо и произнес:
Возможно, сейчас это трудно, но со временем все наладится.
Заал поднял голову, убирая с лица длинные волосы.
Я чувствую ярость, Лука. Она течет во мне весь день и всю ночь. Моя голова в полном раздрае; лица и образы из воспоминаний не дают мне спать по ночам. Но хуже всего то, что каждый раз, когда я думаю о своей фамилии, о наследии моей семьи, я вижу их всех мертвыми у стены дома. Я вижу реку крови, вытекающую из-под них, когда меня тащат прочь, кричащего о моей семье, Заал глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Я не могу жить с этими воспоминаниями, став Лидером. Все Коставы умерли, но не я. Клану тоже пора умереть. Заал поднялся на ноги и положил руку мне на плечо. Ятвой брат. В этом я уверен. И я буду на твоей стороне, когда ты станешь Паханом, как и сейчас, пока ты князь. Я буду чтить эту семью, которая спасла мне жизнь, которая приняла меня и дала мне Талию, и я оставлю прошлое в прошлом.
Его рука опустилась, и он повернулся, чтобы уйти, но в этот момент он оглянулся и добавил:
Анри всегда был истинным лидером из нас обоих; ты знал его, поэтому я подозреваю, что ты тоже это видел. И это не трусость заставляет меня отказаться от титула Лидера Коставы, а принятие человека, в которого меня превратил Джахуа. Зеленые глаза Заала встретились с моими. Мы оба уже не те мальчики, какими были, когда наши люди знали нас. Мы фрики, Лука. Уроды.
Заал вышел из кабинета, а я присел на стол. Провел рукой по волосам как раз в тот момент, когда дверь со скрипом открылась. Подняв глаза, я не мог сдержать улыбку, когда моя Киса остановилась в дверях, ее длинное плотно облегающее черное платье демонстрировало округлившейся живот.
Склонив голову набок, я улыбнулся своей жене, получив в ответ ослепительную улыбку. Киса закрыла дверь и подошла ко мне. Мои руки немедленно потянулись к ее бедрам, и я притянул ее ближе к своей груди. Киса провела руками по моим волосам и поцеловала меня в лоб. Отступив, она сказала:
Мой папа говорит о тебе там, снаружи. Ты определенно порадовал его на встрече.
Обняв Кису за талию, я приподнял свою голову, чтобы она поцеловала меня. Киса, не колеблясь, прижалась ко мне. Подняв руку, я запустил ее в волосы жены и притянул еще ближе. Киса ахнула, и я прошептал:
Я люблю тебя, solnyshko (прим. пер. солнышко).
А я тебя, ответила Киса. Ты счастливее, lyubov moya (прим. пер. любовь моя). Ты счастлив.
Кивнув, я произнес:
Из-за тебя. Потому что ты приняла меня таким, какой я есть. Я прижался губами к костяшкам ее тыльной стороны ладони и поцеловал выпуклый живот. И из-за нашего ребенка. Благодаря тебе я стану отцом. Девушке, которую я всегда любил.
Киса улыбнулась, но улыбка быстро увяла.
Но Заал не счастлив, как мы? Я поднял голову. Вот почему ты волнуешься и поджимаешь свои губы так восхитительно, прямо как я люблю.
У меня стало тепло в груди, когда ее палец пробежал по моим губам, но я ответил:
У него нет семьи.
Теперь мы его семья, сказала Киса.
Я выпрямился и взял ее за руку.
Верно, и мы должны убедиться, что он это знает, твердо произнес я.
Киса положила голову мне на руку.
Говоришь, как Пахан.
Выводя Кису из кабинета, я ответил:
Нет. Я говорю, как его брат.
Глава 4
Зоя
Ощущение полета было первым, что поразило меня. Боль вокруг шеи была следующей. Я пыталась открыть глаза, и пока я это делала, меня встречала лишь темнота. Дезориентированная я пыталась вспомнить, что только что произошло. Вспышки воспоминаний, как я стою перед домом, просочились в мой разум. Дом в Бруклине. Дом, в котором был Заал
Я ахнула, вспомнив, как кто-то схватил меня сзади и потащил в тень. Я боролась, но он душил меня. Кашель вырывался из моего горла, когда я пыталась вдохнуть.
Внезапно руки, о которых я даже не подозревала, крепче сжали меня, и чья-то ладонь зажала мне рот. Мое сердце колотилось от страха. Авто ошибался. Я не была в безопасности. Наш враг был очень даже жив и, должно быть, последовал за мной к дому, где находился Заал.
Страх промчался сквозь меня. Я привела нашего врага к моему брату. Они собираются пойти дальше?
Даже несмотря на то, что я была напугана, инстинкт взял верх, и я боролась, чтобы освободиться. Это было напрасно, потому что, как только похититель почувствовал, что я пытаюсь освободиться, рука, все еще обвивавшая мою шею, сжалась так, что мое тело обмякло. Когда мое сознание снова начало исчезать, я поняла, что мой похититель бежит со мной на руках. Мой капюшон был накинут на голову, так что я ничего не видела, но слышала своего похитителя. И я была уверена, что это мужчина. Его дыхание было низким и тяжелым. Его рука на моей шее была мощной и непоколебимой.