Это просто невероятно! И такие персонажи имеют влияние на умы наших детей! И этому человеку удалось провести двести пятьдесят тысяч человек, подписавших петицию. Представьте, они верили! Верили в то, что блогер Рита Мостер искренне борется за экологию, но это не так!
Что только не делают люди ради дешевой славы и быстрой прибыли! И именно поэтому я выступаю за цензуру в Интернете. Я сам вкладываю деньги только в родную страну заявил Красницкий тоже не в том порядке, в каком говорил.
Подсветка грянула откуда-то из-за его спины, и он чуть ли не засветился. Глаза серо-голубые, волосы светлые. Всё же он красив, проклятый дьявол со взглядом Каа.
Я снова шморгнула носом. Ясик засуетился:
Заюшка, чайку попей! С травками, с мятой, душицей, просто успокоение сердца. И печеньки я для тебя спёк, попробуй, моя хорошая, приговаривал сочувственно он, поглаживая меня по спине.
Я сидела в пижаме и сморкалась в одноразовые салфетки. Жалкая курица, да и только!
Знаешь, Ясик, улыбнулась я ему. После обильных слёз чувствуешь себя, как запойный пьяница «после вчерашнего». И выглядишь не лучше.
Заюшка, ты всегда прекрасно выглядишь, ты же красотка! робко возмутился Ясик. Выскажи мне всё! Выскажи всё, что думаешь, полегчает
Как же я ненавижу его! выпалила я, скомкав горсть салфеток пальцами. И всё телевидение на свете! Зря я согласилась идти на этот зомбоящик! Ты бы знал, Ясик, как там фальшиво! Надо было сразу догадаться! И где был мой мозг, когда я подписывала этот дурацкий договор о конфиденциальности?! Меня просто разрывает написать о том, КАК там всё происходит!! И что они делают, выдавая за правду. Понимаешь, на телевидении вообще всё фикция!
Ну хотя бы мне расскажи, я никому могила, заверил Ясик. Но тебе точно будет лучше Древние индийцы писали, что беседа с подругами имеет для женщины терапевтический эффект.
Мне психотерапевтический нужен, мрачно ответила я. Или топор. А лучше томогавк.
Ну и я не совсем подруга, улыбнулся Ясик.
Мне надо память стереть, чтобы всё развидеть. Я теперь вообще выгляжу неадекватной дурой. Да дура я и есть. Повелась на провокацию и на эти его наглые взгляды! Ох, Ясик, я хочу так ему ответить, так! Просто небо взболтать, чтобы все звёзды ему на макушку посыпались, а потом из глаз искры-искры-искры! И пожар!
Ясик странно на меня посмотрел:
Ритуля, Заюшка, а у тебя нет температуры? Тебе бы отдохнуть.
У меня уже созрел план.
Нет, где мой ноут?! Я сейчас кое-кому напишу, а потом Красницкому так отвечу, что будет видеть меня в кошмарах! Гарантирую!!!
Я не могла сказать Ясику, я и себе не могла признаться в том, что этот мерзавец мне снился. Да, прежде чем взболтать небо, я должна успокоить бурю в собственных мозгах. А чтобы он не снился, я была согласна на лоботомию.
6
Иван
День прошёл как всегда в суете. Согласование бюджетов на следующий год по отделам и филиалам та ещё морока.
Впрочем, я люблю планировать. Люблю ставить последнюю точку в проекте, предварительно погоняв подчинённых, как коней по ипподрому, до седьмого мыла, пока не придут с чем-то действительно стоящим и не перестанут гнать туфту. Им полезно ожиревший мозг просыпается. Заодно они сбрасывают лишние кило, потея на собраниях и экономя на личных тренерах. Лишь наиболее одарённые, коих единицы финансовый директор Павел Максимович, аналитик Костя Молотов и Зульфия Закировна из поставок, работают на опережение. Правда, я и их хвалю через раз. Избыточность доверия расхолаживает. Никто не отменял формулу «кнут+пряник= эффективность», причём в соотношении восемьдесят на двадцать.
В общем, завалившись домой, уставший, как собака, я был доволен: работа кипела, офис жужжал, процесс отлажен, как часовой механизм. Я всё знаю наперёд, просчитываю, улавливаю, контролирую и пользуюсь этим.
Я переоделся в спортивные штаны, футболку и пошёл в спортзал на второй уровень сгонять с себя стресс. Да, я не только «хомячков» гоняю
Алевтина Петровна, горничная-экономка, принесла мне на серебряном подносе кофе и грейпфрутовый сок.
С листиками мяты и перцем, как вы любите, Иван Аркадьевич, сказала она. Я могу идти?
Да, идите, спасибо, кивнул я.
Вежливая улыбка. Официозное прощание. Дверь за ней закрылась.
Алевтина Петровна работает у меня давно. Она знает все мои привычки и странности. Я официально дал себе разрешение чудить, после того, как заработал первый миллион. Алевтина Петровна делает мне соки, солит баклажаны и зелёные помидоры по-домашнему, строит клинеров и убирает сама до больничного блеска. Только она может приготовить жареную картошку так, как я люблю в меру хрустящую, с луком и чесноком, порезанную аккуратной соломкой. И даже кормит меня малиновым вареньем с чаем и какой-то сверх-лимонной гадостью, если простужусь.
Я привык к Алевтине Петровне, к её всегда одинаково уложенным валиком густым золотистым волосам с проседью, форменному голубому платью с иголочки, удобным, но женственным туфлям и к виду элегантно стареющей женщины предпенсионного возраста. Я бы скучал, если бы она не встречала меня в двадцать один ноль-ноль. Но я бы ни за что не позволил ей жить со мной под одной крышей. Это принцип.
Женщины, друзья, знакомые сюда приходят и уходят, когда я решу. Я предпочитаю оставаться один ночью в стеклянной крепости на верхних этажах собственного небоскрёба. Мне нужна тишина, воздух, пространство для размышления. Пожалуй, только сам с собой я расслабляюсь. Мне не надо что-то себе доказывать, что-то из себя представлять и кого-то нагибать. Ждать, что предадут. Себя предать трудно.
Я выдыхаю с облегчением, когда щёлкает замок, и не соответствую ничьим ожиданиям и никаким штампам. Не думаю, что кого-нибудь впущу в эту глубоко частную жизнь. А потому лейбл «самый завидный холостяк» прилип ко мне надолго. Думаю, навсегда. В нём есть куча бонусов, особенно когда мне становится скучно, и я выхожу «поохотиться».
Пару раз я даже был помолвлен и каждый раз удачно: до свадьбы не доходило. Когда мама достала меня вопросами о внуках, я купил ей лабрадора. На следующий год золотистого ретривера. На моё тридцатитрёхлетие пару карликовых пуделей. Теперь маме некогда задавать мне подобные вопросы, она носится за своими «пёсиками» по моему дому и саду в Барвихе и пытается выдрессировать хоть кого-нибудь, раз меня не вышло.
Я зашёл в спортзал, встал на беговую дорожку и потребовал у своей системы «Умный дом»:
РБК.
Понеслись биржевые новости: «Тесла выплатила рекордную сумму по облигациям»; «Последствия пенсионной реформы»; «Bloomberg о градостроительстве с нуля». Краем уха услышал знакомую фамилию. О, мой адвокат приобрёл 29,6 процентов акций банка «Москва-Развитие». Молодец, растёт. Не много ли я ему плачу? А и ладно, плачу ему не только я. Зато мой Юрий Самвелович надёжный, «как весь гражданский флот». И хитрый, когда надо.
Я приказал системе:
РБК выключить. Сообщения.
На экран перед тренажёром высыпались сообщения за вечер, отсортированные секретарём и системой. Я включил нужную скорость и побежал, перебирая корреспонденцию голосом.
О, файл от Боброва! Передачу прислал? Посмотрим.
Люблю, когда всё подчиняется расписанному мной порядку, и никто не сидит без дела, занимаясь неизвестно чем.
«Как та блогеша», подумал я и сам на себя разозлился.
С какого перепуга меня постоянно в мыслях перекидывает на неё? Видимо, реально бесит. В ней всё шиворот-навыворот, наизнанку: ковбойские сапоги вместо шпилек; джинсы на телевидение, водолазка вместо декольте, подтасовка фактов и игра на публику. Меня аж дрожь взяла от возмущения.
Реально надо запретить кому ни попадя шаландаться в Интернете и писать что в голову взбредёт. Правильно у китайцев сделали своя поисковая система, фейс-контроль и регистрация в Интернете только по паспорту. Серьёзные ребята!
Не то, что эта Рррита из неизвестной подворотни. Инстаграм в руки, смазливая мордашка и уже звезда!
Она слишком живо мне представилась.
Тренажёр снова показал, что у меня участился пульс. Дурость!
Я сегодня выходил из холла и, садясь в машину, увидел девицу с плащом длинных чёрных волос, в тёмном пальто и в ковбойских сапогах. Меня аж подбросило. Виду я, конечно, не подал, но взглядом задержался, пока она не обернулась. Все всегда чувствуют мой взгляд.
Нет, это была не блогерша. Даже и близко нет. Я испытал разочарование, смешанное с идиотским раздражением. Из ума выжил. Вроде всего тридцать пять, а не шестьдесят и паранойя. И вообще мне всегда нравились блондинки, типа Белинской, так какого чёрта?
Я скомандовал системе:
Открыть видео-файл.
Бобров обещал бомбу. Посмотрим, как расстарались телевизионщики. Вспомнились вчерашние съёмки, стало смешно и ломливо, как после вечеринки, когда всем было весело, и только ты один почти трезвый, как дурак, сидел и всё понимал вместо того, чтобы отрываться по полной.
С мальчишеским нетерпением я смотрел, как загружается файл, хоть это и заняло считанные секунды. Раздалась фирменная заставка ток-шоу. В принципе, я уже всё видел.
Но по мере прокрученных минут я мрачнел, а в груди расплывалось то неприятное чувство, едкое, как кислотный туман, и боль в желудке. Тупыми молоточками по вискам пробило: меня подставили! На это раз по-крупному, перед всей страной.
Я остановил беговую дорожку и сжал кулаки. Я сухо приказал компьютеру:
Набрать Боброва!
Пара длинных гудков. Медиа-консультант на фоне барной стойки расплылся патокой по экрану:
Иван Аркадьевич, я вам файлик отправил, как вы просили! С видео. Вы посмотрели?
Уволен, ответил я и отбил звонок.
7
Иван
Следующий день был таким же пасмурным, как и моё настроение. Голова гудела после Хеннесси и маминого звонка в семь утра:
Ванечка, я вчера видела тебя на телешоу, чего же ты не предупредил! Если бы соседка мне не позвонила, я бы
Говорил тебе: не смотри всякую дрянь, ответил я, морщась перед зеркалом в ванной. Рожа, как из анекдота.
Как же дрянь, Ванечка! Ты прекрасно смотрелся! И рубашка с галстуком в тон.
Это был не я.
Как не ты?! Ах, ты снова за своё, сына! Шутишь Но, послушай, я в шоке, каких они туда людей наприглашали! Не могли кого-нибудь приличного подыскать?
Не всем посчастливилось работать с трупами, буркнул я.
Дело в том, что моя мама судмедэксперт. Уже на пенсии, но всю жизнь проработала, вскрывая хладные тела и определяя причины смерти, увечий, насилия, так что отношение у неё к жизни своеобразное. Когда случается что-то из ряда вон, мама спокойна, как чугунная сковородка. Но в повседневной жизни это самое нервное, беспокойное и суетливое существо, считающее, что со мной обязательно что-то случится.
Стоило мне в детстве задержаться на десять минут, гоняя мяч с ребятами, в её воображении меня обязательно похитили, многократно зарезали, избили и оставили умирать голым на пустыре где-нибудь за гаражами. Примеры из жизни она рассказывала мне в красках. Заламывала руки и в слезах требовала сидеть дома, гулять в пределах видимости и аптечки. Желательно на поводке, в шлеме и наколенниках.
Меня спасло то, что работала мама много, запойно и даже дежурила по ночам. До сих пор страшно представить, что происходит в её прекрасной черепной коробке при виде меня. Когда я поступил в универ и свалил подальше в Питер, они с отчимом оба вышли на пенсию. Он, бедняга, не выдержал, сбежал.
Правда спустя год вернулся, а потом опять сбежал. Недавно мама хвасталась Виктор снова звонил, в гости просился и вообще. У него просто патологическое пристрастие к патологоанатому. Или желание пожить на халяву в Барвихе на четырёхстах квадратных метрах с парком, озером и армией прислуги. Тоже могу понять. Мне пофиг, пусть сами разбираются.
Ванечка, ну зачем этот цинизм? возмутилась мама и тут же добавила, сама себя перебив: Кстати, у тебя странный голос, с тобой всё в порядке?
Всё.
Ничего не болит?
Ничего.
Иногда это тоже симптом, засуетилась мама, ты не хочешь показаться Карлу Арнольдовичу?
Нет.
Но сына, я волнуюсь за тебя!
Начинается Хотя если маму несёт в эту сторону, значит, у неё самой всё настолько в порядке, что она начинает искать подвох и подковёрную катастрофу. В этом случае выход один.
Собаки здоровы? спросил я.
Да, Кусе, пуделихе младшенькой, прививку сделали, но она уже весёленькая.
Говорят, перед смертью всех отпускает, заметил я.
Иван! повысила голос мама и, обиженная, положила трубку.
Я выждал полминуты и перезвонил.
Ма
Что?
Люблю тебя.
Какой же ты всё-таки сложный, сын!
Сам удивляюсь, как ты меня терпишь, ответил я.
Вместе с ответным «люблю» и краткой нотацией о моём невыносимом характере наш разговор благополучно завершился. Я спас себя и мою секретаршу от звонков через каждые пятнадцать минут и заботы о моём здоровье по всему полному медицинскому справочнику, за исключением мастита и родильной горячки.
День начинался гадостно, но теперь по шкале ниже нуля переместился на «и хуже бывает». Я вздохнул и начал собираться на работу.
* * *
По дороге в офис мы торчали в сырых снежных пробках, я читал новости и поглядывал в окно. Прямо перед светофором у супермаркета «Пал Палыч», который не так давно построила моя компания, в глаза бросился инвалид на кресле, пытающийся заехать на пандус.
На колёса налипла снежная каша, всё скользило. Я поморщился при виде того, как пыхтит мужичок с красным лицом. Охранник у входа позёвывал и наблюдал, справится ли колясочник с задачей. Угу, ралли Париж-Даккар
Останови! сказал я водителю.
Вышел. Шагнул с размаху в лужу, промочил ногу насквозь. Чертыхнулся и направился к инвалиду. Молча взялся за ручки кресла сзади и вкатил его в супермаркет.
Ой, спасибо, парень, спасибо! обрадовался мужичок и покраснел ещё больше.
Не за что, буркнул я.
Вкатил его дальше на торговую площадь и подлетел к охраннику.
Эй, ноги не болят?
Нет, а чего это они должны болеть?
Предфантомные боли, сказал я, отряхивая перчатки и сжимая кулаки. Потому что сейчас я тебе их переломаю.
Амбал насупился.
Да я тебе
И мне, и твоему директору напишешь объяснительную, почему ты такой дебил. Контузило на фронтах или родился отсталым? продолжил я, глядя на него свысока. А потом уйдёшь в неоплачиваемый больничный и попробуешь, как это без ног за хлебом ходить.
Рожа охранника перекосилась. Гора без мозга и мозжечка двинула на меня.
Здравствуйте, Иван Аркадьевич! послышалось справа.
Я оглянулся. Лицо подошедшей женщины было чем-то знакомо, не помню чем. Мало ли их?
Мы с вами на презентации нашей сети встречались, пояснила похожая на мымру-учительницу дама. Возникли какие-то проблемы?
Вспомнил! Она кто-то там из руководства. Может, директор этого супермаркета?
Проблемы у вас. С обслуживанием клиентов с ограниченными возможностями, ответил я, поджав губы.
О да, пандусы очень неудобные, вежливо улыбнулась дама.
Отчего же вы не выставили нам претензию?
Ну, это такая незначительная часть населения
Смотря для кого незначительная, усмехнулся я. Ваш охранник, к примеру, не стал помогать троюродному дяде начальника ОБЭПа города Москвы. Обидно будет, если из-за такой мелочи вас накроет проверка.
О-о, спасибо, что сказали! вытянулось лицо у мымристой дамы. Мы непременно исправим! Непременно! Спасибо!
Обращайтесь, буркнул я и развернулся к выходу.
Сбежал по лестнице, чуть не грабанулся, поскользнувшись, и вслед мне донеслось:
И это тоже исправим!
Я не обернулся. Как легко люди верят в блеф. Я тут же вспомнил вчерашнее шоу, разъярился, выругался четырёхэтажно и поехал громить подчинённых.
* * *
Весь проектный отдел ко мне! рявкнул я секретарю, заходя в офис.
В приёмной жался на кресле Бобров, зелёный, как ящерица, которая от страху отбросила хвост. Он приподнялся.
Иван Аркадьевич
Я бросил секретарше пальто на стол и, злой, как чёрт, ворвался в свой кабинет. Регина появилась через секунду с кофе и папкой. Светлые волосы в пучок. Очки на взводе. Армейская выправка, боевая мини-юбка.
Бобров давно сидит? спросил я, усаживаясь в кресло. То спружинило и эргономично под меня подстроилось.
Я пришла, уже был под дверью. Пустить или выгнать?
Пусть сидит. Может, начнёт мемуары писать, хоть какой толк.
Регина кивнула.