Не то чтобы Валька была единственным интимным воспоминанием молодого бетонщика. У него были потом отношения, даже неоднократный секс с разными дамами. Но это было не из-за того, что у этих дам была особая симпатия к Сереге. Скорее он просто был компанейским и нежадным. Бескорыстно угощал дам бухлишком, а когда сознание его утопало в волне любви добра и теплоты, мог быть (в зависимости от ситуации) или достаточно негрубым любовником, или прекрасным слушателем, который сочувственно смотрит на собеседницу влажными глазами и прерывает, только чтобы чокнуться стаканами и сказать дежурное: «Быть добру!». А еще Щавель был абсолютно неагрессивным, что очень ценится в пьющих компаниях. За все эти качества дамыну вот нет точнее слова«давали» Сереге. Половая благодарность без особых симпатий согласно протоколу праздничного вечера. Не более. На фоне этих отношений Валька Жукова выглядела серебряным гвоздем, вбитым в вершину ствола самооценки регулярно поддатого бетонщика.
И вот сейчас, сидя возле колонки с капающей водой, Щавель целиком отдался приятным воспоминаниям прошлого. Но прошлое прошлым, а настоящее настоящим. Ведь только на этой неделе он слышал, как соседка рассказывала матери, что видела на рынке Анну Жукову. Оказывается, она сейчас живет в доме, что стоит первым с торца Райисполкома. Находясь в состоянии куражного подпития, Серега принял неожиданное решение: а что если попробовать встретиться с Валькой? Все равно у него нет никаких планов, кроме как напиться, но это можно сделать в любом месте. А тут вдруг он встретит Вальку и у них начнется что-то светлое и настоящее?
Серега снял футболку и еще раз умылся. Даже поплескал водой подмышки. Затем оделся и снова отправился на трамвайную остановку. Сереге нравилась эта остановка, она была совсем рядом с бараковскими дворами. Солнышко светило, птички щебетали, собаки бегали вдоль трамвайных путей, три молодых мамаши окружили лавочку колясками и под пиво и семечки обсуждали трудности воспитания, пенсионеры за столом во дворике «забивали козла». Словом, все было хорошо, все было как всегда.
Ждать трамвая пришлось недолго. И как подтверждение правильности Серёгиного решения первым пришел трамвай 14. Это же было совсем другое дело. Из трамвая вышли люди, отработавшие двенадцатичасовую смену, усталые, но помытые и умиротворенные. Гоменюк только зашел в трамвай, как сразу обнаружил свободное место возле окошка и быстро сел. И вот вам очередное подтверждение везучести трамвая: кондукторша абсолютно не заметила Серёгиного появления, посчитала, что он там и сидел, и не взяла за проезд. Проехав в счастливом трамвае до остановки Заводоуправление, бетонщик третьего разряда пересел на трамвай, идущий в центр.
Центровые трамваи Щавель не любил. Если в своих трамваях давка была, только когда едешь в смену или со смены, то в тех давка была всегда. Причем давка была враждебно-безразличной. Невзирая на пол, возраст, рост и массу тела, народ занимал лучшие сидячие, а потом и стоячие места, и так перемещался по городу в постоянном процессе ерзания с места на место. Исключение составляли лица с наушниками, вне зависимости от пола. Эти даже в скрюченном состоянии уходили в себя, полностью сосредотачиваясь на ритмичных ударах зарубежных диджеев, и невидящими взорами тупо смотрели в одну точку. Случись что (а ведь частенько случалось), они останутся абсолютно безразличны к происходящему, концентрируясь на барабанящей пульсации из наушников. Слава Домне, от Заводоуправления до Райисполкома было всего несколько остановок. Одной рукой ухватившись за поручень, а другой судорожно сжимая кулечек с заветной бутылью и закуской, нещадно толкаемый входившими и выходившими, Серега Гоменюк добрался до заветной остановки.
Уже стемнело, но горели фонари, так что человека легко можно было опознать в темноте, что очень порадовало Серегу. Пока трамвай вез его до цели назначения, он всячески фантазировал на тему встречи с Валькой. Причем он понимал, что фантазии скорее всего беспочвенныон ведь знал только дом, в котором якобы проживает Валька с матерью. Мысль, что соседка могла напутать с адресом, а даже если и не напутала, то он знает только дом, но не знает квартиры; что Валька может жить отдельно от матери в другом месте; что её элементарно может не быть на улице и прочие логичные варианты даже не приходили в голову романтическому бетонщику. В его фантазиях, плещущихся в волне любви, добра и теплоты, Валька встречает его на улице и обязательно узнает. Старые детские чувства вспыхивают взрослой страстью, дальше возможна импровизация: либо он угощает её пивом на средства семейства Логуновых, затем она его целует, либо сразу целует при встрече и приглашает домой, а там, конечно же, нет мамы, а есть пиво в холодильнике и заманчивые перспективы на ночь.
Реальность внесла свои коррективы. Никакой Вальки возле обозначенного дома не оказалось, но поддатый бетонщик был к такому готов. Он нашел себе место возле бетонного забора, окружавшего здание Райисполкома, на деревянном ящике, так что ему был виден весь двор, а сам он был в темноте малозаметен. Чтобы как-то скрасить время, Серега периодически глотал из спасительной бутылки, но чуть-чуть, при этом закусывая, ибо нажраться до романтической встречи не входило в его планы. Тем более что в фантазиях он уже нацелился на интимную близость. Но и полностью трезветь не входило в его планытак что приходилось поддерживать определенное поддатое состояние. Иначе без барахтанья в волне любви, добра и теплоты долго на одном месте не высидеть.
И бывают же в жизни чудеса! Около одиннадцати часов во двор заехало такси. Из него донеслись громкий девичий смех, чмоканье поцелуев, задняя дверь распахнулась и оттуда появилась девица с безошибочно опознанной Щавелем бутылкой жигулевского пива в руке.
Валька! Серега не верил своим глазам. Повзрослевшая, пополневшая, с ярким макияжемВалька Жукова собственной персоной! Она захлопнула дверь такси и стала прощально махать рукой кому-то в отъезжающей машине. Серега, который пока сидел во дворе и ждал, решил обставить встречу как случайное совпадение. Приготовил приветственную речь, чтобы освежить дыхание кинул в рот конфету, оставшуюся от встречи с Гендальфом Синим, и вышел из темноты.
Ё-моё, какая встреча! Щавель расплылся в улыбке и сделал шаг по направлению к идущей в подъезд девушке. Та обернулась, секунду щурилась, опознавая говорившего, а затем тоже улыбнулась, обнажив белые зубы:
Та ты чо! Сережа Га-а-ме-нюк! протянула она скорее радостно, чем наоборот. Вопреки ожиданиям Сереги, Валька не стала бросаться ему в объятия, а просто стояла на месте, поэтому Щавель перешел к следующему этапу обольщения:
Блин, не узнал тебя, такая красивая стала! в его небольшом опыте обольщения лесть всегда имела первостепенное значение.
Пасиба! с чувством собственного достоинства ответила Валька, которая, несмотря на лесть, не утратила наблюдательности, А ты тут какими судьбами?
Да мы тут с друзьями недалеко отдыхали, Серега сделал неопределенный жест рукой, видимо, обозначающий, что отдых с друзьями проходил где-то в определенном радиусе от Валькиного дома и больше подробностей говорить не стоит, а потому перевел разговор. А ты тут чего?
А я тут живу, вот в этом доме, Валька указала на дом и переступила с ноги на ногу.
Пивасик? Гоменюк кивнул на бутылку в руке Вальки.
А-а-а это мы с девчонками отмечали именины подруги, так, посидели чуть-чуть во-от Жукова неловко переминалась с ноги на ногу, не зная как дальше продолжить разговор. Впечатление неожиданности от встречи с Серегой уже прошло, теперь пришло время оценок. Умение присущее всем женщинам отличать перспективного статусного самца от просто особи мужского пола подсказывало Вальке, что неожиданный кандидатв мятой футболке и резиновых тапочкахсовсем не вариант для неё. Однако отголоски детской симпатии и небольшая нетрезвость смешали мысли в девичьей голове в кучу, мешая думать конструктивно.
Видимо, почувствовав Валькины сомнения, Щавель пошел ва-банк:
Выпьем за встречу?
Валька такого явно не ожидала.
Та не, я уже домой собиралась, да и в туалет очень хочется.
Да ладно, Серега намертво вцепился в последний аргумент, сто лет не виделись. Постой хотя бы пока пиво не допьешь.
Валька заколебалась. Последний аргумент коварного бетонщика явно попал в цель, снова удача была на стороне Гоменюка.
Ладно, давай вон на лавочку присядем.
Они подошли к свободной лавке в глубине двора, стоящей в окружении сигаретных окурков и пустых пачек из-под семечек и чипсов. Валька аккуратно усадила свой уже немаленький зад на краешек, Серега уселся рядом, чувствуя, как волосы у него на руке электризуются от соприкосновения с локтем Жуковой.
Быть добру! Щавель стукнул бутылкой, экспроприированной у семейства Логуновых, по пивной бутылке Вальки, сделал из горла добрый глоток и закусил куском черного хлеба.
Что там у тебя? Жукова кивнула на логуновскую бутылку.
Сэм. Домашний! гордым тоном управляющего вискикурней «Джонни Уокер», проводящего экскурсию по разливочному цеху, ответил Серега, Будешь?
Давай. Не понюхав напитка, Валька неосмотрительно глотнула и тут же скривилась. Фу, гадость.
Да ладно, нормальный сэм. Серегу потянуло на лирику: Ну, рассказывай. Как живешь? Где работаешь? Замужем? Дети есть?
Попав под привычное обаяние замечательного слушателя, Валька начала свой путаный рассказ. Она не замужем, детей нет. После школы поступила в техникум на экономиста предприятия. Училась так себе, зачеты сдавала сама, экзамены оплачивала мама, первое ощущение взрослости, студенческие вечеринки, все дела. После окончания техникума устроилась в фирму счетоводом, но знаний, полученных в техникуме, хватало только на то, чтобы включить компьютер и открыть программу «1С», поэтому дополнительно окончила курсы бухгалтеров. В фирме ей работать не нравится, но мать заставляет, говорит, что это престижнее, чем на рынке торговать.
Серега слушал вполуха. Волна любви, добра и теплоты достигла высоты цунами, и дай Валька только знаких обоих затопит навсегда. Но Валька не спешила выказывать симпатию. В лице Гоменюка она обнаружила изумительного слушателя: в нужный момент Серёга сочувственно кивает, в ответ на её дежурное «прикинь?» выпучивает глаза и машет головой из стороны в сторону, как бы изображая ответ «невероятно!», а в момент, подразумевающий юмористический поворот, искренне хихикает. Такому благодарному слушателю можно рассказывать вечно, чем Жукова и занималась, пока этому не воспротивилась физиология.
Ой, блин, щаз обоссусь, Валька вскочила с лавочки с явным намерением уйти домой.
Вся Серегина сущность, окончательно раскисшая от любви и алкоголя, этому воспротивилась:
А вон можно под забор сходить, там ничего не видно. И я заодно схожу, меня тоже подпирает.
Только не подглядывать! жидкость из логуновской бутылки, попавшая в организм Жуковой, постепенно делала её сговорчивой и недальновидной.
Естественно! двусмысленно ухмыльнулся Серега, одновременно пытаясь изобразить и рыцаря, и пошляка.
Они подошли к бетонному забору, Серега, широко расставив ноги, стал лицом к нему. Валька присела, глядя в противоположную сторону. Синхронно стали избавляться от лишней жидкости. Сделав дело, Щавель обернулся, стараясь не смотреть на заправляющуюся Вальку, и вдруг увидел картину, заставившую его обомлеть.
От ног поддатой парочки в сторону дома стекали две струйки мочи, как два ручья навстречу друг другу. В определенном месте они встречались и неслись дальше единым потоком. Почему-то эта картина стала для Щавеля знаком судьбы: вот так и их с Валькой жизни катились каждая своим путем, но вот пересеклись, и теперь они обязательно станут единым целым навсегда, вместе преодолевая вся жизненные преграды. Серега чуть не расплакался от осознания этого факта. Это было так очевидно, что они предназначены друг другу, что Серега решил форсировать события:
А ты сейчас с кем-то встречаешься?
Мозг Вальки Жуковой хоть и был замутнен алкогольными парами, но не настолько, чтобы не понять, куда клонит её собеседник. По своему небогатому личному опыту она знала, что от пьяного самца, испытывающего интимные чувства, нужно избавляться быстро и решительно, не то существует большая вероятность пьяного уламывания, которое, несмотря на желания Вальки, может закончиться непонятно, а вернее, очень даже понятно чем.
Блин, я ж совсем забыла, Валька в очередной раз резко крутанула пышными бедрами, у меня ж там
Что у неё там, Жукова не объяснила, считая, что этот аргумент сам по себе весьма весомый. Серега, еще пережевывающий сентиментальные сопли их предназначенности друг другу, не был готов к такому повороту.
Э-э-э, ты куда? Серега понимал, что что-то пошло не по плану, и старался вырвать хоть немного времени для маневра.
Да у меня там срочно надо Валька, придерживаясь магической фразы, бочком пятилась по направлению к подъезду.
«Хрен его знает, может, действительно что-то срочно надо», сраженный магическим доводом Серега пытался хоть как-то продлить общение с суженой:
Так мы еще встретимся?
Конечно, Валька улыбнулась, понимая, что она здесь контролирует ситуацию, а посему можно и подсластить пилюлю цеховому Ромео.
А когда? Серега все еще пытался уцепиться за возможность продолжить общение.
Ну, я не знаю, уклончиво ответила Жукова, используя хитрый женский прием давать информации много, но неконкретно: у меня такой график ну я тут часто бываю так что вот ну давай, увидимся!
И Валька, не сделав даже попытки на прощание обнять или поцеловать (на что так рассчитывал Серега) влюбленного бетонщика, рванула к подъезду и скрылась в нем.
Серега стоял какое-то время в недоумении. Вроде все так хорошо начиналось, все шло по плану, а закончилось как-то странно. Где-то глубоко, в недрах пьяного мозга, его логика затухающим маяком пыталась подать знак, что надо бы обдумать произошедшее, сделать выводы, возможно, даже провести работу над ошибками. Но куда там! Во-первых, опьянение достигло критической отметки логичности и последовательности сознания, в котором происходящее еще запоминается, но за него уже не стыдно. Во-вторых, после крайне недолгих раздумий, Серега предпочел сосредоточиться на положительных аспектах встречи с Валькой и абсолютно игнорировать её стрёмный уход. А в-третьихи это в данный момент было самым важным, нужно было возвращаться домой.
Было уже начало двенадцатого ночи, последние трамваи от Заводоуправления отходили где-то без пятнадцати двенадцать. Так что Серега с максимальной возможной в его состоянии скоростью, аккуратно прижимая кулечек с бутылкой, в которой явно еще оставалась жидкость, рванул к трамвайной остановке. Если опоздать на трамвай, потом придется идти домой километров девять. А этого очень не хочется делать. Особенно ночью. Особенно пьяным. Особенно в субботу, когда не пьет только больной и кому завтра с утра в первую смену. Не то чтобы он боялся, что по дороге его могут ограбить или избить. В его заводском райончике было три кита, на которых стоял весь районный молодежный досуг: бокс, греко-римская борьба и алкоголизм. В разное время своей жизни почти каждый пацан с района совмещал как минимум пару сфер этого досуга. Даже Серега Гоменюк посещал по паре тренировок и по боксу, и по борьбе, но очень скоро понял, в какой области у него действительно талант. Однако за эти пару тренировок он примелькался на глазах парней, днем отрабатывающих боевые навыки в партере и ринге, а по ночамна людях случайно попавших в их район. Своих же, по неписаным правилам, парни с тренировок не трогали. Тем не менее, в субботу ночью всегда существовала вероятность попасть на очень пьяную компанию, где сначала могут и не признать, а Сереге сегодня приключений и без этого хватило.
На удивление, придя на остановку, он сразу же сел в трамвай, идущий из центра города до Заводоуправления, и уже там судьба снова улыбнулась пьяному романтикупервым пришел четырнадцатый трамвай! И снова Щавель принял этот факт за знак судьбы. Значит, он все правильно сделал, что встретился с Валькой, значит, им суждено быть вместе, а её нелепый уход просто недоразумение, о котором даже задумываться не стоит.
Заскочив в муниципальный транспорт, Гоменюк занял место у окошка в конце трамвая. В трамвае в столь поздний час помимо Сереги оказалось три человека: водитель трамвая в своей кабинке, усталая пожилая кондукторша и Вася Жомуль. Последний был своего рода бельмом всего района. Вася Жомуль был спившимся алкашом. Когда-то он работал сварщиком на аглофабрике, был женат, был достаточно симпатичным и коммуникабельным парнем, но достаточно ему было выпить бутылку пива, как у Васи отказывали все тормоза. Он пропивал все деньги, которые у него были, пропивал все вещи, которые у него были, и вообще пропивал все, до чего мог дотянуться и себе присвоить. Не помогали ни мольбы матери, ни истерики жены, ни кодирования от алкоголизма, которые Вася проходил раз пять, ни запугивания участковым, ни регулярные избиения соседями и случайными людьми, у которых Вася пытался стащить какую-то мелочь. Со временем мать умерла, жена ушла, с работы выгнали по статье, квартиру через суд забрали за неуплату, но Васю это не останавливало. Он ходил по дворам, выискивал режущихся в «козла» доминошников и долго стоял у них над душой, желая «фарту-масти», пока кто-то не давал ему какую-то мелочь, лишь бы тот отстал. Он собирал орехи, выкапывал дикий топинамбур, рвал букеты ромашек и одуванчиков, продавая все это за гроши. Собирал бутылки, металлолом, макулатуру, пластик и сдавал. Предлагал помощь по вырыванию ям, по занесению рояля (если таковые имелись) на девятый этаж, по отлову собаккороче по любой работе, где не требуются умения и которую может выполнить нетрезвый человек. А нетрезвым Вася был всегда. Как это удавалось человеку нигде не работающему, было непонятно, но так оно и было.