А что я всё это время делаю? спрашивает Термидор.
Вырезаешь жестяные пистолетики для кукольных домов. С твоим единственным глазом ты весьма поднаторел в такой тонкой работе. Ты добиваешься патента на идею, когда Фиаско попадает в тюрьму, выбивая тебя из струи. Сэм «Сэм» Бликер может подтвердить, что тем вечером ты нарядился Сайта Клаусом и рыдал, пока борода не отвалилась, как подтаявший снег, и во весь голос сетовал на хрупкую сложность человеческого сердца.
Сидя на краю кресла, Сэм «Сэм» Бликер баюкает на коленях пистолет. Он хмурится.
А я что делал?
Ты угощал его суфле из алтея. Потом пошёл к Глушаку и сказал: «Это займёт его на некоторое время», и вы вдвоём, хихикая, пошли купаться ночью обнажёнными. С этого началась ваша любовь. На следующий день вы тайком поженились. Когда священник бурчал слова, обманчивые и торжественные, ты осознал, что выдриады схватки, герои, покинутые в этической спешке. Ваши подведённые смертью, налитые кровью глаза закрылись друг напротив друга тем вечером в красоте немого счастья и изнеможения. Вы были ближе, чем рай и ад, и вы принялись спорить друг с другом.
Сэм «Сэм» Бликер смотрит на Глушака, который беззвучно шевелит губами. Потом поворачивается к Атому.
Он говорит, что не умеет плавать.
Шут с ним.
А что я делал, после того как съел суфле? спрашивает Термидор.
Тебя накрыл глубокий сон, объясняет Атом. И тебе снилось, что тебя коронуют по какой-то древней церемонии. Когда опустилась корона, вокруг начала порхать радужная бабочка, и её зажало между короной и твоими волосами зомби. Убрать её значило нарушить ход церемонии, и красоту оставили среди серых вспышек до её конца. Глубоко тронутый, ты проснулся с планом объявить себя официальной ва-лютой и читать свою стоимость каждый день в газетах. Ты вошёл в лифт и сказал мужчине, читающему как раз такую газету, что в добавок ко всему обаяние распустилось. «Действительно», вежливо ответил парень, переворачивая страницу. «Я открыл собачий приют». У тебя в животе всё перевернулось, когда лифт начал останавливаться, и лампочки коротко пригасли. «Привет, говорит мужчина, наверно откачивают темницу». Он достаёт акваланг из дипломата и надевает, поправляет мундштук и затягивает ремни. «Что происходит?»кричишь ты. Он же оглядывается на тебя и, удивлённый, произносит что-то невразумительное, указывая на акваланг. Он трясёт тебя за плечи, когда вода начинает сочиться в щель в дверях и капать с потолка. Человек показывает на дверь, пытаясь объяснить, а капель превращается в душ, ко-торый набирает силу и мощь. Человек подбирает дипломат и стоит в поднимающейся воде. Ты стоишь в углу, хныкаешь. Газета кружится и качается на волнах. Свет вырубается, и человек произносит что-то через мундштук. Вода доходит тебе до колен, и ты бредёшь в другой угол, ощупывая стену в дегтярной тьме. Ты тянешься, и потолок легко сдвигается от прикосновения; ты слышишь скрип люка и удар, как у крышки жестянки с печеньями. Открываешь его, подпрыгиваешь и цепляешься за края, подтягиваешься, задыхаясь от усилий. Человек начинает протестовать через мундштук и тянуть тебя за ноги. Ты лягаешь его и выходишь победителем, встаёшь и огляды-ваешься. Ослепительный свет бьёт тебе в глаза, и ты слышишь придушенные смешки откуда-то спереди. Спотыкаясь, идёшь вперёд, прикрываешь рукой глаза, с испугом обнаруживаешь, что стоишь на театральной сцене перед полным залом. Почувствовав твоё смущение, они замолкают и сочувствуют тебе, и только пара безжалостных смешков. Ты шаркаешь вперёд, штаны насквозь промокли. «Где отель?»вопрошаешь ты. К твоему удивлению, аудитория взрывается смехом, и некоторые даже аплодируют. Ты косишься на будку суфлёраот смеха по его лицу катятся слёзы. Ты снова поднимаешь взгляд на аудиторию. «Я заблудился», объявляешь ты. Крики веселья отдаются эхом; ты пытаешься разглядеть выход, а смех стихает, и ты молотишь кулаками по заднику. «Выпустите меня отсюда», вопишь ты в ярости. Аудитория ревёт, и ты возвращаешься и пинаешь суфлёра в морду, а они катаются в проходах. Некоторые извиваются в невероятных корчах на спинках кресел, трепеща в истерике. «Что это за место?»вопрошаешь ты. Потом спрыгиваешь со сцены и хватаешь зрителя за загривок, но опускаешь кулаки при виде человека, столь обессилевшего от хохота, что он не способен ответить тебе, даже если бы захотел. Ты прорываешься по центральному проходу, некоторые пытаются коснуться тебя, когда ты проходишь мимо, даже билетёр хихикает в слезах, выражая своё почтение между всхлипами. Похоже, все восхищаются тобой. Снаружи, перед театром всюду расклеены плакаты с твоим лицом, улыбающимся и в цилиндре. Уже ночь, идёт дождь, и ты ловишь такси. Когда ты садишься и говоришь, куда тебе надо, водитель отвечает, что отель разрушили китайцы двадцать лет назад. «Извините?»спрашиваешь ты, наклоняясь вперёд. Водитель поворачивается к тебеу него разложившаяся козлиная голова. Белая пена стекает с губ, а глаза закатились. Шины визжат, водитель безжизненно обвис на ремнях, машина запрыгивает на тротуар и влетает в витрину. Звенит сигнализация, и вдали лают собаки, когда ты выбираешься из обломков под душем воды, фонтанирующей из гидранта. Детали, Термидор, улавливаешь мысль?
Погоди, это про мою жизнь мы тут говорим, протестует Термидор. Я просыпаюсь, и что происходит?
Атом его игнорирует.
При всём уважении к Джоанне, он берёт Китти в руки, говорит, что если она даст ложные показания против Гарри, он объяснит ей надёжный путь в жизни, как использовать таланты, которые у неё есть, вместо талантов, которые, как она считает, у неё есть. Сделка есть сделка, как говорит К-мен.
Ты говоришь, я навела копов на Гарри?
Я даю тебе оправдание. Китти фыркает.
Послушай, фраер, я вообще ничего не говорила, вообще ничего.
Естественно, ангел мой. Но ещё он сказал, что если ты не испустишь фонтан красноречия, он порвёт тебя как занавеску и бросит тебя лицом в горе. Ты по-чувствовала как бы ты себя почувствовала?
И я почувствовала себя ну загнанной в угол?
Загнанной в угол, конечно. Как конфетка в витрине. Конечно, ты исторгла поток и получила вознаграждение.
Ну и какую мудрость веков этот парень мне поведал? бросает вызов Китти, уже заинтересованная. Атом подходит и наклоняется к её уху, шепчет, и снова отодвигается. Китти смеётся холодным и счастливым, как рассвет, смехом.
А как насчёт жирдяя? вопрошает Термидор.
Кафка, ревниво признавая способность Китти ускользать от его взгляда, пугается, когда главарь группировки указывает на него.
Он ничто, объявляет Атом, неуместный, таких можно застрелить дюжину в любой аптеке на углу. Его единственное отличиестатус экс-чемпиона в бла-городном искусстве британского боя животами, где его боевой кличкой было «Пузан На Взводе» или «Буфер». Он быстро стал набирать популярность и был известен тем, что перед матчем издевался над оппонентом, выкрикивая фразу «Я считаю, что категорически лучше тебя в бое животами». Его победный лебединый нырок в ауди-торию легендарно вошёл в анналы обвинений в нанесении увечий. Он систематически брал золото, пока его не похитили, усадили на принудительную диету, а потом выпустили стройного и ладного за пару минут до боя. Появление на ринге этой зашуганной тростиночки в глазах медиа стало началом конца, и теперь, хотя он долгие годы жрал как лошадь, ему позволяют только открывать двери магазинов в своих старых блестящих поясах. В неправильном месте и в неправильное время он обнаруживает, что впутался в угрюмый разговор с Туровым, который к тому моменту вцепился в потрёпанный канат над зевотной пропастью собственной не-состоятельности. Пытаясь вырваться, он оделся женщиной, но выглядел исключительно как фонарь на стероидах. Его фотография была помещена на обложке специального журнала, и от стыда он не мог выйти из крошечной комнатки. Термидор ворвался с ломом доброты, иссушая страдальца своим милосердием. Сэм «Сэм» Бликер и Глушак прислуживали, Кортес за кулисами готовил удар, Джоанна и его вынужденные подельники обрушились как стена дождя на невинного Эдди. Джед здесь в качестве пищи, Мэддисвидетель нашей глупости, а призрак Джорджа Вашингтона живёт в термостате. Всем сестрам по серьгам, а, К-мен?
Значит, увалень купился. А что будем делать с Туровым? спрашивает Термидор.
Утопим в розовой воде.
Ах ты Туров борется сам с собой, нервный и задыхающийся. Да тебя надо утопить в собственной слизи, ты
Ты маленький больной щеночек, да, Туров? лает Термидор. Я весьма неохотно допускаю тебя в свою жизнь. А как насчёт полиграфа, шпик? Допрос третьей степени?
У меня для него есть ключ, говорит Атом и рассказывает ответы на контрольные вопросы Виттгенштейна. Эти отклики являются важным секретом:
В комнате есть гиппопотам? Нет.
Какие доказательства у вас есть?
Показания моих чувств. (Этот ответ позднее изменили на «Свидетельства очевидцев».)
Тест должен установить интерпретационную чёткость объекта и устранить постмодернистский шум. Если продекламировать правильные ответы, объект свободен городить любую чушь по своему вкусу.
Так что вот так, говорит Атом и поворачивается к ДеВоронизу. Когда-нибудь видел считывающие иглы на полиграфе, док? Похожи на трепещущие ножки раздавленной сороконожки.
ДеВорониз выдвигается из тёмного угла и через переполненную комнату подходит к Атому.
Хватит, каркает он. Вы что, не видите, что он сделал? Он всем вам промыл мозги! Его устамекка абсурда! Как можем мы радостно приветствовать дьявола среди нас?
Иногда людьми управляет злой рок, говорит Мэдди.
Чувствуешь себя обойдённым, док? спрашивает Атом. Ребят, ДеВорониз у нас изобретатель гибкого катафалка. Учитывая, или даже, невзирая на свой преклонный возраст, он недавно установил нравственный предохранитель, так что
Хватит, я сказал, если ты думаешь, что сможешь подсунуть мне приманку, чтобы я выслушал этот бред, ты действительно такой безумец, как притворяешься.
Иди, расскажи это горе сала.
И пойду, и расскажу. И как ты тут раздаёшь алиби, и про монстра в баке, и про трёхаренный цирк, который ты зовёшь детективным агентством.
Я его никак не зову.
Зато зовёшь себя детективом, рычит Туров, вытаскивая визитку Атома. Или ты «дефектив», как тебя назвал Джоанна?
Приглядись получше, говорит Атом. Это вы, ребята, ко мне пришли.
Глядя на визитку, Туров ловит ртом воздух, как заказной клоун на передвижной сцене. Термидор выхватывает её у него из рук.
Дефектив, читает он. В чём прикол?
Кэндимен нанял тебя! визжит Туров.
Кто сказал, что я нанимаюсь?
Мы тебе заплатили!
Мненет. Сложно увидеть характерную выпуклость у Джоанны, неправда ли?
В смысле Джоанна не отдал деньги! Джоанна!
А где увалень? вопрошает Термидор, подскакивая.
Атом показывает на открытую дверь. Джоанна выскользнул, как глетчер. Вишнёвые маячки коповозки пульсируют на потолке. Атом гулко хохочет.
Ты заплатишь за это, Атом, рычит Термидор, ты и твои друзья-мозгоеды! Ты использовал эту модальность, и ты это знаешь!
К-мен, передай мне скромное устройство из кармана.
Кафка выуживает автоматическую «Беретту» из куртки и передаёт Атому.
Верный графический уравнитель, говорит Атом. Я забрал его у ДеВорониз. Но не ради вас, господа. Я честный человек. Атом идёт к бару, кладёт пистолет на откидной столик и возвращается. Мы на равной дистанции от паровичка, док, оба футах в пяти, как мне кажется. Забирай его, а я попытаюсь тебя остановить.
Призрак улыбки пронзает ДеВорониза.
Снова жульничество, снова обман.
На эти мысли тебе не нужно моё благословение, так зачем сообщать их мне?
Что за херня? грохочет Термидор.
Не лезь! кричит Атом.
Костяная ветвь выхлёстывается из середины ДеВорониза к пистолетуАтом в прыжке ногой бьёт по столику, защемляя им конечность. ДеВорониз отбрасывает лапу, с визгом раскрывается, сбрасывает оболочку и выстреливает ножки и хлыстовидные провода по углам комнаты. Глядя на тёмное брюшко с виляющими ложноножками и грудные обтекатели, собравшаяся толпа начинает кричать, как кричат дети. Лицо ДеВорониза раскрывает створки, чтобы выпустить влажный чёрный хоботок.
«Я тот, кто кричит громче всех», думает Сэм «Сэм» Бликер и сматывается с остальными лакеями.
Оставшиеся в комнате Мэдисон, Джед и К смотрят, как Атом подбирает «62Ф» и пинает в сторону от себя сброшенное щупальце.
Вот так, ДеВорониз. Чтобы подогнать камуфляж, тебе надо было определить, что считается нормальным, а ты сроду не умел.
ДеВорониз скрипит, шевеля усиками и подбираясь перед прыжком.
Что ты такое?
Профессионал блефа.
Атом стреляетголова ДеВорониза отлетает, как артиллерийская гильза, оставляя разломанную, дымящуюся чашу. Тело обваливается, как перегруженная ве-шалка.
Остальные воют, сбегая вниз по лестнице, отпихивают друг друга в сторону и вырываются на улицу. Включается белый свет, завораживая их.
Вы имеете право молчать, как могила, кричит Шеф Блинк. Толпа летит вперёд, царапая по рукавам Блинка и выкрикивая печальные истории.
Боди? говорит Блинк. Мигалки полицейской машины сверкают, как угли ада.
19Из чего сделаны сны
Иногда ночами Блинк лежит без сна и размышляет, кого бы арестовать. Сегодня он почти удовлетворён. Эти идиоты сами приплыли в сети, как тунец. Чёрт, прямо как в сказке.
Может, ему на пасту положили дополнительный сыр, и едва ли не только что он видел во сне плато, расчерченное на классики, под голубоглазым небом. На каждой стороне горизонта стояла деревянная панель, как кафедра или скамья присяжных. Атом поднялся из усеянного звёздами центрального квадрата.
Ты сегодня ласкал свой пистолет?
Атом. Ты наверно шутишь.
Ты получишь ясное описание моих мотивов, когда отцепишь от него мои холодные мёртвые пальцы.
Мэдисон вьётся вокруг него, как дым. Она поднимает лепной пистолетик-инъектор. Блинк хихикает.
Это пистолет или аппликатор? Потом его накрывает, и сцена переключается на высокий планза спиной Атома Светлопив возносится, как качающийся крейсер. Тяжёлая штука. Из чего сделана?
Тебе понравится, Генри, дружелюбно говорит Атом. Он тянется назад, выдёргивает из города квадратный кирпич, отдаёт его Блинку. Буквы закона.
Блинк смотрит на квадрат цвета слоновой кости с тиснёной буквой «К», обнаруживает, что тот раскрывается в книгу.
Они его не знают. Они позволяют, чтобы их понимание было вытеснено отвержением его ловкости, его колючего панциря. Самые жестокие создали столь плотную сеть шрамов, что уже сами не знали, на кого они нападают. В какое время люди были столь безрассудны со смыслом? Когда только чрезвычайно сильный может рисковать, проявляя доброту.
Ну, и что всё это значит?
Что ты никого не арестуешь в этом сне.
С чего бы мне арестовывать кого-нибудь во сне?
Именно.
Ты прибрал к рукам мой кошмар, парень. Почему бы не пробежаться по воде, когда она рядом с тобой? Думаешь, мне это надо?
Нет, говорит Атом и резко взмахивает рукой в сторону горизонта Светлопива. Тебе надо вот что. И это действительно печально.
Пошли, Тэфф, говорит Мэдди, я проголодалась.
Светлопив начинает перемешиваться, размываться за их спинами. Атом замирает, когда они уже повернулись, чтобы уйти.
Эй, Генри, поведенческие исследователи завели на меня дело?
Феды может быть, со времён Падшей Улицы. Это вашингтонские ребята, Атом, они ничего не забывают.
Да, пока они живы. Вашингтону осталось три года. Пентагонупять. Светлопивудесять. Тебедесять, Генри. Отлично. А теперь просыпайся.
Звонок будильникакак сигаретный ожог.
Ну что, Блоха, это ты украл то яблоко?
Наверно, бурчит Блоха, ему неуютно. Он баюкает багряный стакан «Чили Марс 96».
Блоха, говорит Мэдисон, сидя на уголке стола Атома, эта зажигалка, которую ты мне продал, чуть на фиг не отрезала мне голову. И почему я теперь тебе не верю?
Не знаю, я погряз в противоречиях, говорит Блоха. Слишком увлёкся популярностью. Сказал Спектру, что прополз по стене рядом с яблочной тележкой, используя уши как присоски.
Но чтобы подняться, тебе надо оторвать одно ухо от поверхности, потом повернуть голову на сто восемьдесят градусов, чтобы прилепить другое, ты бы тут же упал.
Именно это и сказал судья во время обращения к присяжным. Ладно, может, я не слишком хорошо всё продумал. Я забыл, что людей можно идентифицировать по отпечаткам ушейкопы проверили стену.
И ничего не нашли? спрашивает Атом.
Нашли сотни отпечатков ушей, только моих там не было. Спектр сильно разозлился.
Ну, копы напрашиваются на барбекю, Блоха. Атом подносит Мэдди зажигалку. Тебе не хватает веса, чтобы сдвинуть дверь купе. Так чего ты упёрся?
Близняшки запустили мне пчелу в голову на тему, что я не правонар. Я хотел что-то доказать им. А выяснилось, что они уже уехали из городаотправились в Вашингтон.
Их якобы преступление сильно ветвится, Блоха, квантовая инновация. Ты не такой витой шрам. И с чего бы тебе им быть?
Я думаю, Фиаско снова поднимет шум, говорит Мэдисон. Ладно, Тэфф, пошли на пляж.
Атом и Барбитур несут бак Джеда через приёмную. Настенная живопись от пола до потолка теперь стала зловещим зверинцем угрюмых пантер, муравьев, скорпионов, скелетов, мозгов, исходящих нитями, словно медуза-фрегат, бесцветных пчёл, гигантских кроликов и блаженствующих черепах. Складчатый коралл одёжных морей, мира и океана ниспадает сквозь скрученные волокна. Здесь есть сова с лицом всасывающего вентилятора, отец города, лежащий безжизненно, как раздавленный жук. Дети хлопают веками землетрясения. На всё это взирает ворон, допуская последствия, а где-то благоденствует ландшафт. Зелёные заливные луга. Моросящий дождь. Поле, пустившее побеги совершенно нового цвета, частью как у головы, частью как у сердца.
Китти сделала реконструкцию. Она возвратилась к Богу и масштабно поработала, последовав каждому совету. К концу редкие остатки её личности полностью погасли. В зеркале ничего не отражается.
Полчаса спустя десять тысяч долларов просто исчезают из счётной машины в Цепном Банке. Ещё через час в центральном логове охранник вдруг теряет сознание. Другой бросается на помощь и неожиданно обрушивается на пол. Кольцо с ключами соскальзывает с его пояса, плывёт к двери камеры и звякает по адресудверь распахивается.
Спокойно сидя на нарах, Гарри Фиаско поднимает глаза без всякого удивления. Его лицо расплывается в улыбке.
Мэдисон загорает, как фотография. Атом лежит, читает «Расследования Пса», по радио играет «Кровавая Баня Тамагочи». Писатель жаловался на проясняющуюся погоду, и Атом вписал его в один из новых домов-нор в старой подземке. «Удачи тебе, сказал К, и пускай все восхищаются тобой за упорное следование столь отвратительной ошибке».
Есть тысячи вещей, которые я не понимаю, говорит Джед Хельмс, высовывая лицо из бака, но главнаяоткуда ты знал, что ДеВоронизэто человеческий мозг в теле насекомого, а не наоборот?
Атом кладёт книгу, покосившись в сторону.
Ну, Кэндимен намекал, что предпринял кое-какие подобные операции, но ДеВорониз истекал злобой редкой чистотыто, чего может достичь только Бог или человек. Мозг должен быть человеческим, а телоблошиное. Забавно, когда осознаёшь, что зудэто насекомое. И я никогда не верил Джоанне. Такой случай столь же редко встречается, как сомнения борова. И они его до сих пор не нашли.
Я Вроде я готов, Атом, говорит Джед.
Мэдисон шевелится и обменивается с Атомом взглядами. Они встают и поднимают бак, несут его пару шагов до волн.
Запинай их насмерть, говорит Атом.
Они выплёскивают Джеда в накатывающийся прибой.
Холодно тут, говорит он, бледнея. Ох, сколько места. И он, вильнув хвостом, медленно уплывает прочь, ни разу не обернувшись.
Приятных сновидений, Джед, говорит Мэдисон.
Сколько он продержится?
Не знаю.
Они возвращаются на пляжные полотенца. Атом надевает чёрные очкинебо становится цвета бензина. Чего-то не хватаетсвязующего звена. Он ждёт, тер-пеливый, как время.
Песня Тамагочи кончается, и Бойкий Шарик начинает балаболить.
Нам выпала честь приветствовать президента Соединённых Штатов. Мистер президент, ваши действия в последние несколько дней вызвали массу предположений. Похоже, вы подверглись существенной перемене имиджа. После спорных инцидентов с собаками, ящерицами, кальмаром, змеями и беззащитным ламантином по имени Рамон, это хорошо продуманная реконструкция? И как вы действовали в процессе эскалации ядерной программы?
Жирный смешок вскипел в эфире.
Я есть то, сэр, что я есть. И я восхищаюсь человеком, сэр, который восхищается человеком, сэр, который восхищается человеком, сэр, вот что я делаю, сэр.
Некоторое время до их ушей долетает лишь шум моря и крики чаек. Потом Атом задумчиво улыбается.
Похоже, Близняшкам пришла в голову правильная мысль.
Давно не была в Колумбии. Едем? Атом встаёт, косится на машину.
Шли их на хуй, если они не понимают шуток. Мэдисон присоединяется к нему, ухмыляясь, как акула.
А если понимают? Они уходят вместе.
Всё равно шли их на хуй.
Примечания
1
Сеогgе Арреl
2
Инородец (греч.).
3
Джон Фицжеральд Кеннеди.
4
Gut-barging (сталкиваться животами) реально существующее английское (шотландское) боевое искусство. Цель соревнованияиспользуя исключительно живот, вытолкать противника с мата.