И что же тебе, "Хозяин города", потребовалось от простой, честной, старой женщины? саркастично поинтересовалась бабушка.
Бабуль, не надо, простонал я, раненый ее словами и тоном.
А что надо? Что ты натворил?
Ощущая себя последним дерьмом, я выложил, как есть, события последних дней. Когда я закончил, мне хотелось испариться, только бы не ощущать презрительный взгляд светло-голубых глаз.
И ты хочешь, чтобы я попробовала достучаться до несчастной? спросила она, и я кивнул. А зачем? Чтобы, когда она придет в чувства, ты продолжил над ней издеваться?
Слова старушки поставили меня в тупик. Я, если честно, и не задумывался над тем, как себя вести, если девушка придет в себя, слишком поглощенный работой и проблемой ее нынешнего состояния.
Вот ответь мне на вопрос. Зачем ты это делал? Зачем мучил бедняжку? Какую цель преследовал?
Мне хотелось, чтобы она была моей, тихо ответил я, Чтобы она слушалась меня.
Господи! покачала бабушка головой. И в кого ты такой недалекий?
Что? Недалекий? Меня еще никто не называл таким словом. Подонок, ублюдок, чудовище, но недалекий?
В смысле? спросил я, растерянно хлопая глазами.
Да в прямом. Насилие в таких вопросах неприемлемо. Ты хотел ее себе и пытался сломать ее, подавить ее волю? я кивнул изумленный проницательностью женщины. И что из этого вышло? Сам видишь, ничего хорошего. Знаешь, Адриан, есть птицы, которые неспособны жить в неволе, вот и Криста такая же. Не может такая девушка жить в клетке. Для нее лучше смерть, чем жизнь в рабстве.
Что ты имеешь в виду? поинтересовался я, не совсем понимая, к чему клонит бабушка.
А то, что девушек добиваться надо не насилием, а лаской и нежностью, закатила женщина глаза, Ты настолько глубоко завяз во всей своей грязи и жестокости, что не понимаешь элементарных вещей.
Да это она не понимает! Мне не нужны капризы и споры. Мне нужно подчинение, полное и безоговорочное!
Вот, теперь ты добился того, что можешь делать с девушкой все, что твоей душе угодно, но разве ты рад? Она твоя полностью? Но разве этого ты хотел?
Второй раз за несколько минут ей удалось загнать меня в угол. Конечно, нет. Я хотел не этого.
Нет, покачал я головой после недолгого молчания. Но и вечное противостояние мне не нужно.
Ты ведь так и не понял, что я хочу сказать? я отрицательно помотал головой. Если с женщиной правильно обращаться, то она сама, абсолютно добровольно сделает, все, ну или почти все. Я примерно представляю, чего ты хотел добиться, но ты должен понять, что не все поддаются дрессировке. И у тебя есть выбор, иметь дело с полностью безвольной куклой или с живой девушкой, у которой есть мысли, чувства и желания, которые могут не совпадать с твоими. И есть еще третий выход.
Какой? прошептал я.
Я был подавлен, когда бабушка носом меня ткнула в факты, которые я сам не замечал. Просто не хотел видеть.
Ты можешь отпустить ее. Сделать свободной, произнесла она, Потому что в сложившейся ситуации, это мне кажется единственным разумным выходом.
Отпустить? Навсегда лишить себя ее? Почему-то одна эта мысль вызывала приступ тошнотворной паники.
Я не могу, тихо ответил я, Просто не могу.
Ну тогда ласка, нежность и бережное обращение, фыркнула бабушка, Хотя боюсь, уже слишком поздно. То, что делал ты непростительно. И я не смогу судить ее за девушку за невозможность забыть твои «подвиги».
Отчаянно помотав головой, я начал мерить шагами маленькую кухню. Каждое слова бабушки было истиной, но меня такой расклад не устраивал.
Ты же знаешь, мне чужды эти сопли, огрызнулся я, наконец.
Не повышай на меня голос! Оставь ее в покое, если не способен по-человечески обращаться. Если в тебе не осталось ничего светлого, голос был ледяным, как арктический ветер. А сейчас, я так и быть поеду с тобой. Но не ради тебя, а ради несчастной души, которую ты покалечил своими лапами.
Оставив меня наедине с собой, бабушка пошла собираться. Меня просто душили, разрывали на части противоречивые мысли и эмоции. Я не мог ее отпустить, просто не представлял себя без нее. Мне была совершенно непонятна такая зависимость. Как и когда эта девушка превратилась в мой наркотик? Но и все те сопливые нежности, о которых говорила бабушка, были не про меня. Я на корню задушил, убил в себе все, что было с этим связано девять лет назад. Я просто не способен на это. Да и не хочу. С другой же стороны, мысль о жизнерадостной Кристе, которая соглашается на мои причуды, была слишком сладкой и притягательной. Что же мне делать?
Глава 12. Криста.
Пустота в душе и боль в телевот все, что я сейчас имею. А я-то надеялась избавиться от всего этого. Но даже эту возможность Адриан Джонсон отнял у меня. Он вообще забрал у меня все.
Мне не хотелось с кем-либо говорить, не хотелось слушать весь тот мусор, что льют мне в уши, и я научилась просто отгораживаться от реальности. Ко мне неоднократно приходил Адриан и что-то говорил, но его слова для меня были, как фоновый шум, я их не слушала, думая о чем-нибудь более приятном. Так же часто у меня бывал врач, обрабатывая мои раны, он тоже пытался со мной говорить, но его постигла та же участь. И не, потому что я ненавижу его, как хозяина этой темницы, а просто, потому что не хочу. Может, они решат, что я окончательно тронулась умом, и сдадут меня в психушку? А что, неплохо бы. Оттуда хотя бы есть шанс когда-нибудь выбраться.
Дни сменяли друг друга, и только в моей жизни ничего не происходило. Я лежала, прикованная к кровати, потому что травмы мешали мне двигаться. Иногда, устав от молчания и игры в помешанную, я была готова заговорить, но желание быстро пропадало. Зачем? Чтобы это чудовище вновь начало превращать мою жизнь в ад?
Я не могу убежать и даже умереть не могу. Он все предусмотрел. Из комнаты убрали все колюще-режущие предметы, и все, что можно разбить; плюс к этому, в комнате всегда находился какой-нибудь амбал. Эти часовые раздражали меня больше всего. Они постоянно чем-то скрипели, шуршали, издавали звуки и просто не давали побыть одной.
Местами я задумывалась, а может, я действительно того? Спятила. Ведь мне ни черта не хотелось, кроме как избавиться от всех этих мучений, от всего, что делает меня несчастной, несвободной. И раз шанса выбраться живой из лап этого монстра нет, то зачем вообще жить? Чтобы он удовлетворял за мой счет свои садистские наклонности? Нет, я так не хочу.
Ох, деточка, что же он с тобой сделал! услышала я причитания над ухом, голос был женским и знакомым. Что вылупился? Скройся с глаз моих долой! Видеть тебя не хочу, изверг!
Я буду в кабинете, если что, услышала я голос Адриана.
Что? Может, я действительно умерла? Адриан Джонсон молча проглотил оскорбление и более того, послушался? От шока я невольно распахнула глаза и повернулась, чтобы лицезреть уникальную женщину, которую слушается это чудище. Передо мной была Саманта, его бабушка. Ее лицо сморщилось от жалости, а глаза были полны ужаса.
Боже мой! продолжала она. Не могу поверить, что Адриан мог свершить такое!
Мог, слова слетели с моих губ, прежде, чем я успела что-либо обдумать.
Так ты говоришь! радостно воскликнула она, а я нервно покосилась на амбала на диване. Ну, все. Можно забыть о покое, теперь этот урод не отвяжется. Мне сказали, что ты выпала из реальности. Сошла с ума. Ни с кем ни говоришь, ни на что не реагируешь.
А с кем тут говорить? тихо спросила я. И зачем?
Ну как это, общение это жизнь, уже веселее сказала женщина.
Жизнь? Она издевается? Или действительно не понимает? Она свободна, и даже это чудовище считается с ней. У нее наверняка есть все, что она только хочет. А что есть у меня? Ничего. Абсолютно. Даже эта самая жизнь мне не принадлежит. Я лишь игрушка в руках жестокого извращенца.
Нет у меня жизни, воскликнула я. Ваш Адриан хорошо постарался! Он лишил меня всего: свободы, счастья и даже надежды! Дайте мне просто умереть, прекратите меня мучить! Я устала, я так больше не могу!
Все эмоции, которые я сдерживала, которые присутствовали во мне в каком-то спящем, притупленном состоянии, вырвались на свободу, как цунами. Жестокая истерика накрыла меня. Я кричала и плакала, не контролируя себя. Слишком много боли, слишком много отчаяния и абсолютно нет надежды Я просто больше не могу! Нет сил, бороться и терпеть. Я устала.
На шум и крики прибежал Адриан, но Саманта властной командой выгнала его обратно за дверь, и за это ей спасибо. Не хочу, просто не могу его видеть.
Ненавижу, всхлипывала я, когда меня немного отпустило, Ненавижу.
Тише. Успокойся. Все хорошо, с материнской нежностью и заботой пожилая женщина гладила меня по голове.
Хорошо? спросила я, ощущая, как подступает новая порция слез. Что тут может быть хорошего?
Так. А ну прекрати, неожиданно жестко сказала женщина.
От неожиданности я вытаращила на нее глаза. Было в этом голосе что-то, что заставляло слушаться.
Я понимаю твои чувства и эмоции, уже спокойно продолжила она.
Нет, не понимаете, покачала я головой. Вам не понять.
Ладно. Я представляю твои чувства и эмоции, но ты должна взять себя в руки. Умереть она захотела. Ишь чего задумала, фыркнула женщина, Смерть и сама найдет тебя, когда придет время. Жизнь дана нам Богом, и надо ценить этот дар.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но старушка жестом руки попросила замолчать, и я покорно закрыла его обратно.
Сейчас тебе все кажется мрачным, и кажется, что выхода нет, но так не бывает. Надо жить и бороться, пока сердце бьется, заметив мой потерянный взгляд, она продолжила мягким голосом, Криста, я честно и сама понять не могу, как Адриан мог совершить такое. Я даже не могу тебе ничего обещать, кроме того, что постараюсь быть рядом и сдерживать его. Но нужно верить в хорошее, ведь мысли материальны.
Тяжело верить в хорошее, когда вокруг тебя лишь черное отчаяние и полная безысходность. Ей никогда не понять, что я чувствую. Никто не разрушает целенаправленно ее жизнь, не держит взаперти, не подвергает насилию. Но, тем не менее, я видела в мудрых глазах пожилой женщины искреннее участие. Ее доброта была для меня как глоток свежего воздуха. Она тут сидела и терпела мои заскоки, мою истерику, хотя могла бы запросто махнуть рукой, ведь я ей никто. Абсолютно чужой человек.
Мне хочется верить, что рано или поздно все наладится, но я не могу. Не могу. Не получается. И даже если все это когда-то закончится, то как жить с такими воспоминаниями? спросила я.
Саманта окинула меня грустным взглядом и ответила:
Не знаю.
В комнате повисла тишина. Каждая из нас думала о чем-то своем.
Криста, наконец нарушила тишину моя собеседница, я не могу тебя просить простить его. Такое не прощают. Это понимаю даже я, но я люблю его и верю, что для него еще не все потеряно. Ты, наверное, не поверишь мне, но он далеко не всегда был таким, в голосе женщины была глубокая печаль, Когда-то он был совсем другим. Несмотря на непростую жизнь, он был добрым юношей, полным надежд. Он любил жизнь и просто любил. Но после той ночи, он изменился, стал другим. Замкнутым, агрессивным, злым. Со временем он научился контролировать эмоции, но душа и сердце так и остались под коркой льда. Я знаю, это не оправдание его поступку, но ему в жизни тоже досталось.
Да ну? Адриан Джонсон человек, любящий что-то кроме насилия, денег и власти?
Мы с вами точно об одном человеке говорим? недоверчиво прищурилась я.
Точно, грустно выдохнула пожилая женщина. Возможно, в том, что он стал таким, есть и моя вина, я виновата, что не смогла достучаться до него, пока не стало слишком поздно. А сейчас мне стыдно за него.
Казалось, будто Саманта стала как-то меньше, сжалась, поникла под гнетом непосильной ноши. Она винит себя в том, что мой тюремщик монстр. Я ощутила жалость к этой женщине, сомневаюсь, что она сделала его таким.
Вы упоминали какую-то ночь, осторожно начала я, движимая нездоровым любопытством, А что тогда случилось?
Женщина побледнела и нервно отвернулась. В комнате опять повисла звенящая тишина, и когда я думала, что она ничего не ответит, услышала:
Я не могу тебе сказать, тихо-тихо произнесла она, Адриан сам расскажет, если посчитает нужным. Но не советую выпытывать это из него.
С этими словами она ушла. Я осталась одна с кашей в голове. Выпытывать что-то из Адриана? Она серьезно? Пытки это по его части, не по моей. Что же тогда случилось? Неожиданно для себя я поняла, что нашлось что-то, что смогло вызвать мой интерес. Я помню, как задавалась вопросом, родился Джонсон таким или стал, и если верить Саманте, его таким сделали события прошлого. Но что такое могла случиться, чтобы человек переродился в чудовище? Вряд ли, я это когда-либо узнаю.
Мне казалось нелепой сама мысль, сидеть и говорить о чем-то с Адрианом. За все время я от него слышала лишь угрозы и словесные унижения. Неужели он способен вести нормальный диалог? Или мне персонально повезло, и таким ублюдком он бывает только со мной? Не знаю.
Я была благодарна Саманте за то, что она пришла. Ее присутствие и слова придали мне сил, и дали мизерную надежду, что может даже для меня когда-нибудь станет возможным счастье. Может, все-таки рано или поздно, я обрету свободу. Вот только смогу ли я забыть этот ужас? Смогу ли жить как раньше? А может, я и вовсе зря мечтаю, и сейчас мой мучитель сидит и думает, как бы еще унизить меня, как причинить побольше боли?
Одно лишь знаю, впервые за четыре дня я стала задумываться о будущем, проснулось хоть и маленькое, но желание жить. Саманта права, жизнь это дар божий, и отказываться от нее просто преступная глупость, а следственно, меня опять ждет борьба. Вот только, где найти силы для нее?
Глава 13. Криста.
Нажав кнопку на пульте, я выключила телевизор, как обычно, там не было ничего интересного. Встав с кресла, я побрела обратно в постель. Больше недели прошло с момента, когда я пыталась уйти за черту, раны мои начали затягиваться, и я с трудом, но все же начала передвигаться по комнате.
Если не брать в расчет тот факт, что меня держат взаперти, не разрешая покинуть комнату, то мое существование сейчас можно было назвать весьма сносным. В комнате были все удобства, и сама комната была весьма приятной, большая, в бежевых тонах. Тут было гораздо уютнее, чем в той проституцкой обители.
Целыми днями я бродила туда-сюда по помещению, смотрела телевизор, читала и вела продолжительные беседы с Самантой. Но самым главным было, что за все это время я ни разу не видела Адриана. Подозреваю, это старания Саманты.
Во время длительных бесед я узнала о старушке много нового и сама рассказала немало забавных случаев из моей жизни. В начале, все ее рассказы были далеки от темы семьи, она старалась не упоминать имя своего внука, но со временем оно стало проскальзывать все чаще и чаще. Я не знала, нечаянно это или она, таким образом, готовит меня к неминуемой встрече с этим чудовищем? Ведь с момента нашей первой встречи мы ни разу не возвращались к случившейся трагедии и ее виновнику.
Мне было дико, но в рассказах Саманты, Адриан Джонсон в самом деле был другим человеком. Нормальным парнем с вполне обычными желаниями. В моей голове сей факт упорно не хотел уживаться.
Когда моя спина коснулась простыней, я болезненно поморщилась, так повторялось каждый раз, когда травмированное тело соприкасалось с какой-либо поверхностью. К этому я уже привыкла. Надо лишь на пару секунд задержать дыхание, и отпустит.
Ко мне все так же приходил врач и каждый раз, обрабатывая раны, он печально качал головой, говоря, что, наверное, останутся шрамы, и это ужасно. Шрамы. Нательные отметины меня, конечно, угнетали, но это было ничем, по сравнению с кровоточащими ранами в душе. Я неоднократно слышала, как жертвы насильников ходят по психотерапевтам годами, не в силах справиться с ужасом пережитого. А ведь, как правило, с ними это случилось лишь раз и длилось не сильно долго. А где мне найти такого мозгокопателя, который поможет мне справиться с собой? Или эти ужасы до конца дней будут отравлять мне жизнь?