Я украдкой наблюдал за Лазутиной, которая рассматривала облачка пара, вырывающиеся изо рта при выдохе. Девушка, казалось, совершенно забыла обо мне, складывая губы трубочкой и скосив к носу глаза. Зрелище было настолько потешное, что я изо всех сил старался не засмеяться, чтобы не спугнуть ее.
Я к этому времени уже успокоился, и теперь мог даже без содрогания вспоминать о том, что учудила моя подопечная. Ей этого не говорил, но перепугала она меня сегодня не на шутку. И не имело никакого значения, что я порой гонял и с большей скоростью, рискуя своей и чужими жизнями. Но никогдавдвоем, и, тем более, ни разупассажиром. Оказалось, что это совершенно иные ощущения. И эта новизна, вкупе с неуверенностью, удивлением и фактором неожиданности подарили мне незабываемые мгновения и неописуемое желание жить.
Но на смену страху и злости, пришли другие чувства - восхищение, удивительная эйфория и дикий интерес. Кто бы мог ожидать от такой ботанички, как Лазутина, такого фуэте?
Вот и для меня оказался сюрприз. Да такой, что до сих пор коленки мелко дрожат, а сна ни в одном глазу. Кстати, не первый. Сюрприз, в смысле.
Я окинул девушку сверху вниз и обратно внимательным взглядом. Вроде же ничего особенного, глазу даже зацепиться не за что. А она раз за разом умудряется вводить меня в ступор, разнося сложившееся впечатление в мелкую пыль.
Что еще ты скрываешь, Янка? И зачем?
Теперь меня не покидала уверенность, что той девушки, которую я знал все годы учебы в универе, не существует. И мне стало жизненно необходимо узнать, кто же скрывается под этой личиной. Зачем? Да если бы сам знал
- Почему именно байк?небрежно поинтересовался, пользуясь возможностью получить ответы. После своего эпичного заезда, Янка стала снова открытой и расслабленной, как в тот раз, когда пригласила к себе на чай.
- Так получилось, - пожала она плечами, чуть улыбнувшись, - несколько лет назад нашим соседом был настоящий байкер. Большой бородатый мужчина в косухе и бандане долго смущал двор, пока не выяснилось, что он вполне себе интеллигентный и приятный человек. Повар в ресторане, кстати. А мотоциклы были его страстью, чуть ли не с детства. Я, тогда еще подросток, часто останавливалась посмотреть на то, как он полирует свой «Харлей», хотя за марку не поручусь. И однажды, заметив мой неподдельный интерес, он предложил прокатиться.
Янка вздохнула, мечтательно уставившись куда-то в темноту, будто заново переживая те мгновения, а затем продолжила:
- Та поездка оказалась потрясающей. Пустая дорога, ветер, бьющий в лицо, иллюзия свободыКажется, будто ты летишь на крыльях в мягких объятиях самой природы, как птица. Для меня с тех пор мотоциклы так и остались олицетворением этой самой свободыВпрочем, повторить так и не удалось. До сих пор.
Ее лицо вновь озарилось таким счастьем, что я невольно засмотрелся. Удивительно, как такое незначительное, с моей точки зрения, событие, могло подарить настолько сильные впечатления. Я чувствовал себя всемогущим джинном, даже словно выше стал.
- Если так любишь, то почему не купишь себе байк?без задней мысли поинтересовался, не понимая проблемы. Мягкая улыбка тут же сменилась ехидной ухмылкой, наказывая меня за недогадливость.
- Действительно, чего это я?картинно всплеснула руками Лазутина, - всего лет пять работы без сна, отдыха и жратвы, и все! Подумаешь, ерунда какая! Зато собственный мотоцикл под жопой...а то я все думаю, на чем бы мне на работу ездить?
Я ругнулся про себя. Грудь привычно обожгло, но мне не надо было оголяться, чтобы понять, почему. Табличку «Болван» от ангела видел уже не в первый раз.
- Извини, - поспешил сгладить неловкость, удостоившись короткого фырканья.
Вновь темнота окутала нас, нарушаясь лишь тихим шелестом нашего дыхания. Лазутина отрешенно сбрасывала мелкие камушки в реку, набрав целую горсть тут же, у ограждения. А меня распирало от дебильного желания поговорить.
- Ну, что, Лазутина, - от резкого хлопка в ладоши, прозвучавшего неестественно громко, девушка дернулась, недоуменно обернувшись, - минус один! Точнее, одно. Теперь не отвертишься, придется раскрыть карты. Колись, давай, какое второе желание?
Я весело хохотнул, но чуть не подавился, закашлявшись, увидев, как внезапно смутилась девушка. И это Кобра, которую бы даже ректор со страпоном наперевес не смутил бы. Во, дела
И опять появилось чувство, что делаю что-то неправильно. Не замечал раньше за собой подобного.
- Да ладно тебе, - значительно спокойнее начал я, становясь впритык к ней и легко толкая плечом, - это же я. Мне можно.
Усмехнулся, ловя ответное тепло зеленых глаз. Когда же мне стало важно, что она думает обо мне и моих словах?
Янка еще немного помолчала, собираясь с духом. Я и не торопил ее, рассматривая ночной город. Неоновые вывески, как огни на новогодней елке, дарили ощущение какого-то праздника. Красиво
- Волков, - раздалось сбоку, я даже сначала подумал, что мне послышалось. Но нет. Чуть кашлянув, девушка сказала уже куда отчетливее, - Ромка Волков.
- Что, Волков?попугаем переспросил я.
- Нравится мне - Лазутина окончательно стушевалась, а я со стоном уронил голову на ладони.
Мало мне роли доброй феи! Теперь еще и купидоном работать
Осуждать выбор Лазутиной при всем желании не мог. Хотя желание почему-то возникло. Причем такое, что хотелось этому распрекрасному Роме прописать в челюсть с ноги. Зачем? Да хотя бы из чувства противоречия.
С Волковым я был не слишком близко, но в целом неплохо знаком. Несколько раз сталкивались на вечеринках в одной компании, да и по учебе иногда. Парень был умным, по-настоящему и со всеми вытекающими. Гордость университета. Перспектива красного диплома и блестящего будущего. Он не был ботаником, как это ни странно. Успешная учеба прекрасно совмещалась с кружком по хирургии, секцией по футболу и активной общественной деятельностью. Внешностью природа его тоже не обделила, отвесив свои дары щедрой рукой. Ростом чуть выше меня, с удлиненной блондинистой шевелюрой до ушей в модной рваной стрижке, почти постоянно смеющимися голубыми глазами и спортивной, чуть худощавой фигурой, он привлекал к себе немало внимания. А если добавить харизму и чувство юмора, получался почти идеал. Но при всем при этом, бабником он не слыл. У всех на слуху звучали только два его романасо второго курса со Светой Латышевой, мисс универа, в течении двух лет, и затем, около года, с Ритой Румянцевой, солисткой молодежной рок-группы, выступающей периодически для «своих» и в небольших барах. Обе девушки учились в нашем же университете, только Светана педиатрическом факультете, а Ритана нашем, на год младше. Сейчас же, насколько я помнил, Волков был свободен, что играло нам на руку.
- И что?разрушил я неловкое молчание через пару минут, когда перестал в очередной раз поминать всуе всю поднебесную братию.
- Что что?отозвалась девушка, а меня пробило на истерический хохот. Высокоинтеллектуальный разговор впечатлял.
- Что ты хочешь от меня конкретно?пояснил я, поворачиваясь к ней лицом, - если проводить к алтарю, то извини, времени мало, не успею. Если связать и оформить ценным грузом с доставкой, то пожалуйста. Я готов.
Лазутина косо мазнула по мне взглядом, отворачиваясь. Видеть ее смущенной было все еще странно, но облегчать задачу я ей не собирался. В конце концов, именно мне все это расхлебывать и каким-то чудом доводить до хэппи энда.
- Лазутина, не томи!поторопил я ее, отчего-то раздражаясь, - времени осталось меньше месяца, тем более, что Новый Год через две с лишним недели уже. Ставь задачу, да пошли. Холодно.
Последние слова прозвучали почти зло. Стоим тут, как идиоты, посреди моста. Ночью. В мороз. Будто заняться больше нечем! А еще и устройство личной жизни Кобры на повестке дня. Дурдом!
Было видно, что мои слова и тон задели девушку, вдруг сжавшуюся в тугой комок. Мне на миг показалось, что сейчас острые и длинные иглы, как у дикобраза, проткнут тонкую кожу, окутывая ее целиком. Но решительно отмел зарождающееся чувство вины, сложив демонстративно руки на груди в ожидании ответа.
- Свидание. Это должно быть одно свидание, - отчеканила Янка, повторяя мой жест.
- Легко, - отмахнулся с легкой ухмылкой. Невероятное облегчение нахлынуло вдруг, возвращая хорошее настроение. Это будет намного проще, чем я ожидал.
- Но никаких договоренностей за моей спиной, - добавила она, понимающе усмехнувшись, - если я узнаю, что это ты попросил Ромку со мной встретиться, то тут же идешь в задницу со всеми своими проблемами. Он должен сделать это сам. Только настоящий интерес.
Твою жне проще. Черт!
Привычно шикаю на резкую боль в груди, продолжая войну взглядов. Если она ждет от меня признания и раскаяния, то не дождется! Не при чем я. Показалось ей! Вот точно говорюпоказалось!
- Хорошо, - идея созревает мгновенно, а на лицо наползает такая мстительная ухмылка, что Лазутина на миг теряется, - но тогда у меня тоже есть условие.
Она вопросительно приподняла бровь в ожидании. Легкое превосходство во взгляде меня не впечатлило. Шанса отказаться я ей не оставлю.
- Ты будешь делать все в точности, как я скажу, - озвучиваю, с удовольствием отмечая игру эмоций на ее лице. Настороженность и сомнениеслабая надежда и неуверенностьраздражение и нежелание подчинятьсяСмотрел бы и смотрел.
Решайся, Янка! Игра становится по-настоящему интересной, только когда в ней участвуют двое
- Хорошо, - медленно кивает, не переставая сверлить меня напряженным взглядом. И мне понятны ее опасения. Тем более, что точно знаюмой план ей не понравится. Совсем.Только если при этом мне не будет ничего физически угрожать. И репутация не пострадает.
- Да твоей репутацией можно гвозди заколачивать, - неприлично весело рассмеялся я, вспоминая о том, какой образ она постаралась создать в глазах однокурсников, - поверь, даже стриптиз посреди аудитории и массовое жертвоприношение ей не повредят.
Мне показалось, или девушка вздрогнула? Я попытался заглянуть ей в глаза, уже даже качнулся вперед, чтобы сделать шаг, но был тут же остановлен насмешливым прищуром.
- Вот и договорились, - бросила она, шагая в сторону стоявшего невдалеке мотоцикла, - можно и по домам теперь. А то что-то разговорились мы с тобой. Хорошего помаленьку.
Вот так всегда. Как будто ничего и не было.
Впрочемдрузьями с этой ехидной стать нам в любом случае не грозит.
Глава 18
Яна
После моего сумасшедшего ночного заезда прошло уже больше суток. Прощание с Бариновым тогда вышло неоднозначным. Я раз за разом вспоминала наше общение на протяжении последних недель, включая прошлую ночь, и никак не могла разобраться в себе, запутываясь все больше.
Пора было взглянуть правде в глаза и признать, что наши отношения давно перестали быть вынужденными и неприятными. Все чаще и чаще я ловила себя на том, что наши разговоры доставляют мне удовольствие. Мне нравилось видеть искренний интерес в глазах парня, и с удивлением отмечать, что он далеко не так глуп и ограничен, как я о нем думала. Мы часто спорили, но теперь ехидные слова, на которые мы не скупились, лишь раззадоривали нас, придавая приятную остроту процессу.
Но я никак не могла преодолеть внутренний барьер, строившийся годами, и не дающий никому приблизиться к душе ближе, чем на километр. А редкие минуты откровенности, когда я забывала обо всем и становилась той, чей образ давно затерялся в прошлом, сменялись мучительным самоедством. И робкий голос надежды, говорящий о том, что мажору можно доверять, жестко заглушался доводами разума и напоминанием, чем для нас закончилась такая доверчивость в прошлый раз.
И раз за разом минут откровения становилось все больше, а голос разумавсе тише. Невозможно жить в одиночестве среди людей, даже если у тебя есть куча железобетонных причин и жестокая клятва, данная самой себе. Даже такой, как мне, хотелось иногда почувствовать себя самой обычной девчонкой, без груза прошлого, терзающего душу.
Но хорошо это или плохо, определиться я до сих пор так и не смогла
Проспав меньше трех часов, с утра как обычно рванула на учебу. Практика, лекции, перерывы, бег между корпусами, все закрутилось привычным вихрем, позволяя на время отвлечься от собственных мыслей, погрузившись в учебные проблемы. Все было как всегда, кроме одного.
Да, да, Баринов. Именно он выбил меня из колеи, нарушив монотонность студенческого дня. Я в этот момент как раз зашла в аудиторию, где у нас должна была через десять минут начаться лекции по терапии. Ноги по заученной годами траектории несли меня к первой парте, когда, бездумно окинув взглядом уже присутствующих, я не поверила своим глазам. Мажор, сияя такой улыбкой, будто сто лет меня не видел, но мечтал об этом каждую минуту, приветственно кивнул мне, заставляя споткнуться на ровном месте. Скосив глаза под ноги и с мыслью, что у меня качественный обман зрения, я вновь посмотрела на Баринова. Чтобы окончательно захлебнуться удивлением, когда он радостно помахал мне рукой.
И что это было?
Неуверенно и криво улыбнувшись в ответ, я заторможено села на свое место.
Все это время, что мы встречались и я осваивала байк, мы строго соблюдали договоренность о конспирации. Никаких приветствий, никаких вольностей, и даже ругались с прежней регулярностью. Правда, за последние пару недель, привычных гадостей от него я не слышала, но ни о какой симпатии и близко речи не шло. А тут такоеСтранно.
Обдумав все еще раз, пришла к выводу, что что-то еще мне показалось странным в его поведении. Будто за его улыбкой скрывалось нечто большее
Но, как ни старалась, сообразить не смогла. А после началась лекция, потом надо было решить вопрос с должниками по зачетам, вдобавок сегодня у меня стояла ночная сменаКороче, о Баринове я совершенно забыла.
Как оказалось, зря!
На работе удалось поспать буквально пару часов, а учитывая, что и до этого выспаться не удалось, в универ утром вплыла сонной-сонной мухой, мечтая лишь о крепком кофе и подушке. Причем очередность и мое положение в пространстве при этом роли не играло совершенно.
В связи с этим на первые несколько приветствий ответила автоматически, хоть и не слишком разборчиво. Затем настала очередь преподавателя по физике, приятного молодого мужчины, кумира всех первокурсниц. Его веселая улыбка вкупе с подмигиванием, заставили проснуться быстрее кофе. А открыв глаза пошире, я с нарастающим изумлением наблюдала небывалую картину. Почти все студенты, так или иначе, попавшиеся мне навстречу, натыкаясь на меня, сначала округляли глаза, притормаживали, а вот потом
- Лазутина, привет!донеслось от трех девушек из пятой группы, что-то обсуждающих на площадке между вторым и третьим этажом.
Хмуро кивнув, я продолжила путь.
- Янка, хей!Артюшев, догнав меня, легко хлопнул по плечу, удивив до немоты, - ну, ты даешь!
- Привет!
- Лазутина, привет!
- Ого, кто бы мог подумать! Хай!
- Янка! Давай с нами в выходные! Эй!
- Привет!
Я только ошарашенно кивала головой, как болванчик, совершенно ничего не понимая. Казалось, что весь мир в одночасье сошел с ума, не поставив меня в известность. По известной всем методике, ущипнула себя за запястье. Шикнула от боли, перестаравшись.
Все-таки не сплю.
Кое-как добралась до кабинета, надеясь разобраться во всем там. Но, впечатленная до крайности всем происходящим я, видимо, совершенно не смотрела по сторонам, вдруг с размаху впечатавшись носом в чью-то твердую грудь.
- Ой!
- И вам доброе утро, Лазутина, - декан нашего факультета по доброму мне улыбнулся, пока я судорожно краснела от неловкости.
- Извините, - выдавила тихо, но меня перебили.
- Яночка, я, конечно, лицо официальное, но - мужчина чуть наклонился ко мне и, заговорщицки понизив голос, продолжил, - хочу вам сказать, что искренне впечатлен. Может, это и не педагогично, да и не женское это занятие, но я поражен вашей смелостью. Только будьте аккуратнее.
И, показав мне кулак с поднятым вверх большим пальцем, он ушел.
А я в полном охренении осталась стоять на том же месте, не в силах сделать шаг.
Да что происходит, мать вашу?!
В лекционный зал я влетела укушенной в филейную часть гарпией, готовая на все, чтобы узнать правду. Приветствия и удивленные возгласы бессовестно проигнорировала, так злобно глянув на особо радостных, что улыбки быстро увяли, а однокурсники резко вспомнили про неотложные дела.
Быстро окинув взглядом присутствующих, я нашла того, кого искала. Уж она точно в курсе.
- О, Янка, привет!тепло улыбнулась мне Ирка Суколова, отвлекаясь от небольшого печатного издания со знакомым названием. Наш университет уже пару лет как выпускал собственную газету. Она печаталась небольшим тиражом раз в неделю, в основном для внутреннего пользования. За совершенно символическую плату можно было ознакомиться с последними новостями, достижениями отдельных студентов, планируемыми конкурсами, концертами и прочим. Газета, как ни странно, пользовалась большой популярностью, раскупаясь за пару-тройку часов. Этому способствовал молодой, но очень увлеченный своим делом коллектив редакторов, журналистов и иже с ними, а так же весьма посредственный контроль со стороны руководства.