Иди гуляй, дядя!
Не знаю, что происходит. Успеваю только прикрыть рот ладонями, заглушить свой крик и вжаться от страха в стену. Захар валяется у меня в ногах, стонет, зажимает нос.
Ты в порядке? Адаму нисколько не интересен поверженный, он спокойно перешагивает через него, словно на дороге валяется мешок с отрубями, берет меня за локоть и тянет в сторону выхода. Я нахожусь в какой-то прострациибез чувств, без понимания, что произошло и происходит сейчас.
Поправь платье и номерок свой давай, командует, не смею его ослушаться. Его пристальное внимание нервирует, платье одергиваю, номерок, как назло, не сразу попадается под руку. Через две минуты на плечи накидывает пальто.
Спасибо. Чувствую себя раздавленной, запачканной поведением Захара.
Захар! Что с ним? Адам смотрит на меня слишком спокойным взглядом. С такими людьми тяжело общаться, никогда не догадаешься, о чем они думают, как реагируют на твои вопросы или ответы.
Думаю, что ничего серьезного. От разбитого носа никто не умирал, до свадьбы заживет. Тебя домой отвезти или куда-то еще?
Он меня отвезет? Мы будем с ним в замкнутом пространстве? У меня никогда никаких фобий не было, но, кажется, сейчас одна появитсяАдам. Я уже начинаю паниковать от одной мысли, что мы окажемся рядом, будем сидеть очень близко друг к другу
Я вызову такси.
Мне несложно тебя подвезти. Тем более где гарантия, что ты в такси не встретишь очередного мудака, улыбается. Сердце не екает, но смещается со своего постоянного места куда-то вверх, чувствую ком в горле.
Если вам не сложно, я не против, да, лучше согласиться. Пусть я к этому человеку и испытываю странные чувства, уверена на все сто процентовон меня не обидит.
Глава 5
Адам
Смотрю на затылок Ивана. Немного нервничаю. Последний раз у меня потели руки, когда следак, глядя в глаза, выносил мне приговор. Мне было восемнадцать. Я первый раз попался на воровстве. Четко понимал, что сейчас мне либо сломают жизнь, отправив за решетку, либо дадут шанс на светлое будущее. Сердце у меня тогда ухало где-то на дне голодного желудка. Казалось, его редкие удары слышали все менты, которые задерживали и которые сидели в кабинете. Мне было противно от самого себя, по спине ручьями тек пот, ладони влажные, а во рту африканская сухость. Гордость, упрямство, вызов людям в погонах не позволили превратиться в нюню. Внешнехолодное презрение, а внутриобжигающий страх. Вот и сейчас, сидя в теплом салоне машины, равнодушно смотрю перед собой, а внутри пожирающая похоть, жажда обладать здесь и сейчас. Ладони, как у пацана, влажные от перевозбуждения. Губы сохнут, стараюсь не так часто их облизывать, но они, черт побери, горят. Я даже вспоминаю молитвы, чтобы прибавилось силы для моей выдержки до конца поездки. Потом потом я поеду к Алине, вытрахаю ее до звездочек в глазах, представляя ту, до которой не смею дотрагиваться. Хотя от этого желания тело скрючивает, как в остром приступе ревматизма.
Мне нравится новогодняя Москва, очень красиво. Вздрагиваю от неожиданности. Вообще, не рассчитывал, что Диана будет со мной разговаривать после случившегося. Я стараюсь сейчас об эпизоде в ресторане не думать, но этого сосунка еще проучу.
Мэру выделяют для этого очень хорошую сумму, правда, не все деньги тратятся по назначению. Мельком смотрю на аристократический профиль девушки, погружаясь в свои эмоции. Невообразимо красива, красива настолько, что не веришь в искренность природы этой красоты, но я знаю, Диана не прибегает к услугам косметологии. Она не такая
Это во всех сферах так. Не все деньги доходят до людей, но спасибо за те крохи, что дают, прикусывает губу. Стискиваю руки в кулаки. Так и подмывает освободить губу, оттянув вниз, а потом засунуть свой палец в ее рот, почувствовать ее язык на подушечке. Член дергается. Отвожу глаза в сторону, делаю медленный вдох. Спокойствие, только спокойствие.
Я люблю Новый год. И эту предпраздничную суету, толкотню. Люди начинают чаще улыбаться.
Еще бы не улыбаться, впереди полторы недели оплаченных выходных.
Вы всегда ищете повод придраться?
Почему вы так решили? Я проявляю воспитание и обращаюсь к ней тоже на «вы». Ее «вы» меня коробит, заставляет чувствовать себя дряхлым стариком. Какая между нами разница? Сколько ей? Двадцать два? Или двадцать три? Университет вроде окончила.
На каждое мое предложение вы ничего положительного не сказали. И смотрит в упор своими ясными голубыми глазами. Линзы, что ли, носит? Слишком яркие, прямо до рези в глазах, заставляют моргнуть.
Я не люблю этот праздник. Причину называть, конечно, не собираюсь. Впрочем, и вспоминать эту причину тоже не планирую. Ключик от двери, где спрятаны причина, воспоминания, боль, рваное сердце, давно выброшен.
И мандарины?
Мандарины?
Мандарины любите? Я обожаю запах мандарина. На сами мандарины у меня жуткая аллергия, кротко улыбается, опустив свой космический взгляд на руки. Разговор пустой, пустые разговоры я не люблю, но с Дианой почему-то хочется болтать о ерунде.
Кстати, вы завтра работаете? У меня венок почти готов, но завтра уже тридцать первое, возможно, вам совсем не до моего венка. Могу привезти после праздников.
Я завтра не работаю, но можем встретиться. Упускать еще один шанс с ней увидеться не собираюсь. Если и дальше у нас будут такие встречи, позволяющие приблизиться к ней, мне и незачем давить на Щербакова. Возможно, малышка сама придет ко мне под воздействием своих чувств
Я могу привезти к вам домой, мне несложно.
Я живу за городом. Склоняю голову набок, наблюдая за Дианой из-под опущенных ресниц. Почему она завтра работает? Точнее, почему она так рвется себя чем-то занять? Не хочет готовиться к празднику дома, в окружении родственников?
Мы, случайно, не соседи? Смешок, мурашки по коже, кровь нагревается до критической отметки. Я смотрю на ее приоткрытые губы и сглатываю. Как-то душно становится в салоне машины. Знаю, что Иван всегда устанавливает комфортную для меня температуру, но сейчас мне очень жарко, хочется расстегнуть пару пуговиц на рубашке.
Нет, ровным голосом отвечаю, чуть приоткрывая окно со своей стороны. Поток холодного воздуха охлаждает разгоряченное лицо, прикрываю глаза на секунду.
Вам плохо? обеспокоенно спрашивает Диана, положив свою руку на мой согнутый локоть. Девочка, что ты творишь!
Я чувствую сквозь ткань пальто, рубашки ее прикосновение. Как импульс электроразряда, действует точечно и постоянно. Скинуть ее ладоньгрубо, терпетьмука. Еще сорвусь и наброшусь на нее, как одичавший кавказец, живший долгое время в горах без женщины. Меня ведь и присутствие Ивана не остановит, он со мной многое повидал. Умеет молчать, благодарно принимать хорошую зарплату и поощрения.
Поворачиваю голову, моргаю раз, моргаю два, пытаюсь оперативно собраться и удержать свою похоть в рамках, не испугать малышку. Потом ведь сложнее будет добиться ее расположения. Насиловать не люблю.
Что-то в глаз попало, севшим голосом выдавливаю абсурдную ложь, которая только что пришла мне в голову.
Давайте я посмотрю, подается вперед, а я впервые паникую, не уверен, что смогу хладнокровно выдержать еще одно ее прикосновение.
Спасибо, не стоит. Вроде прошло. Для видимости еще моргаю, тру глаз. Диана возвращается на свое место, облегченно выдыхаю. Сколько нужно времени, чтобы уложить ее в свою постель? Недели три? Месяц? Полтора? Я слишком долго одержим мыслью о ней, о ее теле, о сексе между нами, что когда цель вот-вот уже перед носом, отсрочка воспринимается физической болью.
О, мы уже приехали! радостно восклицает Диана, одаривая меня обворожительной улыбкой, которая сиянием может сравниться разве что с иллюминацией на Красной площади. Ярко, красиво, незабываемо.
Машина подъезжает к ее дому. Иван останавливается напротив нужного подъезда. Сидит на месте, знает, что я сам выйду и открою пассажирскую дверь с другой стороны.
Большое спасибо. Девушка улыбается, прижимает к груди клатч. За все. Это, кажется, благодарность за вмешательство.
Не за что.
Я завтра до обеда привезу венок. Адрес вы мне вышлете?
Конечно, приподнимаю уголки губ в подобии улыбки.
Тогда до завтра. Мы стоим напротив друг друга. Смотрим глаза в глаза, позволяю себе погрузиться в их глубину, увидеть в ней свою черноту. Один шаг в мою сторону, робкий, неуверенный. Стою на месте. Сама должна. Еще шаг. Привстает на носочки, целует, как первый раз, в уголок губ. Смущенно отстраняется, часто хлопает ресницами. Остатки моей силы воли сгребаю в кулак и прохладно выдаю:
До свидания, Диана.
До свидания, Адам, шепотом отвечает, резко отворачивается и почти бегом направляется к своему подъезду. Я стою на месте до тех пор, пока тяжелая дверь не скрывает ее тоненькую фигурку. Достаю телефон. Отвечают с первого гудка.
Жди меня через полчаса, голой. Сбрасываю звонок, не дожидаясь ответа. Сажусь в машину, Иван понимает меня без слов, куда сейчас ехать. Откидываю голову на подголовник, закрываю глаза. Вновь передо мной аристократический профиль, приоткрытые губы, идеально изогнутые брови. Вновь меня накрывает алчная похоть, которую я сейчас накормлю заменителем.
Элитный дом, здесь Алина снимает квартиру. Открываю входную дверь, снимаю ботинки, вешаю пальто. На ходу расстегиваю рубашку, захожу в спальню. Девушка послушно ждет меня на кровати.
Становись раком, командую. Не хочу видеть ее лицо, я наполнен сейчас образом Дианы, и стояк у меня из-за нее.
Алина выполняет приказ, дергаю ее на себя. Сухая, могла бы и подготовиться. Стонет, я толкаюсь глубже, просовываю руку под живот, опускаю ниже, нашупывая клитор. Хочу, чтобы кричала, хочу слышать мольбы. Хочу, чтобы кончила, а я воображу, что подо мной голубоглазка.
Адам, божеДрожащий голос, хлюпанье наших тел, ее содрогающееся тело, я закрываю глаза. Еще толчок, до упора. Стон. Мне не хватает какой-то малости для разрядки. Меняю темп, угол проникновения, яйца поджимаются, да Вот-вот, но опять облом. Рычу, сгребаю в кулак светлые волосы, смотрю на выпирающие лопатки Алины. Все же Диана изящнее, что ли И кожа у нее белее Нагибаюсь, кусаю девушку. В голове шумит, взрываются мысленные петарды, вгоняю член так глубоко, что Алина подается вперед, но удерживаю за талию.
Отстраняюсь, прячу член в штаны, застегиваю ширинку. Иду на кухню выпить воды. С третьим глотком меня догоняет послевкусие секса. Кажется, с Алиной пора закругляться, не чувствую облегчения, только раздражение. В голове по-прежнему муторно, как после запоя, а в яйцах вновь тяжесть.
Я привез тебе путевку на Бали. Порадуешь себя недельным отпуском. Споласкиваю стакан. Алина стоит за спиной. Застегиваю рубашку, провожу ладонью по волосам.
Спасибо. Идет следом, молча наблюдает за мной. Достаю из внутреннего кармана конверт, протягивая девушке.
С Новым годом.
И тебя с Новым годом, слушаю затылком пожелания, открывая дверь. Сейчас домой, достать бутылку коньяка и нажраться. Это моя ежегодная традиция на протяжении пяти лет.
Глава 6
Диана
В сотый раз за утро проверяю венок, пытаюсь найти повод придраться, но ничего такого нет. Он идеальный. Стильный. И у меня давно не было такого воодушевления в работе, стараюсь не думать, что явилось причиной этого подъема.
«Яндекс.Пробки» советует мне без необходимости не покидать дом, весело готовиться к Новому году. Если что-то нужно, рекомендует воспользоваться рядом находящимся магазином. Возможно, я бы прислушалась к нему, если бы сама не назначила на сегодня встречу, благо хватило ума не оговаривать точное время. Адам сказал, что будет весь день дома и ему не сложно выехать в город. Я заверила его, что мне все равно по пути. Мне, действительно, по пути. В сорока километрах от поселка Адама по той же трассе находится дом отца.
Тридцать первого декабря на дорогах настоящее чистилище, проверка на крепость нервов. Я нервно барабаню по рулю, периодически бросая выразительный взгляд на часы. От моего нетерпеливого ерзанья в машине ситуация не изменится, позднее утро плавно переходит в день, дай бог мне вырваться из этого хаоса в течение двух часов. Мой телефон молчит, никто сейчас не звонит, все заняты приготовлением праздничного стола. У папы этим вопросом занимается Елена Николаевна, наша хранительница домашнего очага.
Вырвавшись на дорогу в сторону области, с удовольствием втапливаю педаль газа до упора, соблюдая при этом скоростной режим. Вполне предсказуемо, что Адам живет в охраняемом поселке, где спрашивают, к кому едете, и проверяют паспорт. Как только по рации получают подтверждение, поднимается шлагбаум, и меня пропускают на территорию поселка.
Дома спрятаны за высокими заборами, по периметру камеры, и ни души. Реально, пока я ехала к нужному дому, никого не встретила. У папы в поселке поживее будет, и с соседями мы общаемся, ходим в гости друг к другу. Тут же Гробовая тишина. Передергиваю плечами, неуютно здесь как-то. Останавливаюсь возле высокого каменного забора с нужным мне номером дома. Из калитки выходит незнакомый бритоголовый парень, смотрит на номера моей машины, что-то говорит в рацию, за его спиной медленно отодвигаются ворота. Заезжаю во двор.
Первое, что вижу, огромный дом в два этажа, с мансардой, с крыльцом. Сбоку замечаю террасу под навесом, чуть подальше от дома гараж на три автомобиля. Возле ворот и калитки два небольших домика. И ухоженная территория. Из-за отсутствия снега зеленый газон смотрится противоестественно в конце декабря.
С крыльца поспешно спускается мужчина. Я узнаю в нем вчерашнего водителя. Торопливо покидаю салон машины, прихватив с собой главный повод моего приезда в эту резиденцию.
Добрый день, Диана Денисовна. Как доехали?
Добрый день. Если бы не пробки, было бы в два раза быстрее, а так вы понимаете, что сейчас творится на дорогах. Кстати, с наступающим вас Новым годом.
Благодарю. Вас тоже с наступающим Новым годом. Мужчина делает приглашающий жест в сторону дома, идет вперед, я за ним. Нас никто не встречает. Оглядываюсь по сторонам. Здесь очень красиво и дорого. Каждая деталь интерьера продумана и подобрана со вкусом. Но меня не покидает ощущение музейности. Нет милых сердцу фотографий на столе возле зеркала, вазочки для ключей от дома и машин. Проходя мимо гостиной, замечаю, что и тут нет фотографий, книг, подушек. Словно выставочный образец элитного жилья.
Длинный коридор, закрытые двери, неожиданно перед одной замираем. Вчерашний водитель любезно открывает дверь, не заходит. Я благодарю кивком, переступаю порог. Первый порывразвернуться и бежать куда глаза глядят. Второй порывне дышать и просто впитывать в себя все, что вижу.
Меня привели в тренажерный зал, совмещенный с огромным бассейном. Но не это заставляет биться сердце в тахикардии, задерживать дыхание. Мой взгляд фокусируется на мужчине, который сейчас висит на турнике ко мне спиной, с легкостью подтягивается на руках. Осторожно пытаюсь сглотнуть, а сглатывать нечем. Слюны нет, во рту сухо, выпить воды мне бы не помешало. Да и в себя прийти от увиденного, а смотреть есть на что.
Черная борцовка подчеркивает размах широких плеч, крутость накачанных мышц и смуглую кожу, влажную от пота. Глаза опускаются ниже. Никогда не смотрела ранее на пятую точку у парней, это Лина любительница оценивать задницу своих потенциальных жертв, мне это было неважно. Мне было больше интересно, о чем можно разговаривать с человеком. Но сейчас сейчас я даю десять из десяти по шкале своей подруги. Она бы тоже выставила такой высокий бал за зад Адама в черных свободных шортах. Его тело притягивает взгляд, хочешь не хочешь, но ты будешь смотреть и давиться слюной, как только она появится.
Чувствую, как полыхают щеки на моем бледном лице, эти два алых пятна не скроешь. Отвожу глаза в сторону, пытаюсь взять себя в руки, хреново получается. Я вновь смотрю на Адама, потому что он спрыгивает и поворачивается ко мне лицом.
Со своим венком в руках я тут совсем не к месту. Топчусь, готовая провалиться сквозь землю. Адам секунду растерянно на меня смотрит, вынимает из одного уха беспроводный наушник. Лоб блестит от пота, темные волосы прилипли, грудь размеренно поднимается и опускается. Он снимает с рук митенки, бросает их на скамейку для пресса, берет с велотренажера полотенце и вытирает лицо.
Я звонила, когда выезжала. Вы не ответили. Думала, доеду за час, попала в жуткую пробку. Это была плохая идея встретиться тридцать первого декабря. Извините, ради бога. Вот венок, и я поеду, не буду вас отвлекать. Я готова тарахтеть без умолку и одновременно молчать. Пока у меня преобладает чрезмерная говорливость.