Может, бабы не понимают, что они страшные? спросил Ральф вслух. Если начать с кем-нибудь общаться из-за ума, она непременно вообразит, что ты повелся на ее шарм. И тут же растеряет весь ум, в попытках за тебя уцепиться.
Вот я об этом и говорю, резко повторил Антон. Неужто, живя с тобой, Ви ни разу не попыталась.
Ральф вскинул голову, внимательно взглянув на него.
Если бы и пыталась, тебя это не касается, согласись?
Я не к тому, что я любопытный гусь и лезу в то, что лишь твое дело. Но тымой друг, тебе я обязан всем!.. Я не могу поступить с тобой, как мудак, ведясь на твою девчонку.
Ральф рассмеялся.
Неужто, у тебя есть что-то человеческое? Я всегда думал, что по ночам ты не спишь, а садишься на подзарядку.
Я не хочу опять влипнуть, сказал Антон. Мне кажется, я люблю ее. Что всегда любил.
Ты ее хочешь. Если быть совсем честными
Да. Но прежде, я должен быть уверенным, что она свободна иАнтон сжал губы. Я не могу ведь просто трахать твою сестру, не собираясь на ней жениться Вот почему я здесь.
Ральф глубоко вздохнул. Он не хотел ее по крайней мере, так часто. И так, как этого хотела она. Но он любил ее. Любил по-прежнему, больше всех на свете. За исключением, может, Фила.
Забавно знать, что онбрат.
Самая мысль, что какой-то роботизированный сопляк решает, годится ли ему в жены Ви, задел Ральфа за живое.
Я не хочу тебя оскорблять, сказал он, стараясь ничем не выдать себя, но ты никогда не женишься на Верене. Неужто, никогда не слышал о Штрассенбергах?
Я слышал, но она же не из графской семьи.
А это, как раз, для женщин не имеет значения. Все девушки Штрассенберг выходят замуж внутри клана. Иначе, прощай фамилия и все фамильные привилегии. А их там много, Антон, поверь. Я там бывал. Я там жил практически
Так почему она здесь, а не с ними?
Она со мной. Я ей опекун и родственник. Но замуж она пойдет лишь за одного из своих. Ее отецвторой по значимости человек в клане, бабкаодна из богатейший женщин в семье Не буду утомлять тебя, но скажу одно: Верена очень богата. И если Джесс не оправится от своей психушки, может так статься, что ее мужа заберет дочь.
И кто он? Муж?
Старший сын графа.
Антон потух и даже как-то обиделся.
Так это что, получается это я ей не пара?
Ральф рассмеялся.
Вот так облом? Но не расстраивайся, когда она ей исполнится двадцать шесть, ты мог бы стать ее содержанкой.
Очень смешно.
И зря, Ральф потер голову и сказал, стараясь не быть злорадным. Ты очень смелый парень, если пришел ко мне. И честный, вопреки своим интересам. Поэтому я тоже буду честен с тобой. Если ты хочешь спать с ней, спи с ней. Но только тайком от Свени и остальных. И самое главное, не вздумай сделать ей бэби!.. Знаешь, я очень хорошо к тебе отношусь, но ты никогда не женишься на Верене. Этого не допустит ее семья.
Антон насупился. Мюллеры далеко не бедны, но они никогда не сравняются со старой аристократией. И даже смешно, что Антон об этом не знал. И еще смешнее, что он порвал со Свеней в надежде взобраться на Ви. Хоть и прикрыл все это дело женитьбой.
И Ральф задумался: может быть, это шанс? Расстаться с ней, хоть и ноет сердце? Она не нужна ему в том виде, как она есть. А в том, в каком нужна, он никогда ее не получит. Верена не мазохистка. От слов «совсем». А онсадист, и ничего с этим не поделаешь. Он все еще любил ее. Больше жизни Но он ее не хотел. А она хотела. Настолько часто, что Ральф скрывался в спортзале. Не мог уже себя заставлять. И она опять начала ехать крышей.
Ты, вроде как в геометрии разбираешься, сказал Ральф, стараясь не смотреть на Антона. Ви репетитор нужен. Она умна, как топор. Я не хочу, чтоб потом сказали, будто я плохо за ней следил.
Антон уставился на нее, быстро облизав губы.
Ты что, не слышал, что я пытаюсь сказать?
Я слышал. Могу я рассчитывать на то, что ты будешь очень аккуратно предохраняться?
Я не мудак какой-нибудь! закипел Антон. Если я не могу стать ей мужем, то и не будет ничего.
Не говори ерунды, перебил его Ральф, презирая себя. Связи зарабатывают не только в браке. То, что она не станет твоей женой, не означает, что она не сможет представить тебя друзьям, или метко упомянуть при случае. Взгляни на меня. Сказать тебе, кем я был до нашей с ней встречи?.. Она единственная наследница. Поверь мне: ради нее, Лизель, ее бабка, сделает что угодно.
Антон криво усмехнулся. Ральф видел, что связи его совсем не интересуют. Лишь одна связь.
Она тебя хочет, соврал он. Уж я-то знаю.
III Верена.
Тестостерон вместо стероидов.
В Гамбурге Ральф ходил на киокушинкай-карате, здесь, в Геральтсхофене, организовал «бойцовский клуб» имени себя лично. Лично снял помещение в здании, где раньше был магазин напитков, переоборудовал и устроил там спортивную студию для парней.
На первый взгляд, все было прилично, да но Что это были за парни!
Их было пятнадцать, может быть двадцать, мальчишки от четырнадцати до двадцати. Ральф собирал их как жемчуг, по одному, когда посещал полицейские участки или тюрьму для несовершеннолетних в Эбрахе.
Тетушка плакала и шептала, что эти мальчики убьют его и нас всех, живьем, а потом сожгут дом и всю ее мебель. Она все время была логична. Ральф лишь глаза закатывал. Даже глубже, чем в те моменты, когда она пыталась вернуть его на путь истинный, вытащив из моей постели.
Это просто секция, тетя! твердил он с плохо скрываемой яростью. Я просто пытаюсь спасать их души для церкви!.. Не выводи меня!
По понедельникам, средам и пятницам, мальчики пинали по груше и тягали «железо», по воскресеньям, после мессы, пинали мяч. В четверг у них был день помощи одиноким старикам, после чего ребята пили чай в актовом зале церкви и о чем-то болтали чуть ли не до полуночи.
Тетя под строжайшим секретом поведала мне, что опасается, будто Ральф совсем помешался на почве власти. И собирает собственную армию. Некий дитрих-югенд. Так стало ясно, что помешалась тетя. Она под каждым кустом видела нациста, а под деревомцелый взвод.
Нацистами тетя считала всех, кто не мог жить ни во что не впутываясь. От продажи наркотиков до разбоя и грабежа. И была права: эти мальчики, как и сам Ральф, по крови были волками. И то что Ральф пытался сделать из них пастушьих собак, способных жить в обществе, не означала, что у него получится.
Эти мальчики были платой, что Ральф аккуратно вносил на баланс Судьбы. Пытался дать им всем шанс. Такой же, что мой отец дал ему. И такой же шанс он хотел дать мне. Помочь поладить хоть с кем-нибудь за стенами Штрассенберга.
Он просто никак не мог взять в толк, почему мы так держимся друг за друга. Мне предстояло снова через это пройти.
Когда мы явились к церкви, парни и девушки, которые явно учились не в моей школе, весело обсуждали что-то, стоя у груды ящиков перед входом в церковь. Ральф посигналил и с радостными воплями, толпа расступилась.
Девочки, с улыбкой обобщил Ральф, знакомьтесь, этомоя сестра Арест за драку в школе. Мальчики, вы помните мою Виви?
Мальчики изобразили собрание пионов и помидоров. Девочки постарались скрыть, что ко мне испытывают. Я спокойно посмотрела на Ральфа: видел? Ральф стиснул зубы и тряхнул головой.
Все принялись за дело.
У Мариты благотворительность заключается в том, что облаченные в перья и бриллианты женщины, которым бы больше пошел картонный пакет на голову, покупали дорогие билеты на ужины. И прославляли друг друга за доброту.
Убогих и сирых к столам, конечно, не подпускали.
То что делает Ральфнастоящее. И кому-то нужно.
По четвергам «волчьи мальчики» забирали продукты на фудшеринге, грузили в специально нанятую газель и везли их в церковь. Девушки под руководством тети разбирали продукты по списку и собирали набор для малоимущих и одиноких. А затем развозили тем прихожанам Ральфа, которым тяжело самим ходить в магазин.
Я и понятия не имела, как много нищих в нашей стране, такой богатой и щедрой на соцпособия. Правда, я никогда не думала, что есть люди, которым пособий может и не хватить. Ральф помогал им также, бесплатно занимаясь сдачей или продажей домов, устраивал стариков в дома престарелых, а тех, кто хотел жить дома, навещал на дому.
Вот в чем заключалась его работа с домиками старушек, о которой так любил проехаться мой бывший любимый. Тогда я смеялась, сейчас мне было не по себе.
Большинство из этих людей, жило на крошечные пенсии на съемных квартирах. И никакой практической пользы от помощи, Ральф не получал. По рассказам Филиппа выходило, что он чуть ли не завещания переделывает в свою пользу. На деле он просто следил за тем, чтобы стариков не потрошили недобросовестные риэлторы.
Еда, лекарства, транспорт, помощь в оформлении документов, дотаций и медицинской помощи, все это делали он и его ребята, многие из которых уже работали и учились в его риэлторских фирмах.
Все происходило так быстро и эффективно, что оставалось только стараться бежать, как все. И неожиданно, мне понравилось.
Ребята постарше, у которых есть водительские права, подъезжали к фудшерингу, грузили отобранные девочками продукты. Все это отвезли в церковь, и мы с девчонками тут же принялись за работу.
Девочки, еще осталась красная паприка? Фрау Рамм просила именно красную!..
Да, там коробка под коробкой с бананами. Захвати скотч!..
Синди, ты села на печенье, корова глупая!..
С моим весом я хоть на чипсах могу сидеть.
Ты и так на них сидишь. У тебя сало через ремень свисает. Еще пара кило и ты можешь смело переходить в бодипозитив
Смех. Общий. Синди:
Это не сало, Вики, это моя природная женственность.
Женственностьэто сиськи и бедра, вставила девочка, что искала паприку. А у тебяжир на пузе.
Смех.
Синди показала язык и, тут же, демонстративно, открыла коробку «Принглс».
Отец Ральф, крикнула она в полуоткрытую дверь. София унижает мое человеческое достоинство. Что делать?
Купи у меня индульгенцию на сей тяжкий грех и врежь ей, отвечал Ральф. Только не ногами: тыдевочка.
Это дискриминация и сексизм! Сделайте меня женщиной, падре! Я хочу ей с ноги влепить.
И все опять хохотали.
Включая тетушку.
Если бы так пошутила я, мне вымыли бы рот с мылом и окунули мордой в святую воду. Но Синди никто ни в чем не подозревал.
Работа кипела. Мальчишки составили коробки в газель и уехали развозить их по адресатам. Мы убрали упаковочный мусор, принялись накрывать столы.
В субботу в церкви большой обед и дискотека времен Пришествия, сказала мне Синди, хрустя уже третьим пакетом чипсов. Старички пляшут фокс и рассказывают друг другу о своей молодости. Хорошая все же болезньсклероз. Каждый месяцновые лица. И кстати, о молодости
Она умильно закатила глаза.
Что у тебя там было с Антоном?
Я замерла.
Не потому, что с Антоном у меня было что-то, что следовало скрывать. Потому, что я Ральфу об этом не рассказала. И то, что все вокруг в курсе, застало меня врасплох. Они были даже не из моей школы! Неужто, Антон рассказал друзьям?..
Ральф медленно скрестил руки, привалившись плечом к стене.
С Антоном? переспросил он.
Синди удивленно зыркнула на него.
Ты что, не в курсе?
Нет, как-то не уследил.
Ха-ха! Синди скомкала хрустящий пакет и запихала в один из мусорных.
Ты что, с Антоном встречаешься? спросил Ральф спокойно.
В церкви словно похолодало, теперь это ощутили все. Синди самодовольно заткнулась. Вот что я ей сделала? Что?!
Антон всего себя посвящает спорту! Там вместо гормонов в крови стероиды, буркнул кто-то из мальчиков. Синди снова хлюпнула в туалете. Алкашка!..
Да, сказал Ральф. Конечно. А где Антон? взгляд уже потеплел и обещал мне адское пламя.
Со Свеней, сказала Синди, выжав улыбочку. Работает на два фронта. Какой уж там спорт?..
Теперь ты видишь.
Когда отец расстался со мной, я думала, виноваты чайки, моя неуклюжесть, глупость да что угодно, только не он.
Когда я окончательно поняла, что Ральф любит Джессику, у меня был опыт в поиске виноватых. Во всем была виновата я: я не могла дать ему того, чего он хотел. Я была слишком маленькой, я его не интересовала.
С Антоном фиаско было особенно оглушительным. Одно дело быть отвергнутой теми, кого считаешь богами, другоеобычным мальчиком, который сам-то еще сопляк. А он отверг меня три года назад.
Именно отверг. По причине возраста. И я готова была покляться, что Синди била именно в этот пункт.
Ральф был в подвале, тренировался.
Ревела музыка, большой боксерский мешок стонал под ударами, как живой. Ральф бил по нему ногами, словно он, правда, был живой. Сам он выглядел, как Люцифер в истинном обличии. Красный от ярости, с вздувшимися венами на лбу и висках.
Краем глаза, Ральф заметил движение и развернулся; весь блестящий от пота.
Чего тебе?! рявкнул он.
Я выдернула шнур и эхо затихшей музыки еще какое-то время пульсировало в ушах.
Ты поступаешь подло! сказала я. Ты сам велел мне идти, и я пошла! Я говорила, что нечто похожее обязательно случится!
Ральф хрипло рассмеялся, вытер лицо полотенцем и стал дрожащими руками разматывать эластичные бинты на кистях.
Ты просто невероятная! восхитился он. Значит, это я поступаю подло? Я? Да? Не ты?
Я ничего не сделала.
Да, ну? Не била клинья к Антону?
Мне было плохо, сказала я хмуро. Я тебе надоела. Я должна была как-нибудь это пережить.
У Ральфа хватило совести не орать, что не надоела. Он закусил губу.
Тебя было ужасно много, подтвердил он.
Я поняла слишком поздно. Увы. Прости.
Он осторожно прочистил горло.
Послушай, Ви! Ты ничего другого не делаешь. Только дома сидишь. Естественно, что ничего другого тебе не хочется Я понимаю, что тебе нравится, но пойми и ты: у меня полно других дел. Которые гораздо важнее и интереснее секса Не то, чтобы мне не нравилось Но не каждый день, не по два часа!.. Займись чем-нибудь! Чем угодно. Не сиди здесь!
Я вскинула руку. Дрожащую. Меня и саму трясло.
Слушай, а тебе никогда не приходило в голову, что проблема не в том, чего я хочу, а в том, чего ты не тянешь? Почему я должна убивать свое либидо? Я же не прошу тебя пить виагру и продолжать! Уверена, в мире полно мужчин, которым нравится секс. Так же сильно и часто, как он мне нравится.
Ральф не нашелся, что ответить. Потом сказал:
Так часто, как тебе нужно, сможет только тойбой. К счастью, ты довольно богата.
Ральф, если ты вдруг не понял, то я отстала. Рождество я буду праздновать уже дома, а до Я сделаю над собой усилие и проживу без тебя. Так что сделай не строй из себя жертву! Не пинай грушу, не спрашивай, к кому я бью клинья. Как ты и сказал, я богата. И я не собираюсь под кого-то подстраиваться, или кого-то терпеть.
Какое-то время, он стоял молча. Затем кивнул.
Я тебя услышал.
ЧАСТЬ 5.
I Верена.
Что ты сделал, чтоб заболеть?
В тот вечер Ральф простудился.
Он никогда раньше не болел! По крайней мере, настолько серьезно. Когда я встала, тетя как раз пытала его вопросами, вроде: открыл ли он форточку, тренируясь и не ходил ли после душа босой.
Ральф не рычал. К моему удивлению, он лежал покорный и тихий, что было ему несвойственно. Как и розовый цвет лица и испарина на щетине Я сбегала за градусником и решительно подвинула тетю бедром. Мужчины способны умирать при температуре 37.4, но они стонут при этом, жалуются, кричат Ральф же страдал молча и весь горел.
Господи! У тебя температура сорок! сказала я, беспомощно крутя градусник и не зная, что с этим делать. Где ты умудрился?.. я осеклась. Я повторяла за тетей.
Это все за твои грехи, Ральф! всхлипнула она.
Больной молчал и чтоб хоть что-нибудь сделать, тетя смочила водой полотенце и попыталась уложить его на лоб племянника.
Прекрати это! внезапно вскинулся тот. Бесполезно! Вызови отца Крауса Я долженРальф не договорил
Тетя всхлипнула, прижав ладони к груди и воскликнула:
О, боже! Он умирает!
Я разрыдалась, даже не пытаясь анализировать. Громко, испуганно и по-детски. Ральф просил вызвать к нему священника! Он хотел исповедаться.
Хватит выть!.. рявкнул Ральф и захрипел, выгнувшись в приступе сухого, лающего кашля. Идиотки! Кто-то должен отслужить завтра мессу вместо меня.