Шевлягина ОльгаЖажда огня
Пролог
- Война закончилась! Да здравствует победа королевских войск!
Не успели эти лозунги отзвучать во всех уголках страны, как живым доказательством газетных заголовков потянулись от границы колонны усталых изможденных солдат. Они шли днем и ночью: изорванные, голодные и злые, несмотря на яркое слово "победа". За колоннами плелись тощие клячи - они тащили телеги, явно перегруженные, поскольку лошади еле передвигали свои худые ноги. Их никто не погонял - они шли сами, медленно и уныло, с усталостью глядя на всё померкшими глазами. Иногда проносилась над колоннами унылая песня солдата или брань ротных, нарушая тот нестройный шум, что складывался из шарканья сотен стоптанных сапог, стука копыт и скрипа старых телег, ломящихся от грузов. Это была разная утварь: сундуки, серебро, подсвечники, картины, ковры, резные табуреты и зеркала. Хозяева же всего этого - холеные офицеры и командиры - гарцевали впереди своих войск на раскормленных скакунах. Они смеялись и шутили, мечтая о возвращении в столицу, к женам и возлюбленным.
Среди них выделялся мужчина лет тридцати с гордой осанкой, выдающимся вперед подбородком и холодным блеском черных глаз. Из-под косо надетой французской треуголки выбивались пепельного цвета волосы. На нем был военный мундир с блестящим крестом на груди и красной лентой, недавно повешенной на него рукой самого короля. Мужчина был статен и в меру высок, с жилистыми руками, небрежно держащими повод скакуна. Он отличался от остальных и тем, что ему было позволено носить фамильную шпагу, как знак отличия за победу в степях. Остальные командиры носили стандартные однотипные клинки без украс, а его шпага блестела десятком драгоценных камней и гербом древнего рода Мортьеров.
Это был сам граф Мортьер - командующий королевской кавалерией. Он был в меру азартен, хитер и не знал чувства зависти. Ему всегда везло. Мортьер не мечтал о военной карьере, не хотел выслужиться или прославиться, хотя в эту войну ввязался по доброй воле. Граф понимал, что для того, что произошло в степях дикой южной страны, "война" и "победа" слишком громкие названия. Просто для престижа старого монарха такая авантюра была необходима. Король загнал двухтысячную армию в степи, где раскинули свои городки богатые падишахи, периодически совершавшие набеги на приграничные селения монархии. В степях после битвы осталась треть войска, почти вся пехота. Хотя, что и говорить, шахи были разбиты, и их добро теперь ввозилось в страну.
Сам Мортьер ничего себе не взял - у него и так было огромное состояние, а алчность никогда не жила в нем. Он не был чрезмерно похотлив и потому не позволил никому из своих солдат, равно как и себе, увезти с собой хоть одну женщину из гаремов. Конечно, офицеры нарезвились с ними за то время, пока солдаты гнали врагов по степям.
Граф очень обрадовался, увидев вдали огни, - было уже за полночь. Солдаты останавливались и падали кто где, уставшие от бесконечного пути. Офицеры направили своих коней в сторону огней.
Это оказалась деревенька из семи дворов и маленькой часовенки. Испуганные крестьяне вышли из домов. За их спинами прятались любопытные ребятишки.
Мортьер спрыгнул с коня и огляделся: все дома выглядели вполне ухоженными.
- Сир, что прикажете?- один из офицеров вытянулся перед графом.
- Располагайтесь.... И не шумите сильно, а то я опять не высплюсь.
Все командиры тут же исчезли. Мортьер еще стоял на улице, когда из домов послышались визги девушек и плач. Мортьер недовольно покачал головой. Мимо него пробежала девочка-подросток с ужасом в глазах. За ней со смехом бежал офицер: "Стой, маленькая шлюшка! Не сбежишь!"
Мортьер направился к избе, что занял для него капрал. Но его привлекли страшные крики девушки, звавшей на помощь. Мортьер завернул за дом и увидел, что разгоряченный офицер, в котором он узнал своего зятя, насилует крестьянку.
- Пьер!- голос Мортьера был полон угрозы. Офицер вскочил, но девушка не могла подняться, а лежала, стеная от полученных ударов.
События развивались в секунду. Выстрел. Пьер упал замертво. К крестьянке подбежала женщина и помогла ей встать. Мортьер обернулся в сторону выстрела - в двух шагах от него стоял старик со стареньким мушкетом.
- Взять!- рявкнул граф, и сбежавшиеся солдаты, как верные псы, исполнили приказ. Женщинам дали уйти.
Но все на этом не закончилось. Когда мужчину под арестом увели, а тело Пьера отнесли к обозу, к Мортьеру подбежал какой-то мужичок и, опасливо оглядываясь, попросил поговорить с ним. Мортьер устало кивнул и пошел в избу, где в ожидании опустился на скамью.
- Ну?- не выдержал он, когда мужичок вошел.
- Ваше благородие, вы в опасности!- наконец, начал крестьянин.
- Что это значит?- граф выпрямился.- Говори быстрее!
- Тот старик, что убил вашего офицера, - брат Дикого Вилли, разбойника и бандита. Он часто бывает здесь, и почти все в деревне помогают его банде. К нему уже послали племяшку попа, чтобы сообщить о том, что здесь происходит.
- Вот черт!- крикнул Мортьер.- Этого еще не хватало. Мои солдаты или пьяны, или смертельно уставши, чтобы сражаться с бандой разбойников, которые ничего не боятся!
- Еще бы!- вставил мужичок.- Им терять нечего.
- Это мы еще посмотрим,- проговорил граф.- А ты почему мне это рассказываешь?
- А я, сир, их всех ненавижу. Я хотел уйти в город, а они не пускают. Возьмите меня с собой!
Мортьер позвал солдат. Те вытянулись перед ним.
- Всех жителей, кроме детей, на запор в часовню. По моему приказу подожжете. Только того старика, что прибил Пьера, вместе с его семьей и всеми детьми сжечь в его доме... Его величество дал мне полномочия вершить суд в военной зоне, и я этим правом воспользуюсь.
Солдаты выбежали, остался лишь капрал.
- А ты, Эдгар, бери-ка этого,- он кивнул на мужичка,- и повесь его на самом высоком дереве.
- За что?- в ужасе вскричал обреченный.
- А я терпеть не могу предателей и перебежчиков. Увести! Эдгар, командуй подъем. Мы должны срочно уйти отсюда, пока Вилли не привел своих головорезов.
Мортьер быстро собрал свои вещи и вышел на ожившую улицу. Кричали дети и женщины, кто-то пытался сопротивляться. Но солдат было очень много. Вскоре на часовне задвинули засовы, а капрал с горящим факелом встал у дверей, готовый по приказу все зажечь.
Из одной избы раздался истошный вопль женщины. Через мгновение оттуда выскочил мальчик лет десяти и бросился к лесу. Граф зашел в дом и увидел старика, который убил Пьера. Рядом с ним стояла худенькая пожилая женщина. Она прижимала к себе двух малышей - двойняшек. У печи сидела изнасилованная девушка и убаюкивала грудного ребенка. Мортьер поморщился, кивнул офицеру с солдатами и вышел...
Уже через четверть часа граф был на холме, откуда было видно полыхающую деревню на фоне светлеющего неба. Мортьер зевнул и обернулся к Эдгару:
- Что со стариком?
- Как приказывали - со всей семьей,- отрапортовал Эдгар.
- А остальные дети?
- Мы заперли их в одной из хат, чтобы не сгорели случайно.
- Отлично.
Мортьер проехал вдоль колонны всадников и задремал в седле, мечтая о том, как вновь увидит свою невесту и, наконец, сможет жениться на ней и, главное, завладеть ею. Как ни странно, но при всей своей внешней холодности он был способен на страстную, сжигающую любовь, которая мучила его и звала. Что ж, ждать оставалось недолго. Час свидания близился.
Вокруг костра, горевшего в поле за огромным спящим селом, расположились девушки и юноши, с венками на головах и плечах. Один из парней рассказывал страшную историю о призраках, но двое из слушателей, привлекательный юноша и светловолосая девочка-подросток, только прикидывались заинтересованными. Они перемигивались и улыбались друг другу, но вскоре не выдержали, вскочили и скрылись в темноте ночи.
Она упала в его объятья и с благодарностью принимала его страстные поцелуи.
- Мой дядя вернется к утру,- прошептала она, отрываясь от пылких губ.- Если он узнает, что я ослушалась его и вновь пришла сюда, он убьет меня.
- Я не хочу, чтобы ты уходила...- прошептал парень, вновь пытаясь завладеть ее губами, но она уварачивалась.
- Я должна. Прекрати, а то утром все увидят мои распухшие губы. Тогда меня просто выставят из дома. Ты же понимаешь, я бааарышня, значит, не имею права вести себя так откровенно.
- Господи, ну почему ты из благородной семьи?! Я бы женился на тебе, если бы ты была простой девушкой!
- Ты понимаешь, что это невозможно. Я уже обещана графу, и он сейчас на пути к нам. Возможно, мы с тобой видимся последний раз.
- И ты так спокойно об этом говоришь?!
- Влад, ничего не поделаешь.
- Уходи из дома, стань моей женой, и мы как-нибудь проживем.
- Нет. Мои родители никогда бы мне этого не простили. Я дочь барона, и у меня есть обязанности. Я должна подчиняться дяде...
- Дяде, который тебя продал!
- Это его долг. Он должен воспитать своих детей, а кто ему вернет все деньги, что он потратил на мое воспитание? Конечно, мой муж.
- Я тебя не понимаю. То ты откровенно нарушаешь его приказы, то готова как верный пес подчиняться.
- Ты путаешь одно с другим,- девушка улыбнулась в темноте.- Прощай, Влад.
Они снова поцеловались. Она вырвалась и побежала вверх по дороге, к большому особняку на холме.
Девушка быстро шла, замечая, что мрак сгущается перед рассветом. Луна скрылась, и дорога казалась тропой среди нависших над ней скал. Она не заметила, в какой момент перед ней выросли две эти фигуры. Она остановилась. Мелькнула мысль, что это ее дядя вернулся и, обнаружив, что ее нет, пошел на поиски.
Люди не шевелились - очевидно, ждали, что она предпримет. Она тоже молчала, но была готова ко всему.
Наконец, один из них заговорил:
- Куда же идет темной ночью одинокая девушка?- голос принадлежал мужчине, и что-то в нем было, в этом голосе, что заставило девушку содрогнуться. Из рассказов подруг - крестьянок она знала, что может случиться с женщиной, если на нее нападает мужчина. И теперь она стояла на темной пустынной дороге перед двумя огромными мужчинами в ожидании своей судьбы.
А те начали медленно приближаться. Девушка отступала назад. Бежать было бесполезно - эти двое враз ее догонят.
- Ну что же ты, крошка?- прорычал один из них.- Неужели тебе жалко приласкать двух измученных солдат, которые воевали за родину и Его величество короля?
- Вы принимаете меня за кого-то другого,- проговорила дрожащим голосом девушка.- Я дочь барона де Сада. Вы не имеете права...
- Ой, крошка, не ври. Дочери баронов не ходят ночью одни, да еще с веночком на голове.
Вдруг один из них подскочил к ней и схватил. Девушка закричала.
- Не ори, а то убью.
Ее горла коснулось холодное лезвие ножа. Она сжалась в комок.
Но тут послышались твердые шаги нескольких человек, и нападавшие отступили. Из темноты вышли четверо: двое мужчин и двое детей.
- Кто кричал?- раздался твердый и совершенно пустой от интонаций голос.
- Сэр,- девушка кинулась к пришедшим,- эти люди напали на меня.
- В чем дело, парни?- обратился все тот же человек к мужчинам.
- А ты проходи, не мешай. Это тебя не касается,- рыкнул один из нападавших, но не осмелился двинуться.
Раздался скрежет стали, и в свете наступающего утра в руках спасителя блеснула шпага.
- Убирайтесь искать добычу в другое место. Это владения Дикого Вилли, и он не любит, когда на его земле кто-то совершает насилие без его ведома. Вы ведь знаете, кто такой Вилли?
Налетчиков как ветром сдуло. Мужчина убрал шпагу и повернулся к спутнику.
- Проводи девушку до дома. Мы будем ждать тебя у распутья,- и он с детьми направился вниз по дороге.
Девушка поглядела на неожиданного охранника. Мрак немного рассеялся, и она поняла, что это юноша, чуть старше нее, хотя лицо его было наполовину скрыто широкополой шляпой.
- Не нужно меня провожать, спасибо,- сказала она, но охранник шел с ней, не издав ни звука. Девушка смиренно вздохнула и поспешила к дому, благодаря судьбу за спасение и молясь, чтобы никто не увидел ее в обществе этого незнакомца. Наконец, через четверть часа, они были у калитки. Она готова была уже поблагодарить спутника за помощь, но он прошел за ней в сад и остановился, лишь когда она поднялась на ступеньки крыльца черного хода.
- Благодарю вас за все,- прошептала она, вглядываясь в черты лица спасителя. Но в саду было еще темно, и только блеск желтоватых, кошачьих глаз выделялся на его лице. Юноша вежливо поклонился. Тогда она подошла к нему и коснулась губами его колючей щеки. Он отстранился, резко развернулся и растворился во мраке.
Часть 1
Глава 1
Дом был озарен светом всех окон первого этажа. Из распахнутых настежь дверей доносились звуки оркестра и оживленная болтовня собравшихся уже людей. У мраморного крыльца, осаженного растениями, которые хозяин привозил со всех концов света, один за другим останавливались экипажи с причудливыми гербами на них. Выхоленные кони нетерпеливо топтались на месте, пока угодливые во всем лакеи помогали выйти из карет лордам в строгих фраках, дамам в неповторимых туалетах и их застенчивым дочкам, которые прятали свои бледные лица за яркие веера. По установившейся моде холостые сыновья приезжали верхом, звякая шпорами и покоряя свет пиджаками, что носили теперь почти все молодые люди Европы. Нарядные гости поднимались к освещенным дверям, где их встречал сам хозяин дома, Патрик Кингстон, граф Мортьер, со своей неизменной полуулыбкой на мраморном лице. К удивлению прибывших, рядом с графом стояла не его молодая жена, а вдовствующая сестра Мортьера, леди де Виль.
Сам граф, как всегда великолепный, в очередной раз взглянул на часы в гостиной, нашел глазами одну из служанок и безмолвно отдал ей приказ. Девушка кивнула и незаметно прошла наверх, в ту часть дома, где царили тишина и полумрак. Она постучала в одну из дверей и вошла. В комнате горела лишь одна свеча. Возле детской кроватки сидела бледная графиня, уже прибранная к балу, в небесно-голубом платье, со сверкающими серьгами и ожерельем. Она держала на руках завернутую в одеяло, тяжело дышащую дочь и осторожно ее укачивала.
- Графиня,- шепнула служанка, но все равно потревожила неспокойно спящего ребенка. Девочка заворочалась на руках матери и захныкала.
- Ну-ну, радость моя, все хорошо,- проговорила графиня, вставая.- Спи, родная. С тобой побудет Клоти, а мамочка скоро вернется.
Она передала дочь служанке и, тяжело вздохнув, вышла. Девушка медленно шла по коридору, отодвигая тот момент, когда ей придется окунуться в атмосферу веселья в то время, как ее трехлетняя дочь лежала с высокой температурой. Но упрямый и непреклонный граф, однажды приняв решение, уже от него не отказывался. И она, как примерная жена, обязана была смириться. Хотя, он все-таки пошел на одну уступку: ей милостиво позволили пропустить приезд гостей. Но только приезд, а не сам бал.
Стоило ей появиться на лестнице, как муж тут же подскочил к ней, взял за руку и вывел в зал. Ни слова о больном ребенке, ни намека на какие-либо чувства - граф был верен себе во всем.
- О, графиня!- к ним тут же подошел генерал Корнель, старый балагур. Он поцеловал маленькую руку графини и улыбнулся.- Вы, как всегда, великолепны, не правда ли, Патрик, друг мой?
Граф сдержанно кивнул.
- Но почему вы так бледны, дитя мое? Вам нездоровится?- генерал со строгостью взглянул на графа.- Патрик, неужели ваша жена опять беременна?
- Нет, что вы!- запротестовала графиня.- Просто здесь душно.
Мортьер сразу на это отреагировал: через минуту все окна в зале были отворены. Графиня в сопровождении мужа и незаменимого генерала обошла всех гостей, дабы соблюсти этикет. Она говорила пустые и ненужные слова, но мысли ее вертелись вокруг больной Эмили и мужа. Этот высокий властный человек имел над ней превосходство во всем, рядом с ним она чувствовала себя уязвимой и хрупкой.
Она с детства была небольшого роста, с красивыми руками и белой кожей, что рядом с темным, огромным в своем теле графом придавало ей еще большую воздушность и простоту. Мало кто мог смело назвать ее красивой: она ничем не выделялась со своими вьющимися русыми волосами, светлыми бровями и ресницами, впалыми щеками, изредка покрывавшимися румянцем, небольшим коралловым ртом. Единственное, что привлекало в ее внешности - это были ее светло - зеленые, почти изумрудные глаза. Ничто не сказалось на ее девичьей фигурке с тонкой талией и небольшой грудью - ни прекрасные блюда искусного повара, ни двое детей, которых она родила и вскормила. Все в ней, в этой 23-хлетней графине, было небольшим, умеренным, робким, кроме любви. Любви к своим детям: восьмилетнему Ричарду и трехлетней Эмили, а также к пасынку Альберту, который был моложе нее всего на три года. Альберт с радостью и теплотой встретил новую жену своего отца, когда тот привел молодую графиню в дом девять лет назад еще девчонкой. За эти годы они искренне полюбили друг друга, как родные, и между ними не было ни тайн, ни недомолвок.
- Сабрина, вы меня слышите?- раздался у нее над ухом требовательный голос графа. Она виновато улыбнулась и кивнула. Мортьер взял жену под руку и подвел к новоприбывшим гостям: маркизу Кассету, деловому партнеру графа, и его спутнику, молодому человеку лет двадцати с ясными глазами и приятной улыбкой.
- Позвольте представить вам, графиня, моего протеже, Кевина Монтегью, виконта Д` Арно,- улыбнулся с почтением Кассет.
- Виконт, вы француз?- изумилась Сабрина, подавая руку для поцелуя.
- Да, графиня, и только недавно из Парижа,- ответил Д` Арно, обволакивая ее своим изумительным взглядом.
- Кстати, графиня, ваш муж еще не сказал...?- загадочно спросил маркиз.
- Чего?
- Виконт - мой новый бухгалтер,- сдержанно сказал граф, взглянув на жену. Та ответила ему холодным взглядом.
- Виконт, как вам наша страна после блистательной Франции, веселого, опьяняющего Парижа, как говорят о нем люди?- Сабрина одарила нового бухгалтера своей солнечной улыбкой.
- О, графиня, вы преувеличиваете, говоря о Франции такие слова! Там не так уж все прекрасно, да и в этой стране слишком большая конкуренция в сфере морской торговли. А у вас всего три компании занимаются этим прибыльным делом, и одна из них принадлежит вашему мужу и барону. Поэтому я здесь.
- Ох, виконт, вы такой же делец, как и мой муж!- вздохнула графиня.- Вы плавно ушли от ответа на чисто женский вопрос и перевели разговор в сферу деловых отношений. Поэтому позвольте мне удалиться.
Все трое кивнули, и Сабрина с радостью освободилась от рук графа, гнета его огромной фигуры и оценивавшего каждое ее слово взгляда. Она увидела, что к ней идет Альберт, и ласково ему улыбнулась. Он был так же красив, как и его отец, но не холоден и тем более не жёсток. На его открытом лице всегда царили спокойствие и доброжелательность. Альберт был слишком умен и рассудителен для своего возраста, но в нем еще оставалось что-то от ребенка. Его характер был не менее упрямым и твердым, чем у его отца. Именно поэтому граф Мортьер пока так и не смог подобрать невесту для наследника: Альберту всегда хватало сил и упорства, чтобы доказать отцу, что любая из представленных ему девушек не подходит на роль его жены. Ежемесячно между ними вспыхивали ссоры по этому поводу, но всегда Альберт выходил победителем. А неделю назад он ворвался к Сабрине и с горящими глазами сказал, что влюбился. Она обрадовалась и предложила тут же сообщить Мортьеру о выборе сына, но Альберт остановил ее. Оказалось, что его возлюбленная - простая девушка.... Сегодняшним вечером он шел на свидание к ней, и ему необходимо было незаметно ускользнуть.
- Сабрина, как Эмили?- первым делом спросил Альберт, приветствуя мачеху.
- Все еще с жаром и с сильным кашлем,- грустно сообщила она.- Ты уже уходишь?
Молодой человек кивнул. Сабрина улыбнулась:
- Любовь не дает тебе покоя.
- Так же, как и тебе,... временами,- ответил Альберт.- Я слышал, что скоро во дворце бал. Значит, вы, наконец-то, увидитесь.
- Перестань! Он, наверняка, уже забыл обо мне. Мы не виделись почти два года, а вокруг него так много незамужних дам.... Тем более что, пока не поправиться Эмили, я никуда не поеду.
- Сабрина, мне так хочется, чтобы ты была счастлива. Мой отец только мучает тебя,- сказал Альберт, взглянув на графа.- Он мучает всех вас.
- Да, но это мой крест, и я должна нести его через всю жизнь.
- Так не должно быть!
- Но так есть. Я его жена, и только король может расторгнуть наш брак. Но ты же понимаешь, что он этого не сделает.
- Беги от него, Сабрина!
- Сейчас - нет. Пусть он хоть убьет меня, но у меня двое детей, и никто не может позаботиться о них лучше, чем я.... Ну, иди же, пока отец занят гостями.
Она с улыбкой глядела на уходящего пасынка. С той самой минуты, как он зашел в зал, с него не сводили глаз томные незамужние барышни, мечтавшие выйти замуж за молодого и богатого виконта Баранье, сына самого графа Мортьера - одного из самых состоятельных и влиятельных людей страны, владельца девяти торговых судов и нескольких магазинов и лавок по всей стране. Но сейчас сердце Альберта было уже занято.
Было занято и сердце самой графини. Занято с тех пор, как она впервые побывала при дворе короля. Она стала лучшей подругой младшей принцессы, Анжелики, которую очень любила. При дворе Сабрина получала почти полную свободу, поскольку Мортьер был всегда занят делами - торговлей, переговорами, договорами - а она была предоставлена самой себе и Анжелике. Так и получилось, что в ее жизни появился Он. Сначала это было лишь взаимное уважение: они были незнакомы. А на виду всего двора их быстрое сближение выглядело бы странным. Но даже когда она появилась при дворе второй раз, они лишь смотрели друг на друга издалека, не смея мечтать о чем-то большем. Она была замужем, у нее уже было двое детей, а он был не свободен по долгу рождения. Анжелика же, заметив их взаимный интерес, просто свела их у себя в комнате. Они весь день напролет проболтали, сидя рядом на софе. При прощании он сказал, что будет ждать их следующей встречи.... Это было два года назад, как раз после первого дня рождения Эмили. С тех пор Сабрина не бывала при дворе, поскольку дочь часто болела. Сабрина очень хотела его увидеть, но боялась, что за это время Он просто забыл о ней. Ведь Он не говорил ей о любви и верности. Тогда они говорили о повседневности, о семье и поэзии. Не было ни слова о любви. Она витала в воздухе, но боялась проявить себя. Может, так лучше для них обоих?
Сабрина рассеяно окинула взглядом зал, сразу наткнувшись на злобное лицо мадам де Виль. Графиня отвернулась, не желая даже смотреть на старую ведьму. Эта женщина стала кошмаром для Сабрины с того момента, как юная графиня переступила порог дома Мортьера. Его сестра поздно вышла замуж, но через два года ее муж - француз - погиб, возвращаясь с войны, и теперь эта вдова не давала покоя графине, преследуя ее и изводя своими намеками и подозрениями. Мадам де Виль считала, что Сабрина, выросшая без родителей и не получившая должного воспитания, а, следовательно, вульгарная и развратная, в конце концов, соблазнит пасынка и станет его любовницей. Старую барышню сжигала зависть и ревность к более удачливой родственнице: ее, несмотря ни на что, любил граф, у нее было богатство, титул, двое детей и долгая жизнь впереди. Сабрина была желанным гостем при дворе короля: там ее знали и любили. Сама же мадам де Виль была никем, поэтому ее присутствие во дворце было нежелательно. Все это зародило в ее душе жгучую ненависть, и это чувство она бережно несла в себе все девять лет, что они жили под одной крышей.
Сабрина увидела мужа, который был занят беседой с одним из важных гостей. До ужина оставалось полчаса, и графиня, никем не замеченная, ускользнула наверх, в спальню дочери.
Эмили спала, засунув в рот палец. У нее все еще была температура, но девочке стало лучше. Она не стонала и не хныкала, а спокойно дремала. Сабрина заглянула в соседнюю комнату: Ричард спал, раскинувшись посреди огромной кровати. Мальчик внешне был похож на своего отца, несмотря на светлые волосы и очень большой рост. С каждым годом он все сильнее напоминал Мортьера. Он был живым и любопытным, на все реагирующим с той чистотой чувств, какие присущи только детям и прямым в своих порывах людям. Ричард был очень непоседлив и старался все узнать и увидеть. Он без памяти любил сестру и обожал Альберта. Сабрине казалось, что он сторонится отца, холодного и не склонного к эмоциям графа. Они были чужими друг другу.
Графиня села у кроватки дочери и задремала, чутко прислушиваясь к дыханию малышки. Она знала, что, когда гости уйдут, граф найдет ее. И тогда она получит по заслугам за то, что пропустила ужин и ушла без его согласия.
С первых дней их супружеской жизни он ограничил ее свободу. Он хотел контролировать каждое ее движение, каждое слово. Она долго не могла примириться с этим, но постепенно научилась жить. Привыкла подчиняться, приспособилась. Она задавила в себе свой вольнолюбивый характер. Только в одном она никогда не смирялась - тогда, когда дело касалось ее детей - единственной радости, что еще была в ее жизни. Да, Мортьер был жесток и страшен, но она умела биться до конца. Когда речь шла о ее детях, она становилась львицей, защищающей своих детенышей.
Часы пробили полночь. Сабрина очнулась от дремы, и в ту же минуту на пороге комнаты возникли граф и Клоти.
- Графиня, удалитесь в свои покои,- Мортьер сказал это громко и с таким лицом, что Сабрина даже испугалась. Конечно же, он разбудил Эмили. Девочка заплакала. Сабрина рванулась к дочери, но голос графа остановил ее:- Вы слышали, что я сказал. Идите.
Сабрина с тоской посмотрела на плачущую дочь и выбежала из комнаты, лишь бы не слышать ее хныканья. Она с силой хлопнула дверью, войдя в свои покои, и бросилась в кресло. Почти сразу за ней пришел Мортьер, неся с собой поднос с едой. Он поставил его на столик возле камина, что ярко пылал в неосвещенной комнате.
- Ешьте, Сабрина.
- Я не голодна,- огрызнулась девушка, отворачиваясь от мужа. Он покачал недовольно головой и встал, нависнув над ней огромной фигурой:
- Вы же не ужинали.
- Плевать.
Он со злостью выдернул ее из кресла и поставил перед собой.
- Вы сегодня решили мне перечить?
- О, даже не пыталась.
- Что с вами, графиня? Вы ушли с ужина, хотя я запретил вам покидать гостиную до ухода гостей. За ужином мне пришлось всем объяснять, что случилось с моей женой. Мне пришлось лгать, что вы занимаетесь сборами для поездки в столицу.
- Вы могли сказать правду о том, что наша дочь больна.
- Состояние здоровья девочки не касается наших гостей. Это сугубо внутреннее дело нашего дома. Почему ты ушла, Сабрина?
- Вопрос, не требующий ответа,- девушка смело посмотрела в глаза мужа.- Я не могу так просто забыть о больном ребенке.
Мортьер спокойно улыбнулся:
- Тебе придется.
- Что это значит?- насторожилась Сабрина.
- Завтра мы отъезжаем во дворец. Мне пришло личное приглашение от Его величества короля.
- Мы не можем! Эмили болеет!
- Это и будет твоим наказанием за сегодняшнее поведение: мы уезжаем на две недели, а дети остаются здесь.
- Нет!- Сабрина смахнула его руки со своих плеч.- Ты же знаешь, что Ричард ненавидит твою сестру! У него опять будет нервный срыв. Ведь Альберт не может все время быть при нем!
- Альберт едет с нами. Пора ему опять появиться в обществе,- невозмутимо сказал граф.- И мы поедем, даже если кто-нибудь завтра умрет.
Сабрина задохнулась от негодования:
- Ты подлец! Жестокий зверь! Я не поеду, пока Эмили не станет лучше! Пойми же: этим ты наказываешь не меня, а детей,- на ее глаза навернулись слезы.
Мортьер крепко обнял ее:
- Сабрина, я же знаю, как тебе противна мысль расстаться с детьми. И я знаю, что это послужит хорошим для тебя уроком. Да и мальчик должен хоть немного стать мужчиной.
- Я не поеду.
- Я увезу тебя силой.... В чем дело, жена? Ведь я придумал для тебя довольно слабое наказание. Ты же всегда любила бывать при дворе.
Девушка попыталась вырваться из его цепких объятий, но у нее ничего не вышло.
- Ты не знаешь, что такое настоящая любовь к детям.
- Мне это и не к чему. Главное - я знаю, что значит настоящая любовь к женщине,- он немного отстранился.- А теперь, если ты не будешь есть, то я хочу в постель, с тобой.
- Это что - тоже часть наказания?- огрызнулась Сабрина, краснея.
Граф скрипнул зубами:
- Спать со мной для тебя наказание?
- Только не говори мне, что ты этого не знал,- она отвернулась.- На награду это мало смахивает, особенно после первой брачной ночи.
Граф полоснул полным ярости взглядом. Эти воспоминания задевали его гордость. Тогда он, пьяный, просто набросился на невинную девушку, которая сопротивлялась, громко кричала и плакала. А он, как нетерпеливый юнец, задавил ее телом прямо на полу. Было много крови, Сабрина стонала от боли. Сабрина так и оставила это на совести мужа, хотя пришедшая к ней акушерка объяснила, что такое количество крови связано с индивидуальными особенностями молодой графини, а вовсе не вина неистового графа. Конечно, после девяти лет брака, Сабрина не раз испытывала удовольствие в объятиях мужа, но сама эта процедура не вызывала у нее бурного восторга. И она знала, как можно избежать ее. Вот и сегодня муж оставил ее, хлопнув дверью. Она была слишком зла и почти ненавидела его, поэтому не могла сейчас позволить ему касаться себя. Она тихонько выскользнула из комнаты и провела ночь с дочерью, у ее постели.