К счастью.
Саша усмехается, поправляет ремень кожаной, коричневой сумки, а я вдруг замечаю, как сильно у него покраснела шея. Буквально горит красными пятнами.
Тебе плохо? Ты весь пылаешь!
Нет, он отмахивается от меня ладонями и прыскает, что выдумываешь?
Но я вижу: творится нечто неладное. Сашу жутко трясет! Мне определенно не по душе его состояние, которое вотвот, да разорвет его на части. И поэтому я решительно стискиваю зубы, собираясь вытащить из него ответы любым способом. Однако внезапно над нашими головами разносится протяжный, неприятный звон, и брат вздыхает.
Смотрит на меня както странно и неуверенно спрашивает:
Мы ведь увидимся на большой перемене?
Конечно, горячо отвечаю я. Почему нет? Встретимся здесь же, договорились?
Он кивает. Убегает с другом в сторону второго этажа, а я все также не сдвигаюсь с места. Думаю, что же так сильно его напугало? Почему он не сказал мне правду? Эти вопросы не покидают мою голову ни на одном из последующих уроков, и я испуганно слежу за часами, ожидая большой перемены со странным, неприятным ощущением гдето внутри легких. Даже дышать сложно. Интуиция орет, вопит, приказывает сорваться с места и увидеть Сашу прямо сейчас! Однако я не прислушиваюсь. Высиживаю сначала французский, потом биологию, затем химию, ЗОЖ и, сгораю от любопытства, отсчитывая каждую секунду вовремя истории. Будто одержимая.
Когда звенит звонок, меня передергивает. Подрываюсь с места, нервно скидываю все учебники в сумку и пулей несусь к выходу. Не знаю, что на меня находит. Неясное ощущение чегото плохого и страшного тянет вперед с такой силой, что я даже спотыкаюсь! Волнуюсь и одновременно с этим в глубине души радуюсь, что не перестала испытывать нечто подобное. Ведь после смерти мамы мне казалось, что все мои чувства ушли. Испарились. Как же хорошо, что я ошибалась.
Добегаю до диванов, останавливаюсь и недоуменно прокручиваюсь вокруг себя. Саши здесь нет.
Черт, до крови прокусываю губу и нервно встряхиваю руками. Что же происходит.
Зои!
Оборачиваюсь. Надеюсь увидеть Сашу, но встречаюсь взглядом с кучерявым, низким блондином. Он подзывает меня к себе и испуганно поджимает губы.
Они увели его, почти шепотом хрипит он, через запасной выход.
Что? расширяю глаза и приближаюсь к Ярому настолько близко, что даже чувствую исходящий от него запах пота. О чем ты вообще говоришь? Кто? Куда увели?
Он не отвечает, но мне, по правде говоря, и не нужно услышать ответ, чтобы осознать, наконец, в чем дело. В последний раз Саша был так испуган, когда прятался у меня в комнате в мотеле. От кого же он убегал, и кого же так сильно боялся.
Мне вдруг становится так паршиво, что живот не просто сводит. Я вся горблюсь, крепко стиснув в кулаки руки. Смотрю на Ярослава и рычу:
Куда они ушли?
Вместо ответа, парень кивает мне за спину, и я оборачиваюсь. Подбегаю к широкому окну и с ужасом наблюдаю за тем, как два лысых качка закидывают Сашу на заднее сидение черного, вытянутого Ауди. А затем я вижу его. Диму. Он откидывает в сторону дымящуюся сигарету, разминает плечи и скрывается за матовой дверцей.
Чувствую, как от страха неожиданно сжимается тело. Голова вспыхивает, и перед глазами все смешивается до такой степени, что я даже газон не могу от неба отличить. Смотрю перед собой и бессмысленно прокручиваю в голове один и тот же вопрос: что они с ним сделают? Что они с ним сделают?
Дела плохи, плохи! щебечет кучерявый парень и хватается руками за волосы. Они прикончат его, черт!
Что происходит? Что он натворил? мой голос превращается в визг. Я вновь смотрю в окно, вижу, как Ауди срывается с места и вдруг понимаю: у меня нет иного пути. Неважно, в чем провинился Саша. Я должна ему помочь. Обязана. У тебя есть машина?
У моего водителя есть, но
Тогда нужно поторопиться.
Глава 7
Я так никогда не делал.
Придется.
Господи!
Давай же!
Ярый заводит машину и испуганно давит на газ. Мы тут же срываемся с места, вылетаем изза поворота и оказываемся на главной дороге, заполненной до отвала огромным количеством самых разных автомобилей.
Мы упустим их, голос дрожит, черт! Что теперь делать?
Вот уж проблема! истерит Ярослав. Нажимает на небольшой экран, прикрепленный к главной панели и фыркает, найти Сашу легче простого! Куда сложнее потом будет вытащить меня из тюрьмы, едва полицейские узнают, что мне нет восемнадцати!
Смеешься? Да какая разница? Твоего друга хотят прихлопнуть, как надоедливую мошку!
Ах, черт бы его побрал! Вводи номер.
Чей номер?
Господи, Зои, а как ты думаешь? Ярослав нервно перегоняет две старые развалюхи и кидает в мою сторону недовольный взгляд. Отследим Сашу по мобильному.
Но я не знаю, надо посмотреть
Мы продолжаем нестись по переполненной трасе, то и дело сигналя на поворотах или светофорах. Ярый ведет машину отвратительно, тормозит, глохнет, и я так дико злюсь, что хочу к чертовой матери вытолкать его из салона.
Что ты еле тащишься?
Я еду, как могу! дрожащим голосом вопит парень. Поверь, еще чутьчуть и меня хватит удар, и тогда вообще никто в живых не останется!
Куда они его везут?
Похоже, на склад, изучив дисплей, отвечает Ярый. Заброшенный, к слову.
Замираю: теперь сомнений нет. Саше грозит огромная опасность. Я с силой сжимаю в онемевших пальцах ремень безопасности и зажмуриваюсь. Так страшно мне уже давно не было. Мы рассекаем улицы минут двадцать и выезжаем за город. Ярослав говорит чтото, но я не слышу. Нахожусь в неком вакууме и не двигаюсь, решив, что если замру, то остановлю время и этим помогу Саше, спасу его. Наконец, мы оказываемся напротив старого, двухэтажного амбара, и меня впечатывает в сидение то ли от резкого тормоза, то ли от ужаса. Я вырываюсь из машины и тут же покачиваюсь от мощного удара ветра.
И что теперь? панически шепчет Ярослав. Что дальше? Как мы поможем Саше, черт нас всех подери?
Не знаю. Закатываю рукава блузки и иду к заводу. Будем импровизировать.
Импровизировать? Ты с ума сошла?
Хочется ответить, что подобный опыт у меня имеется: я и от алкоголиков когдато отбивалась, и с наркоманами разговаривала. И я бы действительно немного успокоила парня, если бы сама не тряслась всем телом от безумного страха. Вокруг лишь пустырь. Вряд ли ктото сумеет нам помочь. Стоит рассчитывать лишь на собственные силы, ведь вызывать полицию абсолютно бессмысленно: все куплено, люди по горло забиты деньгами. Однако от подобных мыслей мне становится только хуже, и, приближаясь к огромным, металлическим дверям, я уже не чувствую былой решительности, уже не верю в адекватность своих поступков. Что если все мы умрем, что тогда? Слышу чьито стоны и крепко стискиваю в кулаки руки: неважно! Я должна хотя бы попытаться!
Заглядываю в щель, вижу, как один из лысых качков размахивается, впечатывает толстый кулак в бордовокрасный, опухший подбородок Саши, и от ужаса забываю даже вскрикнуть. Просто срываюсь с места, несусь прямо на чудовищновысокого, лысого обидчика и, наплевав на логику, на разум, на собственную жизнь, с размаха ударяю его ладонью по спине.
Удар выходит так себе, правда, внимание я привлекаю. Сто процентов.
Что за
Маленькая лгунья! восклицает до боли знакомый голос, и мне приходится обернуться, чтобы в очередной раз столкнуться лицом к лицу с собственным кошмаром. Дима поправляет алый галстук и широко мне улыбается. Соскучилась?
Я пришла за ним. Киваю в сторону Саши, правда, вряд ли брат меня видит. Его лицо полностью залито кровью, руки связаны за спинкой стула толстыми, трехслойными веревками, а ноги безвольно шатаются из стороны в сторону, будто не могут найти под собой опору. Я многое повидала. Но данное зрелище заставляет меня остолбенеть от холодного, тупого ужаса и осознать, как же мало мне еще известно о пределах человеческой жестокости. Отпусти его.
Он заслужил.
Почему? растеряно распахиваю глаза. Что он тебе такое сделал?
Задолжал.
Так речь о деньгах?
И еще о коечем, поправляет меня Дима и грациозно переминается с ноги на ногу. Затем пожимает плечами. Онтруп.
Ужасные слова, сказанные ужасным, невозмутимым голосом, будто в убийстве нет ничего ненормального. Будто убийствообыкновенное, повседневное дельце. И я буквально задыхаюсь от негодования. То сжимаю, то разжимаю на пальцы, а затем вспыльчиво подаюсь вперед.
Вы не имеете права!
Это ты не имеешь права здесь находиться! звонко кричит Дима и подлетает ко мне, будто зверь, будто пантера. Он грубо хватает меня за плечи и встряхивает их с такой силой, что я вскрикиваю от боли. Живыми отсюда не уходят, Зои! Моя, маленькая лгунья.
Ты не посмеешь, рычу я.
А кто мне помешает? Кто? В его глазах яркий, неистовый огонь. Он властно прижимает меня к себе и вновь шепчет прямо в лицо, кто?
Я тяжело дышу и понятия не имею, что делать. Отворачиваюсь, лишь бы не ощущать этот едкий запах сигарет и вновь смотрю на Сашу. Господи! К глазам подкатывают слезы. Как же так? Он едва дышит, едва двигается. Его лицо огромное от синяков, гематом и ссадин, и повсюду хлещет кровь, пачкает его школьную форму.
Пожалуйста, прошу я и вновь перевожу взгляд на Диму. Если и унижаться, то именно в таких ситуациях. Прошу тебя, не мучай его!
Но я хочу его мучить, холодно отрезает парень и дергано кривит тонкие губы. Хочу! повторяет он, и у меня сводит все тело. Я бессильна, я ничего не смогу сделать! Зовите.
Кого? испуганно смотрю на Диму. Кого звать?
Он не отвечает. Лишь кивает одному из охранников. Тот уверенным шагом направляется к выходу из амбара, а я порывисто вырываюсь из рук парня и приближаюсь к изуродованному ранами лицу Саши.
Боже, вырывается из моего рта. Дрожащими пальцами убираю мокрую от пота и крови челку брата и едва заметно улыбаюсь, я рядом, слышишь?
Вы едва знакомы, скептически тянет Дима.
Не твое дело!
Ошибаешься.
Отпусти его, пожалуйста! вновь смотрю на парня и буквально чувствую во рту привкус горечи от того, что кажусь сейчас такой слабой и язвимой. Для тебя это всего лишь игра!
Для него тоже.
Но он ведь умрет, он едва дышит!
Знаешь, бездушно улыбается Дима и громко вздыхает, ради тебя, скажу прикончить его быстро. Устраивает?
Мне не устоять на ногах. Пошатываюсь, сажусь около Саши и судорожно думаю, что же мне делать, как быть. Однако в голове полная бессмыслица! Ни одной полезной мысли! Меня так трясет, что я даже сосредоточиться не в состоянии! Все дрожу и дрожу, и вдруг слышу, как распахиваются металлические двери.
Без крови, холодно командует Дима. В голову.
Шаги приближаются. Я улавливаю в воздухе странный треск, будто перезаряжают ружье, чувствую на своей спине чейто взгляд и крепко стискиваю зубы. Что же делать, что же делать?
Зои, рычит психопат и резко поднимает меня на ноги. Я сопротивляюсь, пытаюсь оттолкнуть его, но он лишь сильнее скалится, прекрати, иначе будешь первой.
Пожалуйста, не надо! повторяю я, теряя самообладание. Слезы катятся из глаз. Я вдруг понимаю, что ничего больше не могу делать и начинаю реветь. Прошу, я найду деньги, я скажу отцу, он поможет! Пожалуйста, поворачиваюсь лицом к незнакомцу, молясь хотя бы в его взгляде увидеть понимание, сочувствие, сострадание, однако замираю на полуслове. Мир переворачивается, становится чернобелым, ледяным, чужим, плоским, таким жестоким, и я ошеломленно задыхаюсь, узнав в наемнике парня из бара с удивительными голубыми глазами. Он стоит напротив, держит перед собой сверкающий, отполированный до блеска Браунинг и выглядит безумным, жутко растерянным.
В голову, настойчиво повторяет Дима и недовольно скалит зубы, какието проблемы?
Нет, отрезает голубоглазый парень. Я так и не сдвигаюсь с места. Вижу, как он точно целится мне прямо в лицо, и ошарашенно усмехаюсь: подумать только, человек, спасший вчера мне жизнь, сегодня собирается ее отнять.
И девчонку? вдруг уточняет он.
Зои, думаешь, тебя стоит убивать? мурлычет блондин и вновь приближается ко мне так близко, что наши лица практически соприкасаются. Он дотрагивается холодными пальцами до моего мокрого от слез подбородка и шепчет, что скажешь?
От его прикосновений хочется кричать, меня буквально выворачивает наизнанку от ужаса, омерзения, злости, безысходности, как вдруг я вижу свет. Он вспыхивает в моей голове, как лампочка, спасение, как единственный правильный вариант, выход.
Гнев берет под контроль все тело и превращает дикий ужас в дикое желание выйти из амбара живыми. И вместо рыданий, вместо очередной просьбы и крика, я расправляю плечи и соблазнительно улыбаюсь:
Может, договоримся? Дима замирает, а я порывисто смахиваю с ресниц слезы. Краем глаза вижу дуло пистолета, направленное ровно в мою голову, и говорю вновь, только горячее, настырнее, томным едва уловимым шепотом, я сделаю все, что ты захочешь; что угодно.
Взгляд блондина прожигает меня насквозь, сканирует, исследует и сверкает, как яркое пламя, а я терплю. Жду, пока он насладится, стиснув зубы и руки. Не шевелясь. Не дыша.
Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, наконец, шипит Дима и с такой силой сжимает мои плечи, что я морщусь от боли. В твоей голове красивые картинки, герои, удача. Однако в реальности нет таких идиотов, которые бы с легкостью и без труда купились на твои дешевые россказни! Если ты считаешь иначеты дура.
Я не понимаю тебя!
Тебе захотелось испытать удачу? в его глазах неистовая дикость. Что ж, Зои, мы именно так и поступим.
Блондин вдруг грубо отпихивает меня в сторону. Я валюсь на грязную землю, царапаю о камни ладони и испуганно оборачиваюсь. К собственному ужасу замечаю, как парень вихрем подлетает к голубоглазому незнакомцу, выхватывает у него пистолет, и застываю в смятении, в дикой, немой растерянности. Собираюсь встать, когда он чеканит:
Одна пуля. Всего лишь одна! И если тебе повезетвы уйдете отсюда живыми.
Что! вспыхиваю я и резко подрываюсь на ноги. Не трогай его!
Его? блондин вдруг скалит зубы, вытаскивает одну за другой серебряные, блестящие пули, и холодно переспрашивает, его?
И тогда я неожиданно понимаю, что опасность грозит отнюдь не Саше, а мне. Дима со свистом поднимает пистолет, целится, а я просто жду. Невольно перевожу взгляд в сторону голубоглазого незнакомца, вижу, как с силой стиснуты его зубы, как на гладко выбритых щеках выделяются острые скулы, и вспоминаю вчерашний день. Теплый ветер. Странное спокойствие. Умиротворение. Почему сейчас он вновь не может меня спасти? Наконец, парень поднимает свой сосредоточенный взгляд. Мы долго смотрим друг на друга, и дышать становится совсем невыносимо. Я буквально задыхаюсь. Стискиваю кулаки в руки и поджимаю дрожащие губы. Что если я умру? Что если это мои последние мысли? Последние мгновения?
Хочу подумать о маме, но не успеваю. Звучит выстрел, и все в этот момент исчезает: в момент, когда я, действительно, осознанно прощаюсь с собственной жизнью. Однако меня пробивает лишь волна дикого ужаса, но никак не титановая, острая пуля. Растеряно хватаюсь пальцами за живот, поднимаю взгляд на Диму и вижу, как он холодно улыбается, едва пошевелив уголками губ.
Я рассмотрю твое предложение, шипит он, искажая собственное лицо гримасой скуки и тоски. Но учти, когданибудь удача от тебя отвернется.
Не могу поверить в то, что слышу. Ошарашенно разглядываю все свое тело: талию, руки, ноги и едва сдерживаюсь от истошного, безумного крика.
Теперь тымоя собственность, он подходит ко мне и хватает за руку так властно и резко, что я непроизвольно вскрикиваю.
Отпусти, мне больно. Мой голос слабый, беззащитный, и я жалуюсь оченьочень тихо, осознавая, что Диме абсолютно плевать на все мои чувства. Он вправе делать что угодно, и от данной мысли голова идет кругом, а глаза наполняются непередаваемым ужасом, словно я только что совершила нечто непоправимое и ужасное. Поднимаю голову, вдруг встречаюсь взглядом с синими глазами незнакомца, и чувствую, как много лютой опасности они в себе кроют. Парень стоит в угольном, идеальном костюме, не двигается, будто ждет, что я испарюсь, окажусь лишь сном в его серой, страшной реальности. Но никто из нас не исчезает. Я смотрю на него и буквально кричу: пожалуйста, пусть он меня отпустит, пусть прекратит делать мне больно. Но синие глаза незнакомца полны мнимого равнодушия. Он не двигается, не помогает мне. Лишь осматривает пальцы, крепко сжимающие мои запястья с такой грубостью, что их сводит, и сильнее, жестче стискивает зубы.