Ленка понравилась не только творческой натуре его родительницы. Его друзья, ну или по крайней мере те, которых он считал друзьями, близкими людьми, после знакомства с ней, каждый по-разному, но выразил своё одобрение. Один институтский товарищ, уже неоднократно попробовавший узы Гименея на прочность, с какой-то затаённой грустью признался: «Ну и дурак же я! Постоянно увлекаюсь какими-то манекенами А, надо бы вот таких, живых, как твоя Ленка, искать, находить и любить»
Он и сейчас, и раньше, не единожды признавался сам себе в том, что восторг, вызванный в сердцах его друзей после знакомства с Ленкой, им самим воспринимался неоднозначно. С одной стороны, такое признание где-то льстило, рождало ощущение гордости, а вот с другой.
С другой стороны, многие восхищенные взгляды друзей-приятелей на его избранницу ему совсем не нравились. Частенько проскальзывало опасение, что кто-то может захотеть вклиниться в их тесный союз и попытаться примерить на себя его счастье. Понимал, конечно, абсурдность этих опасений, и даже мыслей таких, но деть эту обеспокоенность никуда не мог.
Наверное, это обстоятельство и послужило причиной тому, что они почти отказались от дружеских посиделок, совместных походов по ресторанам и поездок в отпуск большой компанией. По правде сказать, он отказался, а Ленка, понимая его душевные терзания, лишь молча согласилась с принятым им решением.
Со временем он понял, что не ошибся. Ему было уютно и комфортно жить в тесном, маленьком мирке вместе с ней; он мог часами смотреть на её мелькающую по дому фигуру, вечно чем-то занятую; особенно согревал тот факт, что он может в любую минуту подойти, обнять её, заглянуть в любимые глаза, поговорить о чем-нибудь важном или, наоборот, несущественном, и чувствовать, что она полностью принадлежит ему, а оней
Отставив недопитый бокал, он с хрустом потянулся в кресле. Да, можно сказать, что он почти полностью счастливый человек. Единственное, что мешало убрать это не нравящееся слово «почти», так это её рабочие отъезды и отсутствие законодательного свидетельства их любви и верности. Он однажды попытался донести до неё свою невозможность быть полностью счастливым из-за этих двух пунктов, но она лишь рассмеялась в ответ, цитируя своего любимого Козьму Пруткова, принесшего, как известно, в мир умные мысли в краткой форме: «Хочешь быть счастливым, будь им!».
Вот так вот Один умник напишет, другая начитается, а онстрадай
Покинув своё уютное кресло, зашагал по комнате. Перебирая в голове возможные варианты занятия себя в этот одинокий вечер, ни к чему толковому не пришел. Читать не хотелось, смотреть за жизнью других, уткнувшись в телевизионный экран, тоже. Настойчивое урчание в животе определило планы.
«Пойду пожую чего-нибудь, да спать залягу».
Энтузиазма эта мысль не вызвала. Есть на самом деле хотелось, но идти в пустующие кухонные владения не очень. В Ленкино отсутствие кухня казалось ему самой тоскливой частью квартиры.
С шумным вздохом принуждающего себя человека побрёл по широкому и тёмному коридору. Ощупью нашел дверную ручку, приоткрыл дверь. Щёлкнул настенным выключателем, прищурился от обилия вспыхнувшего электрического света. Обошёл вокруг небольшого обеденного стола, направился к холодильнику.
Ленка, уезжая, всегда старалась приготовить ему, хотя бы на первое время, что-нибудь вкусненькое. И на этот раз большой белый шкаф был забит до отказа. Инспектируя взглядом содержимое холодильника, он вынул наугад два контейнера, выставил их на стол.
Угу Здесь салат а тут у нас котлеты. Удовлетворительно хмыкнув, уселся ужинать.
Жевать в сплошной тишине стало как-то скучно. Он оглянулся в поисках телевизионного пульта, решив, что ужин на пару с какой-нибудь спортивной передачей будет веселей. Дотянувшись до лежащего на своём обычном месте пульта, взял, нажал кнопку.
Большой экран, установленный почти под потолком, призывно засветил мягкими тонами и зашумел разнообразными голосами. Он поднял глаза, всматриваясь в надписи игроков на майках и пытаясь определить, кто играет. Даже сразу не заметил прикреплённой к нижнему экранному углу небольшой зеленоватого цвета школьной тетради. Удивлённо уставился, не донеся до рта вилку с насаженной котлетой. Чуть прищурился, разбирая видневшуюся на тетради надпись: «Моему победителю».
Хмыкнул, узнав Ленкин аккуратный почерк. Только она называла его такпобедитель. Перевела его имяВикторс латинского и частенько, используя разные интонации, так и обращалась к нему. То нежно шептала ему «Ты мой победитель», то звучным голосом звала зачем-нибудь к себе: «Эй, победитель!», а иногда, редко правда, с тихим вздохом упрекала, качая головой: «Ну ты же победитель»
«Интересно, что она в этой тетрадке нарисовала?»
Он почему-то был уверен, что там рисунки. У неё было незамысловатое хоббинабрасывать простым, серым карандашом силуэты разных зверей и птиц, карикатурно выделяя в каждом какую-нибудь часть. Говорила, что это не совсем птицы и звери, а черты характера человека. Каждой из таких не совсем обычных фигурок она давала своё название, потом просила его всмотреться и тоже дать своё название. Ну а после резюмировала, есть ли в их названиях совпадения, и если есть, то сколько. Он не очень-то понимал, к чему всё это, считал просто забавной шалостью и искренне удивлялся, когда она, находя в их описаниях схожесть, радовалась и прыгала, будто дитя малое.
«Опять, наверное, напридумала картинок и оставила мне, чтоб не заскучал»
Он решил сохранить интригу до окончания своего скромного ужина, тем более, что Ленка ещё никогда не оставляла ему никаких развлекалок. Наблюдая за игрой на экране, время от времени переводил взгляд на тетрадку, улыбался, сдерживая желание отставить столовые приборы и вскочить, взять её в руки. Но интрига есть интрига. Хоть какое-то интересное событие в этой одинокой пустоте
Нарочито неторопливо встал, собрал посуду со стола, тщательно её вымыл. Щелкнул пультом, большой экран погас. Достал интригующий его объект, глядя на него с едва заметной улыбкой.
«Моему победителю».
Открыл зеленоватую обложку и удивленно приподнял брови. Это был текст, а не ожидаемые рисунки.
«Ленка написала мне письмо?! Ну-у, это даже лучше, чем предполагаемые комиксы»
С тетрадкой в руках вернулся в гостиную, включил мягкое освещение, зажег бра, стоящее рядом с креслом, устроился в нём поудобнее. Вечер перестал быть таким тоскливым и одиноким, спать перехотелось. Наполнил бокал вином и в предвкушении от удовольствия хотя бы и такого общения с Ленкой открыл первую страничку. Аккуратный, буковка к буковке, Ленкин почерк вызвал на его лице улыбку.
«Мой милый победитель, здравствуй!
Ты, наверное, удивлён моим посланием. Я даже представляю себе, как в удивлении изогнулись и красивые брови и нарисовали над переносицей едва заметный маленький треугольник. Целую тебя двадцать два раза в эту фигурку.
Наверное, я понимаю твоё удивление. Ты бы предпочёл живую речь. И мне нужно столько сказать тебе, столько всего важного и необходимого
Но, видят небеса, я не придумала ничего лучшего, чем довериться бумаге. Не пеняй мне за это. По-другому не получилось»
Он оторвался от текста, потянулся за бокалом вина. Это неожиданное и сумбурное начало было не совсем понятным. Внутри тихой молнией проскользнуло тревожное чувство, где-то под сердцем превратилось в холодный ком. Несколько глотков вина рассеяли эту мимолётную тревогу, да и двадцать два поцелуя обнадёживали.
«Посмотрим, что дальше» Он отставил бокал и сосредоточенно погрузился в ровные и стройные ряды букв.
«Однажды, в деревенской глубинке мне довелось услышать тамошнее выражение«Бог зря фамилии не даёт». Я сначала даже не поняла этой фразы, ведь по сути фамилии и так есть у всех. Но потом старожилы пояснили, что, если внимательно вслушаться в каждую фамилию, почувствовать образ, ею вызываемый, либо просто дословно переложить на предмет какой или действие, то сразу становится понятным, каков человек, данную фамилию носящий
И знаешь, что интересно, много раз вот так вот я приглядывалась, прислушивалась и убеждалась в истинности этой поговорки. Куча информации выплескивается, едва лишь с кем-нибудь познакомишься Твой имярек, такой звучный и голосистый тоже о многом говорит Виктор Жезлов! Звучит красиво, правда, родной? Можно влюбится в одно лишь имя
Имя у тебя, свет мой, очень и очень непростое, а главноемощное, сильное. Быть победителем нелегко; наверняка, сам об этом знаешь. И знаешь о том, сколь многое нужно уметь, сколь многому необходимо научиться и сколь много в себя вместить, чтобы одерживать победы в физически видимом человеческом мире. Знаешь, поскольку в этом мире ты воистинуПобедитель!
И поверь мне, родной мой, я совершенно искренне признаю и радуюсь этой твоей победе и всему тому, чего ты добился в этом мире. Поверь, это именно так Я знаю, ты можешь сомневаться в этом моём признании, но уверяю тебя, совершенно напрасно! Аскетизма во мне почти нет, принципов и предубеждений тоже немного, и я вовсе не монашка, довольствующаяся малым»
Дочитав до этого места, Виктор остановился, отложил тетрадь и в раздумье потянулся за бокалом. Сделав глоток, чуть поморщился. Ему всегда не нравились непонятные для него слова о мирах, «видимых-невидимых», которыми девушка жонглировала в своей речи. И её заверения в присутствующем в ней всё-таки и материальном интересе, тоже ему не понравились. Как же, не монашка! Да на фоне сегодняшних потребностей слабой половины, о которых он знал не понаслышке, она именно что монашка! И у него было более чем достаточно времени, чтобы в этом неоднократно убедиться
В полном несогласии с последними прочитанными строками и с рожденным от этого состояния некоторым недоумением он принялся за тетрадь снова.
«Мне так хочется о многом тебе рассказать!!! Вот сейчас сижу думаю и пишу, мыслей так много -разных, нужных, и, наверное, не очень, что кажется, голова вот-вот от них взорвётся! И вместе с тем понимаю, что ты не любишь многословия, и мне нужно постараться организовать этот рой в нечто лаконичное и конкретное. Ну ты же знаешь, что мне это редко удаётся! Но я буду очень-очень стараться.
Вернусь к твоему имени, мой свет. Я долго думала над ним, размышляла Ты же знаешь, мне нравится этим заниматься, вытаскивать конкретный смысл, характерное значение из имён и названий. «Виктор», «Виктория» уже говорит само за себя. Наречённые победителями призваны быть ими. Победа во всём и всегда! С фамилией получается не всегда так просто и понятно. Единственно, мне кажется да нет, я даже твёрдо убеждена, что фамилия обладает не только несколькими гранями значений, но и определённым образом конкретизирует задачу имени «Жезлов» слышишь, звучит похоже на железо, железный. Или простожезл. Получаетсяпобедитель с железным, несгибаемым характером, имеющий в руке символ властижезл. Красиво, правда? Мне очень нравится!»
На этом месте Виктор усмехнулся. Несмотря на еле уловимый сарказм, скрытый в этой непроизвольной усмешке, почувствовал себя польщённым.
Н-да! Придумала же....
«И это лишь одна из нескольких граней, раскрывающая суть. Ещё я, используя некоторые транскрипции и латинские буквы твоей фамилии, нашла одно интересное значение. Не буду утомлять тебя всей не совсем логической цепочкой, обращусь сразу к результату. А он такой: в одном из европейских языков имеется слово «жалюзи», по звучанию и написанию своему схожее с «жезлом», и в не очень далёкой древности жалюзями обзаводились частенько те, кто ревниво относился к своему очагу и предпочитал закрывать его от людских глаз И, понимая это значение фамилии, можно приоткрыть следующую, едва уловимую грань этой фамилииПобедитель
Ревности! гаркнул в сумеречную пустоту комнаты Виктор, раздражённо откинув тетрадь. Импульсивно встал и резко зашагал по комнате.
Ох, недаром у него внутри промелькивало тяжёлое чувство. Чем дальше он читал, тем быстрее улетучивалось первоначальное ощущение радости от нахождения этого зелёного сюрприза. Он и в принципе сюрпризов не любил, и в этот раз что-то подсказывало, что данный случай исключения не составит.
Он остановился у широкого окна. Небо затянулось грязно-серыми тучами и предвещало дождь. А его голова реагировала на эту внезапную смену погоды тупой, ноющей болью. Хотя, может быть, это не из-за погоды.
Виктор неприязненно посмотрел на брошенную тетрадь.
«Победитель ревности!» Придумала же такое!
На его лице заиграли желваки. Не хотелось себе признаваться, но Ленка задела душещипательную для него тему. Немного удивляло то, что она именно теперь и именно такв письменном виде её задела Да, он ревновал. Но ничего криминального в этом не видел, и, как она определила«побеждать ревность» совершенно не считал необходимым. Господи! Да это совершенно традиционное качество для любящего человека, тем более мужчины! Чего здесь побеждать-то! Вернеекого? Самого себя?!
Пришедшее определение показалось ему несуразной бессмыслицей. Стоя перед сереющей заоконной пустотой, недоуменно пожал плечами и покачал головой. Глядя на тяжелую зависшую тучу, задумчиво спросил:
И как это она умудряется выворачивать наизнанку простые вещи, так что они становятся сложными?
Ответа не было. Да и понятнотучи не умеют говорить. Виктор вздохнул и решительно направился обратно в кресло. Взял в руки уже явно отдающий неприятностями сюрприз, нашёл место, где остановился. Ещё оставалась слабая надежда, что он найдёт приемлемые объяснения в дальнейшем и ими успокоится.
«Победитель ревности». Повторно наткнувшись на это словесное сочетание, он непроизвольно поморщился и фыркнул.
«Интересный перевод получился, согласись? И как мне кажется, определённо значимый! Знаю, знаю, ты не любишь эту тему. И знаю, как ты её воспринимаешь. Поверь, родненький мой, мне вовсе не хочется расстраивать тебя и огорчать, но я не могу не поделиться тем, что думаю и чувствую. И даже, если ты склонен принять мои словесные раскопки за очередной бзик (на что я совершенно не огорчусь), то так или иначе тема ревности останется».
Следующий абзац выглядел как кусок перепаханного поля. Сквозь чернеющую поверхность тщательно зачёркнутых строк проглядывали неоднократно исправленные отдельные слова, вопросительные знаки и куча многоточий. По-видимому, Ленка долго искала вдохновения для продолжения этой темы. Виктор долго всматривался в почти непроницаемые строки, но не мог разобрать ни единого слова. Переключился с зачеркнутого абзаца и принялся читать дальше.
«Да скользкая это всё же тема. Недаром мы с тобой обходили её стороной. Оказывается, писать ничуть не легче! Слова почему-то путаются и отказываются маршировать стройными, всё объясняющими рядами Но ты прости, родной, мне эту нестройность. Наверное, это от моей недипломатичности. До сих пор не научилась объясняться мягко и плавно, срезать углы неудобные, огибать камни подводные. Не умею.... Я понимаю, это очень важное умение, без него сейчас, как без рук. Но умом понимаю, а сердце всё ж не может принять такую необходимость. Сердцу милее простота и ясность, неприкрытые чувства и мысли. Понятливость что ли естественная
Мне совершенно ясно и понятно одно, на ревности ничего не построить. Ни-че-го Помнишь, мы смотрели выступление одного умного человека, где он объяснял значение слова «ревность»? Надеюсь, что помнишь И с этим значением я полностью согласна, и не только из солидарности. Я знаю, что всё именно так. «Верность» и «ревность» слова, составленные из одних и тех же букв, но значение их прямо противоположное друг другу. Ведь всё так простоесли живёт в сердце верность, то места для ревности уже не будет; но справедливо и обратноеживущий в ревности сам неверен И сколько бы люди ни придумывали для ревности оправдания, и как бы настойчиво они ни пытались придать ей первенство среди симптомов любви, всёложь. Не может ревность стоять в свите самых светлых человеческих чувств, тем более не может возглавлять эту свиту! Такое значение ревности мог придумать только холодный ум, лишённый любви и желающий оправдать собственную ничтожность.
Я долго думала, пытаясь понять, почему так. Почему во многие человеческие сознания вклинилось, вжилось такое нелепое утверждение«бьёт, значит, любит; ревнует, значит, любит»? Ведь это же дикая нелепость! Ди-ка-я! Почему многие верят и признают, что это именно так?! Почему проведено равенство между истинным, созидающим чувством и тем, что служит лишь разрушению и ожесточению?!
Наверное, для себя я ответ нашла. Но, найдя этот ответ, я поняла и то, что поделиться с ним не могу. Пока не могу Знаю лишь, что ответы на главные вопросы человек должен получать сам, а не пользоваться чужими