Согрев руками стетоскоп (даже в такой мелочи пожилой мужчина заботлив к пациентам), он прослушал тёплым инструментом удары моего потревоженного сердца, осмотрел послеоперационный шов и, чтото хмыкнув себе под нос, разрешил одеться.
Какиенибудь пожелания будут, Лерочка? поотечески погладив меня по голове, спросил добрый доктор.
Вы знаете моё желание, Павел Андреевич. Отпустите меня домой. Пожалуйста.
Ну этого я пока сделать не могу, милое дитя. Вот полежишь ещё немного, подлечишься, а там видно будет.
Процессия в белых халатах отошла к следующей кровати, практически стоя ко мне спиной. Пока дежурный врач готовился представить следующую историю болезни, профессор тихонько давал краткие замечания для необходимых анализов и лекарственных препаратов под диктовку другому коллеге.
А она ничего! услышала я вдруг шёпот стоящего позади всех молодого мужчины.
Темноволосая голова слегка наклонилась в сторону рядом стоящего блондина. И только сейчас я поняла, что до этого момента все студенты были для меня одной сплошной массой. Я не запомнила ни одного лица, ни одной пары глаз, даже цвет волос, кажется, слился однотонным пятном. Да что там говорить, я даже не вспомню точное соотношение парней и девушек в этой группе. А сейчас, как будто пелена спала с глаз.
Дурак? Она же ребёнок ещё совсем! ответил приятный мягкий голос, и его обладатель сразу же привлёк к себе моё вниманием.
Высокий светловолосый парень привораживал какойто особой утончённостью. Длинная шея плавно перетекала в широкие плечи. Прямой длинный халат скрывал очертания фигуры, но, кажется, что у неё не было никаких изъянов. Длинные бледные пальцы, играющие шариковой ручкой, только подчёркивали и гармонично завершали его природный аристократичный образ.
А так сразу и не скажешь, что малолетка. Чуть выше ростом, второй парень заметно отличался от друга шириной плеч, и от него так и веяло какойто дикой силой.
«Медиккачок»позабавила меня промелькнувшая мысль.
А ну ка, тихо там, или выгоню из палаты и не только из палаты! раздался сердитый, порядком удививший меня голос профессора. Оказывается, он может быть и не совсем милым старичком, когда требуется. Это открытие меня даже обрадовало. У такого педагога ученики вряд ли пропустят ценные знания. И уже представила, как после обхода отделения он будет устраивать своим студентам «краштест» по усвоенному материалу.
«Павел Андреевич, вон тот тёмненький «медиккачок» заслуживает особого внимания»скрестила пальцы на руках и направила мысль в направлении пожилого врача. «Кто знает, может мысли и правда материальны?»
Дверь палаты открылась и в неё тихо, словно мышка, прошмыгнула счастливая Тамара. И как раз вовремя. Врачи заканчивали записи в истории болезни Галины, и она следующая, кто должна проходить плановый осмотр.
Осторожно, стараясь громко не скрипеть маленькой дверкой прикроватной тумбочки, я достала из её недр самое ценное, то, что вызывало у меня робкий благоговейный трепетновую книгу, и устроилась, полусидя на кровати. Если мама приходила в больницу с пищей для моего многострадального больного тела, то на папу была возложена миссия моего духовного насыщения.
Проведя рукой по позолоченной обложке, я невольно улыбнулась, уже предвкушая, как меня затянет завораживающая яркая история французской красавицы. И тут же улыбнулась ещё шире, когда представила своего отца, стоящего у прилавка и перебирающего книги в отделе женских любовных романов. А то, что всё именно так и было, у меня не возникало никаких сомнений. Отцу, с его природной гордостью, легче перечитать весь книжный магазин в поисках разыскиваемого шедевра, чем просто спросить его наличие осведомлённого продавца. Надеюсь, что заказанная мной книга об «Анжелике» нашлась сразу, и ему не пришлось пересматривать все полки сразу в нескольких магазинах.
Чтото неуловимое отвлекло меня от любования цветной обложкой. Резко подняв глаза, я вдруг встретилась взглядом с высоким студентом, который, вместо того чтобы слушать учителя и запоминать его слова, с нескрываемым интересом рассматривали мою, сгорбившуюся над книгой, фигуру. Виноватая смущённая улыбка пробежала на красивом лице высокого блондина, как если бы я его застала за чемто неприличным.
Вдруг ктото толкнул его в бок, привлекая внимание и тем самым быстро разрывая нашу воздушную связь. Откинувшаяся слегка назад фигура показала сначала тёмные пряди волос, а потом и их обладателятого самого темноволосого парня, что ранее перешёптывался с блондином. Он тоже удостоил меня вскользь колючим взглядом изпод широких бровей, забавно приподнятых по внешним краям.
Ну что же, выздоравливайте, милые барышни! оторвал меня от книги мягкий голос профессора. Не будем вам больше мешать. Выздоравливайте!
«Белоснежная» процессия тронулась на выход из палаты. Самыми последними выходили двое уже «знакомых» мне индивида. Замешкавшись в дверях, темноволосый парень, стал чтото активно искать в своём больничном халате, а когда нашёл, его лицо невероятно преобразилось мягкой завораживающей улыбкой. Хотя нужно признать, он и так был довольно симпатичным.
Я даже не успела ничего понять, когда он в два больших шага оказался у моей койки и, присев передо мной на корточки, ласково произнёс:
Выздоравливай, конфетка!
Так же быстро, как и оказался у моей постели, он присоединился к ожидающему в дверях высокому блондину. Шуршащий звук на открытой странице на секунду отвлёк мой взгляд от парней. И я заметила оранжевую блестящую обёртку, какимто невероятным образом оказавшуюся внутри книги. На закладке посередине распахнутых страниц лежала апельсиновая карамелька. А когда я подняла глаза, чтобы поблагодарить за столь неожиданное и необычное пожелание здоровья, молодых людей в дверях уже не было.
Глава 2 «Окунуться в туман»
Да пойдём же! Чего ты боишься?
Галина схватила меня за руку и, не обращая внимания на мои сдержанные протесты и неуверенное сопротивление, тащила за собой по больничному коридору в сторону противоположного крыла.
Я не боюсь Просто, неудобно както.
А чего не удобного? Они же сами пригласили.
Ну да. Пригласили тебя, а ты меня зачемто за собой в придачу тащишь. Нет, Галя. Извини, но я никуда не пойду.
Я попыталась вытащить руку из её крепкого захвата, но цепкие руки и не подумали легко сдаться, так же как и их хозяйка.
Подумаешь, сходим, развеемся. Ну чего ты, как старая бабка в палате всё время сидишь? Уткнёшься вечно в свои книжки, так не заметишь, как и жизнь мимо пройдёт. Ты же ещё совсем молоденькая девчонка! И вообще! Чего я тебя уговариваю?! Для неё же стараюсь, а она кочевряжится.
Ага, как же? Для меня?!
Прищурив глаза, я тут же состроила недоверчивую гримасу.
Лучше признайся, что одной стыдно по мужским палатам разгуливать, вот ты меня за собой и тянешь, за компанию.
Галина выпустила мою руку и с притворным возмущением выдала:
Лера, тебе на самом деле всего четырнадцать? В метрике ничего не напутали? Как по мне, так тебе все двадцать четыре, или того больше. И в кого ты такая умная?
Предки постарались. И мне уже скоро пятнадцать исполнится!
Сдвинув подведённые брови домиком, Галя, в просящем жесте, поднесла к груди сцепленные руки:
Лерочка, ну пожалуйста. Пойдём вместе, а? Мне и правда, неловко одной. Но и от скуки уже хоть на стенку лезь. Да и тебе развеется, не помешает. Ты не подумай ничего плохого. Вопервых, время ещё совсем детское. Вовторых, тебе самой не интересно? Посидим, поболтаем, чай попьём.
А у нас в палате, чем тебе чай не нравится?
Да при чем здесь чай? Таммужчины! У них же столько нерастраченной галантности накопилось! На кого им её ещё здесь изливать? На медсестёр? Которые им каждое утро витамины в зад колют? А тут мымолодые, красивые. И они себя мужиками почувствуют, а не подушкой для уколов, и нам приятно. Она снова схватила меня за руку и повела за собой.
Ну и потом, я уже пообещала, что приду не одна. пробубнила молодая девушка себе под нос.
Во мне боролись сразу несколько чувств. С одной стороны, природная застенчивость и робость перед незнакомыми людьми, с другой стороны, моё просыпающееся женское любопытство.
Не каждый же день меня приглашают в мужское общество. Тем более, что весь мой опыт общения с противоположным полом состоял из коротких перепалок с одноклассниками. И уж точно незрелых мальчишек с задиристым характером никак нельзя было назвать галантными мужчинами, умеющими красиво ухаживать за девушками.
В голове тут же стали всплывать образы из уже прочитанных женских романов, где отважные герои стоят на коленях перед прекрасными дамами, поют им серенады и слагают только для них нежные строчки любовных признаний.
Конечно же, я прекрасно понимала, что в реальности такого не бывает, и тем более, никто не будет стоять передо мной на коленях и читать любовную лирику в больничной палате. Тем сильнее разгорался мой неосознанный интерес, почувствовать на себе настоящие ухаживания, и пусть даже на один вечер, но узнать, и возможно перейти ту маленькую грань, разделяющую менядевочку и менядевушку. Или на худой конец, посмотреть, как ухаживания выглядят со стороны, когда рядом с Галиной окажется её поклонник.
Отвлекаемая на весь этот сумбур, что пронёсся у меня в голове, я даже не сразу заметила, как мы с Галей оказались перед закрытой дверью.
И тут я оробела. На меня снова накатило дикое смущение и понимание, что у меня всётаки не хватит смелости вот так просто переступить порог чужой палаты, и тем более мужской, и я, заикаясь, произнесла:
Галя. Я не могу. Извини, но я
Не договорив, развернулась в обратную сторону и уже собралась уходить, как услышала сзади громкий стук и почти сразу за ним скрип открывающейся двери.
Я и шага не успела сделать, как Галя, резко дёрнув меня за руку, какимто образом оказалась позади меня. А затем быстро подтолкнула в спину, заставляя переступить порог.
Всем привет! раздался звонкий задорный голос у меня за ухом. А мы к вам в гости. Можно?
Прямо перед нами, перегородив широкий проход, на инвалидном кресле сидел молодой человек. А увидев нас в открытых дверях, его губы тотчас растянулись широкой открытой улыбкой.
Галочка. Конечно можно. Вам всегда можно.
Повернул голову и громко крикнул:
Мужики, у нас гости. Вовка, к тебе Галочка пришла, и уже обращаясь к нам, более спокойным голосом произнёс. Проходите милые дамы.
Он уверенно крутанул руками большие колёса своего индивидуального транспорта и откатился назад, освобождая проход.
Всё ещё растерянная, я стояла в дверях и сгорала от смущения не в силах шелохнуться. Но Галя снова взяла ситуацию в свои руки и решительно подтолкнула меня в спину.
Знакомьтесьэто Лера, и добавила для меня, почувствовав моё сопротивление. Ну чего ты боишься? Никто тебя здесь не съест. Правда, Сёма?
Семён, так звали симпатичного светловолосого парня на инвалидной коляске, ловко подкатил прямо ко мне и, заглянув снизу вверх в моё взволнованное лицо, протянул сильную руку и обхватил ладонью только пальцы:
Надеюсь, это не я вас так напугал, Валерия? Готов понести любое наказание, чтобы искупить свою вину. Произнёс голубоглазый парень притворно серьёзным голосом, чем вызвал у меня первую за вечер улыбку, но далеко не последнюю.
Както незаметно мы с Галей оказались сидящими за большим столом в окружении пяти заботливых мужчин. И уже через полчаса я мысленно посмеивалась сама над собой за свои неоправданные страхи. Меня окружили поистине с отцовской опекой, по крайней мере, со стороны трёх мужчин, каждому из которых было далеко за сорок. Самый крупный дядька, с большими пушистыми усами, которого, кроме как «Чапай», по имени никто даже не звал, между каждым забавным рассказом из своей насыщенной весёлыми историями жизни или анекдотом, подвигал ко мне коробку с конфетами и, тяжело вздыхая, приговаривал:
Ну, ладно, мы старики, нам по возрасту болеть положено, а за что же молодым такое наказание?
Напившись чая и наевшись вдоволь сладостей, Галина вдруг спросила:
А что вы обычно вечером делаете?
Да кто что. Но частенько в карты перекидываемся. Так и время быстрее да незаметнее пролетает.
Ой! А мы тоже хотим! Да, Лера? сказала Галина, и не дожидаясь моего подтверждения, тут же попросила. А давайте сыграем во чтонибудь.
Так мы в дурака обычно режемся, а сейчас многовато народу будет.
Тут Сёма, который всё это время с трудом удерживался на одном месте и катался, поскрипывая колёсами от центра комнаты к столу и обратно, и то лишь для того, чтобы, как шкодливый мальчишка, дёрнуть меня за кончик косы или завязку на капюшоне моего костюма, радостно заявил:
А я знаю одну интересную игру. Называется Верюневерю. Там, наоборот, чем больше народу, тем забавнее и веселее.
И тут же начал объяснять правила карточной игры.
Игра и правда оказалась очень весёлая. Особенно было забавно смотреть на растерянное лицо «Чапая» каждый раз, когда с очередным кругом игры тур останавливался на нём, и он совершенно не понимал, каким образом в колоде могло оказаться десять десяток или восемь тузов. И Семён, раздувая щеки, в очередной раз объяснял усатому мужчине, что другие игроки просто обманывали друг друга.
Мы с Галиной вовсю хохотали, увлёкшись игрой, что сразу и не услышали, как в палату вошёл ещё ктото.
О! Сергей! Наконецто. Ты где так долго ходил? А у нас тут гости. пробасил «Чапай»
Я повернулась лицом к двери, чтобы поздороваться с вошедшим и потерялась, лишь краем уха улавливая слова говорившего:Галю ты уже знаешь, а этоЛера. Знакомьтесь. Лераэто Сергей. Сергейэто Лера.
Молодой парень в простой белой футболке и свободном трико, держал в руках пакет то ли с продуктами, то ли с вещами, припечатав меня к стулу своим глубоким тёмным взглядом. Как будто густой туман поглотил моё сознание, встретившееся с его глазами.
Серёга. Иди сюда, позвал усатый дядька к карточному столу замершего в дверях молодого человека. Давай, занимай моё место. Я всё равно ни черта не понимаю в этой игре. Да и выйти мне надобно. До сестринской добегу.
Всё так же, не отрывая от меня тёмного, почти чёрного взгляда глубоко посаженных глаз, Сергей поставил заполненный пакет на одну из кроватей и, подойдя к столу, взял из рук «Чапая» весомый карточный набор.
Во что тяжело сглотнул, играем? спросил он и, наконец, отпустил меня взглядом.
Верюневерю, знаешь? тут же отозвался Сёма.
Нука, напомни мне правила.
Его сильный голос завибрировал гдето под ложечкой, и я, так же как и он, смущённо опустила глаза, совершенно не понимая, что со мной сейчас произошло, и чем он меня привлёк.
В возникшей паузе, Галина о чемто перешептывалась с Владимиром. А я осторожно наблюдала за Сергеем, который в эту минуту не обращал на меня внимания и чтото переспрашивал у Семёна. Темноволосый парень, с короткой стрижкой, среднего роста, на вид одного возраста с Семёномлет двадцати. Под футболкой ясно очерчивалась крепкая мускулатура, но не как у того, кто регулярно занимается спортом, а как у того, чьё тело не понаслышке знает, что такое тяжёлый физический труд. Про таких людей часто говорят «жилистый», тонкие серьёзные губы, прямой нос с небольшой горбинкой, с небольшим изгибом широкие брови, нависающие над глубоко посаженными глазами. Но вот глаза! Именно они притягивали мой взгляд своей редкой темно карей темнотой к этому, определённо симпатичному парню.
Ну что, продолжим? весёлый голос Семёна неожиданно вывел меня из задумчивого состояния, что я даже невольно вздрогнула.
И уже в следующую секунду белая футболка опустилась на освободившийся стул прямо напротив меня.
Голову обдало хмельным возбуждением, как после нескольких глотков шампанского, которые мне позволили сделать родители в канун Нового Года. И я, скрывая неожиданное волнение, тут же опустила глаза в свой набор карт. Я даже вскользь боюсь посмотреть на него и не позволяю взгляду подняться выше его груди, ограничиваясь белизной футболки. Боюсь того странного нового чувства, что стало вдруг просыпаться гдето глубоко внутри, неожиданно разбуженное тёмным туманом.
Я тихо посмеивалась над шутками Семёна, отвечала «верю или не верю», испытывая честность других игроков, когда задумавшись, затягивала свой ход, но за всю оставшуюся часть игры, так и не решилась поднять на него глаза, пока Пока за карточным столом из игроков мы не остались только вдвоём.