Замешкавшись на миг, я все же подхожу к роялю. Заглядываю за него. Под него и внутрь. Никаких проводов никаких уловок, с помощью которых кто-то мог бы нажимать на клавиши.
Нажми другую клавишу.
На сей раз почти мгновенно играет нота «ре».
Зажав рот рукой, я бормочу «твою мать» себе в ладонь. Я, должно быть, сплю. Это единственное объяснение.
Сыграй ноту «ля».
Раздается нота «ля».
Сам не пойму, что происходит, но на сей раз я усмиряю внутреннего скептика и слушаю чутье.
У меня есть вопросы,говорю я.Нажимай среднее «до», если ответ «да». «Ре»если «нет». «Ля», если не знаешь ответа.
Раздается легкое «до», значит, ответ утвердительный. Мой голос дрожит, когда я наконец задаю вопрос:
Ты опасен?
Не знаю, зачем спросил об этом. Любое опасное существо будет отрицать, что оно опасно.
Играет «ре» в знак отрицательного ответа.
Ты призрак?
Я не знаю.
Ты мертв?
Я не знаю.
Ты знаешь меня?
Нет.
Я меряю комнату шагами. Не чувствую пола под ногами, потому что они словно онемели. Кожу покалывает от волнения. Или страха. Порой эти чувства сложно различить.
Я разговариваю с роялем,бормочу я.Да что за хрень происходит?
Мне это точно снится. Я сейчас сплю. Или меня кто-то разыгрывает. Наверное, я жертва какого-то шоу розыгрышей. Черт, наверное, Лейла вписала меня в одно из таких шоу, чтобы повысить популярность.
А может кто-то прикалывается надо мной. Нужно задать вопрос, ответ на который может знать только тот, кто находится со мной в этой комнате. Я бросаю взгляд на камеру. Может, дело в ней? Один из сотрудников охранной компании решил устроить забавный розыгрыш? Я беру одеяло с дивана и накрываю им камеру.
Затем выставляю вперед пятерню.
Я показываю три пальца?
Нет.
Один?
Нет.
Пять?
Да.
Я опускаю руку.
Я схожу с ума?шепчу я себе под нос.
Я не знаю.
Это я не у тебя спрашивал,я сажусь на диван и потираю лицо ладонями.Ты один?
Да.
Я не спешу задавать очередной вопрос. Мне нужно осмыслить все, что произошло за последние полчаса, но я все равно пытаюсь найти всему рациональное объяснение.
Пока я молча сижу, не играет ни одна клавиша. Адреналин в крови подскочил до предела. Мне хочется разбудить Лейлу и все ей показать, но я веду себя так, будто нашел бродячую собаку, а не обнаружил совершенно иную реальность. Однажды Лейла говорила об этом. Она верила, что существуют разные сферы реальности. Черт. Может, она была права.
От этой мысли мне еще сильнее хочется обо всем ей рассказать, но я опасаюсь, что она запаникует. Захочет уехать. Нам придется собрать вещи на скорую руку и заказать машину, и я никогда не найду ответы на тысячи вопросов, возникших в моей голове за последние несколько минут. Как, например, что это за существо? Кто это?
Можешь мне показаться?
Нет.
Потому что не хочешь?
Нет.
Потому что не знаешь как?
Да.
Я провожу пальцами по волосам и подхожу к одному из стеллажей с книгами, расставленных вдоль стен. Мне нужно больше доказательств тому, что это не розыгрыш. Не так-то просто в одночасье развеять убеждения, формировавшиеся всю жизнь.
Возьми с полки одну из книг,прошу я. Взломанная камера наблюдения на такое точно не способна.
Я терпеливо смотрю на книжную полку.
На каких-то десять секунд все замирает в тишине, а потом книга, к которой прикован мой взгляд, выдвигается с полки и с глухим стуком падает на пол. Я смотрю на нее в полнейшем неверии.
Я открываю рот, но не могу произнести ни звука.
Несколько минут я просто меряю комнату шагами. Думаю обо всем, что произошло. Кажется, я оцепенел. В недоумении.
У тебя есть имя?
Да.
И как тебя зовут?
Ничего не происходит. Не играет ни одна из клавиш. До меня доходит, что на этот вопрос тоже невозможно ответить, играя ноту. Я пытаюсь придумать, как можно было бы воспроизвести слова на клавишах рояля, как вдруг слышу звук. Подняв взгляд на стоящий на крышке ноутбук, я вижу, как он открывается.
Всплывает окно текстового редактора.
И буквы сами печатаются на странице.
У и л л о у
Я спешно отступаю назад.
Вот теперь мне совсем неспокойно.
Когда сыграли клавиши рояля, мне казалось, что еще есть маленькая надежда найти этому объяснение. Клавиша неисправна. Или мышь пробежала и задела струны. Что угодно.
Но всякая надежда исчезла после того, как упала книга, и у меня состоялась полноценная беседа с пустотой. В комнате никого, кроме меня нет, а это означает, что остается лишь одно объяснение.
Призраки существуют.
И этого зовут Уиллоу.
Я стою, уставившись в экран, пока он не гаснет. Затем крышка компьютера начинает закрываться по собственной воле без каких-либо проводов. Это необъяснимо, это безумие. Доброй ночи, черт возьми.
Я выхожу из комнаты.
Поднявшись в спальню, я открываю ящик с лекарствами Лейлы. Ей выписали три вида таблеток: от тревоги, от бессонницы и обезболивающее.
Я принимаю все три.
Показания
Почему вы не уехали, когда она назвала свое имя?
Меня пробирает смех.
А почему я не уехал, когда плита выключилась сама? Или когда ноутбук закрылся, хлопнув крышкой мне по рукам? Сам не знаю. Наверное, я оказался крепким орешком. Не так просто взять и за каких-то полчаса перестроить формировавшееся всю жизнь мировоззрение.
Диктофон исправно продолжает запись.
Что-то еще произошло той ночью?
Я собираюсь озвучить ответ детективу, но грохот на втором этаже вынуждает нас обоих устремить взгляд в потолок. Выбежав из кухни, я спешно поднимаюсь по лестнице.
Лейла все так же лежит, привязанная к кровати, но сброшенная с тумбочки лампа валяется на полу. Девушка невозмутимо смотрит на меня.
Отпусти меня, иначе еще что-нибудь разобью.
Не могу,мотаю головой я.
Она толкает ногой прикроватную тумбочку. Та отъезжает в сторону, и Лейла опрокидывает ее еще одним взмахом ноги.
Помогите!кричит она.НА ПОМОЩЬ!
Она знает, что в доме есть кто-то еще, но понятия не имеет, что он здесь не для того, чтобы помочь ей сбежать.
Он приехал не затем, чтобы помочь тебе, Лейла,говорю я.А чтобы помочь нам найти ответы.
Я не хочу никаких ответов! Я хочу уйти!
С тех пор, как это началось, я не раз наблюдал ее истерики, но не припомню, чтобы она так сильно заводилась. Отчасти мне хочется развязать ее и отпустить, но так я лишь навлеку на себя неприятности. Лейла пойдет прямиком в полицию. И как я буду оправдываться? Скажу, что меня заставил призрак?
Если меня не отправят за решетку, то упекут в психиатрическую лечебницу.
Я крепко сжимаю ее лицо ладонями. Мне нужно, чтобы она смотрела мне в глаза, а она никак не хочет сидеть смирно.
Лейла. Лейла, послушай меня.
По ее щекам бегут слезы. Она тяжело дышит, судорожно хватая воздух. Белки ее глаз покраснели от слез.
Лейла, это не в моей власти. Ты же знаешь. Ты видела запись,я вытираю слезы с ее щек, но за ними текут новые.Ты не сможешь уйти, даже если я тебя развяжу.
Тогда зачем связывать меня, если я не смогу уйти?От слез ее голос звучит гортанно.Развяжи меня и дай пойти с тобой. Можешь привязать к стулу, мне плевать. Но я больше не хочу быть здесь одна.
Я хочу развязать ее. Но не могу. Не хочу, чтобы она услышала то, что я собираюсь рассказать детективу. Понимаю, ей страшно, но здесь она в безопасности. Даже если самой ей так не кажется.
Хорошо. Пойдешь со мной вниз.В ее глазах мелькает надежда, но угасает, когда я продолжаю:Скоро. Дай мне еще двадцать минут, и я вернусь к тебе.Я целую ее в лоб.Двадцать минут, даю слово.Я поднимаю упавшую тумбочку, ставлю лампу на место и возвращаюсь на кухню.
Я спускаюсь по ступеням тяжелой поступью. Чем дольше я силой удерживаю Лейлу, тем больше крепнет мое чувство вины, и тем сложнее ей будет простить меня.
Оно вообще того стоит? Стоит ли подвергать ее таким страданиям ради ответов, которые мы с Уиллоу получим?
С ней все хорошо?спрашивает детектив, едва я вхожу на кухню.
Нет, не хорошо. Она привязана к кровати.Я тяжело плюхаюсь на стул и прячу лицо в ладонях.Давайте закончим поскорее, и я решу, что делать с ней дальше.
Ей известно, зачем я здесь?
Нет.
Ей хоть что-то известно?
Немного. Но она считает, что все это связано с ее травмой. Потерей памяти. Ей невдомек, что все это не имеет к ней никакого отношения.
А что она думает о том, что вы держите ее взаперти?
Думает, что я чудовище.
Почему же вы просто ее не отпустите?
Такой простой вопрос, на который нет ни одного простого ответа.
Потому что она может быть права. Может, я чудовище.
Он кивает с ноткой сочувствия. Понятия не имею, как он может смотреть на меня без осуждения, но именно такой у него сейчас взгляд. Будто он уже видел подобное прежде.
Вы разговаривали с Уиллоу после того случая с роялем?
Я отрицательно мотаю головой.
Нет, я заснул. Проспал почти двенадцать часов из-за таблеток. Когда проснулся, Лейла решила провести еще один день у бассейна, хоть и обгорела на солнце. Лежала под зонтом и читала книгу в его тени. Я присоединился к ней, потому что не хотел находиться в доме. После случившегося минувшей ночью, мне было неспокойно. Но все время, что мы провели на улице, я сидел в телефоне. Смотрел записи с камер, ждал, что произойдет что-то еще. Общался с людьми на форуме.
В тот день вы разговаривали с Уиллоу?
Около пяти вечера приехали Чед с Аспен. Я даже не пробовал заговорить с Уиллоу. Старался забыть о случившемся, но она не дала мне такой возможности.
В каком смысле?
Она присоединилась к нам за ужином.
Глава 10
Какие планы на годовщину?спрашиваю я в попытке поддержать беседу, делая вид, будто увлечен происходящим за ужином. На самом же деле мои мысли далеко отсюда.
Будем упражняться в зачатии во время дорожного путешествия,говорит Чед, глядя в сторону Аспен с широкой улыбкой.
Нет, не будем. Я все еще пью противозачаточные,возражает она.
Поэтому я и сказал «упражняться»,отвечает Чед и смотрит на меня.По пути сюда мы сделали крюк и заехали в Хатчинсон. Бывал когда-нибудь в Музее соляных копей?
Я делаю большой глоток пива.
Нет.
А у нас был секс в копях,говорит Чед, улыбаясь Аспен.
Я смотрю на Лейлу. Она морщится.
Перестань, пожалуйста, обсуждать нашу интимную жизнь,со стоном просит Аспен.
Да,вторит Лейла.Пожалуйста.
Мне тоже хочется попросить его замолчать, но я даже не вникаю в суть разговора. Когда они приехали несколько часов назад, было терпимо находиться в обществе Чеда, но с тех пор он выпил уже восемь бокалов пива.
Жду не дождусь, когда закончится конфетно-букетный период,бормочет Аспен.Ты меня изматываешь.
Чед хохочет и целует ее руку, и Аспен будто тает от его жеста.
Лейла не выпускает вилку из рук, с отвращением глядя на Чеда.
А как вы здесь поживаете?спрашивает Аспен.Немного странно видеть этот дом таким опустевшим.
Хорошо,отвечает Лейла, будто испытав облегчение, оттого что сменилась тема разговора.Больше всего меня радует, что бассейн полностью в нашем распоряжении, хотя я, наверное, скоро покроюсь волдырями, если не буду прятаться в доме в солнечные часы.
Невероятно, что дом выставили на продажу,говорит Аспен.Как же классно было бы стать владельцем гостиницы?
Работы непочатый край,замечает Лейла.
Ее ответ меня огорчает. Неужели, она теперь так к этому относится? Лейла отрезает крошечный кусочек пиццы. Мы едим домашнюю пиццу, которую испекла Аспен. Раньше этим занималась Лейла, но она больше не готовит после операции. Пицца с толстой корочкой и щедрым слоем начинки, отчего ее сложно есть руками. Только Чед не пользуется вилкой.
Не хотелось бы мне здесь жить,говорит он.Вы в курсе, как далеко ближайший магазин с выпивкой? Далеко. А у нас закончилось пиво.
Аспен берет бутылку вина, стоящую в центре стола, и пододвигает к нему.
На, допей это,предлагает она.
***
Я была бы признательна, если бы ты не пил мое вино,возражает Лейла.В шкафчике над раковиной есть бар.
Чед приходит в оживление. Зря она это сказала. Чеду пора было завязывать с выпивкой еще три бокала назад, но он встает из-за стола и направляется к бару.
Аспен наливает себе еще вина.
Но мой взгляд прикован к Лейле, потому что она внезапно замерла. Такое иногда случается с ней из-за тревожного расстройства.
Я внимательно слежу за каждым ее движением в надежде, что она не оказалась на грани очередной панической атаки. Но что-то в ее поведении вызывает во мне беспокойство.
Лейла кладет вилку на стол и берет пиццу руками. А затем откусывает большой кусок. Следом еще один. Держа пиццу правой рукой, левой она берет бокал и отпивает вино.
Как же вкусно,говорит она, едва не постанывая, будто не ела несколько дней. Это привлекает всеобщее внимание. Лейла запихивает в рот остатки пиццы.
Аспен смотрит на нее с легким отвращением, с коим Лейла смотрела на Чеда. Встав с места, Лейла тянется к противню и берет себе еще один кусок.
Плюхнувшись обратно на стул, она запихивает в рот столько еды, сколько влезет. Она опять ест, будто от этого зависит ее жизнь. Аспен в ужасе смотрит, как ее сестра разом отправляет в рот полкуска.
Отвратительно,говорит она.Возьми вилку.
Лейла замирает и смотрит на Аспен, а затем переводит взгляд на меня. Смотрит виновато. Смущенно. Откусив наспех еще кусок, она залпом допивает вино.
Поставив бокал на стол, Лейла замирает в нерешительности. Затем прижимает руку ко лбу и стонет, зажмурившись.
О боже. Голова раскалывается,она потирает лоб, а затем убирает руку от лица, открывает глаза и кричит.
От внезапного звука мы подскакиваем на месте.
От ее крика Аспен тоже вскрикивает.
Что случилось?спрашивает она, вскакивая из-за стола.Увидела паука?Она забирается с ногами на стул.Где он?
Лейла мотает головой, но не произносит ни слова. Она смотрит в пустую тарелку. А затем встает и пятится от стола с выражением чистейшего ужаса на лице.
Принеси ей воды, прошу я Аспен. Я подхожу к Лейле, которая теперь дрожит, прижавшись спиной к стене. Она медленно дышит, но не отводит взгляда от стола.
Я касаюсь ладонью ее щеки и заставляю посмотреть на меня.
Лейла, с тобой все хорошо?
Она кивает, но руки ее дрожат, когда она берет стакан воды, который принесла Аспен. Лейла выпивает все до дна и чуть не роняет стакан, протягивая его обратно.
Мне нехорошо,говорит она, направляясь к выходу из кухни.
Я поднимаюсь за ней наверх, и, едва оказавшись в спальне, она идет прямиком к ящику с лекарствами. У нее дрожат руки, и часть таблеток просыпается на пол, когда она открывает крышку.
Я собираю их с пола и, забрав банку у нее из рук, высыпаю их обратно. Когда я прячу их в ящик, Лейла забирается на кровать.
Она ложится, свернувшись калачиком, и я присаживаюсь рядом. Накрыв ее одеялом, я глажу ее по голове, стараясь успокоить.
Что случилось внизу?
Она отмахивается от моего вопроса, мотая головой.
Ничего. Мне просто нехорошо.
Ела слишком быстро?предполагаю я.
Лейла переворачивается и натягивает одеяло до подбородка.
Я не ела,отвечает она отрывисто, полным злости и смятения тоном.
Мне хочется спросить, что она имеет в виду, но, кажется, я уже знаю.
У нее провалы в памяти. Может, скрытый припадок? У нее такой был однажды в больнице. Но он произошел лишь раз, поэтому ей не стали выписывать лекарства от таких приступов. Нужно завтра позвонить ее неврологу.
Я выключаю лампу на прикроватной тумбочке и целую Лейлу.
Я скоро приду тебя проведать.
Она кивает и с головой накрывается одеялом.
Лейла много спит. Больше обычного. А вкупе с провалами в памяти и странным поведением, я убеждаюсь, что ей точно стоит сходить на прием к неврологу.
Но вместе с тем, я опасаюсь, что происходящее не имеет никакого отношения к ее травме.
Я сижу с ней еще несколько минут, не спеша возвращаться вниз. Мне не хочется оставлять ее одну, но нужно убрать на кухне.
Спускаясь на кухню, я чувствую, как кипит голова.
Когда я возвращаюсь к ребятам, Аспен складывает посуду в посудомойку. Чед лежит лицом в стол, держа в руке бокал с какой-то выпивкой. Судя по тому, что он что-то неразборчиво бормочет, он не в отключке.