Башка сегодня отключилась,
Не вся, конечно, есть могу.
(В.Поляков)
Анна
Отпуск мне дали неожиданно легко. Даже как-то подозрительно легко. Когда любимое начальство назвало меня Нюсенькой и вспомнило, что я уже два года толком не отдыхала, мне захотелось вызвать санитаров. Из дурки. Ну чисто на всякий случай. А уж когда начальство засюсюкало с пожеланиями хорошенько расслабиться и не торопиться на работу, я и вовсе заподозрила, что нашего главврача подменили инопланетяне.
Что значит, надо метнуться и проверить, все ли с ним в порядке? Ну ты, Нюська, даешь! Янка покрутила пальцем у виска и распорядилась:Значит так. Отпуск тебе дали с завтрашнего дня, сегодня у тебя вообще выходной, так что тебя уже нет дома. И в Москве нет. Выключай телефон, пока начальство не опомнилось! И вообще, нам надо выехать через полчаса. Быстро собирай чемодан!
Как через полчаса? растерялась я. А как же
Что «как же», я сама не знала, да это уже было неважно. Потому что Янка со скоростью урагана стянула с антресолей чемодан, распахнула мой шкаф и принялась за сборы.
Годится, тоже годится, это берем а это не берем
Почему-то она начала с белья, совершенно неподходящего для путешествия. Вообще-то голубой кружевной комплект я покупала на годовщину, а не ради раскопок. О чем Янке и сказала.
Зря, ой зря!
На меня посмотрели так ласково и снисходительно, что я ощутила себя выпускницей средней группы детсадика.
Преображенская, тоном «дура ты набитая» сказала моя сестра. Иди лучше чайник вскипяти. Нам три часа ехать, нужен термос. А чемодан не тронь! Знаю я тебя, опять вырядишься, как на работу.
А надо как на парад?
Нет. Как в отпуск!
В глуши. Почти в Саратове.
Сгинь, сказала! За тобой термос и кроссовки.
Я только пожала плечами. Не то чтобы я такая безответная клуша и позволяю сестрице таскать себя за шкирку, но сегодняпусть. Может мне в самом деле стоит забыть о практичности, экономии и прочих нерадостях жизни хотя бы на пару недель. Может даже еще кружевного белья прикупить. Для себя, а не для Шарикова.
Упс. Я что, назвала ЛешуШариковым? У Янки заразилась, не иначе. И плакать почему-то больше не хочется. Вроде надо, все же любимый мужчина ушел, а не получается. Не выходит из меня хрупкая барышня тонкой душевной организации.
Колбасы нарежь повкуснее, догнал меня на пороге кухни голос Янки. И я видела, там у тебя еще коньячок остался. Бери с собой!
За рулем пить нельзя! для порядку огрызнулась я.
Зато послельзя! припечатала Янка, и я с ней согласилась.
Отпуск у меня, в конце концов, или где!
В общем, вкусно нарезанная колбаса очень пригодилась в дороге. Вели мы с Янкой по очереди, хоть я это дело и не особо люблю. Но на полупустой прямой трассеможно.
Кстати, трасса до города Энска, что по адресу «300 км на норд-норд-ост, за болотом налево, увидите руины после бомбежкиприехали» приятно удивила. Для начала тем, что она таки была. Свеженькая, ровненькая, ничего общего с колдобинами, бывшими тут лет пятнадцать назад. Нас, тогда еще школьниц, бабуля возила «на родину предков». В познавательных целях. Но не суть.
Сейчас же трасса, которая за болотом налево, была еще и украшена яркими рекламными щитами. Те, что слева, призывали голосовать за мутного типа уголовной наружности, но в пинжаке с карманами, и обещали городу Энску развитие туризма и процветание под рукой лучшего в мире мэра, члена партии либерал-демократов. А те, что справаприглашали посетить эпическое событие, представление бродвейского мюзикла, и напоминали электорату, что цирк приедет не просто так, а исключительно потому что лучший в мире мэр (нынешний и будущий) заботится о вас.
И фамилия у него Тефаль, с доброй улыбочкой прокомментировала Янка.
А звать его Мизерабль, фыркнула я в сторону мизерабельной рожи с плаката.
Остальные рекламные щиты так или иначе звали все в то же светлое будущее под руководством мэра Тефаля и в цирк, простите, мюзикл. И на день города, когда бродвейский цирк и приедет.
Под одним из мюзикловых плакатов мы и остановились перед самым Энском. Заправиться бензином и последним кофейком из термоса.
Что-то мне не верится. Энски американцы? Они в столицу-то приезжают раз в десять лет, а в здешнюю-то глухомань! Я вздохнула, еще раз заглянув в пустой контейнер из-под бутербродов. Почему колбасы всегда мало?!
Да какие они американцы, фыркнула Янка, изучая афишу. Сама посмотри: М. Гольцман, Э. Петрофф и Б. Джеральд представляют Мюзикл «Дракула» Кто ж не знает Мойшу Гольцмана и Эдика Петрова! Бродвей, как же! Чистой воды Гнусь.
Гнусь? переспросила я. Вроде Янке эти товарищи ничего плохого не сделали, не с чего ей хамить.
Гнесинская Академия Музыки, деревня. Ты вообще когда в последний раз в театре-то была, мадемуазель Преображенская?
Я независимо пожала плечами. Какой театр, когда у меня работа и Леша был
Вот именно, что был.
А давай тут и сходим, предложила я, чтобы отвлечься от вновь подступившей тоски то ли по Леше, то ли по бездарно потраченным семи годам личной жизни. Это вообще приличный мюзикл-то?
Говорят, ничего так. Не видела о, гляди-ка! СценарийТай Роу! Янка расплылась в радостной улыбке, словно родню увидела.
Впрочем, я бы не удивилась. Чувство юмора и отсутствие тормозов у них с «настоящей леди» похожее.
Значит, сходим. Раз уж ты мне в чемодан сунула платье. Хороша я буду в платье и с лопатой наперевес.
Шуточка получилась так себе, но Янка рассмеялась, показала мне большой палец и заявила:
Лучше всех! Поехали, нас ждут великие дела!
Ага. Великие, дальше некуда.
Городок Энскглушь похлеще Саратовамы проехали минут за пятнадцать. Так долго только потому, что высматривали гостиницу. Так ничего и не высмотрели. То есть гостиницы-то нам попались, аж целых три, но все они не внушали доверия моей придирчивой сестрице. Такакая-то пластиковая, этастарая и наверняка с клопами, третья вообще называется «Бляхин Клуб».
Разве приличные девушки могут остановиться в гостинице с таким названием? тоном светской львицы осведомилась Янка.
Так то приличные, а не с лопатой. Слушай, а мы лопаты-то взяли?!
А то! Две отличные саперные лопатки. И этот прости господи отель тоже не годится, поморщилась Янка на четвертую гостиницу близ главной площади.
И чем не угодила? из чистого любопытства спросила я.
Далеко от усадьбы. Вот представь, взяли мы с тобой лопаты И чемодан мечтательно добавила Янка.
Чемодан-то зачем? попалась в расставленную ловушку я.
Чтоб за грибами ходить! голосом кота Матроскина продекламировала Янка.
Я не выдержала, улыбнулась. Вот как тут побудешь правильной барышней с тонкой душевной организацией, когда у тебя такая сестра?! И в цирк ходить не надоэтот праздник постоянно со мной.
А Янка продолжала рисовать картину маслом. Мол, надели мы с ней платья, взяли лопаты и чемодан для клада, и все такие томные идем через площадь. Центральную. Перед мэрией.
Именно эту площадь мы как раз проезжали, и имели честь любоваться на статую Ленина Перстом Указующего. А рядом с Ленинымвсе та же реклама мэрских выборов. Отлично смотрелось, надо сказать. Какой-то добрый человек пририсовал мэру на плакате ленинские усы с бородкой. Зеленой краской. Сходство получилось просто потрясающее. Особенно в выражении добрых-добрых, честных-честных глаз.
Алюминиевый вождь мирового пролетариата указывал аккурат на похоронное бюро. Весьма пафосное, с мраморными ступеньками и золочеными колоннами. Золотые же буквы над входом гласили: «В добрый путь». А растяжка над вывеской обещала: «Только для Вас! Второй гроб в подарок!»
Особенно актуально рядом с рестораном, хмыкнула сестрица, и я, следуя за ее взглядом, прочитала еще одну вывеску.
«Жричодали». Ресторан кавказской кухни, если верить картонной носатой роже в витрине.
Если я правильно помню, на этом месте пятнадцать лет назад располагалось предприятие общепита «Столовая 2».
Повара те же, качество еды то же. Традиции рулят, прокомментировала я.
Смотри-ка, тут и частная клиника, а на задворках наверняка морг. Предприятие полного цикла, однако.
Ты права, поищем другую гостиницу, согласилась я, пытаясь не смеяться.
Снимем квартиру на окраине, резюмировала Янка. Там никто не удивится лопатам. И до поместья ближе, и столовкой не пахнет. Я надеюсь.
Насчет квартиры Янка погорячилась. В славном городе Энске квартиры были только в центре и около стекольного завода. Все остальноечастный сектор.
Надо сказать, что частный сектор поблизости от усадьбы Преображенскихвообще отдельная история. Изначально там была деревня. В советские годы Энск разросся, городская улица добралась до самой деревни, и в точном соответствии с программой партии граница между городом и деревней перестала существовать.
Так и было годов этак до двухтысячных, когда весь Энск больше всего походил на запущенную деревню: двух-трех-этажный старый центр, несколько десятков четырехэтажных заводских домов барачного типа и домики-домики-домики. Если вы были в маленьких провинциальных городках, то точно знаете, как все это выглядит.
Выглядело до недавнего времени.
То ли мэр оказался фанатом своего дела, то ли у него кореша в Минфине. Уж не знаю каким образом, но он сумел привести в порядок центральные улицы, реставрировать старинный монастырь и разрекламировать Энск как центр регионального туризма. За что ему честь и хвала.
Так вот, о границе между городом и деревней. Она была. Причем настолько явная, что мы вместе с Янкиным джипом в нее чуть не провалились. Потому что асфальтированная улица была-былаи прекратилась. Ровнехонько под дорожным знаком «конец города Энска» (ну знаете, когда название города перечеркнуто), этаким новеньким и блестящим знаком. А в двадцати метрах за ним скрипел на ветру ржавый, покосившийся антиквариат.
«Колхоз имени 10 годовщины Великой Октябрьской Революции»гордо сообщал антиквариат.
По «улице» сразу и было видно, что дальшеколхоз, причем зомби-колхоз. Грунтовка в колдобинах, в колдобинах лужи, в лужах свиньи. По левой стороне «улицы» сельпо с закрашенным окошком и покосившейся вывеской «Продукты», пустые ящики у входа, компания алкашей на ящиках.
И мычуть не доезжая до сельпо, посреди лужи, и недоуменно хрюкающая на нас свинья, которая в эту лужу собиралась залечь.
Миргород, твою ж гармошку, высказалась Янка по поводу местных пейзажей.
Уверена, что нам сюда?
Уверена! Не переться же через весь город с лопатами и чемоданом.
Ладно. Тогда пошли на разведку.
Джип Янка припарковала около сельпо, под мутными взглядами трех алкашей, по типажамвылитые Трус, Бывалый и Балбес.
Тю-у, красопеты! обозвал нас красотками на местном наречии Балбес.
Валька ушла на обед, лениво сообщил Бывалый. Чо вы тута забыли?
Небось из энтих, столичных артистов, прокомментировал Трус, ковыряясь палочкой в зубах.
Янка, молчать, прошипела я, видя, что сестрица собралась открыть рот. Лучше не надо, дипломатияне ее конек. Добрый вечер, уважаемые. Скажите, где бы нам снять комнату?
Так отель жа, махнул рукой Бывалый. Проехали вы, девки.
Нам не отель, нам комнату. Здесь, я для убедительности показала на улицу с разномастными заборчиками.
Ну баб Клава сдает, вона, зеленый забор с дырой, наморщив лоб, выдал Трус.
Спасибо, кивнула я, локтем отпихивая Янку обратно к машине.
Спасибо не булькает, со знанием дела заявил Бывалый.
Мы б за вашим джипом-то присмотрели. Тут эта, глаз да глаз нужон, добавил Балбес. Пацаны балуют.
Да чо ты девок в заблуждению вводишь! влез Бывалый. У Тренера не забалуешь. Строем ходют пацаны!
Балбес обругал приятеля и сплюнул под ноги, а Бывалый с гордостью продолжил:
Правильный мужик Тренер. Он указал на одинокий баннер, присобаченный к стволу древней липы. Клуб организовал, за пацанвой присматривает. Кореш мой!
Кореш на баннере призывал заниматься спортом, а не водку пьянствовать. Был он выразительно носат, брит наголо, высок, мускулист, местами татуирован и походил на Мистера Колыма, рекламирующего фирму Адидас. По крайней мере, спортивные штаны и кроссовки у него были адидасовские, фасона годов девяностых.
А ничего так торс, оценила его Янка. И прикид близкий народу.
Плечелопаточный периартрит и недавний бурсит, уточнила я, внимательнее присмотревшись к чуть ассиметричной фигуре с грамотно прокачанными косыми и поперечными. Вашему корешу, уважаемые, не помешало бы посетить хорошего невролога и пройти курс мануальной терапии.
Фу-ты, ну-ты! восхищенно присвистнул Трус. У тебя полечиться, что ли, красопета? Я б не отказался!
Мечтай, хохотнул Бывалый, пихнув приятеля плечом. Ты чо, в натуре доктор?
Хирург, кивнула я, копаясь в кошельке в поисках сторублевки.
Так эта, мож и Тренер комнату сдает, а, мужики? оживился Трус. Столичным-то докторам! Вон под синей крышей дом Он махнул на шикарный двухэтажный дом в городской черте, то есть там где еще была ровненькая асфальтовая дорога. Да эта, я ему щас наберу! Договоримся!
Нет-нет, не стоит, сунув Бывалому сторублевку, я поспешно отступила. Мы лучше к баб Клаве.
Янка явно хотела что-то еще сказать, но я подхватила ее под локоть и запихала обратно в машину. Она обижено фыркнула:
Ты б меня еще подмышку взяла! И вообще зря отказываешься, резко сменила тон Янка. На змееискусительный. Смотри, домик ничего так, двухэтажный, и торс опять же. Этот тебя на руках носить сможет. А бурсит ты ему вылечишь.
Вот это уже был нечестный прием. Да, во мне метр восемьдесят! Без каблуков! Но это не значит, что семью мне можно заводить исключительно с медведями. Не в росте и мускулах счастье.
А Лешу я вспоминать не стану. Не стану, и все тут.
Кроме бурсита у него наколки, золотые зубы и конкретные пацаны в натуре, нахмурилась я. Нет. К бабе Клаве.
У каждого свои недостатки. Ты подумай, систер, подумай, вкрадчиво так сказала Янка, косясь на оживленно о чем-то перетирающего по древней мобиле Бывалого. Правильные мужики на дороге не валяются.
Уж не знаю, что тут не валяется на дороге, а связываться с криминалом мне совсем не хотелось. Хотя чуяла я одним чувствительным местом, что с этим Тренером мы еще столкнемся на узенькой дорожке.
Мы с Янкой остановились у старенького бревенчатого дома с зеленым забором и яблоневым садом. Баба Клава уже нас встречала, что немудрено: по Колхозной авеню мы крались медленнее, чем пешком, а впереди нас мчалось местное «радио». То есть чернявый пацаненок, который вынырнул из-за сельпо и теперь радостно орал во всю глотку:
Баб Клава! Баб Клава! К вам столичные артисты приехали!
Чо орешь, оглашенный! Нишкни! прикрикнула на него высокая, худая и на удивление прямая старуха. Ставьте туточки, не тронут, указала она Янке на ровное место у самого забора. Дров пока не привезли, так и вы ж не до зимы. Артисты не похожи на артистов-то. Откель будете?
Из Москвы. Здрасьте, Клавдия как вас по отчеству? применила все свои дипломатические таланты Янка.
Никитишна я. Клавдия Никитишна Зорькина. Ну, заходите, коль не шутите. Старуха смерила нас пронзительным взглядом некогда голубых, а теперь выцветших глаз, развернулась и пошла в дом.
Ну и мы за ней, волоча один чемодан, одну спортивную сумку и две упакованные в брезент (в целях конспирации) саперные лопатки.
Глава 6. О проклятой усадьбе и ежиках
О, приключеньями запахло,
спускаю жопу с поводка.
(О.Арефьева)
Яна
Будильник вырвал меня из роскошного сна, в котором настоящая леди в шляпке с вуалькой уговаривала меня стать ее личным ювелиром и ваять золотые наручники для бескрайних бараньих и козлиных стад. Я горячо возражала, что отливать такую гламурную пошлость мне не позволяет эстетическое чувство. После каждого возражения леди все поднимала и поднимала мне зарплату, а в конце пообещала подарить самого черного и вредного козла для Нюськи. Или барана. Кого выберу. Я уже открыла рот, чтобы согласитьсяи вот тут-то тихо зажужжал будильник, поставленный на полночь. Ну не свинство?
Не открывая глаз, я села на постели, нашарила ногами тапки, а рукойпоставленную рядом с кроватью бутылку колы, купленную еще в Москве. Мой неприкосновенный запас кофеина. Через пару глотков в голове прояснилось, я отставила бутылку и пошла будить сестрицу.