Запах общепита вторгается в наш интим, и стюардессы, гремя тележками, начинают раздачу полуфабрикатов. После обеда Фарреллы заказывают коньяк, а я кофе. Эдвард смакует первый глоток и обращается к Роберту:
Мы забыли наше правило! Покидаем очередную странупереходим на родной язык. За спиной уже Германия, а мы всё говорим по-русски. Принцесса, Эдвард переходит на английский, и мне нравится, как придуманное для меня Робертом прозвище, звучит в его устах. Сначала будет немного сложно, но ты должна освоить язык. Принимаешь наши правила?
Я теперь с вами, значит, и правила одни на всех, складываю я абракадабру из английских слов.
Глава 2
Джулия
В динамиках шуршит, и пилот объявляет по-английски, растягивая гласные, что самолет скоро совершит посадку в аэропорту Хитроу. Неужели мы скоро останемся с Робертом вдвоем? Даже не верится.
На таможне я несколько раз ловлю на себе лукавый взгляд Конни. У нас свой язык жестов, и я посылаю его на нём к чертям собачьим. Конни возводит глаза к небу и подаёт знак, что есть дело на миллион, и он ждет моего звонка. Багаж получаем быстро. Эдвард препоручает его специально обученному человеку. Аэропорт превосходит размерами родное Пулково, а множество бутиков манит кричащими вывесками брендов. Чужая речь гудит вокруг, пугая многоголосьем. Я крепче вцепляюсь в рукав пальто Роберта. Возлюбленный гладит мои пальцы и многообещающе шепчет:
Скоро будем дома.
На выходе мы неожиданно натыкаемся на папарацци. Щёлкают фотоаппараты. Эдвард с серьёзной миной, отвечает на несколько вопросов и рукой пресекает дальнейшее общение. Роберт сначала отмахивается, но затем заговорщицки подмигивает мне, обнимает и поворачивает к камерам. Я, ничего не понимая, нацепляю дежурную улыбку. В голове пульсирует, что количество «случайных» встреч после репортажа может возрасти.
Мужчина с отменной выправкой и в форменной одежде с гербом, который я однажды видела на халате Эдварда, подходит к нам, как только репортёры теряют к нам интерес.
С прибытием! он почтительно склоняет голову перед Эдвардом. Прошу на паркинг.
Два чудесных автомобиля: чёрный элегантный «Бентли» и серебристый спортивный «Астон Мартин» поджидают нас на парковке. Из последнего выходит водитель, тоже чуть кланяется Фарреллам и принимает у носильщика наш багаж.
Эдвард поворачивается ко мне, и мне немного тоскливо от того, что мы сейчас разъедемся по разным сторонам. А ведь я могла бы прилететь в Лондон с ним. Какое счастье, что он нашел в себе силы вернуть все на круги своя. Мой синеглазый ангел, не смотри так на меня.
В свои пятьдесят пять Эдвард выглядит лет на десять моложе. Умный, пронзительный взгляд синих, как у сына, глаз, с лучистыми морщинками в уголках, с первого дня знакомства действовуют на меня, как шестой коктейль «Секс на пляже». Этот хирург сжимал моё сердце не только на операции, возвращая тело и душу с того света. Он продолжает держать его в своих руках до сих пор. Высокий, подтянутый, Эдвард стоит сейчас передо мной, перекатываясь с пяток на носки, и загадочно улыбается. Черное пальто, кашне, отутюженные стрелки на брюках, начищенные до блеска ботинкимистер элегантность и эталон идеального мужчины. Но Роберт стал центром моего мироздания, без него жизнь кажется вовсе бессмысленной, а время замирает.
"Центр мироздания" шлепает меня ниже поясницы и прерывает молчаливый диалог нетерпеливым:
Поехали!
Как они похожи на свои авто! Эдвард тут же считывает мою мысль:
На чём поедешь? Выбирай, голос его дрожит.
Она уже выбрала, роняет Роберт. Открывает дверь машины и суёт на заднее сиденье сумку с ноутбуком.
С нетерпением жду тебя в гости, Эдвард обнимает меня, и я задерживаю дыхание. Аромат парфюма дурманит разум не меньше, чем его обладатель.
Смотрю на него со слепым обожанием. Его откровенный взгляд смущает. Им Эдвард однажды уже лишил меня остатков разума и сорвал последние запреты. В тот день Роберт бросил меня, поддавшись козням и наущениям русского коллеги и приятеля Эдварда. Фаррелл-старший подоспел вовремя и сдёрнул меня с подоконника. Волна мести и ненависти к сыну, уступила место волне страсти и благодарности к его отцу. Я провожу руками по широким, ладным плечам Эдварда и кровь приливает к моим щекам. Вряд ли я забуду губы, что так жадно терзали мой рот. Ты трижды подарил мне не только жизнь, но и томительные ощущения. Это походило на сумасшествие, неистовство, безрассудство, но чуть не убило все то прекрасное, что ожило в душе, когда я позволила себе полюбить Роберта. Так что, сорри, старина.
Я упираюсь ладонями в грудь Эдварда. Он, тяжело вздохнув, выпускает меня из объятий. Поворачивается к сыну:
Постарайтесь завтра приехать, голос его, снова ровный, но уголки губ дрожат, а правая рука неустанно сминает перчатки с самого выхода из терминала. Иначе меня съедят мои милые сестрицы.
Не обещаю. До связи, лаконично бросает Роберт и поворачивается к водителю, пригнавшему его машину: Колин, передай ключи мисс Джулии. Я хочу, чтобы она сама отвезла нас домой.
Я еще не очень хорошо понимаю быструю английскую речь, но, когда Колин передаёт мне ключи, до меня доходит смысл слов Роберта. Он с вызовом смотрит на меня.
Немного экстрима, Джу? в глазах его разгорается азартный огонёк.
Тебе, правда, этого хочется? воркую я лилейным голоском: Надеюсь, это чудо застраховано?
Э, постой, ты о чем? довольно рычит Роберт, распахивая передо мной дверь.
Никогда не гоняла на праворульной спортивной машине, щурясь, мурлычу я.
Роберт хлопает меня ладонью ниже поясницы.
Дикая кошка, спрячь когти и не гони. Нам ехать от силы полчаса.
Классная тачка! Скажи, что я не сплю. Я плюхаюсь за маленький удобный руль, окидываю взглядом датчики и вдыхаю аромат нового кожаного салона. Слишком много потрясений для одного дня.
Не больше чем всегда, Роберт пожимает плечами Роберт, устраиваясь на сиденье рядом. По крайней мере, с того момента, как мы встретились.
Он подсказывает, как отрегулировать зеркала, нюансы управления и вводит в поисковую строку навигатора «Итон-Сквер».
Погнали! Роберт пристёгивает ремень.
Я осеняю себя крестным знамением, и благоразумная девочка вновь покидает меня.
***
Джулия
Что это было в аэропорту? лечу по трассе, упиваясь послушностью автомобиля и идеально ровной дорогой. Я имею в виду журналистов.
Роберт закрывает глаза ладонью, и ямочки выступают на его щеках.
Нас с тобой точно штрафанут! Отвезу как-нибудь тебя на побережье, погоняешь.
Уговорил. Неохотно сбавляю скорость. Рассказывай.
Рассказывать, собственно, нечего. Это светская хроника. Мы с отцом в зоне их внимания. У нас очень трепетно относятся к отпрыскам знатных фамилий, ну и сфера нашей деятельности также вызывает определенный интерес. Хотя встречали они не нас, скорее какую-нибудь звезду. А мы, можно сказать, подвернулись под руку. Завтра наше фото появится в прессе, совсем мальчишеская улыбка озарила лицо Роберта. Я буду потерян для общества как перспективный жених. А тебе вкусная плюшка.
За что?
За выдержку, Роберт опережает навигатор: На развилке направо, дорогая.
Чувствую, здесь нам тоже скучать не придется.
Не переживай, английские леди контролируют свои гормоны, в отличие от горячих русских парней.
За английских леди я переживаю меньше всего. Вслух я этого не произношу.
Слушай, я впервые в Лондоне, а ты мне голову морочишь своими бабами. Лучше расскажи, куда мы едем?
Простите, ваше высочество, Роберт кашляет в кулак, достаёт очки из бардачка и напускает на себя серьёзный вид. Моё жилище весьма скромное, но зато расположено в самом красивом районе ЛондонаБелгрейвия. Это в Вестминстере. Рядом Челси, Букингемский дворец и Гайд-парк.
Букингемский дворец, поддеваю я Роберта. Что-то слышала. Там у тебя тоже родственники?
Роберт треплет меня за ухо:
Дразнишься? Между прочим, первый дом в районе был куплен графом Эссексом, после чего приобретать недвижимость на Белгрейвии стало модным.
Роб, ты следуешь моде? Я не могу сдержать улыбки. Мой женихангличанин от макушки до шнурков на ботинках.
Нет, дорогая! Я так устаю в командировках, что в Лондоне мне хочется тишины и покоя, а этот район отвечает всем моим требованиям. Тем более теперь, когда у меня появилась ты.
Квартира рядом с Букингемским дворцомдорогое удовольствие.
У нас всё недешево, любимая. Роберт снова лезет в бардачок и достаёт связку ключей.
***
Я любуюсь Лондоном из окна. Величавый двухэтажный красный автобус неспешно катит по правой полосе. Мой взгляд притягивают заалевшие вдалеке три телефонные будки. Строгие дома высятся по обе стороны дороги, а прохожие, кутаясь в куртки и пальто, спешат по своим делам. Конечно, родной Питер навсегда останется в моём сердце, но этот город, так же как когда-то Роберт, с первого взгляда кажется мне старым добрым знакомым. Хочется остановиться, выйти из машины и закричать: «Я люблю тебя!» Чуть не проехав на красный свет, я стряхиваю с себя наваждение, переключаюсь на дорогу и вслушиваюсь в рассказ моего синеглазого экскурсовода. Роберт тем временем уже вещает о Вестминстерском аббатстве и здании Парламента. Табличка Итон-Сквер на решётке ограды парка оповещает, что мы прибыли домой.
Тормози. Роберт выключает навигатор.
Узкая улочка тянется вдоль четырехэтажного дома с арочными окнами и белыми колоннами. Первый этаж, выкрашен в пастельно-кремовые тона и мило контрастирует с кирпичной кладкой остальной части здания. Парк с деревьями, растерявшими листву, смотрится величественно строго. Выхожу из машины и застываю в изумлении:
Ты здесь живешь?
А что, у тебя и на Итон-Сквер есть знакомые? поддевает меня Роберт и, забрав из безвольно раскрывшейся ладони брелок от машины, вкладывает туда связку ключей от квартиры.
Я думала это музей.
Скромное обаяние буржуазии, не более того, иронизирует Роберт и достаёт вещи из багажника. Вперед принцесса!
Под козырьком с колоннами к двум арочным дверям из черного дерева с витражными стеклами ведут четыре отполированные мраморные ступени. По бокам крыльца чёрные прямоугольные кадки с туями, наверху козырька фонарь на цепи, а на стене отливает бронзой домофон.
Открывай быстрее, Джу!
Здесь так красиво! Я оглядываюсь на парк. А окна сюда выходят?
Я тебя сейчас покусаю! Открывай! Роберт коленом слегка подталкивает меня к двери.
Я подношу пластиковый кружок к домофону и отворяю дверь, пропустив вперед Роберта, увешанного сумками и чемоданами.
В светлом холле располагается стойка портье, пара диванчиков, лифт и лестница из мрамора, выстланная бордовым ковром.
Здравствуйте, мистер Фаррелл! Высокий рыжеволосый молодой человек лет тридцати бросает быстрый цепкий взгляд на меня и спешит навстречу Роберту. Вам помочь?
Буду премного благодарен, Рич, он передаёт чемоданы портье.
Зеркальный лифт неслышно принимает нас в своё нутро, плывёт вверх и выпускает на третьем этаже. Рич катит чемоданы до дверей квартиры и откланявшись, уходит. Роберт забирает ключи из моей вспотевшей ладони, открывает замок и пропускает вперед. Я вхожу в просторный коридор размером с мою комнату в Питере. На натертом до блеска паркетном полу посередине лежит пёстрый ковер, на серо-голубых стенах белеют продолговатые светильники. Не считая встроенного шкафа, из мебели здесь стоит узкий чёрный стол с двумя высокими настольными лампами под гофрированными темно-синими абажурами и два прямоугольных табурета на витиеватых ножках с цветастыми подушками, в тон ковру. Громоздкий обитый кожей стул в углу выглядит музейным экспонатом из древнего замка.
Это и есть маленькое гнездышко, о котором ты говорил? Я расстёгиваю пальто, роняю его Роберту на руки и сажусь на краешек табурета.
Да, это достаточно маленькая квартира, по меркам нашего квартала. Чуть больше полутора тысяч квадратных футов, пожимает плечами Роберт и вешает мою одежду на вешалку в шкаф. Туда же отправляет свою, скидывает ботинки и опускается передо мной на колено. Позволь поухаживать за тобой.
Я не сильна в математике. В моем понимании полторы тысячи футов это примерно с футбольное поле.
Я чуть раздвигаю колени, и Роберт, расстегнув молнию, стягивает с меня ботфорты.
Сто пятьдесят квадратов, если в метры. Здесь есть еще гостиная, кухня, кабинет, но я бы перешел сразу в спальню, он смотрит на меня снизу и ладонью скользит по внутренней поверхности бедра.
Жар его руки обжигает, и я зажимаю её ногами.
Ну уж нет! кладу руки Роберту на плечи. Шок понемногу отступает. Как минимум я требую ванну и кофе перед тем, как Ну ты понял.
Как насчет бокала мерло?
Мне нравится ход твоих мыслей, Наклоняюсь к Роберту и касаюсь его губ. Он подхватывает меня на руки, несёт в гостиную и кладывает на диван.
Хочу целовать тебя, жарко шепчет Роберт, стягивая с меня свитер. Дрожащие пальцы соскальзывают на застёжку между чашками лифчика и одним движением расстегивают его. Тёплые губы скользят по шее и прихватывают по очереди вершинки моей груди.
Хочу мерло и ванну, хнычу я.
Роберт утыкается лицом мне в живот и втягивает носом воздух:
Обожаю твой аромат, он садится и шепчет: Я так люблю тебя.
Тыльной стороной ладони веду я по его щеке:
И я тебя. Мне до сих пор не верится, что мы наконец одни. Но всё равно не могу расслабиться. Прости.
Сейчас расслабим, уголки губ Роберта дрожат. Я готовился к твоему приезду. Пять минут и все будет готово.
Он выходит из комнаты, а я сажусь, утопая в серых подушках. Напротив стоит еще один диван такого же цвета, но меньшего размера. Я спускаю ноги на синий персидский ковер и с интересом оглядываю комнату. На стеклянном квадратном столике и на комодах стоят канделябры на семь свечей. Три светлых окна с видом на парк наполовину закрывают кофейного тона жалюзи, а белые шторы, подобранные веревочными подвязками, оттеняют их. На светло-кремовых стенах висят картины изображающие средневековые рукописные карты. Почему-то мне кажется, что не Роберт занимался дизайном своей квартиры. Здесь нет дамских штучек, но во всем чувствуется женская рука.
Аромат выпечки, салями и пармезана щекочет в носу, я забываю обо всём и иду на запах. На светлой просторной кухне Роберт пытается достать горячую тарелку из микроволновки. Он никак не может ухватить ее и дует себе на обожженные пальцы.
Я помогу, подхожу к раковине, мою руки, беру девственно-чистые прихватки и ловко переставляю тарелку на барную стойку.
Удобные штуки, не знал! Здесь поедим или пойдём в гостиную?
Непохоже, чтобы там ели когда-либо, Я забираюсь на высокий табурет. Давай здесь.
Роберт разливает вино по бокалам и острым колёсиком на деревянной ручке делит на кусочки пиццу с тягучим горячим сыром.
Три дня и три ночи не выходить из дома. Как тебе такая идея?
Подкупает новизной и наконец-то обретает реальные черты, я вдыхаю густой аромат мерло. Какой кайф! Я опьянела от одного только запаха.
За нас, солнце!
Мы выпиваем по два бокала вина и уминаем целую пиццу. Моя скованность испаряется вместе с незаметно подступившими сумерками. В гостиной я падаю на диван. Роберт входит раздетый до пояса и, поигрывая мышцами, танцует верхний брейк-дэнс.
Львенок, что за стриптиз?
Ванна из космической плазмы и с пеной бабл-гам ждет вас, мисс, голосом робота тормозит он возле меня. Прошу вас снять и сдать всю одежду. Она вам больше не понадобится.
Неужели я раздеваюсь сама? освобождаюсь, добавив лёгкой эротики в движения, от юбки и чулок.
Роберта не нужно долго упрашивать, он снимает с меня белье и утаскивает на руках в ванную.
Да это целая комната! Уличные луны фонарей добавляют света в рассеянном полумраке. В круглой джакузи под белоснежными ароматными сугробами бурлит вода, неспешно меняя цвета. Роберт сажает меня на бортик и снимает джинсы.
Полное погружение, шепчет он мне на ухо и утягивает за собой в воду.
Поворачивает краны и нажимает кнопку на стене. Бурление прекращается, и блаженная тишина окутывает нас. Я с наслаждением вытягиваюсь в полный рост, прижимаясь спиной к Роберту.
Он водит ладонями по моим плечам, животу, бедрам, слегка массируя их.