Как ты хороша любимая! шепчет он, глубоко вздыхая. До сих пор недоумеваю, как ты до двадцати четырёх доходила в девочках.
С каждым годом становилось легче. я трусь о плечо Роберта затылком.
Я так благодарен тебе за нашу первую ночь в «Англетере». Моя сладкая, терпкая как вересковый мёд, девочка. Роберт касается губами ямочки в моей ключице и больно сжимает грудь.
Аккуратнее, львенок, вскрикиваю я.
Прости! Роберт усаживает меня к себе на бёдра. Ты не представляешь, как мне сложно сдерживаться рядом с тобой. Но тебе ведь уже не больно?
Сердце от его слов трепещет, а внизу живота разгорается пожар.
Чуть-чуть. Но я все равно каждый наш раз жду с нетерпением, наклоняюсь к Роберту, и он атакует мой рот жарким поцелуем. Роберт соединяет наши тела и даёт волю моим движениям. Когда сдерживаться не остаётся сил, Роберт касается самой чувствительной точки между моих бёдер. Я кричу, и его семя ударяет мощной струей в мою плоть.
Мы тяжело дышим, будто только что пробежали наперегонки стометровку.
Мне кажется или я умерла, шепчу, утопая в его объятьях.
Рановато, счастье мое. Ты еще не видела спальни.
***
Я заворачиваюсь в пушистое полотенце и вхожу следом за Робертом в спальню. Снова в голове вопросы. В такой комнате могла бы почивать принцесса или фея, но не молодой повеса-холостяк. Овальная спинка двуспальной кровати из светлого дуба с мягкой обивкой винного цвета и такие же яркие шторы на двух окнах выделяются на фоне пастельно-розовых обоев и светлого с цветочным орнаментом ковра. Симпатичная козетка с крупными пионами на обивке так и манит прилечь на ней с книжкой. Напротив кровати высится встроенный белый, застекленный гардероб с золочеными ручками. С потолка свисает люстра, похожая на канделябры из гостиной. Небольшой столик и трюмо, пара стульев завершают интерьер. Неожиданно меня осеняет догадка. Я поворачиваюсь к Роберту и вижу неподдельную боль в его взгляде. Касаюсь его плеча, выводя из задумчивости:
Это квартира принадлежала Элизабет Фаррелл?
Мама предпочитала жить подальше от сестёр отца и не любила Фаррелл-Холл. Роберт подходит к кровати и стягивает с неё покрывало. Небрежно скручивает и кидает его на нижнюю полку встроенного стеллажа, уставленного статуэтками и фотографиями. Поэтому родители чаще жили на Итон-Сквер, и мать здесь всё сделала по своему вкусу. После ее смерти отец думал продать квартиру. Слишком много воспоминаний. Но потом вручил ключи мне.
Я беру в руки золоченую рамку с фотографией женщины с зелеными смеющимися глазами и каштановыми волосами. На другом фото, точеная, как статуэтка, она тонет в объятьях Эдварда, взгляд которого лучится от счастья. На семейном портрете Роберт, смешно сложив губы «уточкой», стоит между родителями в шапке и мантии выпускника университета:
Идеальная семья из идеального мира. Я возвращаю фото на место и подхожу к Роберту. Он сидит на подоконнике и открывает бутылку вина.
Ну, с идеальным миром ты загнула, дорогая. наполняет бокалы и протягивает один мне. Я забираюсь с ногами напротив Роберта и отпиваю пару глотков.
А с семьей? Смогу ли я стать для вас с Эдвардом той иконой, что была Элизабет?
Роберт хитро смотрит на меня:
Напрашиваешься на комплимент?
Нет, я вполне серьезно. Обычно, от меня одни проблемы.
Как мы тебя вызволяли из рук твоего чокнутого женихаотдельная песня.
Элизабет потомственная аристократка, внучка русских эмигрантов, а я
А ты та, за кого я загрызу любого. А мой отец
А твой отец выложил за мою свободу целое состояние
Мы перебиваем друг друга. Слезы наворачиваются на мои глаза, и я держусь из последних сил. Не знаю, что со мной.
Джу, обрывает спор Роберт. Эдвард никогда просто так ничего не делает. Не будем лукавить, он влюблен в тебя. В этом его счастье и боль. Ни он, так я выдернул бы тебя из того дерьма, в которое тебя столь активно макали все кому не лень. Нечего сказать. От души посмаковали твое, скажем так, не лишенное криминального душка прошлое. Но теперь всё позади. Ты в нашем с отцом круге, и ты уже делаешь нас счастливыми. Со временем все встанет на свои места. Мы поженимся, ты подаришь мне детей, а Эдварду внуков. Я закрою глаза на те вечера, когда отец захочет почитать тебе Диккенса или погулять с тобой вдвоем по дорожкам поместья.
Почитать Диккенса? Что ты имеешь в виду?
Роберт хохочет:
Ты бы видела свое лицо? Не понимаю откуда у девственницы такая извращенная фантазия. Под чтением Диккенса я имею в виду чтение Диккенса.
Я люблю тебя! Встаю с подоконника, и полотенце слетает с моего тела.
Роберт ставит бокал и, облизнув губы, окидывает меня голодным взглядом:
Кажется, мы заболтались, детка.
Глава 3
Роберт.
Когда Джу засыпает, я иду в кабинет и включаю компьютер. Любимое кожаное кресло привычно скрипит под моим задом. Напевая под нос, я, не торопясь, просматриваю почту. Писем за неделю накопилось много, и я терпеливо отделяю зёрна от плевел. В одном из сообщений неизвестный адресант пишет, что я позволил себе перейти границы дозволенного на чужой земле, и за это меня и известных мне людей ожидает расплата. Перечитываю высокопарное послание несколько раз и задумываюсь, откуда прилетела угроза. В груди моей всё клокочет от негодования. Часы показывают полночь, но я всё-таки набираю номер Самурая. Отвечает он сразу. По звукам разгульной музыки понимаю, что не разбудил друга.
Британец, здорово! радостно басит Самурай в трубку. Как долетели?
Нужно поговорить.
Тогда погодиМузыка стихает, и Дмитрий возвращается к телефону. Что случилось?
Мне пришло идиотское послание от неизвестного рептилоида, рву с места в карьер. Думаю, оно касается и вас. Только не пойму, откуда ноги растут. У вас все в порядке?
Да, мы с Саней только недавно в Москву из Питера приехали. Что за письмо?
Пересказываю близко к тексту.
Судя по слогу, восточные братья и Рябой мобилизовались, растягивает слова Дмитрий. Вот ведьтут он смачно выражается и добавляет: Созвонимся, брат! Будь настороже.
На связи.
Я отправляю письмо адвокату в Петербург, с просьбой доложить, как идут дела. Затем рассылаю несколько сообщений по работе и выключаю компьютер. «Что же это? шлёпаю босыми пятками на кухню. Рябой вышел на тропу войны или снова прошлое Джу? Бедная девочка, она столько пережила за последнее время. Только бы удар не пришёлся по ней!
Достаю из холодильника минералку и пью прямо из бутылки. Ледяная влага остужает горло и бодрит разум. Вдыхаю ночной воздух родного города, распахнув окно. Внизу темнеет парк, где я так люблю бегать по утрам.
Как меня достали разборки! Сжимаю кулаки. А не вызвать ли правда Саню телохранителем для Джу. Я не смогу всё время быть рядом. Не тащить же жену по горячим точкам.
Возвращаюсь в комнату и ныряю под одеяло. Джу улыбается во сне.
Я люблю тебя, шепчу сонно, и крепко обняв ее, засыпаю.
***
Роберт
Будильник звонит вялой, дремотной трелью. Нащупываю его и прихлопываю ладонью крышку часов. Смотрю в окно. Тучи затянули небо и заливают стекла дождём. "Как же хорошо может быть дома!" провожу ладонью по атласной коже Джу. Следов, оставленных плёткой ее бывшего жениха, уже почти не видно на спине.
Любимая, я соскучился.
Джу, не открывая глаз, перебирается ко мне на плечо.
С первым лондонским дождем, Джу!
Она сползает вниз и проводит языком по моей груди.
Вот это заявление с утра, восторженно рычу.
Джу покрывает жаркими поцелуями мой живот и спускается ещё ниже. Мужская плоть бурно восстаёт навстречу её губам, приветствуя такое начало дня. Я не решался просить Джу о такой ласке, ведь с нашей первой близости прошло всего пять дней. Если бы она не устроила побег из больницы, я бы и девственности лишил ее только сегодня. Какая же она умница. Подвываю от удовольствия и, запустив руки в мягкие золотистые волосы, прижимаю её лицом к своему животу, чтобы еще немного продлить блаженство.
Иди ко мне, усаживаю Джу на себя верхом, ощущая дрожь горячего женского тела. Как же у тебя там узко.
Джу закидывает руки за голову и еще совсем неумело двигается на мне. Не в силах отвести глаз от прыгающих мячиков её груди с молочно-шоколадными сосками. Тяну к ним руки, и твёрдые горошины скользят по моим ладоням. Джу замирает и со стоном обрушивается на меня.
Люблюшепчет она.
В мгновение ока я оказываюсь сверху. Заглушаю слова Джу поцелуем, и вклиниваюсь между узкими бедрами. Раз за разом наполняю ее собой, ощущая жар тесного влажного лона. Джу подаётся мне навстречу и стонет в рот. Двигаюсь жёстко, быстро и, потеряв контроль, изливаюсь в неё.
Каждый миг может стать последним, шепчет Джу, спеши любить.
У меня перехватывает дыхание, сажусь и удивленно смотрю на неё.
Почему ты так говоришь?
Она пристраивается за моей спиной и мнёт мне плечи.
Ты разговаривал сегодня во сне.
И что я говорил?
Каждый миг может стать последним.
Поворачиваю к ней голову.
И это все?
Остальное относилось ко мне, нежная улыбка трогает её раскрасневшиеся от поцелуев губы, позволь не повторять.
Я хотя бы был скромен в своих желаниях?
Румянец тебе к лицу, она обвивает мою шею руками.
Ты не ответила.
О, какой зануда! Разве истинная любовь может быть неприличной?
Ты права, принцесса! Вытягиваю ее за руку из-за спины. Соитие мужчины и женщины неприлично, если оно не во имя любви; всякое сладострастье под ее покровительствомцеломудренно.
Тебе бы романы писать.
Надуваю щёки и округляю глаза.
С такой музой, как ты, я вскоре из публициста превращусь в романиста. Последнее время душа просит лирики, обнимаю Джу, кайфуя от каждого соприкосновения с ней. Может, это и неплохо.
До того, как я пообщалась с тобой, англичане мне казались чванливыми и холодными, как лягушки
Ты называешь это «пообщаться»? вытягиваюсь на постели.
Не цепляйся к словам. Про остальных я знала по анекдотам. Мне кажется, тебя бросает в крайности: то ты джентльмен до кончиков пальцев, то неожиданно вытворяешь такое, что русскому парню и не снилось.
За лягушку с тебя анекдот!
Джу уютно устраивается у меня на груди.
Приходит англичанин на прием к сексопатологу: «Мы с женой живем уже пять лет, но у нас нет наследника». Врач: «Хорошо, сэр, опишите, пожалуйста, ваши с женой интимные отношения». «Будьте любезны объяснить, что вы имеете в виду» просит пациент. Врач в шоке, пускается в пространные разговоры, достаёт книги, показывает журналы. Англичанин внимательно слушает, с интересом разглядывает картинки и выдаёт: «Сэр, все это просто поразительно! И вы всерьез полагаете, что этот комплекс гимнастических упражнений поможет нам завести наследника?!»
Поддела, получилось. Смеюсь.
Хорошо, а можно уточнить национальность сексопатолога?
Английские корни в тебе всё-таки крепче русских. Давай вставать?
Поверь, любимая, это не так уж плохо! поднимаюсь с постели. У тебя впереди будет целая жизнь для подробного исследования.
Мне кажется, что я знаю о тебе все, задумчиво произнесла она и оглядывается не иначе как в поисках одежды, и в то же время понимаю, что знаю о тебе слишком мало.
Тебя это расстраивает? подаю ей полотенце, в котором Джу вчера пришла в спальню.
Ты как интересная книга, а я в самом начале.
Я знаю о тебе, наверное, гораздо больше, чем ты обо мне, и заинтригован так, как если бы не знал о тебе ничего. наматываю другое полотенце себе на бедра. Пойдем купаться.
Глава 4
Джулия
Как Роберт и загадывал, мы три дня почти не вылезаем из постели. Здесь прямо на дом привозят благоухающие букеты и затейливую еду из лучших ресторанов.
Что будет моя киска сегодня на завтрак?
Яйцо птеродактиля с крокодильей икрой, задумчиво помешиваю кофе ложечкой в турке.
Крокодилы не мечут икру, Роберт выглядывает из-за дверцы раскрытого холодильника.
То есть с доставкой яиц птеродактиля проблем не будет? вздыхаю томно и немного грустно.
Ты не в духе? Роберт достаёт зелень, помидоры, яйца и моцареллу. Проходя мимо меня, слегка толкает бедром. Это бельё на тебе восхитительно.
Может, я всё-таки надену что-нибудь ещё?
Сегодня заканчивается наш карантин. Так и быть, одевайся, Роберт достаёт сковородку и включает плиту.
Спасибо, разливаю густой кофе с пенкой по маленьким чашкам и, встав на цыпочки, чмокаю Роберта в щеку. Взбодрись! Специальный рецепт.
Телефонный звонок вторгается в наше утро мелодичным переливом. Роберт смотрит на экран, и его лицо озаяется улыбкой:
Бабушка Анна! Как я рад тебя слышать!
Выпиваю в два глотка кофе и иду в гардеробную, стуча босыми пятками по паркету. Задумчиво смотрю на пустые вешалки и полки для туфель с правой стороны. Чемодан с сумкой так и стоят раскрытыми, но не разобранными. Достаю длинное кофейного цвета платье с пайетками и смелым декольте. Улыбаюсь своим воспоминаниям. Роберт подарил мне несколько нарядов, когда я с полной потерей памяти познакомилась с ним и смело согласилась прокатиться в Москву. Каждое из платьев стало знаковым. В этом он впервые поцеловал менявешаю его на плечики и достаю синий наряд длиной в пол и с открытой спиной. А в этом сделал предложение. Маленькое чёрное платье, будто из змеиной кожи напоминает мне, как я вновь встретила Саню, чудесным образом оказавшимся одним из друзей Роберта. С ним вместе они оказались в чеченском плену, и Фаррелл-младший выдал его за своего помощника. Фаррелл-старший выкупил их обоих: У Эдварда доброе и бескорыстное сердце. К щекам приливает кровь. Стыдно до сих пор, что я позволила себе дать ему карт-бланш, а потом оттолкнуть. Я надеваю белый джемпер из ангоры и такого же цвета юбку. Возвращаюсь на кухню. Запах яичницы с помидорами и беконом, вкупе со скворчанием на сковородке пробуждают аппетит издалека.
Разговор бабушки с внуком, похоже, близится к концу.
Дорогая, я обещаю исправиться и завтра же днем представлю тебе Джу. Я уверен, вы с ней подружитесь! он взглядом просит меня достать тарелки. И у нас к тебе будет просьба. Но об этом при встрече. Я позвоню. Целую.
Роберт выключает телефон и улыбку уже не стереть с его лица.
Ты себе не представляешь, какую отповедь я сейчас получил. Это Аннамоя любимая бабушка. Когда я возвращаюсь откуда-нибудь, всегда звоню ей первым делом. А сегодня утром Анне первым позвонил Эдвард, и, о, ужас, выяснилось, что я уже здесь столько времени дома, а не доложился по форме. Тем более приехал с невестой. Так что завтра я должен явиться к ней с повинной и с тобой.
Снова звонит телефон.
Отец, предупреждает Роберт Юлю и включает громкую связь, да, привет!
Вы куда пропали уже? стоит мне услышать ироничные нотки в голосе Эдварда, и сердце сжимается. Последний визит в Россию не прошел даром для моей нервной системы. Почему не подходите ни к одному телефону? Я уже психую. Старею, что ли?
Мы вырубили их, Роберт перекидывает яичницу на тарелки и ставит их на стол. Прости, что не предупредил.
Какие планы на завтра? Меня уже атакуют родственники.
Если не знать Эдварда, то можно подумать, что он сейчас спокоен, как бизон после еды. Я хорошо изучила Фаррелла-старшего, пока лежала под его чутким присмотром в больнице. Представляю, какое внутри него сейчас бушует цунами. Усмехаюсь про себя и выуживаю из тостера ароматные, горячие гренки.
Да, я понимаю, Роберт кидает трубочку в стакан и через уголок рта цедит томатный сок. Отец, дай нам один день. Мы ещё даже вещи не разобрали. Себя надо в порядок привести. И, в первую очередь, нанесем визит бабушке Анне. Так что в Фаррелл-Холл мы приедем не раньше, чем завтра.
Договорились, тогда будем ждать вас к часу. Обед в два, помявшись, Эдвард спрашивает: Ты это Зачем усадил Джулию за руль? Как она справилась?
Роберт подмигивает мне:
Обошлось без штрафов и сбитых столбов. Ладно, отец, потом поговорим.
Я слушаю Эдварда, затаив дыхание.
Передай ей от меня привет, просит он.
Непременно.
Роберт выключает телефон, и мы садимся за стол.
Я думал, ты ему что-нибудь скажешь.