И тут начинается!
В казарме тепло. И хоть ненадолго, но голод обманут, в желудке что-то плещется и тепло разливается по всему телу. Блаженство. Нет изнуряющей строевой подготовки, нет этого издевательства на турнике, когда от подъемов переворотом уже переворачивается все внутри и голова, кажется, оторвалась и улетела за горизонт. И вот полчаса спокойной жизни, казалось бывот оно, счастье!
Ни фига!
Так уж устроен человеческий организмесли отдыхать, то уж по полной. И когда ведущий новостей здоровается и начинает что-то говорить об эскалации очередного конфликта, твои глаза медленно закрываются, и ты погружаешься в сон. Однако вот она, боевая выучка! Отключается мозг, который уже привык отключаться постоянно. Ведь мозги в армии вообще работают в положении «стенд бай». Итак, мозги отключаются, ты засыпаешь, но при этом продолжаешь сидеть ровно на табурете и как бы внимательно слушаешь. То есть, как бы внимая каждому слову. Некоторые даже умудрялись во сне кивать головой, мол, какие коварные американские агрессоры! И тобой руководит уже мозжечок, рефлексы какие-то подсознательные.
Но у сержантов свои рефлексы. Не хуже. И реакция отменная. Они, как сторожевые псы, как овчарки, которые окружают колонну зеков, как коршуны, высматривают в нашей серой массе тех, кто отключился. И эти иезуиты-мучители, заметив жертву, делают следующее: они берут шапку у кого-то, кто еще не провалился в сон и с силой бросают в голову того, кто пребывает в объятиях морфея! Вы не представляете себе эффект. Нормального человека такое пробуждение, когда в голову тебе внезапно бьет что-то непонятное, оставило бы на всю жизнь заикой. Но, как вы помните, мозги-то у нас в состоянии «стенд бай», то естьв режиме ожидания. Поэтому воин, встрепенувшись и не успев толком испугаться, таращит глаза на остальную роту, которая счастливо ржет, используя эти мгновения, чтобы насладится небольшим шоу. Натуры более тонкие, испытав подобный удар по башке и психике, конечно, переживают. И потом, после отбоя, отрабатывая свои мгновения сна часами нарядов вне очереди, опять же, за счет ночного сна. А потом снова, недосыпая, на очередном вечернем просмотре свалившись в объятия Морфея короче, колесо Сансары в армейском варианте.
А отключать мозги, как оказалось, полезно. Иначе можно перегреться, вырубиться, перегореть. И, потом, есть в этой функции«стенд бай»и своя прелесть. За тебя думают! Тебе ничего не надо планировать, твоя жизнь расписана на два года вперед. Три раза в деньзавтрак, обед и ужин, раз в неделювыходной, свободное время, письма из дому, можно в волейбол, к примеру, сбацать. И все незыблемо. Как писал один мой любимый автор Василий Звягинцев, «матросы должны быть твердо уверены, что если в 8-00 не будет поднят флаг, то в 8-01 наступит конец света». И ты становишься винтиком. Как-то это даже занимательноплыть по течению.
Это уже потом, прослужив полгода, ты поймешь, как много свободного времени можно найти во время лишения свободы. Главноене думать об этом. Зато очень быстро научишься ценить мгновения жизни. Понимаете? Мгновения!
И какое счастье было просто посидеть в казарме у окна ранней весной, когда тебя не гоняют по плацу, когда не заставляют ползать по-пластунски или преодолевать эту дурацкую полосу препятствий а ты просто сидишь, щуришься на солнышко и ни о чем не думаешь. Просто дышишь.
Глава третья. Мужчина просыпается и засыпает
Когда в мае я закончил «учебку» и, получив звание сержанта, приехал в родную часть, мой организм все еще не отошел от тягот и лишений. С одной стороны, желудок уже привык к армейской диете и не страдал от обилия пищи. Не страдал он и от ее отсутствияя мог довольствоваться малым. И, тем не менее, все равно желудок оставался главным моим мужским органом. А тот орган, который главный по умолчанию, в экстремальной ситуации себя ничем не выдавал. Прикидывался умершим. Хотя, как оказалось, мертвые тоже танцуют Dead Can Dance! Была такая знаменитая группа на Западе.
То есть, иногда молодой мужской организм все же показывал, что ничто человеческое ему не чуждо. И по стойке «смирно» можно застывать не только телу, но и отдельным его частям.
Впрочем, если честно, таких подробностей сегодня я уже не помню. А вот что я помнютак это те случаи, когда мои сослуживцы демонстрировали свои стойкиев буквальном смысле этого словапривычки. То есть, те, которые касались женского пола. И еще как касались! Не просто касалисьэти привычки входили, так сказать, в еженедельное расписание некоторых солдат и сержантов. Не просто входили, а
Впрочем, расскажу подробнее.
Служил я во внутренних войсках, которые входили в систему МВД СССР. Нас еще называли краснопогонниками. Внутренние войска сегодняэто Национальная гвардия в Украине или Росгвардия в России. Одна из задачохрана внешнего периметра колоний, где содержатся осужденные. Наш полк в Павлоградеэто Северный Казахстанохранял пять колоний: строгого, усиленного и общего режимов. Солдаты стояли на вышках с автоматами, кстати, с боевыми патронами, а сержанты были начальниками караула или помощниками начальников, если начкаром был офицер или прапорщик. Я почему так подробно описываюне всегда на «зоне» во время службы происходили те безобразия, о которых я сейчас расскажу. Если начальником у нас был ротный или, к примеру, прапорщикто служба шла, как говориться, строго по Уставу караульной службы. И никаких там послаблений. А вот если начальником был свой брат сержант
И стреляли мы на зоне вволюпо столбам и мишеням, патронов-то со стрельбища обычно «заначивали много»! И молодых «дрючили»в переносном смысле, конечно, то есть, «воспитывали». И в самоволки бегали В общем, оттягивались по полной
Ну, а где самоволкитам и бабы В городе, где половина населения сидит, а другаясидела, женщин без мужиков было видимо-не видимо. А солдат два года без женщинысами понимаете. И вот в караулах этот пасьянс складывался отлично.
Однажды я, как помощник начальника караула, делал очередной обход постов. На одной из вышек, где стоял «дед»старослужащиймосквич Вовка Некрасов, меня не окликнули стандартным «Стой, кто идет!» Я ускорился, ну, думаю, сейчас как дам в рыло! Врываюсь на вышку и Натурально офигеваютам стоят двое! Мой солдат и девушка. Которая, видимо, перелезла через внешний забор и пробралась к моему солдатику. Точнее, к своему.
Я, конечно, этому поганцу выговор сделал и сказал, чтобы быстро избавился от своей подругив смысле, чтобы убрал ее с вышки туда, откуда пришла. Просто даже не знал, что мне делатьтакого нарушения караульной службы я даже представить себе не мог! Зато я представлял, чем мой солдат мог заниматься на посту! И это не какое-то там банальное «пить, курить, разговаривать», запрещенные часовому на посту! Это гораздо все хуже! Такого в уставе даже не предусматривали!
Конечно, по правилам я обязан был снять Некрасова с поста и вызвать наряд, чтобы этого гада посадили на гауптвахту, но Во-первых, он был «дедом». Во-вторых, в карауле и так не хватало людейшел очередной «дембель». Ну и, в-третьих, Некрасов был моим приятелем. Сдавать своих у нас было не принято. Так что, когда Вовка сменился с поста, я просто сделал ему выговорс занесением в грудную клетку. И поставил его на самый поганый пост.
Оказывается, были еще более либеральные сержанты. Потому что пару месяцев спустя, когда начальником караула пошел наш замкомвзвода сержант Коля Котовкстати, тоже москвич, которому до «дембеля» оставалось всего ничего, то нашего ротного подняли по тревоге. И он, соответственно, подняв по тревоге всю роту, поехал менять весь личный состав караула вместе с самим Котовым. Потому что наши сослуживцы, мало того, что напились, так еще и притащили в караульное помещение двух женщин и там всем караулом имели их по полной программе!
Вот это у них была ноченька!
Но самое интересное было потом! Оказалось, что обе искательницы приключений были заразными. То есть, заразили они наших ребят сифилисом. Ну и еще всякими сопутствующими болячками наградили. В результате половина роты попала в госпиталь, а нашему взводу, который тогда заменил этот «веселый караул», пришлось целый месяц быть «на усилении». То есть, сидеть в карауле безвылазно два месяца. Нас только сменяли на выходные, чтобы мы могла съездить в полк, помыться в бане, посмотреть дежурный воскресный фильм в клубе и потом вернуться обратно служить. С одной стороны, конечно, было тяжковедь спали мы ночью по 4 часа, досыпая днем, а, с другой стороныне донимало нас начальство, не было каждодневной муштры, маршировок на плацу и остальных занятий «по расписанию».
Второй случай, который мне запомнился, и который тоже был связан с темой общения мужчины и женщины, случился со мной, когда я служил в другой, конвойной роте. Пятая рота, куда меня перевели, развозила осужденных в специальных автомобиляхавтозакахот поездов по колониям и в СИЗО. Эта служба считалась более «хлебной», нежели на зонах. Почему? Все простона зонах часто через забор и периметр перебрасывают осужденным, то есть, «зэкам», передачки. Мы их называли «кабанчиками» или «кешэрами». В этих «посылках» чаще всего были сигареты, чай, режевсякие наркосодержащие препаратытаблетки, ампулы. Ну и, деньги, конечно. Так что если удавалось переброс этот поймать, то солдат либо его мог присвоить, либо получить благодарность по службе, вплоть до отпуска. Как минимумувольнение в город.
А вот во время перевозок, когда караул оставался, как говорится, лицом к лицу с «контингентом», за какие-то поблажки от конвоя солдаты могли получить конкретные благате же деньги. А также чай, который потом можно было «загнать» прапорщикам в зоне, которые, в свою очередь, перепродавали его осужденным. Везде было то, что сегодня называют бизнесом.
Но больше всего у солдат ценились всякие зэковские поделкиножички с наборными ручками, «выкидухи»ножи с выкидным лезвием, браслеты для часовиз пластигласса с всякими там розочками и прочей ерундой, ручки для автомобилей, то есть, для ручки коробки передач и так далее. Скажем, конвойный мог продать осужденным папиросы или тот же чай. Или пустить женщину к мужчиневедь их могли перевозить в одном автозаке, но в разных камерах.
А самая главная «маза», как оказалось, заключалась именно в том, что конвойные могли перевозить и женщин. Причем, частенько это были совсем молодые девушки, попавшие в тюрьму за наркотики, воровство, а иногда и за более серьезные преступления. И, конечно же, они первые охотно шли на контакты с солдатами, в том числе и на половые. Потому что могли забеременеть. А беременных гуманный советский суд мог или освободить от наказания, отправив на УДОусловно-досрочное освобождение, или вместо зоны отправить на поселение.
То есть, женщина, совершившая не особо тяжкое преступлениене убийство или разбойное нападениемогла жить в нормальном общежитии или даже на квартире, отмечаться каждый день в оперчасти или в милиции, без права покидать город. Ножить на свободе! Не за решеткой в камере, не за колючей проволокой в бараке, а в городе! Что касается ребенка, то потом, после освобождения, некоторые его сдавали в детдом и спокойно укатывали к себе домой.
Одним словом, сексуальные контактыэто было главным преимуществом службы в конвойной роте. И поначалу я этого не знал. Ну, всякие там ножички-ручки мы меняли, ну, некоторые продавали папиросы и чай, что считалось запрещенными предметами, и что, конечно же, каралось нашими начальниками. Но однажды я попалсовершенно случайнов автозак с ефрейтором Кустовым, тоже старослужащим, и тоже с москвичом.
Вначале я не понял, почему Кустов расстроился, получив в напарники молодого сержанта. Подумал, что тот боится, что я не разрешу ему «торгануть» папиросами или даже водкойнекоторые у нас доставали водку, переливали в грелки и «толкали». За одну бутылку можно было запросить аж 50 рублей, хотя стоила она в магазине всего три рубля. Конечно, водку я бы не дал продаватькому охота идти в дисбат? За такое, если бы узнал начкарстукачей среди «зэков» было полноконвойные могли получить три года дисциплинарного батальона аж бегом! Но на мелкую торговлю чаем или там послабления какие я смотрел сквозь пальцы. Тем более, Кустов был «дедом», через пару месяцев ему домой идти, чего не прибарахлиться?
Но когда ефрейтор после того, как автозак начал движение, отдал мне автомат и вошел в одну из камер, я натурально охренел. Через минуту я понял, что охренею еще больше. Потому что из камеры стали раздаваться характерные звуки. Присмотревшисьа в автозаке было темноя увидел, что бравый ефрейтор поставил молодую зэчку в определенную позицию и вовсю исполняет вовсе не воинский долг. Правда, продолжалось это не очень долго. Как я понял, у осужденной девушки контакт не получился по каким-то там чисто женским причинам. Поэтому остаток дороги в СИЗО Кустов просто целовался со своей, так сказать, подопечной. Времена тогда были еще пуританские и о других способах сексуальных контактов мы еще не догадывались. Сами понимаете, как говорят сейчас, секса в СССР не было. В какой-то мере так оно и было!
Но самый «цинус» случился, когда после развоза «контингента» в СИЗО и по колониям мы вернулись в роту. Сдали оружие и пошли переодеватьсяснимать свои полушубки, потом раздеваться и ложиться спать, ибо на часах уже была полночь, и рота давно спала. Когда Кустов снял форму, то все, кто стоял рядом, покатились со смеху. Была зима и под хэбэ мы носили нательную рубаху и кальсоны, естественно, белого цвета. Так вот, в районе паха у ефрейтора алело огромное кровавое пятно! Судя по всему, это был результат его контакта с осужденной.
Над Кустовым потешалась вся рота аж до самого его дембеля. Ну, конечно, «деды»все остальные права голоса, конечно же, не имели. Начальству никто не «стуканул», потому что нашего героя-любовника вместо дома могли отправить в совершенно другое место. Но кличка «Николай Кровавый» за Колей Кустовым закрепилась железно.
Меня лично половые проблемы в армии не мучали, хотя иногда, особенно ближе к «дембелю», природа брала свое. Но пока служил в спецвзводеаналог нынешних «спецназов»особо грустить о женщинах времени не было. То марш-бросок в полной боевой, то стрельбы, то тренировки по рукопашному бою. Где так наполучаешь по голове, что думать вообще нечеммозги размазываются по черепной коробке.
В общем, только один раз мне удалось проявить свое либидокогда лежал в госпитале с переломами пальцев ног. Это когда голыми ногами пытался кирпичи колоть. Кирпичи оказались более крепкими, нежели я думал, поэтому месяц эту тему обдумывал в лежачем положении. Но на молодом теле все заживает быстро и очень скоро я бегал из госпиталя в самоволку. Там и познакомился с местной девушкой, которой, правда, было всего 16 лет. Слово за слово и как-то незаметно я оказался у нее дома, а потоми вместе с ней на диване. И даже не знаю, чем бы все закончилось, но тут очень удачно вернулась мама девушки. Вернее, тогда я думал, что неудачно, а теперь понимаю, что это возвращение меня спасло. А то совершилось бы непоправимое, а мне, как честному человеку, пришлось бы остаться в этом гребаном Павлодаре и таком же гребаном Северном Казахстане на более длительное, нежели два года, время. Причем, в лучшем случаев качестве жениха. А в худшем
Короче, в армии мужчиной мне стать так и не удалось. В сексуальном смысле, ибо, отслужив и вернувшись накачанным и мужественным, я уже казался себе стопроцентным мужиком. Однако очень скоро женщины доказали мне совершенно обратное
Глава четвертая. Что такое любовь?
Что такое любовь? Много лет спустя мы начинаем смутно подозревать, что мы ничего в этом не понимаем. И никто не понимает. Не описать это словами, как не пытались многие гении и бездари. Ни стихами, ни просто Ну, музыку пронзительную еще написать и сыграть можно, она что-то передаст, а вот словаминет. Ну вот как этоминуту назад ненавидел, убить хотел, словами всякими били вот уже сидишь раздавленный, невидяще смотришь в окно и понимаешь, что не можешь без нее. Что обида еще плещется в стенки воспаленного тела, что гнев лавой кипящей льется еще потихоньку из мозга, капает с глаз, вылетает с выдохом, а вдохнуть не можешь! Воздух твердый, как кусок гранита, как те слова, которые только что вылетали из твоей души и падали, падали, падали, закрывая путь обратно
Что такое любовь? Влечение? Страсть? Да, и это тоже. А ещепостоянное желание прикоснуться, хотя бы просто прикоснуться щекой к щеке, прижаться сзади, обнять за плечи, уткнуться носом в промежуток между ее плечом и ухом. А ещечтобы к тебе прижалась она. И чтобы не вертелась рядом такая соблазнительная в этих бесстыдных шортиках. Не дразнила. И не рычала, когда внезапно отключаются мозги и включаются рефлексы с инстинктами.