Эл попытался найти слова примирения.
Да я и не спорю. Заточен остро, пусть носит с собой, на всякий случай Случай он ведь всякий бывает. Сойдёт на первое время Но, если с нами поедет, только этого недостаточно. Без обид, миледи Дэини, Ворон посмотрел в лицо девушки, и она не отвела глаз, а многие терялись под его пронзительным взглядом. Этот нож никуда не годится! Я видел недавно, как Вы с Наиром развлекались поединком Не дрались, а танцевали! Хоть Вы и продолжаете врать, что с оружием дела никогда не имели (Кому нужна истина в наше время?) Вам без клинка ходить просто позор! У меня в вольнице девок немало, и многие из них мечом орудовать умеют. Они порой целые дни на это тратят. А ни одна из них так не умеет, как Вы, едва взяв меч в руку.
Так что я Вам найду получше что-нибудь Где-то у меня славный такой клинок валялся, лёгкий как пёрышко, крепкий как алмаз, изукрашен не хуже твоего ножа! Я его в Бактине достал, у одного славного рыцаря. Тот его сыну в подарок вёз, но случилось ему повстречаться по дороге со мной
Ворованный?
Эл видел, как брезгливо сморщился хорошенький носик девчонки. Это задело. Но сильнее задело то, что он слишком болезненно стал реагировать на мнение какой-то там чужой бабы.
А ты от моих даров не отказывайся! Такие клинки на дороге не валяются. Да и рыцарю тому меч этот больше ни к чему, так что добру пропадать.
Лица у Рыжей и Ушастика стали такие постные, будто кто-то только что помер. Эл так озадачился этими минами, что даже не сразу сообразил, в чём причина. Вот ведь чудики решили, что он этого рыцаря хлопнул!
Разбойник усмехнулся, поглядел сначала на Настю, потом на Наира, и с хохотом изрёк:
Ну, и чего вы так скисли, будто я вам вместо рину лошадиной мочи налил? Да жив этот хренов рыцарь! Старый он просто, как этот лес, и слабый, как котёнок. Не в силах он уже мечом махать. А сынок у него не воин, а так красна девица! Самое опасное, что в руках держал, обеденный нож за столом. Ни к чему им этот меч был! А я его честно стащил, да так ловко, что и не просёк никто! Ну, успокоились? Я, разумеется, тот ещё подлец, но старика хромого ради дорогой цацки не трону. Не по-Воронову это!
Светлая, чуть виноватая улыбка осветила лицо Насти.
Тащи свой клинок, приятель, и по коням! поторопил Наир.
***
Настя вышла на крыльцо увидела лошадок, готовых в путь, и ахнула изумлённо. Она будто под действием чар шагнула к его сказочному вороному. В глазах девчонки горел такой искренний детский восторг, что Эл невольно залюбовался и слишком запоздало сообразил, что сейчас произойдёт.
Ведь его Ворон бешеный зверь, любому чужаку готов руку откусить! К нему близко лучше не
Атаман даже кричать не стал метнулся вперёд, в надежде успеть отдёрнуть Рыжую от чёрной бестии.
Но в этот миг буйное исчадие Бездны, удивлённо фыркнув, тряхнуло косматой тяжёлой головой и покорно уткнулось носом в приветственно раскрытую нежную девичью ладонь. Она улыбалась восхищённо, с трепетом поглаживая бархатную морду жеребца.
Эл застыл в недоумении рядом, всё ещё опасаясь, что его зверь вспомнит про свой злобный нрав.
Нравится? зачем-то спросил атаман, ведь у неё и так на лице было всё написано.
Рыжая только кивнула, умилённо улыбаясь.
Это Ворон. Друг мой
Ворон и Ворон, улыбнулась снова Дэини, так светло и безмятежно, что Эл спешно отвернулся.
Ага А вот эта для Вас Эл кивнул на рыжую кобылку, стоявшую рядом с тонконогой соловой по кличке Глелоу, на которой всегда ездил только Наир. В масть к Вашим локонам, миледи! Искрой кличут.
Настя отлипла от вороного, погладила свою лошадку, тёплая улыбка с её лица не сходила вовсе.
Какая она славная! Де-е-е-вочка Краса-а-а-вица
Я знал, что вы подружитесь, хмыкнул вифриец. Дарю! Искра теперь твоя
Зелёные глазки девчонки распахнулись изумлённо.
Прямо даришь? Правда? Вот это да! Сначала меч, теперь лошадка. Спасибо! Я она смутилась окончательно. Благодарю, эрр Эливерт!
Просто Эл Можно так просто Эл, и всё.
Он оглянулся на лэгиарна и указал на четвёртую невзрачную мышастую лошадь:
Наир, вот эту клячу тоже прихватим давай вещи все на неё грузи
Пока атаман с «сыном леса» привязывали дорожные мешки, Настя ворковала о чём-то с лошадками. Эл косился на неё задумчиво, и Рыжая, чувствуя этот взгляд, спросила наконец:
Что? Ты смотришь так
Да-а-а протянул атаман и признал нехотя: ты первая, кому Ворон себя погладить позволил.
Ага, весело подтвердил Наир, вскакивая на свою тонконогую соловую. Даже я к нему лишний раз не подхожу Хотя мы, лэрианы «дети леса», с любым зверем дружим. Видишь, мне даже узда для лошади не нужна. Моя Глелоу и так меня понимает. А Ворон иногда всё равно укусить норовит
Настя изумлённо оглядела вороного красавца в злобность жеребца никак не верилось перевела взгляд на Эливерта.
Тот растерянно пожал плечам. У него не было объяснения происходящему.
Давайте уже! поторопил атаман. Пора прощаться со всеми, и в дорогу!
Эл хотел помочь Дэини запрыгнуть на Искру, но длинноногая Рыжая взлетела в седло так легко и изящно, что он лишь в очередной раз подивился её ловкости.
А ещё поморщился досадливо, едва заметно, но всё-таки не сдержался такая вся из себя самостоятельная, даже подсобить не дала! А так хотелось прикоснуться к ней хоть на одно короткое мгновение
***
Ворон любил дороги всегда. Ещё с детства ему нравилось, когда всей семьёй собирались и отправлялись на ярмарку в ближайший к их деревне городок. Отец с матерью задолго готовились, а они с Ланой ждали в нетерпении, когда же заветный день настанет.
Потом, уже будучи беглыми рабами, они с тёткой исходили весь Север. В бродяжничестве счастья особого не было. Но и в то время, брести куда-то под хмурым небом Побережья всегда было приятнее, чем слоняться по вонючим подворотням и ненавистным кабакам.
Покуда работал на Горбача в кузнице, словно проклятущий, без права просто видеть солнце, тоска по дорогам завладела всеми его мыслями. Ни о чём больше мечтать не получалось. После, когда убил хозяина, и им с Нивиртом снова пришлось бежать от треклятой рабской доли, странствий в его жизни стало ещё больше.
Так паутина дорог затянула в свои сети окончательно. Но Ворона это никогда не огорчало. Что может быть лучше, чем эта выжженная солнцем пыль под копытами, чем бесконечная синь небес, в которой хочется утонуть, тенистые чащи лесов, пряные ковры разнотравья, новые города, такие разны, непохожие, или удивительные дикие места, где порой ни души?
Жизнь его была одной сплошной дорогой без конца и края.
Да, был Лэрианор. Он любил этот лес. Но даже там на месте усидеть не мог. Хотелось всегда большего
Но, несмотря на собственную любовь к просторам и постоянным странствиям, Эл понимал, что не всем легко даются дороги. Целый день проводить в седле непросто: тут привычка нужна. И не каждый человек это сможет. Особенно, если этот человек юная нежная дева.
Словом, в первый же день Эл ждал, когда Настя упадёт с седла или зарыдает от усталости, взмолившись сделать привал. Но она стойко молчала.
Девчонка оказалась с характером. Стальным. Она не могла себе позволить стать обузой. Порой её хорошенькое лицо на мгновение искажалось мучительной гримасой, и Ворон понимал, что та держится из последних сил, но ни одной жалобы с её стороны так и не удалось услышать. Вот же, провалиться в Лидонское ущелье, откуда в ней это?!
Судя по тому, что уже удалось узнать Эливерту во время дорожных разговоров, к подобным странствиям Рыжая не привыкла. Жизнь там, в неведомом мире, из которого явилась эта девица, была куда удобнее и проще. На лошадях ездить ей не приходилось. С оружием люди по улицам не ходили, потому как в этом и нужды не было. Разумеется, пришить и в её мире могли, но всё-таки в Долине Ветров опасностей на первый взгляд было намного больше.
Ясно-понятно, нежная девица должна была зарыдать ещё в те пару дней, пока они по Лэрианору ехали, в прохладной тени исполинских деревьев. А уж когда выбрались на Приозерную равнину, ей полагалось свалиться с лошади и с тяжким вздохом помереть. Потому что тут даже Эливерту хотелось временами стонать.
Приозёрная равнина растянулась почти на треть всех земель Кирлии. Ровный и гладкий ковер разнотравья, раскалённый летним солнцем, как горнило в проклятой кузнице Горбача. Некуда скрыться от знойных лучей. Дорога кажется бесконечной. Вокруг гудит облако мошкары. Хорошо хоть не жалят гады! Наир-кудесник умеет договариваться с мелким гнусом и выставлять защиту, чтобы не кусали кровососы. Только лошадкам досаждают, а людей не трогают. Но вокруг так и вьются, и другая бы уже от этого одного давно грохнулась в обморок. Но Настя и тут не скулила.
От жары пересыхали губы, от пыли свербело в носу и горле. Светлое личико Рыжей за один день покрылось загаром. Хорошо ещё, что не сгорело и не покраснело, как у большинства светлокожих.
Теперь все уставали гораздо быстрее: и лошадки, и их наездники. Но Рыжая не сдавалась.
Сдался Эливерт
Он смотрел на эту стойкую девочку и отчётливо понимал, что со своим упрямым героизмом до Жемчужных Садов она не дотянет. И не дожидаясь мольбы с её стороны, атаман стал устраивать привалы сам. Делал вид, что утомился, что спина затекла, зад закаменел, что Ворона напоить надо, или подпругу следует подтянуть
Наир, дурак этакий, потешался над разбойником: дескать, давно ты такой нежный стал? Но игра удалась. Ничего не подозревая, Настя с облегчением принимала каждую остановку в пути, сползала с седла и уходила в тенёк, если таковой имелся. Несложно было догадаться, что каждое мгновение такого отдыха в душе Дэини благословляет, и Ворон продолжал это притворство, надеясь, что сию маленькую хитрость Рыжая не раскроет до самого конца их путешествия.
Да ей, пожалуй, было не до того Настя уставала за день так, что вечером, поужинав, тотчас заворачивалась в плащ и мгновенно засыпала.
Эливерт тоже давно мечтал хорошенько выспаться. Но все дни в пути дремал вполглаза. Кирлия это, ясно-понятно, не Север, но и тут опасностей хватает.
Каждую ночь Наир обходил их стоянку по кругу, сыпал волшебный порошок, который должен был защищать спящих не только от комаров, но и от кровососов покрупнее. Но всё-таки оставалась вероятность того, что каких-то существ может не остановить защитный круг. Есть нечисть, которую такой ерундой не сдержишь. Да и про обычных хищников, и лихих людей забывать не стоит.
Потому каждую ночь до рассвета Эливерт находился начеку: сидел у костра подолгу, а спал урывками, прислушиваясь сквозь дрёму к ночным шорохам. Несколько раз к их костру действительно приходило нечто опасное и хищное. Но в первые дни пути Ворон успевал встретить ночных тварей ещё на подступах.
Лишь однажды очевидцами его короткого боя стали попутчики атамана. Да и то издали
***
Эл сидел у костра, слушал ночь. Днём солнце жарило нещадно, а ночь выдалась на удивление холодная. Атаман грелся у огня, поглядывая время от времени на Дэини. Она давно уснула, как и Наир. Во сне плащ, который служил и постелью, и одеялом, сполз с её плеча, и сейчас от ночной сырости ей было зябко.
Эливерт видел, как она съёжилась, пытаясь согреться. Он поднялся тихонько, подошёл на цыпочках, опустился на колени рядом, укрыл девушку аккуратно, чтобы не потревожить во сне. Ощутив тепло, она расслабилась, потянулась, и ясная улыбка осветила личико.
Эл хотел вернуться к костру, но сейчас не смог отойти сразу. Смотрел на неё сонную
Смешная рыжая девчонка! Кто бы мог подумать, что в ней столько упрямства и гордости? Всё строит из себя сильную и доблестную воительницу Ехать весь день в седле да пожалуйста! Спать на голой земле в чистом поле проще простого! Учиться сражаться да хлебом не кормите, только покажите, как правильно! Не переносит опеки. Характер показывает. Никакого снисхождения не терпит, никакой жалости. Фыркает на их попечительство как рассерженная кошка.
Странная она всё-таки Что тут такого зазорного? Женщины на то и женщины, чтобы мужчины их баловали, защищали, опекали.
Как-то она даже пыталась на этот счёт поспорить, объясняла, что в их мире так не принято, что все равны, и всё такое
Эл над этой чушью поржал. Она обиделась. Слегка. Он быстро увёл разговор в другую сторону не хотелось задеть её всерьёз.
Эх, провалиться в Лидонское ущелье, вот это и не нравилось Элу, совсем не нравилось! Слишком часто он стал задумываться о её мнении, её чувствах, её удобстве.
Вот и сейчас Ну подумаешь, холодно ей! Не зима ведь, насмерть не замёрзнет
С какого перепугу ему взбрело в голову её укутывать?!
Да, соседство с Рыжей оказалось на удивление сложным делом. Ворон мечтал скорее добраться до Жемчужных Садов и сдать гостью из иного мира на руки Лиэлид. Эл старался не смотреть на неё как на женщину. И вообще пореже смотреть в её сторону.
Просто попутчица. А ещё лучше ценная поклажа. Да, Ворон, представь, что ты просто сопровождаешь обоз с дорогостоящим товаром! Тебе просто надо это золотишко длинноногое довезти до места. И всё!
Золотишко Локоны поблескивают в свете костра. Загорелая кожа и впрямь словно позолотой покрыта. Так и хочется дотронуться.
Он не устоял перед искушением, едва-едва касаясь, провёл кончиками пальцев по её безупречной щечке. А какие красивые, манящие губы
Ворон одёрнул руку резко, будто обжёгся, смущенно оглянулся на крепко спящего Наира.
Светлые Небеса, да что же это за напасть такая?! Почему эта загадочная Избранная не оказалась какой-нибудь старухой горбатой, или жирной прыщавой дурой, или просто страшилищем? Он ведь не каменный. Это просто издевательство невыносимое!
Хотя Вон Наир, похоже, совсем не нервничает. Учись, Ворон!
Атаман спешно поднялся, подбросил дров в костёр, улёгся подальше от Рыжей и, тяжело вздохнув, с головой укрылся плащом. Но уснуть так и не получилось
Заунывный вой раздался совсем рядом. Так что вскочил не только Наир, но и крепко спящая Настя. Эливерт махнул рукой на лэгиарна, чтобы тот не лез и остался с девушкой у костра, вынул из ножен меч и исчез в тёмных зарослях высокой травы.
Ночь, наполненная тысячей звуков, сейчас для атамана затихла. Умолкли ночные птицы и луговые сверчки, замер ветер, гулявший в высокой траве всё это отодвинулось куда-то в дальние дали. Он ловил напряжённо лишь тихий шелест трав, треск ломких, иссушенных солнцем стеблей и острожную поступь. Неведомая тварь приближалась стремительно. В лунном свете он видел, как временами вздрагивают высокие стебли трав.
В нескольких шагах от атамана существо остановилось, будто оценивая противника. А потом в сумраке ночи раскатилось устрашающее рычание, и нечто тёмное проворно метнулось к Ворону. Он даже не успел рассмотреть толком, что это.
Ударил, не раздумывая. Клинок сверкнул в ночи, врезаясь в упругую плоть. Тварь жалобно взвыла, острые иглы зубов клацнули в опасной близости от атамана один миг промедления, и эти зубищи вспороли бы ему живот.
Нечисть сдаваться не собиралась. Чёрный от крови клинок взлетел ещё раз над головой и обрушился на хищную тварь, разрубая вытянутую узкую морду. Зверюга рухнула тяжело, дёрнула задними лапами и затихла. Она походила на крупного пса, только ноги и хвост голые, в чешуе, будто у большой ящерицы.
Эл постоял немного, убеждаясь, что тварь мертва, потом отер клинок о жёсткую косматую шерсть и вернулся к костру.
Бледная Настя встретила его выжидающим испуганным взглядом. Не желая страшить девчонку ещё больше, атаман без всяких объяснений невозмутимо улёгся на своё место и закрыл глаза.
Но до него тут же долетел встревоженный шёпот:
Что там?
Ничего. Спи! ответил разбойник, не открывая глаз.
Что «ВСЯКОЕ»? в голосе девчонки явственно слышались обида и раздражение.
«Всякое» этим словечком они с Наиром называли всё, что могло представлять опасность, оберегая Рыжую от лишних волнений. Но, похоже, Настю начинало всерьёз злить, что с ней обращаются как с ребёнком.
Ну а как иначе? Сама напрашивается.
Эливерт открыл глаза, посмотрел на её гневную мордашку, освещённую всполохами костра. Вот сейчас она злится как маленькая, и от этого кажется ещё умилительнее, чем обычно. Так близко, что хочется протянуть руку, погладить медный шёлк волос и сказать что-то успокаивающее и нежное.