Надо было помочь личному составу уяснить сложившуюся обстановку, рассказать о том, что мы окружили врага и теперь должны добить его, не пропуская через наши боевые порядки ни одного гитлеровца. Боевые листки-молнии полетели по боевым цепям рот с призывом: «Фашисты не должны пройти!» Командиры и политработники, коммунисты и агитаторы в вечерних сумерках ходили по боевым цепям, воодушевляя людей и мобилизуя их на подвиг.
Стемнело. Черные брустверы окопов на скошенном золотистом поле восточных скатов высот между Бозиенами и Албиной скрылись в туманной мгле. Как-то мгновенно исчезли в ночной тьме молдавские горы и долина реки Кагальник. Воцарилась тишина, но никто не мог знатьнадолго ли это. На командный пункт привели двух перебежчиков, вышедших к батарее капитана Василия Вялушкина. Они рассказали, что в лесу большое скопление немецких войск, колонны приближаются и, вероятно, скоро их авангард будет здесь. Я приказал всем командирам привести войска в боевую готовность.
Ждать пришлось недолго. Ночную темень вспорола сигнальная ракета. Это наши наблюдатели обнаружили приближение врага. И в тот же миг огненные пулеметные и автоматные трассы пронзили мглу. В отблеске выстрелов и ракет стала видна движущаяся масса черных фигур людей и машин. Первой открыла огонь саперная рота капитана Н. Т. Белова, оборонявшая дорогу при входе в Бозиены. Ударила и артиллерийская батарея капитана И. А. Черковского. Залпы орудий распороли тишину. Вспыхнул один фашистский танк. Теперь отчетливо стали видны фигуры гитлеровцев. Два раза поднимались здесь вражеские цепи в атаки и тут же прижимались к земле под шквалом пулеметных и автоматных трасс.
По докладам командиров полков, на их участках противник не появлялся. Я предупредил их, что он, возможно, будет искать другие выходы, изменит направление прорыва. Они ответили, что готовы огнем встретить врага. Я переговорил по телефону и с командирами батальонов, благо начальник связи дивизии майор Н. Г. Григорьев, обеспечил связь даже с ними. Все комбаты были в бодром настроении, их подразделенияв полной боевой готовности.
Привели новую партию пленных. Они оказались из частей 30-го армейского корпуса и рассказали, что несколько больших немецких колонн пехоты с танками и артиллерией идут в нашем направлении. В это время офицеры разведки дивизии майор А. П. Четвертнов и капитан В. К. Гришко с группой разведчиков установили, что колонны противника повернули к высотам западнее Бозиены. Стало ясно, что через несколько минут головная вражеская колонна может достигнуть позиций полка Радаева. Не прошло и часа, как глухая ночь снова вспыхнула огненным заревом, но теперь там, где мы и предполагали, над западными высотами. Это между Бозиенами и Албиной шла на прорыв многотысячная группировка противника, пытавшаяся вырваться из окружения. Забушевал огненный смерч в долине реки Катальник. Впервые в боевой практике дивизии началась кровопролитная схватка с окруженной ордой фашистов.
Мы с начальником штаба дивизии стояли на скате высоты западнее Бозиены. Было видно, как огневой барьер наших рот опоясал почти у подножия скаты высот. Пулеметные роты и пушечные батареи били из темноты беспрерывно. И все равно на этот огневой барьер плотной сплошной массой шли гитлеровцы. Это была ужасная, невообразимая картина, каких еще никому из нас не доводилось раньше наблюдать.
Бой продолжался с неослабеваемым напряжением.
Майор Н. Н. Радаев доложил, что на участке его полка фашисты идут густой массой и что командиры стрелковых батальонов капитан Ф. Ф. Бочков, майор Н. И. Глушков, капитан В. А. Ишин уверенно руководят действиями подразделений. Пулеметная рота лейтенанта Ф. А. Маджуги ведет по гитлеровцам массированный огонь.
В боевые порядки первого стрелкового батальона все же ворвалась группа фашистов. Капитан Ф. Ф. Бочков со своим заместителем по политической части лейтенантом А. Н. Пестеревым и парторгом батальона лейтенантом Василием Карасевым поднял в контратаку стрелковую роту старшего лейтенанта Горбункова, и она в рукопашном бою уничтожила гитлеровцев. В центре боевого порядка батальон капитана В. А. Ишина. Он доложил мне, что его задача стала главной задачей полка в обороне высоты и что личный состав подразделения ее успешно выполняет. Когда фашисты вклинились в боевой порядок батальона, ни один боец не дрогнул: каждый видел рядом своего командира, который вместе с комсоргом Иваном Сеничкиным участвовал в рукопашном бою. С группой комсомольцев-автоматчиков Сеничкин ворвался в лавину атакующих немцев. Свыше 50 из них было уничтожено, остальные бросили оружие и сдались в плен.
Большую выдержку в бою проявили воины стрелковых рот старших лейтенантов П. И. Самойленко и В. В. Петренко. Они приняли на себя сильный удар противника. Здесь красноармейцы Ф. К. Бондарев и М. И. Онищенко уничтожили в рукопашном бою по 5 гитлеровцев.
Все новые волны фашистов поднимаются на высоты из долины реки Кагальник. По стене атакующих бьет залпами пушечный дивизион майора Сотникова. Вражеская стена под ударами наших артиллеристов становится все реже и, наконец, вовсе рассыпается. Но вот из темноты выползают немецкие танки. Пять вражеских машин шли прямо на взвод лейтенанта И. И. Шкокова и третью батарею капитана В. Г. Макарова. Лейтенант подпустил танки почти к самым орудиям. Гремит залп, второй, третий. Один за другим превращаются в громадные огненные шары темные силуэты танков. Орудийные расчеты Батурина, Дмитриева, Насонова, Пономарева выстояли.
Идет жаркий бой и на левом фланге полка. В балке воины батальона майора Н. И. Глушкова стоят насмерть. В нее по дороге спускается колонна обезумевших фашистов. Путь им преграждают пулеметчики Маринбеков, Васиев, Скирдоняк, Ролев. Основной удар врага здесь пришелся по стрелковым ротахм старшего лейтенанта М. И. Песоцкого и старшего лейтенанта И. Г. Деметришвили. На этот тяжелый участок боя вышли командир батальона майор Глушков и парторг батальона лейтенант Степан Нетягов. Здесь, в балке, закипел напряженнейший огневой и рукопашный бой.
Майор Н. И. Глушков вместе с командиром 6-й стрелковой роты С. И. Сакирским и старшиной Белоусовым, рядовыми Титовым и Чернозубенко сражались в самой гуще фашистов, уничтожили более десятка врагов. И здесь фашисты не прошли. Однако майор Глушков был тяжело ранен.
Ожесточенный бой шел и на участке 1050-го стрелкового полка. Первый стрелковый батальон старшего лейтенанта С. Е. Колесова, взаимодействуя с соседним батальоном майора И. И. Глушкова, отбивал яростные атаки врага. Лавина гитлеровцев шла через седловину между высотами 214,0 и 250,0, а также по дороге между высотой 250,0 и Бозиенами. На юго-восточных скатах высоты 250,0 стрелковые взводы лейтенантов Федоренко, Жернового, Ливазо шквальным огнем встретили атакующие немецкие цепи. Но все сильнее напор гитлеровцев в седловине между высотами. По приказу командира батальона автоматчики лейтенанта Федоренко быстро перешли на восточные ее скаты. Автоматчики командира отделения старшего сержанта П. С. Немчика, сержанты Черненко, Спирин, Круглов, рядовые Сикаченко, Церковский, Ведянский, Кузнецов, Болонюк и их боевые товарищи обрушили шквальный огонь по фашистским цепям.
На третий стрелковый батальон майора А. С. Бородаева также обрушился удар немецкой пехоты с танками. 10 танков показались вдоль дороги западнее Бозиены. Их встретил пушечный дивизион майора П. С. Ковалевского.
Всю ночь бушевало огненное море на высотах западнее Бозиены и Албины. Лишь ненадолго фашисты прекратили атаки, видимо перегруппировывая силы. Утром 26-го, когда лишь чуть посветлел восток, они повели еще одну ожесточенную атаку. Большой группе гитлеровцев удалось прорваться сквозь боевой порядок второго батальона к командному пункту 1054-го стрелкового. В его полковой радиосети беспрерывно раздавался голос подполковника II. Н. Радаева. Он был с надрывом, и это все понимали. Запомнилась его фраза: «Бычков, на правом фланге у тебя идет сильная стрельба, это, как и у нас, еще фашисты поднялись в атаку Иду в контратаку»
Мне стало ясно, что на командный пункт Радаева ворвался противник. Связь прервалась. Единственная телефонная линия сохранилась с командиром третьего батальона капитаном В. А. Ишиным. Я приказал ему до восстановления связи с командным пунктом Радаева вступить во временное командование полком, воины которого во всей глубине обороны вели бой.
В эти минуты на командном пункте Радаева, как потом выяснилось, шла рукопашная схватка. Бились все: командование полка, штабные офицеры, связисты, саперы и даже раненые. На пункте сбора раненых, у одного окопа на командном пункте, санинструктор старшина медицинской службы Екатерина Скрипниченко перевязывала раненых. Вдруг она увидела троих фашистов, бегущих прямо на нее. Автоматная очередь Екатерины сразила двух вражеских солдат, но один уцелевший набросился на нее. Санинструктору удалось сразить гитлеровца. Но вот еще двое немецких солдат вынырнули из темноты. И опять прогремела автоматная очередь, поразившая врагов.
Тяжелая обстановка сложилась на участке батальона капитана Ф. Ф. Бочкова. Противник стремился прорваться к открытому правому флангу, но на пути фашистских атак стояла третья стрелковая рота старшего лейтенанта Горбункова.
В боевом порядке стрелковой роты бьется заместитель командира батальона по политической части лейтенант А. Н. Пестерев. Тяжело ранен командир роты, и он принял на себя командование. Бой продолжался. На взвод младшего лейтенанта Рамиля Юсупова шли густые немецкие цепи. Взвод вел огонь. Погиб пулеметный расчет, и героический сын татарского народа младший лейтенант Юсупов сам лег к пулемету. Огненная струя продолжала косить фашистов до последней минуты его жизни. Рамиль, ведя огонь из ручного пулемета, уничтожил 75 гитлеровцев. В рядах противника началась паника, он был в замешательстве. Наши стрелковые подразделения получили возможность успешно отразить контратаку.
1050-й стрелковый тоже вел тяжелейший бой. Большая группа фашистов прорвалась к командному пункту полка. Подполковник А. П. Епанешников и майор С. И. Кульчий подняли роту автоматчиков, взвод разведки и вели их в атаку на противника. На высоте 250,0 начался огневой и рукопашный бой. Гремели залпы огневого взвода полковой батареи лейтенанта Н. Ф. Баркова. Редели ряды немецкой пехоты. Комсомолец-автоматчик И. П. Кушнир и его боевые товарищи, прикрывая командира полка, били фашистов. Никому из врагов не удалось прорваться через их боевые порядки. Здесь был ранен Александр Прокофьевич Епанешников. Автоматчики вынесли его из боя и доставили на командный пункт полка. Получил ранение и майор Кульчий. Епанешников запретил связистам сообщать мне о своем ранении. «Когда я схватил телефонную трубку, рассказывал потом С. И. Кульчий, он сразу же подозвал меня к себе. Не надо, сказал, я понимаю, что ты хочешь сделать. Не передавай: Антонов или Сафонов сейчас же примчатся к нам. Тяжелый идет бойне будем мешать им управлять». Полковой врач на месте обработал Александру Прокофьевичу рану. Удалось немного остановить кровь. Подполковник, лежа па плащ-палатке, продолжал вместе с майором Кульчием руководить полком.
Причина столь яростного напора гитлеровских войск была одна: страх. Он гнал их прямо на наши пулеметы и орудия. Под покровом темноты они хотели вырваться из смертельного котла. Наступило утро, но фашисты все еще топтались перед обороной дивизии. Я решил атаковать их с тыла, на участке между Албиной и Бозиенами. Была подана команда 1052-му полку. Дружно подняли свои батальоны капитаны В. И. Тушев, В. А. Емельянов и М. П. Бойцов. Стремительно двинулись вперед стрелковые роты. Решительно шла в атаку вторая стрелковая рота капитана И. Н. Климова, она первой и ворвалась в село Албина. Совсем рассвело, когда в тылу у немцев раздались стрельба и громовое «Ура!». Я предупредил Н. Н. Радаева и А. П. Епанешникова о том, что это с тыла атакуют батальопы нашего 1052-го. Левофланговый батальон капитана В. А. Емельянова тоже ворвался в Албину.
Утром 26-го словно по команде начали впереди один за другим вспыхивать белые флаги. Наступила тишина. Рассветный туман и пороховой дым рассеивались. На полевых дорогах стояли длинные колонны автомашин, артиллерии, повозок. На скате высот перед фронтом наших соединений лежали тысячи трупов немецких солдат и офицеров. Вокруг села Бозиены, где был командный пункт нашей дивизии, тоже.
Из кустарников и оврагов выходили группы вояк в зеленых френчах с белыми флагами и строились в колонны. Этовоеннопленные.
В журнале боевых действий 301-й стрелковой дивизии записано:
«Сколько бы противник ни старался выйти из окружения, нигде успеха не имел, всюду встречал упорное сопротивление наших войск. Надолго запомнится этот бой бойцам и офицерам дивизии. Это был момент окончательного уничтожения окруженной группировки противника. Сотни разбитых и исправных машин, десятки вражеских пушек, сотни пулеметов, тысячи винтовок и автоматов, тысячи убитых солдат и офицеров валялись на поле боя, в балках юго-западнее Бозиен и северо-западнее Албины. Нельзя было найти места, где бы ни валялись десятки убитых вражеских солдат. Ни один солдат или офицер 30-го немецкого корпуса не смог выйти из окружения. Захвачен штаб 30-го армейского корпуса».
В повозке на плащ-накидке лежал подполковник А. П. Епанешников. «Линейка» остановилась на южной окраине Бозиен. Бледный, с уставшими глазами, Александр Прокофьевич повернулся к нам. Мы провожали своего боевого друга в тыл, в госпиталь, провожали с надеждой, что он выздоровеет и скоро вернется в дивизию. Однако рана его оказалась смертельной.
На своем командном пункте майор Н. Н. Радаев строил колонну пленных офицеров. Он подошел ко мне с докладом.
Кто это? спросил я Николая Николаевича, показывая на военнопленных.
Офицеры штаба 30-го армейского корпуса, ответил он.
Весь штаб корпуса собрали?
Почти, товарищ полковник. Однако командира корпуса генерал-лейтенанта Постеля пока не нашли. Вот тот немецкий офицер, майор указал на коренастого рыжего немца, говорит, что генерал почти до самого конца боя был со штабом, затем с генералом Дроббе сел в танк и поехал к атакующим колоннам.
А начальник штаба корпуса где? спросил Михаил Иванович Сафонов.
Полковник Клаус был убит еще в самом начале боя.
Мы обошли колонну пленных и поднялись на высоту 214,0, где оборонялся батальон капитана Ишина. Он уверенно доложил о прошедшем бое. Я похвалил его за умелое руководство батальоном в бою и приказал майору Н. Н. Радаеву представить капитана В. А. Ишина к очередному воинскому званию и награде.
Во время осмотра поля боя ко мне подошел офицер оперативного отделения майор Ф. Яровой и вручил распоряжение командира 9-го Краснознаменного стрелкового корпуса генерал-майора И. П. Рослого, в котором приказывалось перенести командный пункт дивизии в село Албина. Не возвращаясь в Бозиены, я пошел в село Албина, а через два часа и весь командный пункт разместился на новом месте. Дни стояли теплые, ясные.
Ночной бой дивизия, конечно, провела успешно, однако мы захоронили в братских могилах у села Албина 109, а в Бозиенах 15 солдат и офицеров. Вспоминались слова М. Ю. Лермонтова: тогда считать мы стали раны, товарищей считать!
Ясско-Кишиневская операция была одной из наиболее крупных и выдающихся операций, имевших огромное военно-политическое значение. Помимо разгрома мощной группировки противника на юге было положено начало освобождению народов юго-восточной Европы.
Победа в Молдавии явилась крупным военно-политическим событием Великой Отечественной войны. В истории советского военного искусства она занимает важное место как образец операции на окружение и уничтожение стратегической группировки противника в высоких темпах.
Многое было оригинальным в ее подготовке и осуществлении. Одновременно с созданием внутреннего фронта окружения на реке Прут наши войска развивали наступление, создавая динамичный фронт окружения, чтобы не дать врагу возможности организовать взаимодействие окруженных войск с частями, действующими за нашим внешним фронтом.
В этом сражении проявилось еще раз превосходство советской тактики над тактикой противника. Как командир дивизии, я это хорошо почувствовал в боях под Кишиневом.
Штабы дивизии и командующего артиллерией проявили свою зрелость при управлении боем в сложных условиях. Одновременно офицеры и подразделения штаба проявили личный героизм, создав опорный пункт с круговой обороной в селе Бозиены, в ожесточенном бою не допустили прорыва противника по основной дороге БозиеныКотовск.