А может, в этот раз? - Барбара Бреттон 10 стр.

Сэм открыл было рот, чтобы возразить, но не смог най­ти слов. В глубине души он так и не смирился с разводом своей младшей дочери, втайне надеясь, что когда-нибудь она помирится с мужем.

Он был не из тех людей, кто легкомысленно относится к браку. Пятьдесят лет с упрямой своенравной красавицей Нонной были лучшим тому доказательством. Кто-то, мо­жет, и назвал бы его слегка чокнутым, поскольку он про­должал думать, будто у Кристины и Джо все же был шанс воссоединиться, несмотря на то что у бывшего мужа дочери появилась малышка Марина Да уж, домашние любили подразнить Сэма, говоря, что он лучше разбирается в ло­шадях, чем в людях. Он же предпочитал усмехаться в усы и молчать: пусть себе думают что хотят.

 Сэм!

Голос жены вывел его из задумчивости.

 Подай-ка мне голубые тарелки для яичницы. Сэм достал из буфета тарелки.

 Не дай яичнице остыть!  своим обычным началь­ственным тоном заявила Нонна.  Сейчас я принесу все остальное.

Сэм понес поднос в столовую. Они с Нонной любили есть на кухне, но когда вся семья бывала в сборе, места на кухне не хватало.

 Завтрак!  торжественным голосом провозгласил Сэм.

Все уже успели собраться за столом и встретили его улыбкой. Семеро детей: сыновей и дочерей, с мужьями и женами. Но Сэм видел только Джо и его новую жену.

И то, что он увидел, заставило его сердце разгореться надеждой. Они не любят друг друга, подумал он, ставя тарелки на стол. Никогда не любили и, вероятно, никогда не полюбят.

 Папа,  спросила Кристина,  где мне сесть? Сэм обнял младшую дочь за плечи.

 Рядом со мной,  сказал он, целуя ее в щеку.  Давно мы с тобой рядышком не сидели.

Сэм взглянул на дочь. Она смотрела на Джо, а Джо смотрел прямо на нее.

И этого было достаточно, чтобы поверить в чудо.

Уже к десяти годам Кристина твердо уверовала в то, что однажды непременно станет знаменитой. В семье ее часто ругали за то, что она слишком увлекается телевизором и часами мечтает о несбыточном, но все усилия разубедить ее в том, что слава однажды постучится к ней в дверь, были напрасны.

 Ранчо не для меня!  твердо заявила она в десять лет и продолжала стоять на своем.

Кристина любила прятаться на сеновале с яблоком или стаканом лимонада, наслаждаясь чтением романов о бога­тых и знаменитых людях, ведущих жизнь, полную восхити­тельных событий и так непохожую на ее собственную, и мечтая о том, как когда-нибудь так же будут завидовать ей.

Сейчас, судя по направленным на нее взглядам, она могла праздновать победу: ее мечта сбылась.

 Яичница просто великолепна! Кристина улыбнулась и села рядом с отцом.

 А где мама?

 Начинайте есть,  приказала Нонна, появившись на пороге с огромным блюдом с беконом и домашней колбасой.  Нет ничего более противного, чем остывшая яични­ца. Уж лучше тогда съесть резинового цыпленка.

Марина тихонько рассмеялась. Нонна посмотрела на девушку.

 Джозеф, последи, чтобы она ела как следует, а то от нее скоро совсем ничего не останется. Джо отсалютовал вилкой:

 Будет сделано.

Слейд встретился взглядом с Кристиной и, подмигнув, под­нял чашку кофе, как поднимают бокал, когда пьют в чью-то честь. Кристина едва подавила искушение расквасить его по­родистый нос. Он-то поехал за ней в Неваду в расчете на удовольствия, которые может подарить шикарный Лас-Вегас, а оказался за сосновым крестьянским столом.

Она не просила его ехать с ней, предупреждая, что здесь для журналов мод снимать нечего.

Последний раз Джо чувствовал себя таким же счастли­вым во время своего последнего приезда сюда, на ранчо Сэма. Кристина как раз узнала, что она беременна, и Джо был на седьмом небе от счастья. Всякий раз, как она утром выходила из уборной, он встречал ее, участливо спрашивая, не чувствует ли она тошноту.

 Утром, днем и вечером,  отвечала она.  Разве это не здорово?

Всю дорогу домой Кристина держалась за живот, но ни разу не пожаловалась.

 Да они просто с ума сойдут,  сказала Кристина, когда они подъезжали к дому.  Кто мог подумать?

 Чудеса случаются,  сказал Джо, погладив жену по голове.  Разве Сэм не любит повторять эти слова?

Извечная готовность тестя поверить в чудо всегда пора­жала Джо. Ведь Сэм был прагматиком. Невозможно уп­равлять ранчо не понимая, что жизнь не всегда играет по правилам: добро торжествует над злом далеко не всегда. И все же Сэм как-то умудрился не растерять заразительного оптимизма, и Кристина и Джо словно должны были послу­жить доказательством того, что его вера в добро небеспоч­венна.

Джо и Кристина сообщили новость всему клану Кэннонов, собрав их за столом в столовой. Джо помнил возбуж­денные восклицания, объятия и то, что Сэм вдруг куда-то пропал. Джо вышел на крыльцо и увидел тестя. Тот стоял к нему спиной, облокотясь на перила веранды.

 Сэм,  позвал Джо. Ответа не было.

 Сэм, ты как?

Пожилой человек повернулся к нему, и Джо увидел слезы радости на морщинистых щеках Кэннона. И это плакал мужчина, который велел доктору вправлять свою сломан­ную ногу без анестезии, потому что немного боли помогает укрепить характер. Сэм был жестким человеком и в то же время мягким. Мужчины обнялись, оба смущенные, и Джо смахнул пару непрошеных слезинок с собственной щеки.

Они никогда не говорили о том, что в тот момент пере­жили оба, но, наверное, тогда у Джо возникло ощущение, что он обрел настоящего отца. Вероятно, и Сэм почувство­вал к Джо то, что чувствует отец к сыну. Они породнились в тот миг, и после развода с Кристиной Джо постоянно не давала покоя мысль, что вместе с Кристиной он лишился еще одного близкого человека.

 Джозеф!  Марина постучала вилкой по тарелке мужа.  Джо, к тебе обращаются.

Джо поднял глаза и увидел, что все смотрят на него.

 Старею,  сказал он, пожав плечами.  Засыпаю прямо за столом.

Нэт рассмеялась тем заразительным искренним смехом, которого уже не услышать к востоку от Миссисипи.

 Я всего лишь спросила, не хочешь ли ты проводить меня до больницы? У меня там сука разродилась, и лишняя пара рук может пригодиться.

Джо через плечо взглянул на Марину и решил, что, судя по всему, опасаться нечего. Вот уже неделю она не предпринимала никаких попыток к бегству. В конце концов он решил, что хватит ему играть роль тюремщика, хотя ее последняя выходка, когда она не пожелала идти в комнату, наводила на кое-какие размышления. В самом деле, не слиш­ком ли это: оставить свою жену наедине с целой армией любопытствующих Кэннонов?

 Щенки, говоришь?

 Угу. Трех недель от роду.

 Не волнуйся, Джо,  лучезарно улыбаясь, сообщи­ла Кристина.  Марине не будет с нами скучно. Марина сдержанно зевнула.

 Иди поиграй со щенками, Джозеф. А я пойду спать. Теперь зевнул Слейд.

 Отличная мысль.

Джо посмотрел на фотографа. Самое невинное замеча­ние в устах Слейда принимало откровенно эротический смысл.

 Вот видишь?  поспешила заметить Кристина.  Нет причин волноваться, мы все разойдемся по комнатам подремать.

Сэм закинул голову и засмеялся.

 Чего ему беспокоиться? Ближайшие соседи живут не ближе нескольких миль, да и не принято у нас женщин воровать.

Посмотри на вещи трезво, приятель. Ты же не мо­жешь сторожить ее двадцать четыре часа в сутки. Если у нее развяжется язык, здесь уж ничего не поделаешь. Хорошо еще, что отсюда не сбежишь.

Джо встал из-за стола и положил салфетку на стол.

 Пошли, Нэт. Посмотрим на собачек.

Щенки не остались беспризорными, в чем Нэт и Джо смогли убедиться сами, когда дошли до ветеринарной ле­чебницы.

 Я думал, мамаша больна,  сказал Джо, любуясь семейной идиллией.

Улыбка Нэт была очень похожа на улыбку Сэма.

 Еще одно чудо для доктора Кэннон.

 Довольно бродить вокруг да около,  сказал Джо, прислонившись к шкафу.  Давай перейдем прямо к делу.

 Без предисловий? Джо усмехнулся:

 Какие уж там формальности между родственниками! Пустая трата времени.

 Она слишком молода для тебя, Джо, не так ли?

 Не знал, что у тебя имеются предрассудки такого рода.

 Она могла бы быть твоей дочерью.

 Это если бы я женился юнцом.

 Ты знаешь, о чем я говорю.

 Ей уже восемнадцать, если ты это имеешь в виду.

 И это тоже.

Джо смотрел, как Нэт набрала в грудь воздуха перед решающим рывком.

 Зачем ты приехал, Джо?

 Я создаю тебе проблемы, Нэт?

 Может, и так,  с обезоруживающей честностью ответила она.  И, если не ошибаюсь, Кристине тоже не по себе. Тебе так не кажется?

 Ты сама меня пригласила.

 Верно,  сказала Нэт.  Но я не знала, что пригла­шаю еще и твою жену. Ты должен был мне сказать, Джо.

 Ты права. Я виноват.

 Я тревожусь за отца. Он к тебе душой прикипел, думал, что вы с Кристи снова вместе.

 Я с ним поговорю.

 Он уже не так молод,  продолжала Нэт.  Та­кие вещи в этом возрасте чреваты сам знаешь чем.

 Я женился, Нэт. Женился, а не украл одну из ваших лошадей.

 Ты знаешь, о чем я говорю,  продолжала настаи­вать Нэт.  Тебя с Кристиной связывало какое-то осо­бенное чувство. Никто не ожидал, что все так выйдет.

 Верно. И я не ожидал.

 Что?

 Скажем так, мой второй брак был импульсивен.

 Когда ты женился? Джо посмотрел на часы.

 Джо!  воскликнула Нэт.  Будь серьезным на­конец!

 Он вполне серьезен.

И Джо, и Нэт мгновенно обернулись на голос. Кристи­на стояла в дверях.

 Сколько времени прошло, Джо? Две недели? Или, может, три?

 Вот теперь я знаю, как ты добываешь свои гранди­озные сюжеты,  сказал он.  Подслушиваешь. Нэт удивленно посмотрела на сестру.

 Не слышала, как ты подъехала, Кристина. Кстати, где машина?  спросила она, выглянув в окно.

Кристина махнула рукой в противоположную сторону:

 Там, с задней стороны дома.

Все это время она продолжала смотреть на Джо в упор.

 Подслушиваниемоя профессия,  сказала она абсолютно спокойно.  Сомнительные принципы, мыши­ная возня и подслушивание. Я журналистка, Джо. Кстати, и ты тоже. Тебя, наверное, тоже этому учили.

 Кажется, мне кто-то позвонил на пейджер,  ска­зала Нэт.

 Никакого гудка не слышал,  сказал Джо.

 Ах, вот опять,  сказала Нэт и поторопилась к двери.  В холодильнике чай со льдом. Я скоро вернусь.

 Хорошо бегает, не правда ли?  сказала Кристина, когда сестра исчезла из поля зрения.

 Фамильная черта,  заметил Джо.

Кристина решила не отвечать, нагнувшись к щенкам.

 Я бы не отказалась от чая со льдом,  пробормота­ла она, гладя ощетинившуюся суку.

Джо хотел было предложить ей сходить и принести себе чай самой, но в конце концов налил каждому из них по стакану.

 Так что же ты здесь делаешь?  спросил он, на­клоняясь, чтобы протянуть ей стакан.

 То же, что и ты,  ответила Кристина, сделав глоток.  Пришла посмотреть щенков.

 Чертов вздор.

 Что за выражения!

Кристина поморщилась и, прикрывая щенков рукой, добавила:

 Да еще при детях.

 Ты хотела узнать, о чем мы будем говорить.

 И что, если так?  Она решительно вздернула под­бородок.  Нэтмоя сестра.

 Она попросила меня присмотреть за щенками.

 Верно. И вы поспешили удалиться, чтобы никто не сел вам на хвост.

 Но тебя не проведешь, так?

 Меня не проведешь.

Кристина сделала еще глоток ледяного чая.

 Нэт погрозила, что обратится в Комитет по защите прав ребенка?

Джо залпом допил чай.

 Шутка, повторенная дважды, уже не шутка, Крис.

 Согласна,  с ясной улыбкой продолжала Кристи­на.  Шутка с бородой, зато твоя жена моложе, чем сама весна.

 Оставь эту тему,  предупредил Джо.

 Наступила на мозоль? Ах, бедняжка! Может, тебе следовало бы предусмотреть все эти вопросы, прежде чем жениться на Лолите?

 Ты не знаешь, о чем говоришь.

 Тогда объясни.

Вот так переплет, мистер Мак-Марпи. Посмотрим, как ты из него выберешься.

 Забудь об этом.

Джо встал и поставил пустой стакан в раковину.

 Я собираюсь домой.

 Ключи в машине,  сказала Кристина.  Меня подбросит Нэт.

Джо кивнул. Ему вдруг пришло в голову, что другой на его месте был бы уже возле машины, а он как дурак стоит и не сводит глаз с Кристины.

 Не смею тебя задерживать,  сказала Кристина.  Я знаю, что у тебя полно дел. Жене надо подгузники поменять и все такое.

 Черт!  не выдержал Джо: слова сами рвались из него.  Надо прекратить эту чертовщину. Мы стреляем друг в друга остротами, как актеры из глупой комедии.

 А ты предпочитаешь жанр мыльных опер,  сказа­ла Кристина с тем выражением лица, с которым она обычно вела свои шоу.  Комедии хоть заставляют смеяться, а тут нет ничего забавного.

 Ты права,  согласился Джо.  Ничего смешного не получилось. Не надо было мне приезжать сюда.

 Нет,  возразила Кристина неожиданно дрогнув­шим голосом.  Это мне надо было остаться. Я знала, что делаю что-то не то.

 Я тебя спровоцировал.

 Я не должна была слушать.

 А потом загнал тебя в угол.

 Ты бы не смог это сделать, если бы я не допустила.

 И все же я должен был рассказать Нэт о Марине.

 Это верно, должен был, черт возьми.  Кристина помолчала немного.  Надо было мне самой рассказать маме и папе об этом до отъезда.

 А почему ты этого не сделала? Кристина вздохнула.

 Из-за тебя,  сказала она.  Хотела сделать больно тебе.

 Господи, Крис,  пробормотал Джо,  как же мы до этого докатились?

 Я же удачливая выскочка, Джо. Не ты ли говорил, что в этом секрет моей успешной карьеры?

 Забудь о том, что я говорил, Кристина. Наш брак раскалывался, ты отталкивала меня от себя, а я к тому времени уже достаточно повзрослел, чтобы называться, как встарь, вундеркиндом.

Кристина кивнула:

 Все так, но признайся, Джо, ты тогда говорил то, что думал.

Ему нечего было возразить.

 Ты не можешь винить меня за то, что я хотел пят­надцати минут твоего внимания.

 За этонет. Но я могу поставить тебе в упрек то, что ты швырнул эти пятнадцать минут мне в лицо.

 Ты считаешь, что я так поступил? Пауза, казалось, длилась целую вечность.

 Да,  сказала Кристина.  Именно так я и считаю.

 И ты бы осталась, если бы я повел себя по-другому?

 Нет,  прошептала Кристина.  Не осталась бы.

 Вот так я и думал.

 Может, Джо, ты забыл, как все это было тогда, но я помню. Мы вообще не виделись друг с другом. Я работала допоздна, тыпил до бесчувствия. Неделями мы не прикасались друг к другу, не то чтобы заниматься любовью. Джо словно пнули в живот.

 И ты нашла того, с кем можно было заниматься любовью.

Кристина вспыхнула.

 Брось, Крис. Все в прошлом. Какая теперь разница?

Джо был не дурак. Он знал, что когда она оставила его, у нее появился другой мужчина, но он не собирался сейчас обсуждать эту тему.

 Не было никакого другого мужчины, Джо. Она сказала это так тихо, что ему показалось, будто слова эти прозвучали только в его воображении. Они встретились глазами.

 Что, Кристина?

 Ничего.

Кристина прошла к холодильнику и достала кувшин с ледяным чаем. Джо смотрел, как она налила себе стакан, открыла холодильник вновь и поставила кувшин на место.

 Ты, кажется, собирался возвращаться домой,  напомнила она ему.

 Ты что-то сказала перед этим. Что?

 Ничего.

 Я же слышал.

 Тебе показалось.

Возможно, думал Джо, возвращаясь в дом к Сэму и Нонне, ему это и показалось, но эти слова, сказанные во­время, могли изменить все.

Глава 11

 Я думала, ты уже уехала,  сказала Нэт часом позже, когда зашла в кабинет.  Слышала мотор твоей машины.

 Это Джо поехал домой.

Кристина сидела на полу и играла со щенками.

 Скучает, наверное, по своей малышке.

В этой фразе была вся Нэткакая устаревшая сенти­ментальность. Она присела рядом с Кристиной, почесывая за ухом у щенка, забравшегося к ней на колени.

 Что ты знаешь об этом странном браке?  спросила Кристина.

 Не так уж много.

 Я надеялась, тебе удалось расколоть Джо.

 Вряд ли это любовь,  задумчиво произнесла Нэт.

 Конечно. Я в этом не сомневаюсь.

 Никогда не думала, что Джо может быть таким скрыт­ным. Он явно чего-то недоговаривает. Постоянно начеку.

Кристина прекрасно понимала, что имеет в виду Нэт. У нее тоже было ощущение, что за этим браком скрывается какая-то тайна. Она выдавила из себя улыбку.

 Ты, случайно, не поинтересовалась у него, не выкрал ли он малышку у родителей?

 Не смогла удержаться от искушения,  с просто­душной прямотой призналась Нэт.

 Она выглядит не намного счастливее его, тебе не кажется?

 Честно говоря, я не слишком к ней приглядывалась. Она настолько неприметная, что ее можно принять за пред­мет обстановки.

 Ты к ней несправедлива, Нэт. У Марины есть и собственное мнение, и характер, и она неглупа.

 Может быть, но, честно говоря, я не думаю, что она подходящая пара для Джо.

 Потому что она не особенно симпатичная?

 И поэтому тоже. Я считала, что если уж Джо решит жениться, то непременно на этакой топ-модели с экстрава­гантной внешностью и копной рыжих волос.

 Сомневаюсь, чтобы он стал искать себе топ-модель.

 Назови меня сумасшедшей, Крис, но мне кажется, что если он и искал кого-нибудь, то еще не нашел.

 Ну что же, во мне он тоже не нашел того, чего искал.

 Может, он и нашел бы в тебе то, что искал, если бы ты не ушла от него.

Кристина прижала одного из щенков к щеке.

 Нет,  тихо сказала она.  То, чего он искал, я никогда не смогу ему дать.

Марина сидела на веранде в компании Слейда и немало­го количества людей, чьих имен она так и не успела запом­нить, когда подъехал Джо. Казалось, он не заметил ни Марины, ни остальных. Погруженный в свои мысли, он вылез из машины и пошел к конюшне.

 Что это его так озаботило?  пробормотал Слейд.

 Откуда мне знать,  пожала плечами Марина.  Я всего лишь его жена, а не духовник.

 Не говори так, любовь моя, а то у меня опасно разыгрывается воображение.

В тот момент Марине было все равно, что подумает Слейд.

Ей было смертельно скучно находиться здесь, посреди пустоты, пленницей обстоятельств, над которыми она была не властна. Единственным занятием, способным хоть как-то развеять тоску, могло бы стать изучение тех людей, не­вольной заложницей которых она оказалась.

 Ты знал Кристину в то время, когда она была заму­жем за Джозефом?

Слейд откинулся назад, закинув руки за голову, а длин­ные ноги протянул вперед.

 Хотел бы, но не довелось. Однако я не раз пытался представить эту парочку вместе, и получалось у меня всегда черт знает что!

 Я тебя понимаю, они очень разные, и все же у меня такое ощущение, будто они очень любили друг друга. Слейд изучал мыски своих видавших виды кроссовок.

 Красивые кожаные туфли цвета коньяка.

 Слейд, ты о чем?

 О паре туфель, на которую я положил глаз.

 Какого черта ты заговорил об обуви?

 Стоит упомянуть Кристину и Бойскаута, и я тут же начинаю думать о тех дорогих туфлях.

 Ты очень странный человек, Слейд. Слейд рассмеялся:

 Я по крайней мере не прячу всякое барахло на чер­даке, любовь моя.

Марина чуть не вскочила.

 Я Я не знаю, о чем ты.

 Так, ничего. Откровение одного воришки другому.

 Ты, должно быть, что-то напутал.

 Нет, не думаю,  сказал Слейд, нежно похлопав по кожаному футляру фотоаппарата.  Как там говорится? Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Он, должно быть, лжет. Не может быть, чтобы он сфо­тографировал ее тайник. Лучше об этом не думать.

 Недостаток сна дурно сказывается на твоем вообра­жении.

 Оптика, часы нашего Бойскаута и пригоршня брил­лиантов Кристины. И это только начало. Мне стоит про­должать?

 Нет,  ответила Марина.  Этого хватит.

 Мне нравится решимость в женщинах. Тебе пред­ставилась возможность, и ты ее мгновенно использовала.

 Все не совсем так.

 Бедная миссис Кукумбо. Неудивительно, что ты решила вернуть мне одну из моих линз.

 Я нашла ее,  быстро проговорила Марина.  Ты должен был поблагодарить меня, а не обвинять неизвестно в чем.

 Попробуй высказаться начистоту. Полегчает.

Сердце у Марины готово было выпрыгнуть из груди.

 Ты все равно ничего не поймешь.

 Черта с два, пойму. Мы с тобой одного поля ягоды, Марина. Ни ты, ни я не имеем и половины того, чего хоте­ли бы.

Слейд понимающе улыбнулся и подмигнул.

 Но мы постепенно придем к тому, чего хотим, пото­му что умеем копить, не так ли?

Марина могла бы обрушить на Слейда поток оскорбле­ний, назвать лжецом и все прочее, отрицать все, дать ему пощечину и потребовать немедленных извинений. Но ей и в самом деле надоела навязанная роль маленького ничтоже­ства, женщины, оказавшейся замужем за человеком, кото­рый ее не любит, и она решила, что неплохо бы немного поупражнять волю и ум.

 Да,  с улыбкой ответила Марина,  мы с тобой умеем копить на черный день.

 Вопрос в том, для чего нам копить,  сказал Слейд и вопросительно взглянул на Маринута кивнула ему, давая знак продолжать.  Я был беден, Марина, и, черт побери, мне это совсем не нравилось. Но у меня сложилось впечатление, что ты и понятия не имеешь, что такое жить в нужде.

 Посмотри на меня,  предложила Марина.  Ви­дишь, во что я одета? Ты должен был догадаться, что я небогата.

Слейд смерил ее взглядом:

 Хороший ход, любовь моя, но я не такой простак. Выбор одежды для тебя вопрос тактики, и не более.

 Откуда ты знаешь?

 С такими, как ты, я встречался раньше. Серые мыш­ки с претензиями на социальную совестливость.

 Ты позволяешь себе слишком многое!

 Но ты сама захотела быть серой мышкой. Модная стрижка, чуть-чуть косметики Марина махнула рукой:

 Я совсем не об этом. Ты говоришь о социальной справедливости так, как будто эти словапустой звук.

 Так и есть: клише для политиков. Говоря о социаль­ной справедливости, умные люди набивают карманы и при­писывают нули к банковским счетам.

 Как цинично.

 Я не циник, милая, яреалист. И бедный человек меня бы понял.  Слейд победно улыбнулся.  Вот так я и узнал, что ты родилась с серебряной ложкой во рту.

 Привилегии и деньги не одно и то же,  неожидан­но для самой себя сказала Марина: вместо того чтобы зани­маться софистикой, надо бы закрыть тему.

 Для меня нет никакой разницы, родился ли человек с громким титулом или кругленькой суммой на банковском счете. Одно предопределяет другое.

 И ты собираешься рассказать о том, что знаешь, моему мужу?  спросила Марина, больше опасаясь, что об украденных бриллиантах узнает Кристина.

 А что, надо рассказать?

Марина в ответ всего лишь улыбнулась:

 Тебе решать.

Мнение Джо о ее моральном облике меньше всего инте­ресовало Марину, и поэтому, узнай он обо всем, в ее жизни мало что изменилось бы, Кристинадругое дело. Слава Богу, Слейд об этом не знал.

 Ты могла бы убедить меня сохранить твой секрет в тайне.

 Я не собираюсь с тобой спать, если ты мне это предлагаешь.

Слейд рассмеялся, и Марина презрительно поджала губы.

 Ты грубая скотина, даже если мнишь себя любимчи­ком женщин.

 Ты не поняла, почему я смеюсь, любовь моя. Я собираюсь получить от тебя куда больше, чем ты предпола­гаешь, за соблюдение конфиденциальности.

Слейд перегнулся через стол и ущипнул ее за щеку.

 Я прошу не твоего тела, Марина, мне нужна твоя история. Ты не любишь этого престарелого Бойскаута, за которым ты замужем, и, следовательно, должна быть ка­кая-то чертовски серьезная причина тому, что вы вместе.

 Как ты смеешь! Я

 Можешь лгать всем остальным, но не мне. Мы с тобой из одного теста.

 Что за нелепость?  пожав плечами, сказала Марина. Слейд скрестил ноги и задумчиво взглянул на собствен­ные ступни.

 Что ты думаешь насчет туфель из мягкой кордовской кожи глубокого коньячного цвета?

 Что ты так зациклился на этих туфлях?

 Ты мне расскажешь свою историю, любовь моя, я тебемою. Так и время пройдет веселее. Здесь, вдали от цивилизации, порой ужасно скучно.

 Никогда!

 Молодость, молодость,  назидательно произнес Слейд, которому самому от силы было двадцать пять.  Неужели ты не знаешь, что никогда нельзя говорить ни­когда?

 Ты меня шантажируешь?

 Какое нехорошее слово. Слейд встал:

 Советую тебе подумать о том, что я сказал, Марина. Как только приедем в Нью-Йорк, пора будет подбивать бабки.

Когда Джо впервые появился на ранчо, Сэм окинул его недоверчивым взглядом, очевидно, считая его городским пройдохой, норовящим обмануть деревенскую девушку, но затем все же протянул руку. Джо был не робкого десятка, но этот высокий худощавый фермер отчего-то внушал ему благоговейный ужас.

 Как ты относишься к лошадям?  хитро прищурив­шись, спросил Сэм.

 Это зависит от того, как лошади относятся ко мне,  ответил Джо с напускной развязностью.

В этот день Джо дано было познать, что такое униже­ние. Трудно было держаться с той же городской независи­мостью верхом на лошади, задавшейся целью послать тебя прямиком в ад. Трудно сохранять достойный вид, когда ты сгребаешь лопатой навоз в конюшне и заглядываешь под куриный зад в поисках яиц.

Но вот чему он действительно научился за эту неделю на ранчо, так это чувствовать себя членом семьи. В конце концов, он не мог сказать, что по этой части у него не было никакого опыта. Но, наблюдая за Кэннонами во время ужина, слушая их безобидные шутки, Джо чувствовал себя как ре­бенок, сидящий за одним столом с взрослыми в первый раз в жизни. Он не все слова понимал, но в подсознании отложилось: вот она, взрослая жизнь.

У него было очень смутное представление, что такое семейная жизнь: мать умерла рано, а отец его был вечно сердит и угрюм. Он так же хорошо преуспевал в деле вос­питания детей, как и в умении, быть счастливым. Джо был предоставлен самому себе и большую часть своей мальчи­шеской жизни проводил с такими же, как он, беспризорны­ми подростками на улице. Впереди его ждала дорога, ведущая вниз, на самое дно, та же, что и остальных его дружков.

Когда его лучший друг загремел в исправительную ко­лонию, Джо понялтюрьма ждет и его самого, если он не возьмется за ум. Дед оставил ему некоторую сумму денег на колледж, и, движимый страхом стать неудачником в жизни, Джо взялся за ум, неплохо сдал экзамены и был принят в университет на вечернее отделение.

Тогда он и встретил Кристину. Эта девушка поразила его своей уверенностью в себе. Ему придавала силы злость, ейчувство безопасности. Она говорила о том, что, у нее не все ладится в семье, но она любила своих родителей, братьев и сестер, и они любили ее: и в этом была ее сила.

Эта первая поездка на ранчо была сродни возвращению домой впервые он почувствовал себя окруженным теплом и заботой. Он пока еще не мог отличить тузы от шестерок, но он знал, что научится играть в их игру. И они обраща­лись с ним как с членом семьи: без особой почтительности и церемоний, справедливо и, что самое важное, с искренней симпатией.

Как и положено, в той семье был глава: Сэм, родив­шийся на этом ранчо и твердо намеревавшийся прожить здесь всю жизнь. Его жена Нонна была такой же неотъем­лемой частью этого дома, как и Сэм. В пять лет она оста­лась сиротой и была взята на воспитание вдовой десятника, работавшего на Кэннонов. Для нее семья значила все: муж и семеро детей занимали все ее время, но иной доли для себя она и не желала.

Потеря Кэннонов осталась в душе Джо почти такой же незаживающей раной, как и потеря Кристины. После раз­вода он скучал по ним почти так же сильно, как и по Кри­стине. Когда рушится семья, вы теряете куда больше, чем супругу. Он только спрашивал себя, почему на этих ее ток-шоу об этом не говорят.

Но вот он снова здесь, через шесть лет после развода, и чувствует себя так, словно никогда и не уезжал.

 Вот тебе пюре из печеного картофеля с мясной подли­вой,  сказала Нонна, протягивая ему полную тарелку.  Все, как ты любишь, Джо.

Сюзанна, жена Трейси, начала было сетовать по поводу холестерина и прочего, но Сэм взглянул на нее так, что она замолчала.

Кристина молча улыбалась, глядя в тарелку. Он пре­красно знал, что она не дотронется до соуса, а если и отве­дает мяса, то только чуть-чуть. Позже он застанет ее с поличным возле холодильника, где она будет жевать мор­ковь и брокколи с таким видом, будто ей действительно вкусно. Хорошо, что некоторые вещи не меняются со вре­менем.

 Отлично, Нонна,  сказал Джо, щедро поливая пюре соусом.

 Готов поспорить, что ничего подобного ты не ела в своих шикарных ресторанах, Кристина.