А может, в этот раз? - Барбара Бреттон 11 стр.

Франклин был старшим из семерых детей Кэннонов и менее других был в состоянии понять, почему его сестра оставила ранчо.

 Никто не готовит лучше мамы,  сказала Кристи­на.  Она могла бы заткнуть за пояс любого повара, если бы этого захотела.

Джо видел, как ухмыльнулся Слейд, и готов был изо всех сил дать ему по физиономии, чтобы стереть с нее эту циничную усмешку.

До тебя не доходит, сукин сын, что Кристина и вправду говорит то, что думает. Кристина никогда не была бездумной болтушкой. Любовь и уважение к родите­лям всегда жили в ее сердце. Впрочем, ублюдок типа Слейда все равно этого не поймет.

Джо доел обед, затем запил все холодной водой, не слишком прислушиваясь к тому, о чем говорили за этим большим сосновым столом.

 Кажется, речь идет о помощи со стороны?  спро­сил Джо у Сэма после особенно оживленного обсуждения нижних допустимых пределов прибыли.

 Мне жаль, но без этого не обойтись,  сказал Сэм, отламывая кусочек рогалика.  Нам пришлось пригласить наемных рабочих два года назад, когда старая команда ушла в отставку. Но стадо все равно приходится перегонять с места на место, да и на ранчо работы больше, чем рук.

Марта, третий ребенок в семье, получившая профессию адвоката, положила вилку.

 Многие так поступают,  сказала она, и ее муж Дэвид, тоже юрист, согласно кивнул,  но это последний способ поправить дела.

 Все так плохо?  спросил Джо. Сэм глотнул воды.

 Хуже некуда. Как только наше проклятое прави­тельство начало эту возню вокруг пастбищ, мы оказались в большом проигрыше.

Права на пользование землей под пастбищатолько вершина айсберга. Джо молча слушал, как Сэм, Франклин и Марта рассказывали истории, способные разбить сердце любому. Истории о том, как жизнь умирала к западу от

Миссисипи, и о том, что никто не был способен ничего с этим поделать.

 Нас готовы обвинить во всем подрядот озоновой дыры до проблемы ухода воды,  простонал Сэм,

 Сэмтихо сказала Нонна, положив ему руку на плечо.  Не забывай о своем давлении.

 Оставь это, Нонна. Человек все равно не живет вечно, и лучше я умру, сказав то, что думаю, чем загнусь под грузом невысказанных обид.

С такой логикой не поспоришь. Немногие готовы стоять насмерть за свои убеждения. Сэм Кэннон был представите­лем потерянного поколения, и Джо не хотел бы стать свиде­телем того, как люди этого типа становятся достоянием истории.

 И еще эти зеленые,  добавил младший брат Кристи­ны Марк,  которые вечно суют свой нос куда не следует.

 У них есть причины для беспокойства о земле,  к всеобщему удивлению, возразил Сэм.  Стада здорово попортили почву, и нам пора внести свою лепту в восста­новление земли.

 Чертовы сукины дети,  сказал Роберт, брат-близ­нец Марка,  они портят наши ограды, отравляют воду. Эти негодяи сломали ветряную мельницу у нашего соседа.

 Экотеррористы,  заключил Джо.  Кто ваши адвокаты?

 Что ты имеешь в виду?  спросила Марта.  Конгрессменов? Лоббистов?

 И тех, и других,  сказал Джо,  и еще тех, кто освещает события в прессе.

 В прессе никто нами не занимается, а вот наш конг­рессмен

Кристина наблюдала, как ее бывший супруг быстро за­писывает имена и номера телефонов на краю долларовой банкноты. Глаза его лихорадочно блестели. Голос был низ­ким, напряженным, движения точными, выверенными и быстрыми.

О да, думала Кристина, потягивая чай со льдом, все это так понятно: у Джо появились новые обездоленные, за ко­торых надо сражаться, и он будет гасить пламя голыми руками, добиваясь торжества справедливости. Вот ради этого Джо и жил: рыцарь без страха и упрека, готовый погибнуть в битве между добром и злом, независимый одиночка, всту­пающий в бой с всемогущей, но бездушной монополией.

Как это ему удается сохранять юношеский энтузиазм? Большинство людей меняется с возрастом, пафос сходит на нет, идеалы тускнеют, особенно по мере того, как человек взбирается все выше по лестнице успеха. Конечно, кто-то может сказать, что Джо не очень-то высоко продвинулся по этой воображаемой лестнице, так что ему проще было сохранить верность своим идеалам.

Беседа теперь вращалась вокруг Кристины, но она ни­как не могла ни на чем сосредоточиться. Утро она провела, наблюдая за восемью толстенькими и крепенькими щенками, нянчилась с ними, пока мать спала. Этой весной у двух кобылиц родились жеребята, и малыши сейчас были вопло­щением резвости. Жена младшего брата Кристины, Трейси, ждала первенца, который должен был вот-вот появиться, жена Марка только недавно объявила о своей третьей бере­менности, как раз в день Четвертого июля, когда по тради­ции семья устраивала праздничный пикник. Тут же были двое малышей Бобби, и малышка Шарлотта, дочь Марты, близнецы Нэт, вернувшиеся домой из колледжа в Техасе, не говоря уже о четырех детях Франклина, старшая из ко­торых уже ждала своего второго ребенка.

Беременные собаки, беременные невестки, Кристина едва ли удивилась бы, узнав, что ее семидесятилетняя мать тоже беременна.

Все вокруг плодоносило. Надо было им назвать свое ранчо Долина плодородия, имея в виду не столько землю, сколько обитателей. Разве не понятно, почему она уехала, как только смогла? У всех это получалось чертовски легко, так, будто рождение ребенка было столь же естественным и легким процессом, как, скажем, чистка зубов. Кристина усмехнулась не без горечи. Иногда ей приходилось прибе­гать к помощи черного юмора, чтобы справиться с собой, особенно тогда, когда весь ужас ее положения становился особенно очевиден.

Она могла прямо сейчас снять трубку и через минуту ее соединили бы с самим президентом. Если бы ей вздумалось организовать вечеринку, ее непременно украсили бы собой по меньшей мере восемь лауреатов Оскара, четверо сенаторов, а члены верховного суда напрашивались бы на при­глашение.

Черт, подумала Кристина. Неужели этого недостаточ­но, чтобы сделать счастливой нормальную женщину? Она четырежды становилась номинантом Эмми, ее лицо укра­шало обложку Тайм, и впереди ее ждало блестящее будущее.

Но было нечто, чего она не могла сделать, что было выше ее сил, и нигде на свете не могла она найти места, чтобы укрыться от беспощадной правдыправды о ее браке, правды о ее бесплодии, правды о щемящей тоске одинокого сердца.

Кристина выросла в семье, где только и говорили, что о выведении новых пород, скрещивании, лучших производи­телях и прочих достаточно скучных житейских делах. Цикл плодородия и обновления определял ритм жизни на ранчо, но с самого начала она знала, что ее жизнь не будет подчи­няться этому ритму. Проблема возникла сразу после поло­вого созревания. Две несложные операции в значительной мере способствовали возвращению ее здоровья к норме.

 Небольшие отклонения, возможно, несколько замед­лят развитие, но в конечном итоге у тебя все будет в поряд­ке, Кристина, и ты родишь своего малыша.

И какое-то время она действительно в это верила, вери­ла, что сбудутся все ее мечты: слава, деньги, собственная семья.

Отец засмеялся, и, подняв глаза, Кристина увидела, что Марина смотрит прямо на нее.

Так ты действительно собираешься сделать это? Ты действительно собираешься дать ему то, что не могла я?

 Эй, Джо!  крикнул через стол Трейси.  Сюзан­на не верит, что ты действительно пережил лавину. Расска­жи ей, что я не лгу.

Марина и Джо переглянулись. Вероятно, миссис Мак-Марпи еще только предстояло услышать душещипательный рассказ о чудесном спасении мальчиком королевской крови мальчишки из Бруклина.

 С каких это пор, Джо, ты стал таким застенчивым?  вмешался Сэм.  Чертовски захватывающая история!

 Правда?!  воскликнула Сюзанна, схватившись за свой большой живот.

Марина сосредоточенно пила воду. Кристина не могла не испытывать к девушке жалости. Щеки ее загорелись от стыда. Обидно, должно быть, когда ты узнаешь что-то о муже от членов семьи его бывшей жены.

Джо изложил события в весьма сокращенной версии, но Сюзанна все равно была в восторге. Марина чувствовала себя в крайней степени неловко.

Джо взглянул на девушку и прошептал что-то ей на ухо. Она покачала головой. Он добавил что-то еще, и она кив­нула, слабо улыбнувшись.

 А как насчет тебя, Кристи?  с улыбкой обратился к дочери Сэм.  Довольно с нас разговоров о ранчо и снежных лавинах. Это правда, что ты собираешься пригла­сить на шоу президента и его жену?

Кристина открыла рот, но не нашлась, что сказать. Ее шоу, президент и все прочее Какое это все имеет значе­ние? Все, что было для нее важно сейчас, так это то, что человек, которого она любила, сидел рядом со своей новой женой, а она, Кристина, чувствовала себя одинокой и поте­рянной, как еще никогда не чувствовала себя в жизни.

Глава 12

Кристина резко отодвинула стул, поднялась и опроме­тью выскочила из комнаты, будто за ней гнались. Если бы Джо не знал о легендарном искусстве владения собой своей бывшей жены, он бы подумал, что она вот-вот расплачется.

Сэм повернулся к Нонне:

 Я что-то не то сказал?

Нонна похлопала мужа по руке:

 Дело не в тебе.

 Пока речь шла о ранчо, все было вроде нормальнозадумчиво произнес Франклин.

 Может, она после перелета еще не пришла в себя?  предположила Анна.

 Или ее вдруг затошнило,  сказала ее младшая дочь, восемнадцатилетняя Нелли.

 Может, ей просто стало скучно,  пробормотал Сэм, и Джо, услышав его слова, бросил на многозначитель­но ухмылявшегося фотографа убийственный взгляд; искушение вскочить и открутить ему голову становилось сильнее с каждой минутой.

Слейд отодвинул стул, поблагодарил за обед и юркнул за дверь. Сукин сын был моложе, но Джо не дал ему форы. Опередив фотографа, Джо преградил ему выход в коридор.

 Даме нужен друг.

 А мне сдается, дама хочет остаться одна.

Слейд нырнул под руку Джо, но не успел сделать и не­скольких шагов, как Мак-Марпи снова встал у него на пути.

 Ты больше ей не муж, Бойскаут.

Напоминание пришлось вовремя. Марина оставалась в столовой одна, в окружении чужих людей, которые к тому же были родственниками ее предшественницы. Ситуация словно из мыльной оперы. Наверное, Джо поймет, что пора бы остановиться.

Но этого не случилось.

 Слейд!

Джо и фотограф обернулись одновременно. В дверях кухни стояла Нонна.

 Марина говорит, что вы могли бы ответить Сюзанне на ее вопросы о принцессе Ди.

 Делай, что тебя просят,  с тихой угрозой произ­нес Джо.

Джо успел выскочить из дома с черного хода еще до того, как Слейд уселся на свое место в столовой. Ночное небо над Невадой всегда приводило Мак-Марпи в трепет, но на сей раз красоты природы не трогали его душу, ему было не до них. Он знал, где найдет ее. Джо обогнул ко­нюшню, затем пошел вниз по склону к ручью. Там среди тополей было местечкоспрячься там, и можешь быть уверен, что тебя никто не найдет, если только не пойдет туда специально, как сейчас Джо.

Она сидела прислонившись спиной к стволу, с поджа­тыми к груди ногами, опустив голову на колени. Волосы упали на лицо. Джо не мог разглядеть ее лица, но ему показалось, что она плачет. Или собирается заплакать.

 Вот так уход,  сказал Джо, присаживаясь рядом с ней.

 Оставь меня,  отвернувшись, попросила Кристина.

 Наш общий друг Слейд собрался уже спасать тебя, но я отослал его получше экипироваться.

 Я не могу, Джо,  проговорила она с такой болью в голосе, что у Джо что-то заныло внутри.  Это невыно­симо. Куда бы я ни посмотрела, где бы ни остановилась, все напоминает мне о том, что мы потеряли.

 Я знаю,  сказал Джо и погладил ее по щеке.

 Не верю.

Джо не двигался с места.

 Ты думаешь о ребенке.

Кристина медленно развернулась к нему:

 Я что, прозрачная?

 Для меня да.

Он провел кончиком пальца вдоль ее щеки и подбородка.

 Я был там с тобой, Кристина. Я знаю, что ты чув­ствуешь.

 Ты не знаешь меня, Джо. Не знаешь, какая я на самом деле. По крайней мере не знаешь, какой я стала теперь. Ты не представляешь, кто я, чего хочу, куда двигаюсь.

 Люди не меняются.

Кристина приподняла голову и встретилась с ним взглядом.

 Ты ошибаешься.  Смех ее отдавал горечью.  Люди меняются, и ты ничего с этим поделать не можешь.

 Меняются обстоятельства,  настаивал он,  а не мы.

 Ты дурак, Джо,  без злости сказала она; он предпо­чел бы, чтобы она вспылила: так было бы легче для него.  Неужели ты никогда не устаешь преследовать недостижи­мые цели?

 Нет.

В ночном воздухе ощущался аромат ее духов. Она опу­стила голову.

 Даже для тебя, Джо, я совершенно недостижима. Возвращайся к Марине. Там твое место.

Скажи ей, Мак-Марпи, она была твоей женой, ты можешь ей доверять.

 Вещи не всегда то, чем они кажутся, Кристи. Мари­на не

 Не понимает тебя? Я уже слышала это раньше, Джо. Слышала тысячи раз от тысяч разных мужчин. Внутри у него словно повернули нож.

 Ну что ж, твоя личная жизнь весьма богата.

 Нет,  ответила она, и в голосе ее почувствовались отблески прежнего огня.  Если бы ты действительно хо­рошо знал меня, то никогда не утверждал бы этого!

Джо усмехнулся:

 Я такого не говорил.

 Я знаю, что не говорил. Кристина помолчала немного.

 Они расстроились?

 Из-за того, что ты убежала из-за стола? Кристина кивнула. Джо пожал плечами:

 Они решили, что ты не успела акклиматизироваться, но я бы на твоем месте не стал повторять подобного завтра.

 Я не думаю, что смогу выдержать до завтра. Кристина на мгновение закрыла глаза.

 Завтра я думаю уехать домой. Терри сказала, что я могу остановиться у нее, пока мою квартиру не приведут в порядок.

Джо потрепал ее по голове так, как делал это, когда они еще были женаты. Странно, как давно забытый жест может показаться до боли знакомым и чертовски нужным.

 Ты сможешь. Ты должна остаться на праздник, и ты останешься.

Кристина приподняла бровь:

 Как ты можешь говорить так уверенно?

 Ты любишь Сэма и Нонну,  спокойно объяснил Джо.  И ты знаешь, что для них очень важно твое при­сутствие на празднике.

 Ты так легко все объясняешь.

 На самом деле все просто. Это твоя семья, Кристи, и здесь твое место.

 Никогда я не чувствовала, что здесь мое место. С самого начала я была белой вороной. И в этом смысле ничего не изменилось.

 Чушь.

 Ты даже не понимаешь, о чем я говорю.

 Ты часть этой семьи, этого ранчо, и все, что есть ты, все, чем ты будешь, все это коренится здесь.

Наступила тишина. Болезненная, трудная пауза.

 Тебе не кажется, что пора возвращаться к жене?

 Я скоро пойду.

 А почему бы не пойти прямо сейчас? Я пришла сюда, чтобы побыть одной, Джо.

 Ты знала, что я пойду за тобой.

 Ничего такого я не знала.

Он услышал надежду в ее голосе, или это шесть лет пустоты эхом отдавались в его голове?

 Ты знаешь, я хочу рассказать тебе всю эту прокля­тую историю, все до последней мелочи.

 Что тут рассказывать?  раздраженно бросила Кристина.  Ты счастливый молодожен.

 Наполовину ты права. Кристина отшатнулась:

 Я не хочу слушать. Не думаю, что это было бы справедливо по отношению ко мне, и, уж во всяком случае, совершенно несправедливо по отношению к Марине.

 Между мной и Мариной все не так, как ты думаешь. Джо знал, что ступил на скользкий путь, но никогда еще чувство опасности не было таким увлекающим.

 Мы не спим вместе.

 Мне нет до этого дела.

В глазах ее появился свет, который отсутствовал рань­ше. Вспышка надежды, безумной и нелогичной, вдруг оза­рила ее.

 А я думаю, есть.

Он посмотрел на нее, онана него. Неожиданно Кри­стина размахнулась и ударила ему локтем в живот.

 Господи! За что?  пробормотал он.

 Я не сплю с женатыми мужчинами, Джо. Даже если этот мужчинамой бывший муж.

 Доверься мне, Кристи.

Он говорил с настойчивой убедительностью, надеясь заставить ее понять.

 Ты знаешь меня, ты знаешь, что я за человек. Я не стал бы

 Ты женат,  повторила она, оглядываясь в поисках спасения.

 Между мной и Мариной ничего нет,  повторил он,  но ты не хочешь поверить мне.

 Я не могу слепо полагаться ни на кого, даже на себя самое.

 Но ведь хочется,  сказал он, подталкивая ее.  Признайся, Кристина. Тебе хочется мне поверить. Кристина вскочила на ноги:

 Да, я хочу поверить тебе! Да только что это изме­нит? Ничего не изменит. От того, что я поверю тебе, ты не станешь меньше женатым. Как бы я тебе ни поверила, мне все равно не превратиться в женщину, которая тебе нужна. Ни черта это не изменит!

 Я ее не люблю.

Глаза ее заволокли слезы, и взгляд стал нежнее и мягче.

 Господи, Джо. Ради ее же блага молю Бога о том, чтобы и она тебя не любила.

 Она терпеть меня не может.

 Тогда почему ты на ней женился?  настаивала Кристина.  Твои слова звучат как признание безумца. Это слишком даже для тебя.

 Похоже, в этом ты мне доверяешь, Кристи. Он встал и обнял ее. Она не сопротивлялась.

 Я не обижу тебя, Крис.

 Еще как,  прошептала она, откинувшись, чтобы взглянуть ему в глаза.

Губы ее оказались нежными, слегка приоткрытыми. Он принял это за приглашение к действию и накрыл ее рот своим в поцелуе, в котором было слито все: долгая жаж­да возмездия, тоска, желание и вопрос. Она не поднима­ла рук, прижав их к бокам. Он слышал, как отчаянно бьется ее сердце, как судорожно она дышит, чувствовал запах ее духов, запах несбывшихся надежд и неистреби­мой мечты.

Он знал и помнил, как она вскрикивала, как вздрагива­ла после, и все это осталось в ней, все ждало, когда он отогреет ее и разбудит.

Марина наблюдала за ними, стоя в тени деревьев. Она чувствовала томление и тоску каждой клеточкой своего тела, чувствовала то же, что всегда испытывала с Зи. Желание, древнее и сильное, как сама жизнь, желание быть с люби­мым человеком рвалось из ее измученного сердца.

Жизнь не была к ней справедлива, и во многом тут виноват ее отец. Кристина и Джо принадлежали друг другу. И единственное, что разлучало их, этот фарсовый брак. Жал­кое подобие супружества, что разделяло теперь и ее с Зи.

Марина отошла подальше. У нее вдруг заболела спина, и она потерла ноющую поясницу. Последнее время она чув­ствовала себя постаревшей и жалкой. В американских жур­налах часто пишут о болезнях, вызываемых стрессом. Раньше Марина считала все эти болячки блажью. На ее родине, где постоянно приходилось бороться за существование, сам про­цесс выживания не давал времени задуматься о стрессе, и подобные проблемы выглядели крошечными, как в обрат­ной перспективе. Но сейчас она ловила себя на том, что у нее вечно что-то болит: спина, голова, желудок. Ее даже стала мучить бессонница.

Кристина опустила голову на плечо Джо. Слезы заво­локли глаза Марины. Они так хорошо смотрелись вместе, словно сам Бог накрыл их своей дланью, благословив союз этих двоих. И вдруг маятник ее чувств резко качнулся, и она с удивительной остротой испытала отчаяние от жесто­кой, немыслимой несправедливости.

Кристина и Джо обнимались под луной, а Марина и Зи были разлучены по воле ее отца, не желавшего вникнуть в чувства своих ближних. У Кристины было все: красота, богатство, призвание, мужчина, который, вне всяких сомне­ний, босиком пройдет по горящим угольям, лишь бы быть рядом с ней. У Марины не было ничего, кроме щемящей уверенности в том, что она никогда не увидит ни Зи, ни своей родины. Если только Если только не взять свою судьбу в собственные руки.

Все, что сейчас ей было нужно,  вернуться в Нью-Джерси. Здесь ей нечего было делать. Она скопила до­вольно, чтобы купить билет на самолет. Как только они вернутся в Хакетстаун, она начнет действовать. Даже если для этого придется взять в союзники Слейда.

Надо изо всех сил избегать Джо.

Кристина заперлась на ночь в спальне и чуть было не выбросила ключ в окно, чтобы избежать искушения. Джо действительно стал посланником дьявола, искусителем, и она была на волоске от того, чтобы совершить грех. Но она, добрая католичка, серьезно относилась к подобным вещам. В жизни ей не раз приходилось идти на компромиссы, и конформизм давался ей труднее, чем другим. Но в одном она сохраняла твердые позицииженатые мужчины не для нееи не собиралась поступаться принципами.

Марина не заслуживала предательства ни с той, ни с другой стороны.

Не важно, почему он женился на Марине. Достаточно было самого факта. И он говорил сам за себя. Конечно, Кристина могла бы переспать с ним, но куда это ее заве­дет? Эта сторона их семейной жизни была наиболее благо­получной. Секс между ними всегда был страстным, импульсивным и запоминающимся. Не было оснований счи­тать, что сейчас было бы по-другому.

Кристина присела на край кровати и стала дожидаться, пока утихнет возбуждение. Она была зла на себя, и ей было грустно, она испытывала разом все оттенки эмоций, что лежат между гневом и отчаянием. Но вот на что она не могла пожаловаться сейчас, так это на отсутствие нужных гормонов. Она чувствовала себя как никогда живой. В каж­дой клеточке ключом била жизнь.

И она желала Джо сильнее, чем когда бы то ни было.

Если они переспят, то это лишь усложнит и так запу­танные отношения. Кристина начала было верить в возмож­ность невозможного, спрашивая себя, бывает ли повторная вспышка любви к одному и тому же человеку более яркой, чем первая.

Но Кристина слишком разумна, чтобы позволить ув­лечь себя во что-то, что может разбить ее сердце и заодно и Маринино.

При этом до Марины ей, честно говоря, не должно было быть никакого дела. Девчонка не приходилась ей ни родственницей, ни другом. Три недели назад она вообще не знала о ее существовании. Эти невесть откуда взявшиеся материнские чувства по отношению к новой жене бывшего мужапросто нелепость какая-то.

Когда все наладится и она поселится в своей нью-йорк­ской квартире, она заведет себе кошку, чтобы не чувство­вать одиночества.

 Куда это ты смотришь?  спросил Джо, стягивая брюки, под которыми были сатиновые трусы.

Он устал, проголодался и никак не мог отогнать недав­них воспоминаний о вкусе губ Кристины.

 Что это ты делаешь?  с ужасом глядя на него, спросила Марина.  Немедленно надень штаны!

 Послушай, детка, довольно с меня и того, что я сплю на полу. Я не собираюсь к тому же еще и спать одетым.

 Ты спал одетым в Нью-Джерси.

 В Нью-Джерси я спал в шортах.

 Но ты снимал брюки в соседней комнате.

 Не вижу разницы.

 Разница есть. Смотреть, как ты стягиваешь штаны,  все равно что подсматривать за очень интимными вещами.

 Закрой глаза, если не хочешь смотреть.

Какая разница, где снимать штаны: здесь или в ванной, или еще где-нибудь? В конце концов ему хотелось только одну женщину, и этой женщиной не была его жена.

Марина сидела на кровати в одной из своих серых хол­щовых ночных рубах, простых, без единого украшения, с пуговицами впереди, и эта рубашка была ей так велика, что тело девушки совершенно терялось в складках.

 Ты не пробовала приобрести что-нибудь из вещей по размеру?  спросил Джо, укладываясь на матрас, который постелил возле окна.  Советую обдумать предложение.

 Мне есть о чем подумать,  огрызнулась Марина.

 Надеюсь, это не связано с чем-нибудь таким, для чего бы понадобился паспорт?

Что-то в ее взгляде насторожило Джо.

 Я буду делать то, что сочту нужным.

 Ты говоришь загадками, стрекоза,  сказал Джо,  а ведь вроде мы с тобой говорим на одном языке, не так ли? Марина легла и закрыла глаза.

 Что до меня, так я тоже только и мечтаю о том, когда все это кончится, детка,  с вздохом произнес Джо. Он не был уверен, но, кажется, Марина улыбнулась.

 Это была великолепная мысль.

Кристина беседовала с отцом, заводящим грузовик. Раз­говор проходил утром через несколько дней после их при­бытия на ранчо.

 До сих пор у нас все никак не хватало времени пого­ворить.

Сэм смерил Кристину взглядом.

 А мне показалось, будто ты меня избегаешь, Крис.

 Как ты мог подумать?  Кристина изобразила бес­печную улыбку.

 Не надо мне улыбаться как в телевизоре, дочка. Может, ты и способна обмануть своих городских друзей, но своего отцаникогда.

 Я не стараюсь обмануть тебя, папа,  сказала Кри­стина чуть менее уверенно.  Согласись, все это время мы все крутились как белки в колесе.

 Но в этом нет ничего необычного.

 Ты же знаешь, что я имею в виду, папа. Грузовик тронулся с места, и Кристина схватилась за переднюю панель.

 С этим праздником много хлопот.

 Сдается мне, ты львиную долю времени сидела на телефоне.

 Я же объясняла вам с мамой, что мне необходимо держать контакт с офисом. Когда готовится премьера шоу, надо, как в цирке, жонглировать всеми имеющимися шарами.

 Мне казалось, что у тебя есть кому жонглировать шарами.

 Это мое шоу,  терпеливо поясняла Кристина, пока они подскакивали на кочках,  а это значит, что в основ­ном работать должна я.

Не совсем точно, но по-другому и не объяснишь.

 А как с этим английским парнем?  спросил Сэм, которому всегда хотелось расставить все точки над и.  Он всюду таскается со своим фотоаппаратом, да только не вид­но, чтобы он много снимал.

 Думаю, он ждет праздника. Сэм искоса взглянул на дочь.

 А я думаю, что он слишком много времени проводит с женой Джо.

 Я этого не заметила.

 Наверное, потому что ты проводишь много времени с мужем Марины.

Кристина чуть не взвилась.

 Что ты хочешь этим сказать?

 Ничего, кроме того, что сказал,  ответил отец.  Слепой пес, и тот разглядит, что этот брак долго не продер­жится.

Кристина рассмеялась.

 Да они молодожены,  с нажимом в голосе произ­несла она.  Им еще предстоит привыкнуть друг к другу.

 Марина и ее дружок англичанин только этим и зани­маются. А Джо был с тобой, вместо того чтобы помочь нам заменить стекла в доме для работников.

 Ты стареешь, папа,  беззаботным голосом сказала Кристина, когда они съехали с проселочной дороги на шос­се.  Воображение заводит тебя не в ту сторону.

Сэм нажал на тормоза, и грузовик развернуло поперек дороги.

 Черта лысого!  заревел он.  Не смей разговари­вать со мной, как с дураком, Крис! У меня пока все в порядке и с глазами, и с мозгами. Я пока еще понимаю то, что вижу, а то, что я вижу, пророчит беду. Ты все еще его любишь.

 Это вопрос?

 Не играй в слова, Кристи. Ты говоришь со своим отцом. Я заслуживаю лучшего отношения.

Кристина откинулась на обшарпанном сиденье.

 Ты прав,  сказала она.  Ты действительно за­служиваешь лучшего отношения. Прости меня.

Сэм потянулся к ней, чтобы погладить по голове, и Кристина, к ужасу своему, обнаружила, что плачет.

 Он сказал, что они не женаты по-настоящему, что за всем этим стоит целая история, которую он не может мне прямо сейчас рассказать, но я

Кристина закрыла лицо руками.

 Я верю ему,  сказал Сэм.

Кристина взглянула на него сквозь прижатые к лицу пальцы.

 Правда?

 Я ему верю,  повторил Сэм с очевидным убежде­нием.  Я знаю этого парня вдоль и поперек и уверен, что он любит тебя так же, как любил в тот день, когда вы связали себя браком.

 С тех пор много воды утекло, папа.

 Возможно, но вы как принадлежали друг другу, так и сейчас принадлежите.

 Знаешь, папа, я не удивлюсь, если ты скажешь мне, что зачитываешься романами.

 А что плохого в романах? Нам с твоей мамой порой помогало то, что мы обаромантики.

 Семеро детей,  сказала Кристина.  Трудно пред­положить, что вы находили время для романтики, а тем более для чтения романов.

 Жизньэто не только дети,  сказал Сэм, встре­тив ее взгляд.

 Я знаю,  прошептала Кристина.

 Я любил бы твою мать в любом случае.

 Ты не можешь знать, что бы ты чувствовал к ней, если бы

 Еще как могу. Если уж на то пошло, я не могу и представить свою жизнь без вашей мамы.

Красивые слова не убедили Кристину. Хотел или нет признаваться в том ее отец, его семья была его миром. Сама жизнь на ранчо прямо зависела от усилий каждого члена семьи.

За исключением Кристины.

 Нет смысла об этом говорить,  сказала она.  Джо женат не на мне. Дело закрыто.

 Дело не закрыто. Не закрыто до тех пор, пока вы не выясните отношения.

 Да нет у нас никаких отношений, папа. У нас вообще нет ничего общего.

 У вас есть самая лучшая вещь на свете,  возразил Сэм.  У вас есть прошлое.

 Возможно,  сказала Кристина.  Но Маринаего будущее.

 Ты в это веришь не больше, чем я.

 Я уже не знаю, во что верить, папа. Мое сердце говорит мне одно, а головадругое.

Кристина рассмеялась сухим неискренним смехом.

 Это брак не по любви, Кристина. Он ненадолго. Какая бы ни была предыстория у этого супружества, любо­вью тут и не пахнет.