А может, в этот раз? - Барбара Бреттон 12 стр.

 Так что ты по этому поводу думаешь?  спросила Кристина у Слейда после обеда, когда они оба прогулива­лись возле пруда.

 Секс,  сказал Слейд, мгновенно засняв ее реакцию.

 Все вздор,  плеснув на Слейда водой, сказала Кристина.

Кроссовки его покрывал слой пыли. Не для таких про­гулок он бы надевал свои туфли от Гуччи.

 Бойскаут говорил тебе, будто дал обет целомудрия в браке?

 Джо мне ничего не говорил. Я полагаюсь на жен­скую интуицию.

Надо ловить момент.

 Я сплю в комнате по соседству с молодоженами,  напомнил ей Слейд.

 Спишь, наверное, прижавшись ухом к стенке.

 Ты обижаешь меня, любовь моя. Я слишком воспи­тан для этого.

И гораздо более опасен.

Слейд с приятным удивлением наблюдал, как холодная неприступная Кристина тщетно пытается справиться с эмо­циями. Что же прячется в этой каменистой унылой земле такого, что заставляет янки забывать об осторожности?

 Я не заметила особого чувства между ними. А ты?  спросила она, стараясь придать своему голосу как можно больше безразличия.

 Не знаю, Кристина, любовь моя. Меня больше ин­тересуете вы.

Она встретилась с ним взглядом и одарила яркой све­жей улыбкой.

 Ждать не так уж долго. Празднество в конце неде­ли, а на следующее же утро, обещаю, мы отсюда уедем.

 Ради меня не стоит так спешить, любовь моя,  сказал он.  Я становлюсь заправским ковбоем.

Оба они засмеялись над абсурдностью этого высказы­вания, но в нем было больше правды, чем показалось Кри­стине. С каждым днем Слейд все больше подбирался к правде, и уезжать отсюда он не собирался, пока не выяснит все до конца.

Глава 13

Церковь располагалась в тридцати милях от ранчо. Отец Билл вызвался приехать домой, чтобы совершить обряд, но и Сэм и Нонна твердо стояли на своем.

 Бракосочетание в церкви,  твердо заявила Нонна. Сэм был согласен с женой.

 После пятидесяти лет совместного проживания пора бы и узаконить наши отношения.

Все засмеялись, но Сэм и Нонна не видели в этом ниче­го смешного. Никаких роскошных круизов в Европу. Все, что им было нужно, возобновить свои клятвы перед лицом семьи и друзей.

 Тебе совсем не нужно туда ехать,  говорила Кри­стина, выбирая для Слейда один из отцовских галстуков.

 Чепуха, любовь моя,  мило улыбнулся в ответ тот.  Я же лучший фотограф в округе. Почему бы не запечатлеть событие для вечности? Я сниму церемонию на видео.

Кристина чмокнула его в щеку.

 Ты совсем не такой плохой, каким хочешь казаться,  сказала она, пальцем стирая с его щеки след помады.  Мама и папа будут в восторге.

 Не забудь о своих словах, когда будешь ворчать насчет фото для Вэнити фэр.

 Ворчать?! Ты, должно быть, меня с кем-то спутал.

 Мне знаком этот взгляд, любовь моя. Пора опять приниматься за работу.

Кристина улыбнулась, но возражать не стала. Она уста­ла от изматывающего эмоционального напряжения. Ей на­доело то и дело натыкаться на предметы, вызывающие целый рой непрошеных воспоминаний. Сегодня утром опять все повторилось. Она вдруг увидела себя маленькой девочкой, сидящей в стороне с книжкой, в то время как ее братья и сестры сновали туда-сюда, в конюшню и обратно и учились бросать лассо. Она не такая, как все вы, говорили соседи ее родителям. У этой девочки другое на уме.

Долгое время она считала себя чуть ли не подкидышем, оставленным у порога их дома какой-то волшебницей со странным чувством юмора. Кристине не нравились пикники с размахом, не нравилась пыль, не нравились разговоры у загонов о течках коров. Ей хотелось праздника, новых лиц, новых мест, быть чем-то большим, чем одной из семерых ребятишек Кэннонов.

Она любила свою семью и жизнь готова была отдать за них, но в глубине души всегда знала, что судьба уготовила ей иную участь. Ее братьям и сестрам все так легко дава­лось: любовь, женитьба, замужество, дети и все было так же предсказуемо, как весна и зима, как день и ночь. И самое странное, они были благодарны Богу за то, что име­ют, и искренне благословляли каждый посланный им день.

Кристина видела это умиротворенное счастье в глазах Нэт. О, Нэт любила послушать последние голливудские сплетни, узнать о новых бродвейских мюзиклах, наделавших шуму, а больше о том, что творилось за кулисами, но Кристина точно знала, что Нэт ни секунды своей заполненной тяжкой работой жизни не променяет на жизнь Кристины.

 Ты давай заканчивай с галстуком, а я пойду поме­няю серьги.

Слейд был на редкость проницателен, а Кристина недо­статочно хорошо владела собой, чтобы спрятать пережива­ния поглубже. Он все ловил на камеру, и Кристина вдруг испугалась, что на страницах журнала она вдруг предстанет с обнаженным сердцем, что еще хуже, чем предстать нагой.

1

Ты сможешь выдержать все, говорила она себе. Завтра в это время она уже будет на пути к Нью-Йорку, на пути к реальной жизни. К жизни, которую она умеет держать под контролем. Она готова была вернуться к работе, вернуться в мир, который она понимала, туда, где у нее все получа­лось. Не нужны ей эти эмоциональные всплески, эти вулка­ны страстей.

Она еще ничего не говорила Джо о своих планах. По­следние два дня она старательно избегала его и заметила, что он тоже старается с ней не встречаться. Со своей сторо­ны, она решила, что дом в Хакетстауне он может оставить себе. Вчера она сделала несколько звонков, предложила кое-кому щедрое вознаграждение, с чувством поблагодарила Терри за дружбу и понимание, но, узнав, что к концу недели квартира в Нью-Йорке будет готова ее принять, вздох­нула с облегчением.

Довольно жить прошлым. Ничего хорошего из этого не получается. Жизнь, которой жили ее родители, братья и сестры, не для нее. Так распорядилась судьба, и пора с этим примириться.

 Тетя Крис!  дочь Франка Нелли подбежала к Крис в холле.  Я не могу застегнуть платье сзади.

 О, Нелли!  прошептала Кристина, глядя на де­вушку в нарядном ярко-голубом платье вполне взрослого фасона.  Да ты в нем просто красавица!

 Вы действительно так думаете?

 Честное слово!

Кристина отошла на шаг и окинула девушку восхищен­ным взглядом.

 Не могу в себя прийти, неужели это правда ты?

Щеки Нелли зарделись, и она опустила глаза. Приятно видеть девиц, которые еще умеют смущаться. Кристина улыбнулась и положила руки ей на плечи.

 Повернись, Нелли,  сказала она.  Позволь мне застегнуть тебе платье.

Ты становишься сентиментальной к старости, ска­зала себе Кристина, быстро застегивая платье на перламут­ровые крохотные пуговицы. Еще немного, и ты начнешь рассказывать бедной девочке, как ты меняла ей подгуз­ники и присыпала попку.

 Ну вот и все, Нелли.

Нелли повернулась к Кристине и улыбнулась. Кристина проглотила ком в горле. Ту же улыбку она видела на лице отца, на лицах братьев и сестер. В этой улыбке было за­ключено многое: ожидание светлого счастливого будущего, радость жизни, немного застенчивая надежда на счастье и бесконечная вера в то, что это счастье не минует ее.

 С вами все в порядке, тетя Крис?

 Да, все замечательно,  откинув назад волосы, по­спешила ответить Кристина.  Я просто подумала, что кое-чего в твоем наряде недостает.

 Туфли!  испуганно воскликнула Нелли.  Я так и думала, что выбрала не те!

 Нет, туфли прекрасно подходят к платью,  похло­пав девушку по плечу, сказала Кристина.  Тебе нужно что-нибудь на шею.

 Но я не

 Нет-нет, не спорь,  перебила Кристина.  По­дожди меня здесь, я сейчас приду.

Кристина бросилась назад, в свою комнату, и торопливо выдвинула верхний ящик трюмо. В дальний угол закатилась обитая бархатом коробочка, невзрачная на вид, но это не имело значения. Главное то, что находилось внутри.

Несколько мгновений спустя она уже застегивала замо­чек на изящной девичьей шейке.

 Твой дедушка Сэм подарил мне эту вещь на шест­надцатилетие. Она мне очень дорога.

 Какая красивая цепочка, тетя Крис,  сказала Нел­ли, глядя в зеркало на скромное золотое украшение.  Обещаю сразу после праздника вернуть ее вам.

 Нет,  сказала Кристина, слегка покашляв, чтобы скрыть внезапно охватившее ее волнение.  Я хочу, чтобы она была у тебя. Храни ее.

 Но я не могу ее взять! Вы же сказали, что она очень вам дорога.

 Так и есть. Вот почему я хочу, чтобы ты хранила ее. Вряд ли я смогу часто видеться с тобой, моя дорогая, но это не значит, что я о тебе не буду помнить.

Однажды ты подаришь ее своей маленькой дочке. Кристи, и будешь думать о своем отце в ту минуту.

Но ей не суждено иметь собственных детейни сейчас, ни потом, а подарив эту вещь племяннице, она в какой-то степени облегчит свою боль.

Нелли обняла ее и побежала показывать остальным свое сокровище.

 Черт,  выругалась Кристина, смахивая слезы кончи­ками пальцев. Ну почему она не может держать себя в руках, как привыкла делать всегда, работая на телевидении? Она по­зволяла себе расплакаться лишь тогда, когда ее никто не видел, и уж, разумеется, не перед объективом телекамер.

 Какой милый жест.

Кристина чуть не подпрыгнула, услышав за спиной го­лос Джо.

 И долго ты тут стоишь и наблюдаешь?

 Достаточно долго,  сказал он, выходя на свет из полутьмы коридора.

Их взгляды встретились.

 Она прелестна, правда?

 И ты тоже.

Кристина попыталась проигнорировать воспоминания, которые вызвали к жизни его слова.

 Когда ты последний раз надевал этот галстук?  спросила она с вымученной улыбкой.

 На нашу свадьбу,  ответил он.

 Прости, что спросила,  быстро сказала она. И почему у него такой красивый рот? Эта нижняя губа весьма опасная область.

Он не приблизился к ней ни на дюйм, но у нее было ощущение, будто он ее обнимает.

 Солнце светило, люпин цвел

У Кристины сердце готово было выскочить из груди.

 Папин тост. Я не думала, что ты помнишь.

 Лучший день в моей жизни, Кристи.

 Тебе есть с чем сравнивать.

Джо ничего не сказал. Все сказали его глазасвоим взглядом, казалось, он мог удержать ее подле себя, выхва­тив из времени и пространства.

 Бип-бип!

Джо и Кристина разом отскочили в сторону, когда по ко­ридору промчались племянницы Кристины Шарлотта и Элис, обе в розовых нарядных платьях и носочках с кружевами.

 Дом так и кишит детьми,  сказала Кристина, гля­дя вслед девочкам, бегущим к лестнице, ведущей на чердак. Не говоря уже о тетушках, дядюшках, двоюродных братьях и сестрах, заполнивших не только дом, но и пристройки для работников и гостей, так что теперь уже трудно было ра­зобрать, где работники,где члены семьи.

 Вчера вечером по дороге в ванную я споткнулся о трехколесный велосипед. Хорошо еще, что не сломал шею.

Импульсивно она тронула его за рукав и вдруг почув­ствовала нечто подобное удару электричеством. Большая ошибка, Кэннон. Ты можешь вляпаться по самую твою дурную макушку. Кристина отпрянула, словно ужаленная.

 Пойду узнаю, не нужна ли маме помощь.

 Да,  согласился Джо.  Может, Сэму нужна зажигательная речь.

Шутка получилась не из самых удачных, но оба вежли­во засмеялись. Что-то происходило между ними, что-то глу­бокое и пугающее, и Кристина знала, что он так же сильно ощущает это что-то, как и она сама. В чем оба остро нуждались, так это в добром глотке реальности.

 Марине понравилось платье, которое я для нее выбрала? Увы, этот вопрос не обладал достаточной силой, чтобы вернуть их на землю.

 Платье чудесное, но она решила бойкотировать праздник.

 Бойкотировать праздник или своего мужа?

Кристина тут же пожалела о своих словах. Они прозву­чали не в меру язвительно и мелочно. Чувствоватьодно, но озвучивать чувства она не имела права.

 Прости, что я так сказала.

Она должна была бы обрадоваться, что ей удалось на­конец разрушить возникшую между ними атмосферу интим­ности, но вместо этого чувствовала, будто упустила что-то особенное.

 Хочешь, чтобы я с ней поговорила? Я умею быть настойчивой.

 Не стоит,  без всякого энтузиазма сказал Джо.

 Можно я попробую?  не успокаивалась Кристина.

Ей хотелось сделать что-нибудь, чтобы загладить вину перед Мариной и зачеркнуть то, что было между ней и Джо. Она не ждала, что он скажет нет.

Кристина подошла к двери комнаты Марины и постучала.

 Марина?

Никакого ответа.

Кристина постучала погромче.

 Марина, я хочу поговорить с тобой. Дверь распахнулась.

 Пожалуйста, если хотите.

Марина все еще была в ночной рубашке: безобразном балахоне цвета беж, в котором почти терялось болезненно худенькое тело девушки. Платье, которое Кристина одол­жила у Сюзанны, висело на вешалке в кладовке.

Кристина дотронулась до смелого декольте.

 Не в твоем стиле, да?

 Я не люблю излишеств,  ответила, пожав худень­кими плечами, Марина.

 Ты уже говорила об этом раньше.

Марина села на кровать и жестом пригласила Кристину сесть рядом, но Кристина невольно поежилась при мысли о том, что придется сидеть на кровати, которую Джо делит со своей новой супругой. Она осталась стоять у окна.

 Джо сказал, что ты не будешь с нами сегодня.

 Да,  сказала Марина,  это так. Кристина улыбнулась:

 Я понимаю, что золотая свадьба не кажется тебе особенно веселым мероприятием, но, уверяю, праздники у Кэннонов всегда выдаются на славу. Много вкусной еды, музыки, танцев

 Я останусь здесь, в комнате, спасибо.

 Это твое дело, конечно, и я не могу настаивать, но

 Я знаю, что делаю,  твердо заявила Марина.  Я никуда не пойду.

Кристина преодолела себя и подошла к кровати.

 Ты нормально себя чувствуешь, Марина? Последнее время я почти не вижу тебя.

 Превосходно.

 Ты выглядишь бледной.

Марина ничего не сказала. Утреннее солнце светило в окно спальни, весело поблескивая на ее обручальном кольце. Кристина отвернулась.

 Живот,  начала было Марина, но замолчала.

 Болит?  участливо спросила Кристина.

 Я я не знаю,  пожала плечами девушка.

 Неприятные ощущения? Девушка кивнула.

 Ты говорила Джо?

 Это не его дело.

Так вот откуда ветер дует.

 Если хочешь показаться врачу, я с удовольствием тебя отвезу.

 Мне не нужен врач, спасибо. Это Я думаю, это женское.

Так, оказывается, все страхи напрасны. Речь идет про­сто об обычных женских болях.

 В ванной Панадол, а у меня в комнате, если потребу­ется, можешь взять Адвил. У мамы есть электрогрелка. Я уверена, что она позволит тебе

 Нет,  отрезала она надменно и в то же время как-то по-детски.

 Хорошо,  сказала Кристина.  Делай как хо­чешь.

Марина скинула маску, как только за Кристиной закры­лась дверь. Она свернулась калачиком на кровати, поджав колени к груди, и отдалась на волю страху, который рвался из нее, словно дикий зверь, стремящийся выскочить из клетки.

Прошлой ночью боли вернулись. Она соскользнула с кровати, осторожно, чтобы не наступить на Джозефа, про­бралась в ванную и начала ходить туда и обратно. Честно говоря, это ей мало помогало, но, похоже, ей теперь ничего уже не поможет. Боль стала ее постоянной спутницей.

Кристина казалась такой понимающей, такой милой, так что в какой-то момент Марина готова была позабыть обо всем и попросить у нее помощи. Она чувствовала себя так, словно летит в бездну.

Она слышала в новостях сообщения о вооруженной борьбе в горах ее родины, и отчаяние в ее душе перемежалось внезапными вспышками ярости. Она умоляла Джозефа вы­яснить все, что он может, о ситуации, но тщетно. Не раз она задавалась вопросом: пытается ли он в действительно­сти что-то выяснить?

В тысячах миль отсюда отец ее и любимый человек сра­жались в смертельном бою, а она была здесь, посреди гро­мадного материка, казавшегося ей пустым и безжизненным.

Сейчас как никогда раньше она ощущала свою ненужность: букашка среди гигантов. И скоро, совсем скоро, она и сама растворится, так, будто ее и не было вовсе, и вряд ли кто-нибудь вспомнит, как ее звали.

 Я сожалею,  шепнула Кристина на ухо Джо, ког­да они вместе вошли в церковь.  Моя семья страдает синдромом Ноева ковчега.

 Не волнуйся.

 Это была не моя идея.

 Кто говорит, что твоя.

 Мне бы не хотелось, чтобы ты имел об этом пре­вратное представление.

Джо последовал за ней к передней скамье.

 Не сомневайся, я все понимаю правильно.

 Я рада,  сказала Кристина.

 Хорошо,  ответил Джо.

 Хорошо,  повторила она.

 Народу полно,  сказал Джо, вытягивая шею, что­бы охватить взглядом всех.

 Наверное, вся родня. Ты же знаешь, как здесь гово­рят: под каждым кустом по Кэннону.

Лицо Джо приняло странное выражение.

 Я действительно по ним соскучился.

 И они по тебе соскучились. Ты мог бы навестить их.

 Нет,  медленно проговорил Джо.  Не мог. Важно было не столько что он сказал, сколько как он это сказал. Кристина вдруг с внезапной ясностью осознала масштабы его потерь, настолько ясно, что у нее перехватило дыхание. Уходя, она лишила его не только жены и любов­ницы, но и чего-то гораздо большего: она лишила его семьи, семьи, дающей поддержку и любовь, которых он he знал до встречи с ней.

Кристина деликатно кашлянула:

 Хотела бы я, чтобы все получилось по-другому. Джо встретил ее взгляд.

 И я тоже.

 Мы ходим под одним небом, Джо. Пойми, бессмыс­ленно начинать все снова. Я примирилась со своим про­шлым, советую и тебе сделать то же самое.

 Ты осталась мне должна, Кристи. Кристина удивленно приподняла бровь:

 Я ничего тебе не должна.

 Даже объяснений?

 Наподобие твоих объяснений относительно Марины?

 Это другое дело.

 Абсолютно в твоем духе.

Кристине совсем не хотелось чувствовать то, что она ощущала: надежду и боль. Всякий раз, когда видела Джо, слышала его голос, она с чудовищной стремительностью превращалась в ту девочку, которой когда-то была. В ту, что умела верить в чудеса.

Они сидели в тишине и слушали музыку, возбужденный шепот гостей, заполнивших церковь, звуки собственного сердцебиения, звонкие и отчетливые. Франклин с семьей делили с ними скамью. Нелли села возле Джо, и Кристина испытала нечто наподобие укола ревности, когда восемна­дцатилетняя Нелли строила Джо глазки, глядя на него сверху вниз опушенными длинными ресницами голубыми глазами. Когда-то и Кристина была такой, как она: жадной до всего в жизни и слишком наивной, чтобы оценить то, что имела.

Я когда-то так же смотрела на тебя, Джо. Помнишь?

Впервые со времени своего приезда в Неваду Джо за­хотел убежать. Воспоминания вдруг навалились на него по­добно снежной лавине. Прошлое, настоящее, будущеевсе смешалось в этой маленькой деревенской церкви, и в центре всего этого круговорота была Кристина.

Догадывалась ли Крис о том, как сильно Нелли походи­ла на нее восемнадцатилетнюю? Те же высокие скулы, тот же красивый рот, тот же овал лица. У них даже глаза были одного цвета: серо-голубые, широко расставленные и любо­пытные. Но была все же существенная разница, от которой у Джо ныло сердце: у Нелли в глазах светился оптимизм, а у Кристины за синими контактными линзами пряталось ра­зочарование.

Всего несколько недель назад он не поверил бы, что такое возможно. Она вела еженедельное шоу в самое пре­стижное время, ее портрет был на обложке Тайм, и весь мир был у ее ног. Последние шесть лет он постоянно испы­тывал ненависть и обиду и до сих пор ненавидел себя за то, что не мог заставить себя забыть. Она стала важной персоной, заслуживающей куда большего, чем мужа-неудачника, вечного борца с ветряными мельницами, и если она и вспо­минала о нем, то лишь для того, чтобы поблагодарить свою счастливую звезду, надоумившую ее вовремя с ним рас­статься.

И вдруг уверенность пропала. Он не мог ошибиться: в ее глазах застыло одиночество. Кристина Кэннон в роли одинокой несчастной женщины? Да он сам бы первый по­смеялся над подобным утверждением. Большинство людей склонны были видеть в ней представительницу золотой плеяды, но Джо тем и гордился, что не любил думать как все и потому видел то, что большинству людей было недо­ступно.

Одна деталь накладывалась на другую. Еще во время совместного проживания в Хакетстауне он заметил, что она никогда не звонит друзьям и ей никто не звонит просто так, чтобы поболтать о том, о сем. Она говорит только о бизне­се и о финансах. Этот сопливый британский фотограф был для нее самым близким другом, а у Джо не возникало ни тени сомнения, что ублюдок продаст ее при первом возмож­ном случае.

Может быть, все дело было в апельсиновом аромате, разлитом в воздухе, или звуках свадебного марша, а может, он просто устал от одиночества, устал от постоянных разду­мий о том, что заставило Кристину уйти от него, устал искать женщину, которая могла бы заменить ему Кристину. В глубине души прекрасно понимая, что ни одна не сможет пробудить в нем тех чувств, что вызывала она. Но какова бы ни была причина, он понимал: дальше так продолжаться не может.

Нонна и Сэм заняли место у алтаря.

Священник многозначительно покашлял.

 Дорогие друзья, мы собрались здесь для того Джо взглянул на Кристину.

 чтобы отпраздновать одно из самых значительных событий в жизни

Глаза Кристины наполнились слезами.

 таинство брака между мужчиной и женщиной Он дотронулся до ее руки.

 тех, что пригласили нас сюда, чтобы мы присоеди­нились к ним в то время, как они

Кристина взглянула на него сквозь завесу полуопущен­ных ресниц, в то время как их пальцы переплелись.

 продемонстрируют нам всем, как любовь может преодолеть все превратности жизненного пути

Она пожала его руку.

Он ответил тем же.

Если бы любовь была музыкой, все бы услышали ан­гельский хор, поющий в его сердце, в то время как он сидел рядом с Кристиной летним днем в деревенской церкви.

Свадьбы оказывают на женщин странное влияние. Они делают их глупее и наивнее.

Свадьбы заставляют вас поверить в невозможное: в ре­альное существование увитых розами коттеджей и в то, что нет на свете поступка смелее, чем решимость мужчины и женщины стать одним целым и смотреть в туманное буду­щее, вооружившись лишь взаимной любовью.

Кристина смотрела на родителей, произносящих торже­ственные клятвы. Морщинистое лицо матери светилось сча­стьем. Лицо отца сияло изнутри. Вся их совместная жизнь была отмечена изнурительной работой на ранчо, они поте­ряли двоих детей в младенчестве, и судьба не баловала их, но рука об руку они все же дошли до своего пятидесятилет­него юбилея.

И, как бы сурово ни обходилась с ними жизнь, они стояли перед алтарем с прямыми спинами и сильными голо­сами и говорили с той же страстностью, что и в первый раз.

Когда наступали трудные времена, они обращались друг к другу за поддержкой и теплом, уверенные в том, что любовь способна провести их сквозь превратности жизнен­ного пути.

Кристина всегда считала их самыми удачливыми людь­ми на земле, но сейчас она невольно задалась вопросом, не ошибалась ли? Только ли благодаря удаче они оставались вместе, или их объединял труд взаимной любви, столь же тяжелый, как и труд по воспитанию детей и обработке зем­ли? Несколько недель назад она готова была гнать от себя подобные вопросы, но сегодня она нашла в себе силы коп­нуть глубже.

Журналистка, работающая на один из модных журна­лов, однажды спросила Кристину, как человек может опре­делить, что он действительно вырос, и она ответила, что взрослостьэто утрата иллюзий. Просто-напросто одна из иллюзий исчезает, и ты вдруг обнаруживаешь, что смот­ришь на жизнь, не защищенный бампером оптимизма и обо­лочкой мечтаний, что ты наконец переступил границу, за которой взрослая жизнь.

И тогда журналистка целиком и полностью согласилась с Кристиной, что в том и состоит вся проклятая правда про взрослый мир.

Но теперь, когда ее рука была зажата в руке Джо и из глубины ее существа что-то отчаянно рвалось наружу, она вдруг задумалась над тем, что сердце может разбить не только любовь, но и ее отсутствие, и неизвестно, чей удар окажется смертельным.

Глава 14

 Да благословит вас Бог!  воскликнула Амелия Суини, прижимая Кристину и Джо к своей костлявой гру­ди.  Ваша мама, должно быть, вне себя от радости, что вы снова вместе!

 Вот уж точно,  вторил ей Билл Уайман, с энтузи­азмом пожимая руку Джо.  Всегда знал, что однажды ты вернешься сюда.  Билл повернулся к Кристине и, шутли­во погрозив ей пальцем, сказал:Да и вы тоже, мисс. Приятно видеть, что вы наконец разобрались. Лучше позд­но, чем никогда, как говорят.

Билл был не одинок в своих заключениях. Стоило Кри­стине или Джо повернуться, как родственники и знакомые обращались к ним с добрыми напутствиями и поздравляли с тем, что они вновь вместе.

 Мне следовало бы сказать им, что ты женат на дру­гой,  тихо заметила Кристина, когда очередная тетушка бро­силась сообщать радостную новость тем, кто еще не знал.  Честно говоря, это ты должен был сказать им, что женат.

 Зачем все портить?  благодушно спросил Джо, пожав плечами.  Сегодня золотая свадьба твоих родите­лей. Можно позволить людям помечтать о том, во что они хотели бы верить.

 Крис!  крикнул через двор Франклин.  Пойди поздоровайся с Уолтом Дейли.

 Кто такой Уолт Дейли?  спросил Джо.  Я его не помню.

 И я тоже,  сказала Кристина. Джо взял Кристину за руку:

 Пойдем поглядим.

Кристина могла бы отдернуть руку или возразить, но она не сделала ни того, ни другого. Сегодняшний день был словно подернут какой-то дымкой нереальности, она чув­ствовала себя как во сне, ощущение, возникшее утром в церкви, так и не проходило. Впрочем, зачем стремиться избавиться от этого наваждения? Она была в сказке, а завтра самолет умчит ее назад, в Нью-Йорк, и от сегодняшне­го дня останутся лишь воспоминания. Так пусть же эти воспоминания будут теплыми.

Как выяснилось, Уолт Дейли был новым соседом Кэннонов, купившим участок к северу от них. Он принадлежал к новому поколению землевладельцев: образованный, пони­мающий серьезность проблемы защиты окружающей среды и в то же время приверженец добрых старых традиций. Оказалось, у них с Джо на удивление много общего, осо­бенно во взглядах на перспективы развития земледелия и скотоводства в районе. Джо и Уолт с ходу углубились в горячую дискуссию по интересующему обоих вопросу об использовании принадлежащих правительству земель. Вскоре к ним присоединились Сэм и братья Кристины.

Кристина попыталась незаметно высвободить руку из его ладони и исчезнуть.

 Останься,  сказал Джо, крепче сжимая ее ладонь. Кристина покачала головой, и он разжал пальцы. Возле буфета Кристина столкнулась с Нэт и Нелли.

 Ты какая-то вялая,  сказала Нэт, протягивая сестре стакан лимонада.  Жарко как в пекле.

 Спасибо.

Кристина сделала глоток с видимым удовольствием.

 Какой замечательный лимонад! Только ничего не говори, у тебя он получился лучше, чем у мамы. Нелли вся засветилась от радости.

 Я готовила лимонад, пунш и напиток из колы. Я хотела еще приготовить рогалики, но мама сказала, что не стоит, может не получиться.

 У тебя в сентябре начинается семестр в Пенсильван­ском университете, верно?

Нелли кивнула.

 Как-нибудь в выходной я пришлю за тобой машину и мы съездим в Манхэттен, там есть одно местечко на Колумбус-авеню, где делают лучшие на свете рогалики.

Можно было подумать, что она предложила девушке по меньшей мере бриллиантовое колье. Нелли взвизгнула от восторга, обняла Кристину и помчалась хвастаться братьям.

Нэт от души рассмеялась:

 Иногда Нелли мне так сильно напоминает тебя!

 Правда?  улыбнулась Кристина.  Мне бы хоте­лось присматривать за девочкой, пока она будет учиться.

 Я знаю, что ты завертишься с работой, но в любом случае спасибо за предложение.

Кристина положила руку на плечо сестры:

 Послушай, Нэт, я говорю серьезно. Мы не так час­то виделись последнее время, но я по-прежнему всех вас люблю. Нелли чудный ребенок. Я бы хотела помочь ей, чем могу.

 Ну что же, я в самом деле тебе благодарна. Неллимечтательница, а мир не очень-то приспособлен для мечта­телей.

Сюзанна, почти на сносях, прошла мимо них, держа за руку Бри.

 Я рада, что родила своих детей в молодом возрасте. Марте, верно, долго пришлось раздумывать, прежде чем принять решение.

 Марте? Ты хочешь сказать

Нэт покраснела.

 Папа мне всегда говорил, что я не умею язык за зубами держать. Марта и Дэвид только сегодня вечером собирались объявить.

 Я ни одной живой душе не скажу,  сказала Кри­стина, в очередной раз подумав о жизненной несправедли­вости.

Марте уже исполнилось сорок пять. Но Кристина не могла надеяться даже на такое чудо.

Обе женщины молча потягивали лимонад, слушая об­рывки разговоров во дворе. Голос Джо слышался отчетли­вее других.

 Все, что нужно, это ясное представление можно подсчитать голоса

 Кажется, будто он и не уезжал никогда, не так ли?  заметила Нэт.