Рик Рескорла говорит, что в периоды тишины он поощрял разговоры между окопами, чтобы осла-бить напряжение. Когда все темы были исчерпаны, Рескорла запел "Бесшабашный колонист" и корнуолль-скую любимую "Поднимаясь на Кэмборн-Хилл", медленные и спокойные песенки, на которые отвечали возгласами "Крепыш!" и "Гарри Оуэн!", что уверило его в том, что люди стоят твёрдо.
Около четырёх часов утра капитан Дидурык увидел и услышал неоспоримые свидетельства того, что противник маневрирует напротив его линий. "Примерно в 4:00 устройства обнаружениясигнальные мины и разведывательно-сигнализационные устройстваотобразили небольшое движение перед 3-им взво-дом A/2/7 и моими 1-ым и 3-им взводами. Неко-торые устройства отстояли впереди на 300 ярдов. По-видимому, противник развёртывался вдоль вероятной линии атаки. Также, скорее всего, он осуществлял ночную атаку без поддержки, поскольку иных средств поддержки кроме 40-мм реактивных гранат противник не использовал".
Несмотря на то, что растяжки ручных гранат и сигнальные мины стали срабатывать, врага пока не было видно. Но всё быстро изменилось. В 4:22 утра лейтенант Сиссон сообщил по рации Дидурыку: "Я вижу: они идут. Можно стрелять?" (Взводы находились под строгим запретом стрельбы, чтобы сохранить боеприпасы.) Лейтенант Лунд вспоминает, как капитан Дидурыка спросил у Сиссона: "Как близко они подошли?" Когда Сиссон ответил: "Я их почти касаюсь!" последовал немедленный ответ Мирона: "Давай! Убей их!"
По словам подполковника Хоанг Фыонга, 7-ой батальон 66-го полка вернулся с подкреплениями и снова стучался в южную и юго-восточную двери зоны высадки "Экс-Рэй". Вьетконговский батальон Н-15 оказывал помощь в нападении, а также подносил боеприпасы и собирал раненых.
В своём дневнике Дидурык описал эту сцену. "Мой левый и центральный взводы подверглись мощ-ной атаке северовьетнамского батальона. Можно было видеть, как ублюдки подходят волнами, человече-скими волнами. Мы приветствовали их стеной из стали. Я запросил осветительные снаряды. Лейтенант Лунд запросил непосредственную поддержку четырёх 105-мм гаубичных батарей. Эти батареи обеспечили нам непрерывный огонь снарядами с головным взрывателем и снарядами, взрывающимися в воздухе. Расти-тельность и деревья по фронту содействовали использованию обоих типов взрывателей. Мы также выпусти-ли немного белого фосфора [sic]".
Сбылась самая смелая мечта передового наблюдателя Билла Лунда о том, чтобы цель превратилась в реальность. "Противник прёт в открытую!" радировал он пушкарям. Массы противника устремлялись к линиям Дидурыка, ярко освещённые жутким светом опускающихся на парашютах осветительных ракет, выпущенных гаубицами.
Дидурык и Лунд вместе находились в окопе командного пункта, и Дидурык твёрдо руководил ситу-ацией. Дидурык писал: "Артиллерия не стреляла постоянно по одним и тем же целям. Лейтенант Лунд за-ставлял каждую из четырёх батарей по-разному вести сосредоточенный огонь для отражения атаки, пере-мещая их залпы на 100 ярдов по фронту и в глубину. Последующий осмотр поля боя показал, что такой спо-соб обстрела учинил над противником настоящую расправу".
Первоначально наземная атака противника была направлена против лейтенанта Сиссона, но затем покатилась под углом и ко взводу Рескорла. Рик Рескорла вспоминает: "Винтовки М-16 заклинивало, каж-дый третий нырял с шомполом на дно окопа и прочищал ствол. Горячие патроны сыпались на шею несчастливца. А солдаты ВНА короткими бросками шли вперёд: залегали, стреляли и подходили всё ближе и ближе. Раздавались свистки. Пронзительные злые вопли сержантов ВНА, подгоняющих своих людей вперёд. Всколыхнув воздух, мимо пролетела выпущенная из РПГ граната. Резервные винтовки из мёртвого взвода Гоухигана поддерживали нас и позволяли отстреливаться, пока наши собственные очищались от помех".
Первый натиск, по меньшей мере, трёхсот вьетнамцев был отбит менее чем за десять минут стрел-ковым оружием, пулемётами и артиллерийским огнём бдительных и хорошо подготовленных бойцов роты "браво" 2-го батальона. В 4:31 утра, то есть двадцать минут спустя, они вернулись. Дидурык: "Интенсив-ность их атаки возросла, и я подвергся нападению, направленному на сектора моих трёх оставшихся взво-дов".
Вопли, крики и свистки раскололи ночь, когда солдаты ВНА спустились с горы прямиком в окутан-ную дымом зону поражения. Теперь и миномёты наших с Талли батальонов открыли огонь, прибавив к об-щему хаосу свои 81-мм фугасные выстрелы. Стрелок Джон Мартин, стоявший в линиях Дидурыка, говорит: "Мы изливали на них винтовочный, пулемётный и артиллерийский огонь, а потом они сломались и побежа-ли. Не думаю, что у нас были потери, а вот они попали-таки под раздачу".
К тому времени осветительный самолёт ВВС С-123 "Мишка Смоуки" уже находился в небе над го-ловой, и экипаж безостановочно сбрасывал парашютные ракеты. Мы прекратили артиллерийское освеще-ние, чтобы сохранить его при надобности для дальнейшего использования. Мирон Дидурык писал: "Осве-щение оказалось очень ценным. Оно дало нам возможность видеть и эффективно вести огонь из стрелкового оружия по неприятелю. Я видел, как вражеские боевые порядки идут в атаку на мой сектор. Мой передовой наблюдатель видел цели и наводил на врага эффективный артиллерийский огонь. Противнику приходилось ждать, пока прогорят осветительные ракеты, прежде чем устремляться к нашим позициям. Пока эти ракеты освещали поле боя, противник пытался укрыться в траве, за деревьями и муравейниками или полз вперёд. Низкий настильный огонь препятствовал проникновению врага, но некоторым удалось подобраться к око-пам на 5-10 ярдов. Их уничтожали стрелковым оружием и ручными гранатами".
Посреди всего безумия небо прочертила пылающая ракета с нераскрывшемся парашютом и упала на склад боеприпасов возле командного пункта батальона. Жарко полыхая, она плюхнулась в ящик с руч-ными гранатами. Не задумываясь, сержант-майор Пламли подбежал к штабелям, сунулся голыми руками в ящик с гранатами и схватил ракету. Он выхватил ракету, отскочил назад и отшвырнул её на открытую поляну. Потом затоптал охвативший траву огонь, вызванный ракетой, вокруг ящиков с боеприпасами.
На периметре люди Рескорла продолжали сражаться. "Мы выставили гранатомёты M-79 на стрельбу прямой наводкой [огонь, направленный на видимую цель] и посылали гранаты на дистанцию от семидесяти пяти до ста ярдов. Тёмные точки всё так же приближались. Трещали РПГ и пулемёты: в нас стреляли из тёмной линии естественных укрытий местности. Они приближались по открытому полю неровной шеренгой, первые группы замедляли ход через несколько ярдов. Несколько человек делали рывок вперёд и, ища укрытия, падали за своими мёртвыми товарищами. Потрясающий, очень дисциплинированный противник. Какой-то боец выругался и пронзительно заверещал: "Чёрт побери, остановите же этих ублюдков!"
В течение последующих тридцати минут на этом поле всецело главенствовала полевая артиллерия, четыре батареи с двадцатью четырьмя 105-миллиметровыми гаубицами, бьющими из зоны высадки "Фол-кон", расположенной более чем в пяти милях, и из зоны высадки "Коламбас" на расстоянии в три мили. Лейтенант Билл Лунд, со своей художественной ближней корректировкой огня больших орудий и по глу-бине, и вдоль фронта, и с упреждением, был настоящим дирижёром этих залпов. Видно было, как вьетнамцы уносят своих убитых и раненых. При своей последней попытке напротив роты "чарли" Боба Эдвардса менее двадцати четырех часов назад они быстро проникли внутрь артиллерийского кольца и стиснули лю-дей Эдвардса в смертельных медвежьих объятиях. Этой же ночью их остановили полностью.
В 4:40 утра Дидурык затребовал дополнительных боеприпасов, и разведывательный взвод моего батальона под обстрелом совершил первую из двух перебросок матчасти, доставляя ящики с патронами для винтовок и пулемётов и гранаты к М-79 от склада возле термитника командного пункта до окопов.
Командир неприятеля, без сомнения, предположил, что левая сторона сектора Дидурыка будет занята небольшими силами оставшихся в живых побитых воинов из роты "чарли". Когда же он обнаружил, что его продвижение идёт как угодно, только не с лёгкостью, он, разворачиваясь перед двумя взводами Дидурыка справа, сместил вес своего удара. В 5:03 утра перед взводом лейтенанта Лейна началась третья атака. Сержант Джон Сетелин вспоминает: "Днём мы установили сигнальные мины и разведывательно-сигнализационные устройства. Такое устройство размером с сигаретную пачку с проводом синхронизации и сжатым воздухом. Провод легко обрывается, срабатывает небольшая звуковая и световая сигнализация, сообщая, что нечто там проскочило. Таких мы установили множество. Где-то после четырёх утра я увидел, как на устройстве мигнул огонёк, и услышал звуковой сигнал. Я подумал, что-то приближается. Ламонт махнул мне застыть и не двигаться и показал, что его "коробочка" сработала".
Сетелин шёпотом отдал приказ парням своего отделения по обе стороны от себя не открывать огня, не стрелять, пока противник не выступит на открытое пространство прямо перед ними. "Внезапно сработала осветительная мина и мина-растяжка: они шли там, в траве, и стреляли в нас. Пуля угодила мне чуть выше локтя, ничего особенного, один-два шва и кусок пластыря после боя. В ответ никто не выстрелил. Затем они вышли на открытое пространство. Осветительные мины горели, они были освещены, всё просто. Мы открыли огонь и сняли их. Это была атака малыми силами. Потом, тридцать минут спустя, в нас ударили посильнее, дули в горны и свистки. Мы уничтожили всех. Затем примерно в пятнадцати футах перед моим окопом упал белый фосфор, и я потерял почти весь свой разгрузочный жилет и рубашку. На одной руке было где-то восемь ожогов". Джон Сетелин сел и при свете осветительных мин штыком выцарапал из своей плоти ещё горящие частицы белого фосфора.
В течение получаса атака на правый фланг Дидурыка была жестоко отбита. Разведывательный взвод лейтенанта Рэкстроу из 1-го батальона произвёл уже вторую доставку боеприпасов на линии Дидурыка. В 5:50 утра, за сорок минут до рассвета, осветительный самолёт "Смоуки" иссяк. Не стало льющегося с небес света. Я приказал немедленно возобновить артиллерийское освещение и снял ограничения на использование миномётных осветительных выстрелов.
В 6:27 утра северовьетнамский командир предпринял ещё одну мощную атаку, на этот раз прямо на командный пункт Мирона Дидурыка. Снова бойцы взводов Сиссона и Рескорла приняли на себя основной удар. Рядовой 1-го класса Мартин: "Около 6:30 утра они опять ударили в нас в манере "всё или ничего". Это было похоже на тир; волны ВНА спускались ровной шеренгой с горы Тьыпонг". Специалист-4 Пэт Селлек из разведвзвода тащил на линию боеприпасы: "Я слышал, как дудят горны. В свете осветительных снарядов я видел волны неприятеля, спускающиеся на нас с горы прямой линией. На одном была белая шляпа или шлем, и казалось, он руководит шеренгой на марше. Его оружие висело на плече. Они просто спускались, как будто им было всё равно. Линейная рота стреляла в них, как по уткам на пру-ду".
С точки зрения лейтенанта Билла Лунда, неприятельский командир не мог выбрать лучшего места для этой атаки. Под вспышками света группы вражеских солдат были отчётливо видны на расстоянии пяти-десяти-ста ярдов по фронту в сотню ярдов. Лунд буквально изорвал в клочья эти подразделения 105-мм сна-рядами воздушного взрыва и непрерывной бомбардировкой 81-мм миномётными минами. Винтовками и пулемётами бойцы в передовых окопах кромсали тех, кто избежал тяжёлых снарядов. Спустя всего четыр-надцать минут после начала немногие оставшиеся в живых вьетнамцы прекратили атаку и откатились назад тем же путём, которым пришли, на юго-восток, унося раненых товарищей.
Перед солдатами Рескорла число движущихся солдат противника сокращалось. "Вдруг остался только один вьетнамец, который ещё двигался, в последнем усилии толчком бросая своё приземистое тело вперёд. В него стреляли все винтовки и пулемёты. Наконец он упал в трёх шагах от окопа на нашем правом фланге. Ещё пять минут парни продолжали в него стрелять, отказываясь верить, что он мёртв. Храбрый и решительный солдат. "Смотри, у него пистолет", крикнул сержант Масселуайт. Я пополз сквозь пыль за-бирать сувенир, но штаб-сержант Джон Лик меня опередил. Заговорил специалист-4 Роберт Маркс: "Чува-ки, я, кажется, ранен". Крепкого солдата из Балтимора уже давно ранило в шею, но он решил до конца боя об этом не сообщать".
Рескорла добавляет: "Над полем повисла тишина. Мы всадили ещё по несколько пуль в груды тел, ближайших к нашим "норам". Разведвзвод снова пополнил боеприпасы. Два полных боезапаса уже израс-ходовали. В сером рассвете мы растянулись на земле. Внезапно тело какого-то вьетнамца высоко подлетело в воздух. Под ним взорвалась его собственная граната. Самоубийство или несчастный случай? Мы осмотрели фронт. Старые трупы предыдущего дня смешались с недавно убитыми. Смрад было трудно перенесть. В сорока ярдах от нас из-за дерева выскочил молоденький вьетнамец. Прихрамывая, он побежал назад тем же путём, каким пришёл. Я выстрелил два раза. Он скрючился. Я сделал цепочке втык за неумение быстро стрелять".
Ночная атака провалилась; она разбилась об огневую мощь и профессионализм Мирона Дидурыка, его офицеров и солдат. Сотни северовьетнамских солдат храбро отдали жизнь, изо всех сил стараясь пробиться сквозь железную оборону Мирона. Рота "браво" капитана Дидурыка из 2-го батальона приняла на себя основной натиск атаки и получила в точности всего шесть легкораненых. Ни один человек не погиб.
В течение двух с половиной часов атаки на сектор Дидурыка остальная часть периметра "Экс-Рэй" оставалась тихойслишком тихой. Мы с Диллоном обсудили возможность проведения разведки боем, что-бы проверить присутствие противника в других местах на линии. У нас хватало боеприпасов, и, черт возьми, к тому времени противник знал, где находятся наши порядки так же, как знал об этом я. Мы передали приказ по батальонной радиосети: ровно в 6:55 утра все бойцы на периметре в течение двух полных минут проведут стрельбу в автоматическом режиме из личного оружия и всех пулемётов. Приказ был стрелять по деревьям, муравейникам, кустам и высокой траве как перед американскими позициями, так и над ними. Пулемётчикам расстрелять всё, что беспокоит. К тому времени мы, к нашему сожалению, уже уяснили, что враг использует ночь, чтобы рассадить по деревьям снайперов, готовых наносить вред при первых же лучах света. Настало время навести порядок по фронту перед собой.
В указанное время периметр разразился оглушающим рёвом. И тут же тридцать или пятьдесят вьет-намцев поднялись из укрытий в 150 ярдах перед цепью роты "альфа" Джоэла Сагдиниса из 2-го батальона и стали отстреливаться. "Безумная минута" стрельбы заставила их атаковать раньше времени. Немедленно вызвали артиллерийский огонь и атаку отбили. Когда стрельба закончилась, один мёртвый снайпер свисал на верёвке с дерева напротив крайнего слева взвода Дидурыка. Другой свалился замертво с дерева прямо перед командным пунктом роты "браво" Джона Херрена из 1-го батальона. Третьего вьетнамского снайпе-ра убили час спустя, когда он попытался спуститься с дерева и унести ноги.
Рука сержанта Сетелина, покрытая ожогами от белого фосфора, начала его беспокоить. "Меня от-правили назад, в медпункт, где руку перевязали, и я ждал, когда меня эвакуируют. Чем больше я там сидел, тем больше понимал, что, по совести, не смогу сесть в вертолёт, улететь и бросить ребят. Поэтому я снял с руки перевязь и пошёл обратно. Кто-то спросил: "Куда идёшь?" Я сказал: "Назад, в окоп". Больше никто ничего не сказал".
16. Осмотр поля боя
Самое ужасное, не считая проигранного сражения, это выигранное сражение.
Во время "Безумной минуты" мы прочесали территорию за пределами нашего периметра. Теперь же я приказал зачистку внутри наших порядков. В 7:46 утра резервные элементы, разведывательный взвод и оставшиеся в живых из роты "чарли", начали осторожный и очень неспешный осмотр территории, окру-жённой нашими войсками. Я приказал им провести зачистку чуть ли не на четвереньках при поиске своих жертв и северовьетнамских лазутчиков в высокой слоновой траве. Они также тщательно проверили деревья внутри линии окопов. К 8:05 они сообщали об отрицательных результатах.
В 8:10 всем подразделениям на линии было приказано координировать действия с теми, кто нахо-дился на их флангах, и подготовиться к выдвижению на пятьсот ярдов вперёд для проведения поисков, со-бирая любые собственные потери и оружие неприятеля. Прошло много времени, прежде чем этот опасный, но необходимый манёвр смог начаться. Проверка раций, боеприпасов, координация действий с фланговыми подразделениямивсё это заняло время у бойцов, которые умственно и физически затормозились после сорока восьми часов постоянного бессонного напряжения. Моим последним отдыхом были те пять часов сна ночью 13-го ноября. Я ещё мог ясно мыслить, но должен был проговаривать про себя, что хотел сказать, прежде чем открыть рот. Это было всё равно, что говорить на иностранном языке полного им овладения им. Я словно переводил с английскго на английский. Я должен был не терять головы, сосредоточиться на про-исходящих событиях и думать о том, что будет дальше.