Мы были солдатами... и были молоды - Джозеф Гэллоуэй 5 стр.

Пока наши транспортные вертолёты "Чинук" переправляли батальон в Анкхе, мы миновали небольшую взлётно-посадочную полосу с видавшим виды старым трёхэтажным жёлтым зданием на северо-западном конце. На судне во время рейса я перечитал "Улицу без радости" Бернарда Фолла, и в этой взлётно-посадочной полосе узнал точку отправления "мобильной группы 100" французской армии, когда 24-го июня 1954-го года она отправилась на запад по трассе?19 прямиком в организованную Вьетминем историческую засаду, которая помогла решить судьбу французского колониального господства в Индокитае.

Мы сошли с вертолётов в машанину деревьев, травы и кустарника, в самую гущу того, что станет нашим аэродромом, "полем для гольфа". Замкомандира дивизии, бригадный генерал Джон М. Райт, распорядился, чтобы аэродром для более чем 450 вертолётов и самолётов 1-ой аэромобильной стал "гладким, как поле для гольфа". Он не хотел, чтобы бульдозеры выскребли землю догола и превратили её в грязную дыру во время муссонов и красную пылевую бурю в сухой сезон.

Солдаты дивизии и около двух тысяч вьетнамских работников вручную, только с помощью мачете и топоров, очистили это место, и генерал Райт получил своё поле для гольфа быстрого приготовления. Они также построили вокруг базы укреплённый оборонительный периметр длиной в двенадцать миль и шириной в сто ярдов, названный "полосой препятствий". Жили мы сурово: походные палатки, сухие пайки и душ только во время дождя. Батальоны сменяли друг друга, укомплектовывая пикетные линии боевого охранения на значительном удалении от полосы и осуществляя патрулирование, чтобы не дать Вьетконгу застать нас врасплох. В течение первого месяца в одном из дозоров мой батальон потерял двух человек, утонувших при переходе через речку Сонг-Ба.

В первые же дни местные партизаны запустили несколько осветительных ракет, и нервные солдатики расстреляли много зелёных деревьев, прежде чем была восстановлена огневая дисциплина. Увы, одной из жертв дёрганых часовых стал любимый кавалерийская талисман полковника Стоктона, мулица Мэгги, которую подстрелил одним из бойцов моей роты "чарли", когда тёмной ночью она решила побродить по периметру.

Сержант-майор Пламли доложил мне о смерти Мэгги: "Её окликнули, но она не знала пароля". Пламли добавил, что распорядится павшей мулицей "должным образом". Он пристроил тело Мэгги на борт грузовика с кухней, когда тот совершал утренний объезд, развозя продовольствие по батальонам. Мэгги сгрузили вместе с сухпайками на следующей остановке грузовика: в 1-ой эскадрилье полковника Стоктона 9-го кавалерийского полка. Это было эффективное, но вряд ли дипломатическое решение: гибель Мэгги и последующая перевозка на продуктовозке спровоцировали недружелюбные отношения между батальонами.

Раз в день каждый из нас под пристальным наблюдением глотал горькую жёлтую таблетку от малярии размером с десятицентовую монетку. Автоматическим правонарушением статьи 15, по которой следовало дисциплинарное взыскание, считалось быть пойманным спящим вне москитной сетки независимо от того, насколько жарко было под ней. Тем не менее, мы начали терять ребят из-за малярии уже через две или три недели. В течение шести недель пятьдесят шесть солдат только из моего батальона, жестоко страдающих от малярии, эвакуировали в госпитали. Проблема заключалась в особенном вирулентном тропическом штамме этого заболевания, распространённом на Центральном нагорье: он был устойчив к противомалярийным препаратам, доступным нам на тот момент.

Продолжалась также утечка живой силы батальона из-за истечения срока службы. В конце сентября в моём батальоне оставалось 679 офицеров и рядовых против штатной численности в 767 человек. Четыре сержанта и семнадцать рядовых вернулись домой в октябре. В ноябре из батальона планировалось отправить ещё шесть сержантов и 132 бойца.

В октябре мы получили взамен двух офицеров и двух-трёх сержантов по программе "Вливание", по которой к нам переводили людей, уже служивших во Вьетнаме в других частях и которые, по всей видимости, были лучше осведомлены о стране и противнике. Одним из таких офицеров, капитан Томас С. Мецкер, мускулистый офицер-спецназовец шести футов ростом, был выпускником "Цитадели" 1961-го года, где он четыре года состоял в легкоатлетической команде. Мецкер, сынок дипломатической миссии, росший в Японии и Корее, был импозантным молодым офицером.

Тони Надаль теперь принял командование ротой "альфа"; я назначил Мецкера офицером батальонной разведки и поставил его на первое место в моём списке на командование ротой. Он часто сопровождал меня во время пятимильных утренних пробежек по внутреннему периметру лагеря.

Другим вновьприбывшим был первый лейтенант Уильям Дж. Лайонс, двадцать пять лет, калифорниец и выпускник Рипонского колледжа 1962-го года. Как и Мецкер, Лайонс имел квалификацию десантника и рейнджера; его перевели к нам с должности советника 41-го диверсионно-разведывательного батальона АРВ. Он свободно говорил по-вьетнамски. Я назначил его заместителем Боба Эдвардса в роту "чарли". Поздно вечером 4-го ноября Лайонс и сержант Рой Хитт, тридцатитрёхлетний уроженец Алабамы, погибли в лобовом столкновении двух вертолётов "Хьюи" при доставке почты и продовольствия на линию сторожевого охранения роты "чарли".

В этот период наш батальон провёл две оперативно-поисковые операции в районе базы в Анкхе; мы получили несколько раненых (ранены снайперами) и захватили огромный вьетконговский флаг.

В конце октября 1-ая бригада 1-ой аэромобильнойой дивизии передислоцировалась в лагерь "Холлоуэй" восле Плейку и начала преследование неприятельских сил, задействованных в нападении на спецназовский лагерь в Плейме и принимавших участие в неудавшейся засаде на южновьетнамскую деблокирующую колонну.

Полковник Стоктон со своими вертолётными разведывательно-ударными группами быстро напал на след отступающих северных вьетнамцев. 1-го ноября одна из групп засекла около десятка вражеских солдат в восьми милях к западу от Плейме. Солдат обстреляли, но они скрылись. Через несколько минут было замечено ещё большее количество солдат противника. Стоктон высадил стрелков на землю, и те через несколько минут захватили полевой госпиталь 33-го полка Народной армии. Пятнадцать человек неприятеля были убиты, а сорок четыре человека, включая пациентов и персонал госпиталя, захвачены в плен вместе с тоннами медикаментов, риса, документов и оружия. В тот же день северовьетнамцы контратаковали; бой продолжался нескольких часов, пока на помощь Стоктону не подоспел 2-ой батальон 12-го кавалерийского полка. Одиннадцать американцев погибли, пятьдесят один был ранен, потери противника оценивались в 250 человек.

В тот день, 1-го ноября, передовые части 66-го полка Народной армии начали переход в Южный Вьетнам из Камбоджи, двигаясь вдоль реки Йа-Дранг. Среди документов, захваченных в ходе боя за госпиталь, нашлась карта долины реки Йа-Дранг с указанием троп, используемых северными вьетнамцами. 3-го ноября генерал Дик Ноулз приказал полковнику Стоктону начать разведку боем на особой тропе, идущей в двух милях от границы вдоль Йа-Дранга.

Стоктон перенёс свою оперативную базу в лагерь спецназа в Дыкко и, озабоченный тем, что 1-ая бригада шевелилась слишком медленно, отправляя пехотное подкрепление к нему на подмогу во время боя за госпиталь, убедил Ноулза перевести роту "альфа" (командиркапитан Теодор С. Дэниелсен) 1-го батальона 8-го кавалерийского полка туда же.

Той ночью Стоктон устроил три засады численностью до взвода каждая: одну на тропе вдоль Йа-Дранга, остальные примерно в миле от неё к северу. Самый южный взвод наблюдал, как усиленная северовьетнамская рота приблизилась к их засаде на тропе примерно в 2-х милях от вьетнамской границы. Северные вьетнамцы остановились на отдых всего лишь в 120-ти ярдах от места засады и после девяти вечера возобновили свой марш на восток.

Американцы пропустили головную группу, но как только вся рота тяжёлого оружия протарахтела в зону поражения, американцы сдетонировали восемь мин "клеймор",  каждая извергла сотни стальных шариков полукругом смерти,  и излили шквал винтовочного и пулемётного огня на тех, кто выжил после взрывов мин. Затем капитан Чарльз С. Ноулен приказал своим засадным частям вернуться на основную поляну и через полчаса подвергся интенсивной атаке со стороны крупных сил крайне рассерженных северных вьетнамцев. Когда его бойцы сообщили по рации, что появилась опасность быть захваченными, полковник Стоктон приказал роте капитана Дэниелсена вылетать туда на вертолётах в качестве подкрепления.

Этот шаг спас положение, но и самого Стоктона подвёл под монастырь: генерал Ноулз заявил, что приказывал Стоктону сперва заручиться своим однозначным разрешением, прежде чем бросить в бой бойцов роты "альфа" Тэда Дэниелсена. Инцидент закончился тем, что Стоктона перевели на штабную должность в Сайгон, и дивизия лишилась одного из самых строптивых и успешных комбатов.

Как бы то ни было, в тот раз штаб дивизии не попытался воспользоваться успехом засады Стоктона и начать преследование значительного количества подкреплений неприятеля, которые только что сошли с тропы Хо Ши Мина. Вместо этого 6-го ноября были отданы приказы 1-ой бригаде вернуться 10-го ноября в Анкхе, а 3-ей бригаде выступить в поход в провинцию Плейку.

Батальоны 3-ей бригады под командованием полковника Тима Брауна состояли из моего 1-го батальона 7-го кавалерийского полка, 2-го батальона подполковника Роберта Макдейда 7-го кавалерийского полка и 2-го батальона подполковника Роберта Талли 5-го кавалерийского полка. Макдейд, ветеран Корейской войны, служил начальником отдела ЛС дивизии (G-1) в течение почти двух лет и в конце октября получил командование над братским батальоном.

9-го ноября мы с полковником Брауном отправились в Плейку на передовой командный пункт дивизии на совещание по ситуации в районе боевых действий. На разведывательной карте, висевшей на стене, к западу от Плейме красовалась большая красная звезда на горном массиве Тьыпонг, возвышающемся над долиной Йа-Дранга. Я спросил одного из выступающих, что означает эта звезда, и он ответил: "Базовый лагерь противника". На следующий день мой батальон перебросили из Анкхе в полевое расположение бригады на чайной плантации "Catecka", где штаб полковника Брауна ввёл нас в курс дела и поставил передо мной задачу: осуществить воздушный десант в пяти милях к востоку от Плейме, искать и уничтожать противника. Я был удивлён и озадачен. До этого все контакты 1-ой бригады с врагом происходили к западу от Плейме, но нам приказывали рыскать по кустам в другой стороне. Опять же, на разведкарте стояла та большая красная звезда, указывая, что самая большая цель из всех находится на западе.

3. Сапоги и сёдла

Перед высадкой десанта в целевом районе мы с капитаном Мэттом Диллоном совершили короткий высотный разведывательный облёт на вертолёте, намечая зоны высадки и формируя план операции. Во время полёта мы заметили небольшую деревню горцев племени зярай, и я взял на заметку предупредить войска, что в этом районе есть мирные жители, либо сочувствующие, либо, по крайней мере, нейтральные. И я решил воздержаться от использования огневой подготовки перед высадкой десанта. Почти все поля в этом районе представляли из себя подсечно-огневые пашни монтаньяров. Уже то худо, что нужно было сажать вертолёты на их поля, а бойцам топтать жалкие лоскуты ямса и маниока; что тогда говорить, если б пришлось перепахивать их тяжёлыми снарядами и множить жертвы среди гражданского населения.

Мы доставили батальон на шестнадцати военно-транспортных вертолётах "Хьюи", которые называли "гладкими", чтобы отличать их от боевых вертушек "Хьюи", несущих реактивные снаряды и пулемёты. Мы с Пламли приземлились вместе с первыми бойцами роты "альфа" капитана Тони Надаля. Мы не встретили сопротивления, но поле оказалось занято: полдюжины горских мужчин и женщин, обнажённых до пояса, занимались расчисткой кустарника. Они тут же скрылись в густых зарослях. Я был рад, что мы махнули рукой на артподготовку.

Следующие два с половиной дня мы занимались патрулированием мелкими группами по всему району. Репортёр агентства ЮПИ Джо Гэллоуэй, двадцатитрёхлетний уроженец Рефухио, штат Техас, выходил вместе с нами. Ранее Джо добился вертолётного рейда в лагерь спецназа в Плейме, находившийся в тот момент в осаде, где из-за нехватки бойцов ему был доверен лёгкий пулемёт 30-го калибра. Когда он примкнул к нам, то носил на плече винтовку М-16, которую вручил ему командир спецназа майор Чарльз Беквит после окончания боя у Плейме. Гэллоуэй заявил Беквиту, что, строго говоря, в соответствии с Женевской конвенцией, он является "гражданским лицом". Ответ Беквита был таков: "Только не в этих горах, парень. Держи винтовку".

Вспоминает Гэллоуэй: "Мой первый выход с 1-ым батальоном Хэла Мура 7-го кавалерийского полка был адской прогулкой по жаре в отдалённую горную деревню монтаньяров. Мы попали на участок кустарника и колючих лиан, таких густых и острых, что каждый шаг нужно было вырубать с помощью мачете. За четыре часа мы едва преодолели триста ярдов и, когда уже стало темнеть, перешли вброд стремительный горный поток, доходивший до груди, а затем всю ночь валялись в плащ-палатках, сырых и стылых.

При первых лучах солнца я отщипнул кусочек пластита С-4 из неприкосновенного запаса в рюкзаке и разжёг, чтобы вскипятить воду для кофе в крышке от котелка. Если зажечь C-4 очень осторожно, то через тридцать секунд можно пить горячий кофе; если же проявить небрежность, он оторвёт тебе руку. Подкурив первую сигарету, я наблюдал за людьми Мура. Для начала, все брились. Брились? Здесь? Я был поражён. Затем сам полковник, белокурый и очень напористый, с выдающейся вперёд челюстью, сын Бардстауна, штат Кентукки, и Вест-Пойнта, прошёл мимо меня с утренним обходом вместе с сержант-майором Пламли. Мур окинул меня взглядом и произнёс: "В моём отряде бреются все, включая журналистов". Дымящаяся вода для кофе пошла на умывание и бритьё, а я проникся некоторым уважением к этому человеку".

В тот же день мы пришли в деревню монтаньяров, расположившуюся высоко в горах. Из длинного дома вышел беззубый старик: он шарил по пуговицам изодранного старого французского армейского кителя и гордо размахивал небольшим трёхцветным французским флагом, уверенный в том, что товарищи его младых дней наконец-то вернулись. Не думаю, что ему хоть как-нибудь удовлетворительно прояснили и ситуацию, и нашу национальность.

Санитары занялись больными и травмированными, а Том Мецкер с переводчиком стали выяснять сведения о противнике в этом районе. Они безуспешно выискивали возможного врага, когда санитарам вдруг попался мальчик с сильно обожжённой рукой, нуждавшийся в госпитализации. Деревенский староста и отец мальчика, в конце концов, согласились на его эвакуацию. Санитары вызвали американский вертолёт, чтобы вывезти ребёнка, которого обожгло огнём с другого американского вертолёта.

Мальчик с отцом, прихватив кувшин с водой, большой кусок сырого мяса, завёрнутый в зелёные листья, и арбалет, поднялись на борт, дрожа от страха. Они только что в считанные минуты перенеслись из пятнадцатого века в двадцатый. Гэллоуэй, наблюдая и фотографируя сцену, подумал про себя: "Ничего нет простого на этой войне; как, впрочем, и на любой другой".

Мы продолжили патрулирование на юг и восток, ничего не находили и час от часу всё больше расстраивались.

Оказывается, расстраивались не только мы. Генерала Дика Ноулза явно удручало отсутствием результатов. Ноулз рассказывает: "Здравый смысл подсказывал, что противник переместился в район к юго-востоку от Плейку, и нас направили туда проводить операции. Вскоре после начала операции командир кор-пуса генерал-майор Стэнли (Швед) Ларсен посетил нас и поинтересовался, как идут дела. Я ответил, что у нас не было контактов, о которых можно было бы упомянуть, и что мы их и не ожидаем. В связи с чем Ларсен задал вопрос: "Зачем же вы там проводите операции?" На что я ответил: "Так нас нацеливает ваш письменный приказ". Генерал же заявил, что наша первостепенная задачаобнаруживать противника и преследовать его".

Ноулз знал, как поступать с указаниями такого рода. Вечером 12-го ноября в своём командирском вертолёте он вылетел на юг от Плейку на поиски полковника Тима Брауна, который находился в поле рядом со мной. С сигарой в руке, он выбрался из вертолёта и поинтересовался, как идут дела. Браун, который не тратил слова впустую, ответил: "Сухая скважина, сэр". Ноулз повернулся ко мне: "А ты что думаешь?"  "Здесь ничего, генерал; мы просто изнуряем войска". Он обратился к Брауну: "Тим, что ты мыслишь о том, чтобы отправиться на западперепрыгнуть в долину Йа-Дранга?" Браун сказал, что там будет лучше, чем здесь: "Я помню, ваш G-2 [начальник разведки] что-то говорил о тамошнем базовом лагере".