ДМИТРИЙ ВЛАСОВТАМ, ЗА ПЕРЕДНИМ КРАЕМДокументальная повесть
Неожиданное назначение
Еще метр, другой, и Вадим Лавров, перевалившись через бруствер, спрыгнул в траншею. Потом подтянул винтовку с закрытым прицелом и осторожно поставил рядом. Через минуту в траншею свалилась и Люда Михайлова. Пестрый маскировочный костюм на ней был измазан глиной, капюшон сдвинулся на лоб.
Фу! выдохнула она. Доползли наконец-то. А я уж думалане выберемся
Ее серые, с зеленоватым отливом глаза тепло, доверчиво смотрели на Вадима и как бы спрашивали: «Ну чего ты, командир, не радуешься?» Лавров молча стряхивал песчинки с затвора винтовки.
Из-за выступа траншеи показалась сгорбленная фигура солдата. Края пилотки на нем были опущены и закрывали уши, тускло поблескивала звездочка. Брезентовый ремень на шинели чуть съехал в сторону. Левой рукой солдат придерживал висевший на груди бинокль, а правой сжимал автомат.
Ну что, снайпера́, начал он издали, опять впустую прогулялись? Учуть вас, у́чуть, а толку Чего же это вы прохлаждались? Али на пару шуры-муры разводили?
Кровь бросилась в лицо Лаврову. От злости до боли в челюстях сжал зубы. Солдат подошел совсем близко. Лицо задубевшее, с редкими оспинками, обвислые усы основательно прокурены, около маленьких, глубоко посаженных глазгустая сеть морщинок. На помятых погонахтри темные полоски. Сержант.
Да как вам не стыдно! вспыхнула Люда. Вы хоть раз лежали там, в сотне метров от фашистов, под пулями и минами с той и с другой стороны? Лежали, когда даже пальцем ноги шевельнуть нельзя?
Дык ведь я что? остановился тот. Мне ротный сказал, чтобы я посмотрел за вами, посчитал, сколько вы убьете. А вы ни разу даже не стрельнули
Уложить каких-то двух-трех колбасников, глухо проговорил Лавров, ума большого не надо. Это и вы сделаете. А вот снайпера ихнего достатькуда труднее. Второй день охотимся
Сержант закинул за спину автомат, достал из кармана кисет и, развязывая его, спросил с ехидцей:
Стало быть, он хитрее вас оказался? Помолчал и добавил:Пока вы ищете его, он успел помкомвзвода нашего чижало ранить. Дай бог, чтобы выжил.
Перестань, отец, сказал Лавров сержанту, и без тебя на душе муторно. Пошли, Михайлова. Прижав винтовку, двинулся по траншее. Вслед услышал:
Учуть их, у́чуть
«Где же он прячется? думал Вадим, пробираясь по ходу сообщения. Ведь каждый кустик, каждую кочку перед их передним краем изучил. Ничего подозрительного. В пулеметной трескотне даже того выстрела, что ранил помкомвзвода, не слышал».
Оглянулся. Люда шла следом. Кирзовые сапоги были ей явно велики. Впрочем, сама виновата. Были же нормальные сапоги, поставила сушить у печки и уснула. Один сапог и сгорел. На складе ничего подходящего не нашлось, вот и пришлось брать этикак говорят, на вырост.
Михайлова, спросил младший сержант, как думаешь, где «наш» фашист логово себе устроил?
Люда недоуменно дернула плечами, пошла потише. Эти проклятые сапоги! По целой газете в них засунула, по две портянки на ноги навернула, а все равно «на вырост» остается. А тут еще грязь налипла. Каждый сапог не меньше пуда весит. Хорошо, хоть этот бирюк младший сержант вопрос задал. Можно чуть потише пойти. А то набычился и прет, прет.
Я все присматривалась к расколотому дереву около воронки от бомбы, ответила она. Но так ничего и не заметила. Трава вокруг него густая, высокая. Я, можно сказать, каждый стебелек «ощупала» глазаминикого. А сердцем чуютам он.
Сердцем, буркнул Вадим. Нашла чем цель искать. Ты снайпер-наблюдатель. Значит, и искать должна глазами, а не каким-то там чутьем да сердцем.
Да не только чутьем, возразила Михайлова. Когда мы уже уползали, показалось мне, будто впереди дерева что-то блеснуло. Вот тогда и начал бить по нам крупнокалиберный.
Когда что-то кажется, крестись, недовольно сказал Лавров. Это еще бабушка моя говорила.
А она случайно не была снайпером? пошутила Люда.
Случайно нет, в колхозе работает.
Вобрав голову в плечи, младший сержант ускорил шаг.
Миновали уже вторую траншею. Сейчас будет третья, а там и родная землянка. Неподалеку в кустарнике копошились минометчикирыли землю, укладывали дерн. Наверное, огневую позицию готовили. Один из них, увидев Люду, растянул в улыбке рот и крикнул:
Гля, славяне, «стеклышко» идет!
Вадим уже слышал, что с чьей-то легкой руки девушек-снайперов прозвали в полку «стеклышками». Хорошее слово. Ласковое, чистое. И, честно говоря, они этого заслуживают.
Двенадцать их было, когда младший сержант Лавров по окончании школы снайперов прибыл в этот полк. Его тогда вызвал начальник штаба. Устроившись около землянки на пеньке, он внимательно листал красноармейскую книжку Лаврова. Волнистый смоляной чуб свисал до самых глаз. Лихо заломленная шапка-кубанка еле держалась на макушке. Вадим молча стоял рядом, вытянув руки по швам.
М-да, проговорил майор, значит, в боях еще не были. Так, так. А стрелять-то умеете? И, склонив голову набок, посмотрел на младшего сержанта.
Шесть месяцев учили, ответил Лавров. На сто метров в пятак запросто попадаю.
Запросто?! удивился начальник штаба. Поднялся, пошарил в карманах. Ах, жаль, пятака нету. А в гильзу из-под патрона попадешь?
Можно и в гильзу. Только три пробных надо, чтобы винтовку пристрелять.
Сколько будет угодно, согласился майор.
Прошли в глубь леса.
Стреляй вот в эту сторону, начальник штаба показал на высокую, бронзовоствольную сосну. Если и промажешьнеопасно, там никого нет.
Вадим оторвал от записной книжки листок, посредине его сделал карандашом темный кружочек, потом прикрепил листок к сосне и, отсчитав шагами сто метров, лег на землю. Прицелился, спокойно нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел. Солдат, сопровождавший начальника штаба, подбежал к сосне.
На один сантиметр влево от центра! крикнул он.
Лавров чуть поправил маховичок, снова прицелился. Два выстрела грянули один за другим.
К мишени подошли все вместе. Две последние пули сидели точно в центре.
А теперь ставлю гильзу, сказал майор и надел ее вверх дном на отставшую кору чуть повыше мишени.
Вадим возвратился на прежнее место, лег поудобнее, выстрелил. Сбитая гильза вместе с осыпавшейся корой упала на землю.
Молодец! похвалил начштаба. А в донышко гильзы попадешь?
Попробую
Целился Лавров чуть дольше обычного. Майор внимательно наблюдал за младшим сержантом. Казалось, тот застыл, окаменел. Ни один мускул не дрогнул. Ба-бах! Развороченная гильза осталась торчать в коре.
Вот это класс! восхищенно проговорил майор. По всему было видно, что его захватил азарт. А если я подброшу вверх свою кубанку, можешь на лету попасть в нее?
Младший сержант засмеялся:
Давайте попробуем.
Не-е, майор снял с головы кубанку, повертел ее в руках. Жалко. Где я такую достану потом? Да мне и так все ясно. Назначим тебя командиром отделения снайперов. Клава Нечипорук сегодня уезжает на курсы младших лейтенантов, вот ты ее и заменишь.
Лавров ничего не понял: какую Клаву? И почему именно ее? Начальник штаба пояснил: полку придано отделение снайперов. В его составе одни девушки. Вот Клава Нечипорук, старший сержант, ими и командовала.
А теперь я должен? насторожился Вадим. Да ни за что в жизни! Лучше в роту рядовым стрелком пойду, чем к ним.
Майор надел кубанку, расправил складки под ремнем гимнастерки и спокойно произнес:
А вы знаете, юноша, что значит на фронте не выполнить приказ?
Эх, лучше бы я промазал! с досадой проговорил Лавров и, стряхнув песчинки с оптического прицела, надел на него колпачки, а потом и брезентовый чехол.
Ничего, еще не раз спасибо скажешь, улыбнулся начальник штаба. Я бы таким войском всю жизнь командовал. Пошли, представлю. Подчиняться будешь лично мне. Понял?
Располагались девушки неподалеку от штаба, рядом с разведчиками. Вход в землянку был закрыт плащ-палаткой. Майор еще издали крикнул:
Девушки, принимайте гостей и нового командира.
Здрасьте, я ваша тетя, произнес кто-то в землянке.
И тут же другой голос, грудной, окающий, спокойно произнес:
Заходите, пожалуйста.
Откинув полог плащ-палатки, первым шагнул майор, а за ним и младший сержант. Сразу, с улицы, в землянке показалось темно и Вадим не мог определить, какая онабольшая или маленькая.
Вольно, прошу сидеть, весело проговорил начальник штаба. Ну чем, дорогие, занимаетесь? Все ли на месте?
Нет, не все, ответила, вставая, среднего роста с гладко зачесанными набок волосами девушка. На ее гимнастерке поблескивали ордена Красной Звезды, Славы III степени и медаль «За боевые заслуги». На погонах краснела ефрейторская нашивка. Валя Трунина, Полина Онищенко, Маша Тарелкина и Лида Ясюкевич на задании, Таня Климанова письма понесла, сейчас вернется. Остальные на месте. Замолкла, потом тихо добавила:Клава Нечипорук вон в углу сидит, готовится к отъезду.
Вадим повернул голову. В дальнем углу землянки, присев на корточки, что-то перебирала в вещмешке пышноволосая девушка. Майор шагнул к ней. Она привстала, подняла на него повлажневшие глаза. «Два ордена Отечественной войны и медаль «За отвагу», уважительно отметил про себя Вадим. И пока начальник штаба что-то тихо говорил старшему сержанту, он осмотрел землянку. Она мало чем отличалась от обычных. Земляные нары густо застелены еловыми лапками и сверху покрыты плащ-палатками. В головахвещмешки и свернутые шинели. В дальнем углупечурка, сделанная из небольшой бочки, там жестолик, над которым светило маленькое оконце. Стены и потолок из ошкуренных кругляков, плотно подогнанных друг к другу. Рядом со входомпирамида на двенадцать гнезд. Сейчас в ней стояло восемь винтовок. «Четверо на задании», отметил про себя Лавров.
Во всем господствовали чистота и уют, какие возможны во фронтовой землянке. Сквозь смоляной запах хвои можно было различить даже легкий запах духов.
Свесив ноги, девушки сидели на нарах. На шептавшегося с Клавой майора они деликатно не обращали внимания. Смотрели на младшего сержанта заинтересованно, с чувством некоторого превосходства: у каждой из них уже был открыт боевой счет. А что у него? Еще не нюхавший пороха, наверное
Прошу извинить, девушки, спохватился начальник штаба. Представлю вам нового командира отделения. Младший сержант Лавров. Закончил школу снайперов. Стреляет как Робин Гуд, сам проверил. На сто метров в донышко гильзы пулю вогнал.
Здесь можно и в спичку попасть, промолвила красивая рыжеволосая девушка. Вадим по голосу узнал, что это ей принадлежали слова: «Здрасьте, я ваша тетя». А вот там она кивнула в сторону, откуда доносилась канонада, и замолчала.
Да, боевого опыта у младшего сержанта пока нет, в голосе майора зазвучали недовольные нотки. Но и вы его не так давно обрели. Если надо, помогите ему, подскажите. Это закон фронтового братства. И ещекомандиров не выбирают, их назначают. Ясно? Начальник штаба обвел глазами девушек и продолжал:По уставу положено, чтобы командир отделения жил вместе с подчиненными. Сидевшая в середине дивчина с большими черными глазами и ямочкой на правой щеке ойкнула и тут же зажала рот рукой. Майор строго посмотрел на нее и повторил:Да, вместе с подчиненными. Но мы сделаем исключение. Младший сержант Лавров спать пока будет у разведчиков, а там посмотрим. Сейчас я оставлю вас, знакомьтесь. После обеда, тронул он за плечо Вадима, зайдете ко мне, доложите. И, еще раз взглянув на Клаву, вышел.
Вадим продолжал стоять. Назначение это настолько ошеломило его, что он до сих лор не мог придти в себя. Девушки с улыбкой смотрели на него. Та, которая ойкнула, с ямочкой на щеке, прищурила глаза и вкрадчиво спросила:
А вы говорить-то умеете?
Допустим, буркнул Лавров.
Ну и слава богу! поднялась рыжеволосая. А мы думали, вы того, контуженный. Раздался дружный смех.
Девочки, сейчас же прекратите, крикнула старший сержант Нечипорук. Она подошла к Лаврову:Давайте я вас познакомлю со всеми. Вот этаефрейтор Самсонова, зовут ее Наташа. Девушка, которая докладывала начальнику штаба, слегка наклонила голову. А это Люда Михайлова. На Вадима глянули огромные серо-зеленые глаза. Она недавно на фронте. Всего два дня назад открыла боевой счет. Свету Удальцову вы уже знаетеона только что интересовалась, умеете ли вы говорить, потому что сама долго молчать не может. Но это в землянке, а на охоте лучшей напарницы не надо. Сама в этом не раз убеждалась. Надя Чуринова, старший сержант показала на рыжеволосую красавицу, сегодня что-то не в духе. А вообще она очень добрый человек. Это вот Аня Шилина. Сидевшая с краю девушка с тонкими, нежными чертами лица сделала движение вперед. Из Ленинграда. У нее с фашистами свои счеты. Осталась в семье одна. Сестренку никак не найдет. Почти такая же судьба у нашей Риточки Кулдзини. Она местная, из Латвии
Не надо, Клава, не напоминай, звякнув двумя медалями «За отвагу», поднялась с нар стройная высокая девушка с лиловым шрамом на подбородке, отошла к столу.
В это время палатку, закрывавшую вход, будто ветром подняло. В землянку влетела невысокая крепышка, румяная, будто осеннее яблоко. Талия крепко перехвачена ремнем, на ногах хромовые сапожки, в руках несколько писем. Она хотела что-то сказать, но, увидев незнакомого младшего сержанта, осеклась, да так и осталась с полуоткрытым ртом.
Это Таня Климанова, представила ее Нечипорук. Была ранена, недавно снова вернулась к нам. Каждый день ждет письма из госпиталя. Сегодня-то получила?
Таня отрицательно покачала головой. И тут же, весело сверкнув глазами, сообщила:
Зато Маше Тарелкиной целых два, Наташе одно и Свете откуда-то с полевой почты.
Письма тут же оказались в руках адресатов. Зашуршала бумага. Наташа прочитала и отложила в сторону, промолвив лишь: «От мамы». По лицу Светы можно было читать содержание письма. Она улыбалась, тревожилась, сердилась, снова улыбалась.
Клава Нечипорук взяла Вадима за руку.
Да вы садитесь, сказала она. Расскажите, как там, в тылу. Трудно, небось? Вы где учились?
В Суслонгере, Марийской АССР, присаживаясь на край нар, сказал Лавров. Там, в лесу, мы жили и учились. Шесть месяцев. А потом вот ехали сюда, на фронт. На станциях к эшелону много людей подходило, узнавали, нет ли своих. Беседовали. Трудно, конечно, особенно с продуктами. Живут на картошке, да и той не всегда хватает. Но не унывают. Говорят: теперь не сорок первый, победа не за горами.
Все правильно, согласилась Клава, но только победане снег: сама на голову не упадет. И чтобы добыть ее, еще много надо пота и крови пролить
Часа два сидели они, разговаривали. Лавров рассказывал, как и чему учили в снайперской школе. Девушки в основном вели речь об уловках фашистских снайперов, о своем житье-бытье даже не заикались.
А оно у них было далеко не из легких. Это уже потом Вадим понял. Двенадцать красивых, двадцатидвадцатидвухлетних девушек оказались среди сотен здоровых, крепких мужчин, многие из которых четвертый год не знали женской ласки. Отсюда и излишнее внимание к «стеклышкам». Немало встречалось и сердцеедов. Иные с ходу клялись в вечной любви, другие предлагали сразу же идти в штаб полка и зарегистрировать брак. А получив отпор, некоторые мгновенно забывали о своей клятве и распускали грязные слушки. Сколько слез было пролито по этому поводу! Сколько горьких минут пережила почти каждая!
Бытовую неустроенность на фронте тяжело переносили даже мужчины. Каково же было женщинам! И если врачи, медсестры, работники столовых жили в более или менее сносных условиях, то быт девушек-снайперов ничем не отличался от быта мужчин солдат. Та же окопная грязь, дождь, холод, тесные блиндажи и землянки. А ведь далеко не каждый понимал сложность положения женщины в окопах.
Клава Нечипорук стянула лямками вещмешок, закинула его за спину, положила шинель на левую руку и, сняв пилотку, сказала:
Ну, девочки, давайте прощаться. Очень хочу всех вас увидеть живыми. Берегите их, повернулась она к Лаврову. Зря под пули не посылайте. Ведь каждая из них в будущеммать.
Расцеловалась с подругами, на каждое «пиши, не забывай» кивнула согласно. Из землянки вышли все вместе. Клава, не оборачиваясь, быстро пошла по тропинке, в конце которой ее ожидал начальник штаба.