- Откуда ты здесь? вглядывалась я в его лицо. Тоже бледное, наверное, все же - луна... Но как всегда гладко выбрит и пахнет туалетной водой, что я выбирала для негоприятный запах, привычный, родной когда-то.
- Ира говорила - ты в больнице на стационаре.
Он коснулся повязки и улыбнулся. А я отвернулась, глядя на плоский светящийся блин и так слышно. И больно до сих пор или обидно?
- Можно снять, но там некрасивая корка все нормально, меня выписали. Пошли потихоньку? Выспишься, и все потом Я на машине. Подъехал туда, где ты живешь, а там симпатичная бабулька и рыжий мужик в твоей комнате.
- И что?насторожилась я.
- Я не имею права на разборки, Аля, - отметил он тихо и напряженно, - захочешьскажешь сама. Я просто спросил, где могу найти тебя. Здесь остановился в отдалении - не хотелось будить людей, и прошел
- А зачем среди ночи? Не мог подождать, когда я вернусь?
- Не мог. Я и так затянул трусил, почти не мог тогда ходить а, значит, нужно было ползти... смотрел он куда-то себе под ноги, - прошел по дороге к лагерю, а тут ты куда-то идешь. Подумал, что в кустики, сел ждать на бревне. Тебя все нет и нет двинулся следом. Кого ты так звала? - спросил он задушенным голосом, стараясь заглянуть мне в глаза.
- Пропавшего без вести фронтовика. Есть легенда.
- Пошли, - слегка подтолкнул он меня, и мы медленно пошли по дороге. Молчали. Все то время, что шли, мы молчали. Странный способ выяснить отношения он выбралидти рядом и молчать. А я была благодарна за это не способна была на еще одну эмоциональную встряску, просто не хватило бы сил.
На бревне у кострища сидел сонный подполковник и с молчаливым укором смотрел на приближающуюся меня. Тяжело поднялся и направился к своей палатке, все же высказавшись:
- Вы показались мне серьезным и ответственным человеком, Алена.
- Извините, пожалуйста, Степан Григорьевич, - стушевалась я, - отдыхайте, мы тоже будем спать.
И повернулась к Олегу: - Ты в машину?
- Да, разложу сиденья. Нужно поспать. Или, может, ты туда? Я взял большую подушку.
Я даже заколебалась на секунду, но потом отказалась. Мы разошлись в стороны, и я вырубилась, как только голова коснулась постели - требовался отдых.
Разговор состоялся на следующее утро, когда мы уже уехали из леса, попрощавшись со всеми и еще раз извинившись перед руководством. Я спокойно и миролюбиво поинтересоваласьподал ли Олег документы на развод? А он в ответ на это аккуратно припарковал машину у обочины и развернулся ко мне всем телом.
- Я просто не верю во все это, Алька. Хочу проснуться и забыть. Я очень сильно виноват. Не знаю - поможет, если я на коленях попрошу прощения и скажу, что там не было ничего, кроме злости?
- Странная у тебя физиология, Олег, - скривилась я в улыбке.
- Физиология стояка, Алена? Часто она вообще необъяснима. Но клянусь тебе, что не чувствовал ничего, кроме сожаления и злости, спешил закончить и выгнать ее к черту!
- И все на этом! Или мы едем, или я сейчас выйду. Не так и далеко идти, - передернуло меня, и безнадежно защемило внутри из-за невозможности оказаться сейчас как можно дальше отсюда.
- Я не хотел напоминать, Аль, но нужно было объяснить, - тихо и расстроено сказал он, - давай оставим на минуту то, что я сделал от злости и отчаянья. Так себе оправдание согласен. Но я просто не верю, понимаешь? Я не верю, что из-за того, что не значило для меня ровным счетом ничегоабсолютно ничего, рушится вся моя жизнь! Накажи меня, наори, ударь снова, отруби руку! Но не уходи, Аля, не бросай меня, пожалуйста. Я очень сильно люблю тебя, и любил всегда да подожди ты! - не дал он мне открыть дверь и выйти: - Мы же говорим! Просто поговорить ты можешь? Хотя бы в память о наших годах! Что - все было так паршиво, Аля? Послушай - я был у психолога. Он объяснил бы тебе, а я не могу передать... слова вообще пустые, на слух оправдания звучат убого даже для меня, Аль! Но неужели ничего не исправить? Одна моя глупость - и мы забудем все, что у нас было?
Он говорил, нервничал, злился, и вообще - переживал сейчас страшно. Видно былоя же знала его, и сейчас жалела. Как человека, которому и хотела бы помочь, но уже не знала чем и как. Но было дрогнуло что-то внутри.
- Олег, у меня куча аргументов за развод, - решилась я заговорить, но уже мягче, а не как собиралась до этого: - И я думаю, что этот раз с Русей был не единственнымслишком легко ты пошел на это, совсем без раздумий и страха. Прошлые разы прокатилолегко дался и этот. И вот именно такой вариант очень хорошо все объясняет, появляется хоть какая-то логика в твоих...
- Аля - отчаянно заглянул он мне в глаза.
- Да ладно, я понимаюпризнаться будет совсем глупо, но это больше похоже на правду, чем весь этот бред о злости и ревностислишком уж странный способ ты выбрал. Меня отвернуло от тебя, Олег. Если бы я проблевалась тогда, может, это выплеснулось бы и как-то в плане психологическом тоже. Когда перед глазами и так неожиданно - задохнулась я словами, - пробрало до печенок. Я всегда верила тебе
- Я наказывал... и отстаивал свое глупо, нечаянно, спонтанно, на адреналине! Стой! Подожди. Не то! Есть решение, и я верю, что ты тоже жалеешьхоть немного. Выслушай меня, ладно? - взял он меня за руку, стараясь делать это медленно и осторожно.
Я насторожилась, сжалась вся и ничего. До этого думала, что прикоснется он вот так - специально, что ли? И меня сразу вывернет от отвращения и того самого физического отторжения. Но в лесу я восприняла его появление, как спасение и даже, наверное, обрадовалась тому, что это не Ваня. И сейчас меня не затошнило, даже не дернуло отстраниться или отодвинуться.
Может, потому что всплыла тема любви? И сразу шевельнулось чувство вины - а я сама-то любила его, если так быстро, почти молниеносно? Ну, а дальше все вытекающее из этого... И все в ворота моей совести.
Браво, Беркутов! Теперь не будет мне покоя до тех пор, пока не уверюсь, что не сделала ничего плохого. Что моя ночь с Иваномникакое не отсутствие прошлой любви к Олегу. Чтобы жить со спокойной душой, мне всегда нужно быть уверенной в правильности того, что я сделала и делаю. А иначе просыпается онасовесть и начинает выносить мозг. Похоже, зря я гнала на нашу Оксану - моралисты не те, кто поучает других, а те, которые сами себя загнали в жесткие рамки. Во всем прав, зараза
- Аля, тебе противно самому противно, - тяжело передохнул Олег, - я не притронусь к тебе, пока сама не захочешь. Сколько нужно ждать? Я буду ждать, и я знаю твой главный аргумент за развод. Поэтому роди мне ребенка пожалуйста. Будет рыжим? Пусть будет рыжимлюбить буду, как своего. Если это не рыжий Аля, можно сходить к врачу и узнать, как это сделать, если ты не сможешь так. Что там сейчас? Психолог правтебе этого не хватало, а мне было слишком комфортно в нашей семье, я не добывал счастье само упало в руки. Потому так легко рискнул им. Я прошу тебя - не спеши с разводом. Не отказывайся совсем, а просто не спеши. Хотя бы в память о прошлом. И ещевозвращайся домой. Олежка нашел небольшую студию рядом с работой
- Какой Олежка?
- Мой секретарь нашел студию, и я пока могу снимать ее, а потом увидим. Аля ты услышала меня? Пожалуйста, - сжал он мою руку почти до боли, скорее всего, даже не сознавая этого. Бисеринки пота на лбу, брови почти сошлись на переносице, перечеркнув ее глубокой морщиной, губы сжаты так, что побелели, и еще - зрачки...
- Я подумаю, Олег. Поехали, - осторожно освободила я руку, не глядя на него.
- О чем именно? Хорошо-хорошо! Спасибо, Аля, - выдохнул он, - понимаю, что это не прощение, но все равно спасибо.
А я просто испугалась. Было в нем что-то такоеотчаянное, на грани. Отруби руку, роди ребенка от рыжего А Ирке вырвать бы ее поганый язык, потому что она даже не представляет себе! Просто свела с благими намерениями! По его просьбе, конечно. И мне неловко и трудно, и он вымучен этим разговором. Похоже, у него болит головазрачки расширены, часто морщится. А еще я не знаю чего можно ожидать от него в таком состоянии. Убью паразитку!
- Поехали, Олег. Заводи уже, - торопила я его.
Он подъехал к самому дому бабы Мани. Отправить его домой? Доедет благополучно, и тогда позвоню и скажу, что уже подумала и решила, и что - нет. На все. Но в таком состоянии отпускать его опасно, а я места себе не найду, пока он доедет до дома! Ну, не могу и все!
- Олег, сейчас позавтракаем, а потом я договорюсь, чтобы тебя довезли домойтебе еще нельзя было за руль. Не переживайводитель осторожный, согласился бы только - пробормотала я уже для себя.
- Может, я немного отлежусь здесь?спросил он почти безнадежно.
- Извини, но мне тоже нужно отдохнутьночь была еще та.
- Хорошо, Аленыш, как скажешь, - вздохнул он, - я там привез тебе постельную сменку, чистое белье и одежду на жару. Ну, и кое-что из продуктов ты как-то говорила, что в селе можно купить все, кроме хорошего мяса. Там, у бабушки, я оставил мясные ребрышки и «настоящие» малиновые помидорыздесь для них еще рано. Ты похудела - неожиданно прохрипел он. Я поежилась, а он прокашлялся и добавил:
- Собери в сумку грязное, дома закину в стирку.
Сволочь какая же он сволочь! Я сдирала с постели белье и плакаладостал-таки, гад! Скрутило внутри вообще непонятно чемвиной, жалостью, психами, злостью! Пускай стирает, почему я должна отказывать себе в удобствах и чистоте? Не он же будет, а машинка, в конце концов!
Сашу Голубева я купила тем, что рассказала о карпах и подсунула ему бойлы:
- Всего одна поездка в город, а взаменрыбное Эльдорадо. Олег неважно себя чувствует, а вы заодно навестите семью?
- Они уехали по горящей путевке на двоих, - улыбнулся спокойный Саша, - отвезу, конечно. А обратно
- А обратнозавтра подвезут дерево и утеплитель. Ира скажетоткуда и когда. Приедете с доставщиком.
Я позавтракала вместе с Олегом и Сашей. Баба Маня еще раньше пригласила Голубева, но сама постеснялась кушать вместе с чужими людьмиела шумно. Я видела, как смотрел Олег на рыжего. Насторожено, конечно, но безо всяких безумных закидонов. И я должна верить, что тогда его вела безумная ревность? Сейчас вместе с нами за столом сидел мужик, предположительно побывавший в моей постели и все нормально. Скорее всего, по дороге в город, они поговорят. Но тут я не боялась вызвать на любой конфликт невозмутимого Голубева у Олега не получится.
Они уехали на нашей машине, а я решила помыться перед тем, как идти на строительную площадку.
В бане было тихо и до сих пор чуточку влажно. Я быстро ополоснулась прохладной водой, оделась опять и присела на полок. Вспоминалось не такое совсем уж жаркое, а то, как Ваня прикрыл руками пах. Это еще тогда показалось мне чем-то удивительным - такое непостижимое для мужчины целомудрие. И это после того, как ему прямым текстом было объявлено, что сексубыть. А он прикрывался На руки подхватилахнула! И говорил, и бормотал потом всякоене совсем приличное. Но перед этим прикрывался же - вспоминала я один из самых трогательных моментов, которые наблюдала в своей жизни.
Что вызвали эти воспоминания, что я чувствовала к нему из-за них? Это было уважение какой-то совершенно непонятной для меня природы - за одно неосознанное движение, вспоминая которое я чувствовала странную, необъяснимую нежность. Всепоглощающую, немыслимую! Ванечка... обхватила я голову руками и замерла. Куда я лезу, во что, действительно, вляпалась? Но самое главное - справились мы с ним или нет?
Глава 25
Заглянув в телефон, где отмечала свой график месячных, я минуты две высчитываласколько часов (ориентировочно) до того момента, когда я буду если не знать точно, то хотя бы подозревать и уже всерьез надеяться. К этому времени нужно запастись тестамизамирало, а потом радостно колотилось сердце. Хотелось верить.
Дальше был суетный день, жара, которая потихоньку сменилась вечерней прохладой. Я не стала помогать хозяйке с мытьем посуды, объяснив, чем буду заниматься, и получила добро на изыскания в интернете.
«14 декабря 1992 года на глазах у норвежских рыбаков, занимавшихся ловлей сельди в Атлантическом океане, из пучины всплыл огромный корабль, в котором моряки узнали знаменитый «Титаник». По палубе лайнера в панике метались пассажиры. Они звали на помощь, некоторые бросались с кормы в ледяную воду.
Несколько минут спустя корабль вновь скрылся под водой. Норвежцы отбили радиограмму в штаб ВМС США. Вскоре на место происшествия прибыл американский военный корабль. Перед этим из воды подняли тринадцать человек в спасательных жилетах с надписью «Титаник». У всех спасенных наблюдалась потеря памяти. У них имелись при себе документы, выданные не позднее 1912 года. Внешность этих людей соответствовала возрасту, указанному в них.
Власти Норвегии и США договорились держать эту историю в секрете. В газетах сообщили только, что спасены пассажиры с потерпевшего крушение судна, но не указали даже его названия. Что стало дальше со спасенными, неизвестно. Скорее всего, их поместили под наблюдение врачей, и они до сих пор находятся в каком-нибудь закрытом лечебном заведении».
- Вот так где-то - пробормотала я, поднимая глаза на Марию Львовну.
- А что за газета, как название?поинтересовалась она, а я в который раз поразилась светлому уму этой старой женщины.
- Тут не указано. Вы правыскорее всего, это информационный вброс в погоне за сенсацией, - с сожалением оторвалась я взглядом от экрана, так и не отыскав нужные сведения.
- Раньше как было? Если напишут неправду, то за это и посадить могли. А сейчас делают, что хотят, по телевизору в глаза врут и не краснеют, - вздохнула баба Маня, - а что-нибудь еще есть? Похожее на правду?
- Да - уже больше семидесяти лет с периодичностью в шесть лет - замолчала я, взглянув на нее с вопросом. Она понимающе кивнула:
- Нет. Мог через десять лет явиться, а могчерез три. Только липа совпадает, но каким тут боком? Наступали они в начале июля... Так что там дальше про сигналы?
- Корабли в той части океана получают сигналы бедствия SOS с позывным «Титаника» - MGY. Наверное, свой есть у каждого корабля. Расследованием будто бы занялось ЦРУ. Источник сигнала так и не выяснили. А потом вопрос вообще отпалкто будет так дико шалить семьдесят лет?
- И правда, пожала плечами моя хозяйка, - может, что еще?
- Да, этот случай мне сразу и вспомнился. Это известный факт, информацию не скрывали, как о тех тринадцати. Но тут опять стойкий запах сенсации
Я потянулась и потерла усталые глаза. Оказалось, что не так и много я нарыла, да еще и не факт, что факт - печальный каламбур получился. Я устала сегодня. Хорошо хоть сорвался вчерашний приезд товарища Беркутова. Вначале он предупредил о нем, а потом загадочным голосом отменил. Теперь мы ждали его завтра. Мария Львовна повеселела при этом известии. Кажется, внук ей нравился.
Главной моей находкой была статья о Винни Коутс, которую сняли с айсберга 24 сентября 1990 года. Девушка в красивой, но старомодной одежде, замерзшая и испуганная, истерично твердила, что нужно спасать людей. В списках пассажиров «Титаника» она действительно значилась. Еще она говорила, что села на лайнер с Саунтгемптоне и даже предъявила билет, который сохранила. Ее обследовали и опросили врачи (их фамилии указаны) и решили, что она психически здорова и действительно может говорить правду.
Мы вместе смотрели ее фотото, которое сделали тогда.
- Еще была десятимесячная девочка, привязанная к спасательному кругу с надписью «Титаник» и позжемужчина в одежде начала прошлого века. Суда, которые рыбачат там, предупреждены о возможности подобных находок и в дальнейшем, - задумчиво закончила я излагать факты.
И будто очнулась, обведя взглядом комнатку в старом доме. И старую женщину тоже, которая сидела на кровати, опершись на подушку, и с интересом слушала меня и все равно! Как случилось, что сейчас, когда, можно сказатьсудьба на кону, я могу посоветоваться только с ней? Когда я успела загнать себя в этот глухой угол, в который была в свое время загнана она? Ведь так же? Кроме священника, в тайну появления Вани не был посвящен никто. У нее тоже не было того, с кем она могла поговорить о нем или были? Та художница и кто еще?