Ударная армия - Владимир Фёдорович Конюшев 17 стр.

Этот левофланговый недомерочек, эта коротышка, командир полка гвардии подполковник Афанасьев, мнивший себя остряком, этот трепач (с обидой думал гвардии майор, стоя возле блиндажа и покусывая папиросу) сразу заметил, что еще вчера щегольски, по-кавалерийски длинная новенькая шинель Энгельгарда утром вдруг стала короче, и, черт побери, много короче

Энгельгард в который раз вспомнил ухмылку на скуластом, словно обожженном за зиму ветрами, лице гвардии подполковника Афанасьева, швырнул папиросу на дымившуюся под утренним солнцем, грязную, истоптанную сапогами землю и неторопливо стал спускаться по деревянным ступенькам к двери блиндажа.

Тянулась из блиндажа струя папиросного дыма

 Ну как, товарищ оперативный?  сказал гвардии подполковник Афанасьев (сидел возле оконца, закинув ногу на ногу, и курил немецкую сигарету), и все офицеры почему-то стали смотреть на Энгельгарда.

 Папаня не едет, а?

 Соскучились?  сказал Энгельгард и пожалел, что не промолчал: понял  коротышка опять готов потрепаться.

 Нехорошо, Павлик,  сказал Афанасьев, покачивая сверкающим носком сапога.  Я тебя по-человечески спросил, а ты сразу свой надменный питерский характер Нехорошо

 Не будем о характерах, товарищ подполковник,  сказал Энгельгард, чувствуя, что щекам становится жарко.

 Э, Павел Дмитрич, нехорошо обижаться. Мы тут все свои парни, ладожские кочколазы, а ты Играет в тебе баронская кровь, а?.. Что-то я читал о твоем, наверное, дедушке Барон Энгельгард Точно. За дочкой Николая Первого ухлестывал барон, за Марией Николаевной, точно, точно. В чьих это я воспоминаниях читал? Вот запамятовал

 Мой дед, к вашему сведению, был паровозным машинистом,  сказал Энгельгард сухо.  И вообще, я попросил бы

 Все. Готов,  сказал Афанасьев, и офицеры засмеялись.  Готов, завелся наш Павлик. С пол-оборота.

 Товарищ гвардии

 Чудак, я же просто хотел, чтобы ты поделился опытом, как это ловко так шинель отчикал на полметра, ровней ровного. Тут ведь тоже своя технология нужна. Поделись, Дмитрич, а?

Энгельгард промолчал.

Лысый, бритый до синевы, пожилой командующий артиллерией дивизии гвардии полковник Вечтомов сказал негромко:

 Сейчас молодым офицерам не служба, а удовольствие Вот меня, бравого прапорщика, в четырнадцатом году господа офицеры лейб-гвардии Преображенского полка цукали, так уж цукали. Был такой гусь, штабс-капитан князь Енгалычев Немецким снарядом в рай его отправило, так наш брат, прапорщики, на радостях недельный запас водки у своих фельдфебелей вылакали.

Вечтомов неторопливо закурил толстую папиросу.

 История А кажется, вчера было дело Идем мы как-то под вечер из корчмы, штабс-капитан Енгалычев свои именины отмечал, старшие офицеры от чести разделить его застолье уклонились, ну-с, а прапорам  не отвертишься Тридцатого августа было. День памяти перенесения мощей великого князя Александра Невского Нашего-то князька Александром звали. Ну, идем в батальон, под хорошим хмельком, разумеется А у заборчика стоит вольнопер, ну, вольноопределяющийся. Доброволец. Енгалычев увидел, остановился. Говорит: «Юноша, извольте приблизиться». Ну-с, вольнопер  руку под козырек, каблуками щелкнул. «Ваше благородие, вольноопределяющийся Пятого Каргопольского драгунского полка Рокоссовский честь имеет явиться!»

 Рокоссовский?!  даже привстал Афанасьев.

 Константин Константинович самолично стоял перед нашим именинником. Смотрим мы на него  красавец парень, выправочка  хоть на пост у кабинета царя. Ну, Енгалычев предложил ему в наш батальон перевод устроить, имел слабость князек, чтобы в первом взводе на строевом смотру вот такие орлы стояли, как этот вольнопер в драгунском мундире

 Прямо не верится,  сказал командир артиллерийского полка гвардии подполковник Якушев.  А мне все думалось, что нашему маршалу лет сорок от силы Ох, хорош человек

 Чем же кончилось, товарищ полковник?  сказал Энгельгард.

 Рокоссовский видит же, что князек-то  в дугу, ну, поблагодарил за честь, но сказал, что не хотел бы расставаться со своим взводом Енгалычев его под руку, ведет к себе, на ординарцев цыкнул  те стол накрывают. Выпили еще, князек наш силен был по водочной части Потом приказал подать коня, укатил к какой-то польке отсыпаться А я еще Рокоссовского провожал до его эскадрона. Умница. Говорил тихо, коротко, точно Тогда ведь манера была в обычае  по пустякам сотню слов молвить

 Аркадий Андреевич, а ты с Рокоссовским сейчас разве не встречался?  сказал Афанасьев.

 Видишь ли, Сеня Я немного представляю круг обязанностей командующего фронтом,  улыбнулся Вечтомов.  Мало ли кто знает Рокоссовского. Хотел было написать ему, да

 Товарищ полковник! Не правы!  сказал, краснея, Энгельгард.  Вы просто обязаны написать ему, честное слово!

 Ну, ну, ты это напрасно, Павел,  сказал Вечтомов, вздохнув.

 Да ведь маршалу будет так приятно увидеть вас, вот честное слово, Аркадий Андреевич!

Все засмеялись.

 Да он меня и не помнит,  сказала Вечтомов.  Воды утекло с четырнадцатого

 Помнит!  сказал Энгельгард.

Он увидел, что офицеры вдруг поднялись, бросая окурки в обрезок гильзы от орудийного снаряда на краю стола

 Товарищи офицеры!  внушительно, строго сказал гвардии полковник Вечтомов, глядя мимо Энгельгарда на дверь блиндажа.

Энгельгард торопливо крутнулся на каблуках  и встретил взгляд командира дивизии

 Садитесь, товарищи,  тихо проговорил командир дивизии, почему-то не отходя от двери. И когда офицеры сели, сказал все тем же непривычно тихим голосом:  Прошу извинить, задержался. Провожал командарма.

Волынский снял папаху, положил на стол.

Все почему-то смотрели не на него  на папаху

 Сергей Васильевич Никишов предложил мне подумать  могу ли я выполнять обязанности командира дивизии. Вот Пришел к вам Говорите

Майор Энгельгард смотрел на серую смушку папахи и чувствовал, как у него дрожат губы, он сжимал рот все плотнее, но губы дрожали.

 Сядьте Евгений Николаевич,  сказал гвардии полковник Вечтомов. Он был старейшим офицером здесь, и все ждали, что он скажет.

 Если мое присутствие излишне я выйду

 Зачем же обижаете нас, товарищ гвардии полковник?  сказал Афанасьев.

 Вместе под Егерсдорфом были, вместе и  сказал командир артиллерийского полка гвардии подполковник Якушев.

 А потом как мы солдатам в глаза глянем?  сказал командир стрелкового полка гвардии майор Нискубин.

И опять все смотрели на папаху комдива, потому что нельзя было сейчас смотреть на гвардии полковника.

Рука Волынского взяла папаху Шаги его по деревянным ступенькам выхода из блиндажа были медленны.

 Товарищи офицеры Считаю своим долгом старшего напомнить  Гвардии полковник Вечтомов поднялся, и все поднялись, смотрели на него.  Дело нашей офицерской чести Ни одного слова об этом разговоре не должно быть произнесено Честь командира дивизии  наша честь, товарищи.

А там, на поверхности земли,  слышно было офицерам в блиндаже,  веселый, по-служебному традиционный скороговорливый голос:

 Товарищ гварр полковн!.. За время моего дежурства в штабе ввер вам дивиз никак происшенепроизошло! Дежур пис штаба гварр старр сержант Макаров!

И негромкий голос комдива:

 Вольно.

29

Человек в Москве читал:

Считаю крайне важными эти факты, свидетельствующие, что военная верхушка рейха хочет попытаться установить контакт с нашими союзниками. Гиммлер занят этой же проблемой, попытаюсь установить точнее.

Привет!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

00.22. 19 апреля 1945

КОМАНДАРМ

Не надо думать о звонке маршала.

Что напишет мне Инна?

Напишет ли?.. Если не напишет Инна Она постояла со мной всего несколько минут в коридоре данцигского сената Мне было хорошо с нею Странная, неожиданная была встреча в данцигском сенате. Но я сразу почувствовал, что мне хорошо, когда Инна смотрит на меня.

Порохом пахло там, гарью. Польские солдаты шумели, высовывали в окна флаги. Инна стояла  такая неожиданная среди солдат И Андрей Манухин волновался, когда знакомил меня с дочерью Нет, не надо об этом. Не надо.

Двадцать две минуты первого

ГВАРДИИ РЯДОВОЙ

От того блиндажа, где ротный Горбатов «выступаем» сказал,  сорок верст отшагал Борзов.

А на сорок первой версте

На сорок первой черные шинели перед ротой встали.

 Фрицевские морячки,  сказал Венер Кузьмич, под кустиком припав к земле.  В сорок первом в Либаве давил гадов Против наших балтийцев  мусор

 Товарищ гвардии старший лейтенант,  сказал Борзов, лежавший рядом с ротным,  за хлястик держать вас не буду. Надоело хлястик рвать

Ротный голову повернул, сказал с усмешкой:

 Хватит, Коля, пошумели  и будет. Это в сорок первом наганишкой впереди роты размахивали, немца на испуг брали. Мы сейчас культурненько морячкам этим кровью морды умоем Проскочи, Коляша, к пулеметчикам, прикажи: ежели без моей команды хоть очередь дадут, я им Давай!

 Слушаюсь!

Покрутился Борзов меж кустиков, добежал до пулеметного взвода.

 Товарищ гвардии младший лейтенант! Командир роты приказал огня не открывать до его команды!

 Злой Кузьмич-то?  спросил взводный.

 А чего? Сейчас чин чинарем этим морским фрицам секир-башка будет, первый раз, что ль?

Опять рядком с ротным Борзов приткнулся

 В сорок первом-те году, товарищ гвардии старший лейтенант, я с трехлинейкой на фрица бегал Ну  не приведи господь. Мы «ура» шумнем, а фриц нас минометами, минометами, сучий сын Пойдем в атаку  нас сотня, в обрат вернемся к окопам  половина оставалась, а то и меньше Такое было лето  слезы Не времечко, Венер Кузьмич, ударить?

 Погодим.

 Вроде аккурат бы

 Не зуди душу, старый хрен!..

На сорок первой версте Поле снежное черным стало

Только ругал потом себя гвардии рядовой Борзов: не углядел, а ротный  вот он, чертушка конопатый, длинными ногами на поле вымахал

 Ребята-а! Гвардейцы!.. Морскую душонку Гитлерюге  вон!.. За мно-о-о-о-ой!..

А когда шагали сорок третью версту, бормотал Борзов за спиной ротного:

 Ура, ура Убьют тебя на немецкой земле, черта, эка радость. По уставу, положено тебе это бой организовывать, а не впереди бегать Пойду к Афанасьеву, вот тогда он тебе Моду взял  впереди бегать Устав для него не писан. Убьют, а какая польза-то

 Не пророчь, старый хрен,  Горбатов посмеивался.  Пробегись-ка до третьего взвода, опять колонну растянули.

«Бесполезное это дело  русского мужика перед боем остуживать,  размышлял Борзов, рысцой пробегая в тыл роты.  Словно нечистая сила какая ему душу зажигает, дьявол подзуживает и никаких!»

30

У раскрытой дверцы «виллиса» стоял Егор Павлович Сурин, курил, сдвинув на затылок новенькую танкистскую фуражку с черным бархатным околышем. Кожаная куртка с двумя рядами начищенных пуговиц была распахнута, на плечах зеленели погоны младшего сержанта с кантом из трофейного красного кабеля.

 Ого! Вот это машиночка!  сказал Марков, сбегая с крыльца.

 А, Михалыч  Сурин щелчком отбросил окурок. Марков провел ладонью по капоту, блестевшему свежей темно-зеленой краской.

 А здорово сделали, Егор Павлович!

Сурин подмигнул.

 Еще б не здорово! Мастеровых я заве-ел беда! Понимаешь, приехал, с ходу  к майору Громову. Ага. Так, мол, и так, дельце есть  машинешечку командарма надо подновить. А майор на меня глаза  во: «Да ведь десять дней назад ты, Егор, у нас тут безобразничал, всю мастерскую замучил! Мы же машину отделали, ну, не знаю, как еще надо» Крутит майор, ага. А я  контрнаступление во фланг. Как это, говорю, безобразничал, товарищ майор? У вас, говорю, патриотизм есть? Или вам, говорю, не совестно, когда этот летун, командующий воздушной армией, подкатывает к штабу фронта на своей машине как король, а я везу Сергея Васильевича  у меня душа вон, стыдобушка?

Марков засмеялся.

 Да нет, тут смеху мало, Михалыч! Я серьезно. Сергею Васильевичу больно наплевать, на чем ездит, знаю я его. А мне?.. А? Чтоб мой командарм этому летуну уступил?.. Завел я майора на полные обороты, гляжу  Семена Прохорыча зовет, главного своего доку. «Егор, говорит, к нам претензии имеет» Ну, и Прохорыч завелся А я по мастерской топаю  ребятам патриотизм разжигаю!

 Нет, правда, красиво сделали,  сказал Марков.

 Будь здоров парни повкалывали, от души. Мотор-то ведь новенький поставили, теперь до нашей красули этому летуну куда-а! Два подфарничка  так, аккумулятор  зверь А сигнальчик-то? С «оппель-адмирала» ребята переставили  симфо-о-ония, Михалыч!

Сурин просунул в машину руку, и чистое трезвучие прокатилось по двору

 Все, Михалыч, можешь докладывать командарму  транспорт в порядочке!  Сурин лихо захлопнул дверцу. Кто-то окликнул Сурина от ворот:

 Егор Павлыч! Тут немец вот, с бумагой какой-то!

Часовой у ворот, высокий солдат в затянутой новым ремнем шинели, с автоматом на левом плече, стоял рядом с пожилым немцем в черном длинном пальто. Немец снял шляпу.

 Впусти, Ефремов,  сказал Сурин.  Товарищ лейтенант глянет, чего там.

Солдат приоткрыл створку ворот из мелко плетеной стальной сетки, и немец, не надевая шляпы, бочком вошел во двор.

 Покрой кумпол-то, дядя,  сказал Сурин и пошлепал ладонью по верху своей фуражки.

Пухлое лицо старика улыбнулось. Он надел шляпу.

 Драстуте, господа официрен.

 Привет, дядя,  сказал Сурин и глянул на Маркова.  Вот, дядя, товарищ лейтенант. Чего у тебя?

Немец достал из внутреннего кармана пальто целлофановый пакетик, раскрыл и протянул Маркову лист бумаги, сложенный квадратом.

 Пожалюста читать, да, господин лейтнант. Прошу очен, да.

Марков развернул лист. На толстой бумаге  неровные синие строчки. Посередине листа  одними заглавными буквами:«справка».

 Мне-то можно слушать?  сказал Сурин, кашлянув.

 Почему ж нельзя? Слушай Справка

 Ага.

 «Выдана настоящая справка действительно немцу Ханнике Теодору в том

 По форме написано,  сказал Сурин.

 в том, что он во время нашей работы у него по хозяйству его ресторана «Шютценхауз», взятых из лагеря, никаких мер по нашему наказанию не оказывал. Жилье предоставил хорошее с печным отоплением (торфобрикетом), жалоб на питание особых не имеем. Также должны честно отметить, когда обнаружил нас, как мы слушали Москву по его приемнику, боясь, что он донесет по индстанции»

 По инстанции, чай?

 Да я читаю, как тут написано,  усмехнулся Марков.  «по индстанции не донес, в виду чего мы слушали товарища Левитана беспрепятственно. Политически настроен сознательно, предъявлял нам в праздник 7 ноября 1944 года партбилет социал-демократической германской партии с 1921 года».

 Гляди ты,  сказал Сурин.

 Выдана настоящая для предъявления командованию Красной Армии на предмет справедливого отношения к Ханнике Теодору 1891 года рождения.

К сему: Моняков Федор Федорович

 Ага, славянин

 бывший красноармеец 141-й тяжелой пушечной Новгородской бригады.

Чхеидзе Павел Христофорович, бывший красноармеец-орденоносец 201-й стрелковой Гатчинской дивизии. 30 января 1945 года.

Примечание. Печать к оной справке ставим у бывшего бургомистра с зачеркиванием фашистского знака собственноручно».

 Ну-у, сила!  Сурин засмеялся.  Порядок, дядя. Норма будет, не бойся. Русские за добро добром, понял?