Крутит поземка. Она мешает наблюдать, из-за нее почти ничего не видно. Неожиданно Георгий Кузьмин вздрогнул: под крылом танки. Они движутся длинной колонной. Здесь же горюче-заправочные машины. «А не наши ли это танки?»усомнился летчик. Краснозвездный истребитель проносится вдоль колонны, и Георгий торопливо ведет счет машинам. На втором заходе по нему открывают огонь. «Ага, фашисты Хорошо!»обрадованно шепчет он и, не обращая внимания на обстрел, делает круг, уточняя количество вражеских машин. Память работает четко. Надо высмотреть и запомнить все до мелочи. Это важно! Из его донесения будет складываться план дальнейшего наступления, определяться направление главного удара.
Закончив разведку, Георгий Кузьмин направляет свой «ястребок» вдоль колонны и длинно бьет из пушек. На третьем заходе замечает на одном из фашистских танков пламя: «Загорелся, фриц!» Но еще не кончен боезапас, и Георгий обрушивает пулеметный огонь на машины с мотопехотой. «Ага, забегали! торжествует он. Знай наших!»
О результатах разведки Кузьмин доложил лично генералу Хрюкину.
Молодец! похвалил летчика генерал. Сегодня же представлю вас к награде.
Через некоторое время разведданные лежали перед командующим фронтом. Штаб внес в оперативный план наступления существенные поправки.
Во второй половине января битва под Сталинградом достигла апогея. Окруженная группировка гитлеровских войск сопротивлялась с отчаянностью обреченных. К ней пытались прорваться фашистские самолеты, чтобы доставить срочный груз: боеприпасы, продукты, медикаменты. Фашисты торопятся. Тревожно загудела сирена. Наблюдатели заметили в хмуром небе новую армаду вражеских самолетов.
Навстречу ей взмыла пятерка капитана Кузьмина. Это было 22 января 1943 года.
Бой длился пятнадцать минут, а о нем узнала вся страна.
В сводке Совинформбюро от 29 января 1943 года сообщалось: «Пять советских летчиков во главе с капитаном Кузьминым атаковали 14 немецких самолетов, пытавшихся бомбить боевые порядки наших войск. В ожесточенном бою советские летчики сбили шесть вражеских самолетов. Наши истребители вернулись на аэродром без потерь».
Сталинградская операция подходила к концу
14 февраля Советская Армия освободила Ростов. Враг отступал.
Георгий Павлович Кузьмин направляется в гвардейский истребительный авиационный полк на должность помощника командира по воздушно-стрелковой службе. Здесь Георгий лично знакомится с Героями Советского Союза, о которых много слышал и с которыми взаимодействовал в боях за Волгу: Алексеем Алелюхиным, Аметханом-Султаном, Владимиром Лавриненковым, Павлом Головачевым, впоследствии дважды Героями Советского Союза, братьями Королевыми и другими прославленными асами.
Часть наша славная, с теплотой в голосе рассказывает о боевых традициях гвардейского полка заместитель командира по политчасти подполковник Николай Андреевич Верховец, сокол на соколе. Одних Героев Советского Союза более двадцати.
Будьте уверены, не подведу, с улыбкой, но вполне уверенно заверяет Георгий Кузьмин.
Замполит крепко жмет ему руку.
Не хвалюсь. Сам обо всем знаешь. Под Сталинградом вместе сражались.
Как не знать. Знаю.
Николая Андреевича Верховца знали в полку как способного, уравновешенного человека, чуткого к людям. Встречи с ним всегда приятны.
«Чем-то он мне напоминает комиссара эскадрильи Григория Валового. Такая же лучистая улыбка, крепкие рукопожатия. Долго я тебя, Гриша, помнить буду, вздохнул Георгий. У настоящих комиссаров, видно, много общего».
С командиром гвардейского полка встреча была короткой. Известный еще по воздушным боям в Испании и под Одессой, Герой Советского Союза Лев Львович Шестаков умел видеть в летчиках лучшие черты и быстро располагал к себе.
На снимке: Герой Советского Союза гвардии капитан Г. П. Кузьмин (крайний справа) среди боевых друзей.
Вот он идет к Кузьмину, словно к давно знакомому. Заметив нашивки тяжелых ранений на груди и орден Красного Знамени, уважительно замечает:Боевик. Рад, что у меня будет такой помощник. Прибытие в полк Кузьмина совпало с годовщиной присвоения полку звания гвардейский. На празднике отметили и 260-й боевой вылет Георгия Павловича. На фюзеляже его «Яка» художник подрисовал девятнадцатую красную звездочкуколичество сбитых немецких самолетов.
Рисуй поярче, советовал Верховец, пусть «рихтгофены» знают, с кем имеют дело.
28 апреля 1943 года Георгий Павлович Кузьмин был удостоен звания Героя Советского Союза. К этому времени он совершил 276 боевых вылетов и сбил 21 самолет противника.
И снова ежедневно бои в воздухе. И снова, как под Сталинградом, в хаосе позывных и команд в эфире слышится тревожное:
Ахтунг! В воздухе ас Кузьмин!
Знали, гады.
Атакую! Прикрой!
Это голос командира. Кузьмин выполняет команду. Он весьвнимание. Ищет врага. Где он?
Уничтожив в многодневных упорных боях еще несколько гитлеровских стервятников, Георгий Павлович Кузьмин утром 18 августа 1943 года вылетел с эскадрильей на свое последнее боевое заданиеприкрыть начавшие наступление наземные части в районе Саур-могилы у реки Миус
На родине Георгия Павловича Кузьмина в городе Заозерном Красноярского края одна из улиц названа его именем. Восьмилетней школе, где учился Г. П. Кузьмин, также присвоено его имя. Под портретом отважного летчика, написанным школьным художником, начертаны слова:
«Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером!..»
С. Ф. Осипов, бывший заведующий отделом транспорта и связи Сталинградского горкома КПСССЫНЫ ВОЛГИ
В упорных, кровопролитных боях гитлеровцам летом 1942 года удалось потеснить наши войска к Волго-Донскому междуречью. Правобережные железные и шоссейные дороги, идущие на Сталинград, были перерезаны. Волга стала единственной магистралью, связывавшей Сталинградский и Юго-Западный фронты со страной. Фашистское командование отлично понимало, что представляла тогда река для обороны города. Прервать по ней движениезначит, оставить защитников Сталинграда без продовольствия и боеприпасов. Вот почему гитлеровцы предпринимали поистине отчаянные усилия, чтобы прервать сообщение на этой «дороге жизни». Уже в июле, когда бои шли еще в придонских степях, фашистская авиация стала бомбить и обстреливать суда и пристани, минировать реку. Мины, оснащенные магнитными и акустическими механизмами, сбрасывались в реку на парашютах. Причем ставились эти мины на наиболее узком фарватере.
Речники вместе с моряками Волжской военной флотилии тралили судовой ход, ограждали заминированные участки красными бакенами. Несмотря на это, уже в первые дни на минах подорвалось несколько судов. Беззащитные грузовые и пассажирские суда гибли и при бомбежках. В связи с этим по распоряжению Государственного Комитета Обороны речные суда начали оснащать вооружениемзенитными пушками и пулеметами. Результаты такой меры не заставили себя долго ждать. Вооруженные суда стали отражать атаки фашистских стервятников и даже сбивать их.
Но враг неистовствовал. Ему нужно было во что бы то ни стало разбить волжский флот, прервать движение по реке. Только в этом случае фашисты могли рассчитывать на полную блокаду города. В ответ на это советское командование, партийные организации города и области предприняли ряд мер по упорядочению работы речников. Обком и горком партии в помощь политотделу Нижне-Волжского пароходства направили ответственных уполномоченныхсекретаря горкома по транспорту И. Н. Хлынина и автора этих строк. Часть работников горкома были посланы на суда, перевозившие раненых бойцов и вооружение, в качестве комиссаров. Вместе с политотделом посланцы горкома партии провели большую политическую работу среди волгарей, поднимая их на борьбу с трудностями военного времени.
В конце июля политотдел пароходства обратился к речникам Нижней Волги с письмом. В нем говорилось о большой опасности, нависшей над Сталинградом, и выражалась уверенность в том, что «не дрогнут и не отступят речники-сталинградцы, воспитанные на славных боевых традициях участников обороны Царицына. Город-герой при боевой поддержке речников-патриотов может и должен выдержать все испытания». В письме подчеркивалась главнейшая задача речников: «Ни в коем случае не дать врагу ни на минуту остановить движение транспорта по реке. Волга должна быть и будет важнейшей артерией, питающей фронт всем необходимым».
Это письмо, повсеместно обсужденное коммунистами, комсомольцами, всеми речниками, стало для них боевой программой действий. Волгари, воодушевленные любовью к Родине, лютой ненавистью к врагу, вершили чудеса героизма.
Огромную роль в мобилизации водников на славные трудовые и ратные дела сыграли комиссарыактивисты береговых партийных организаций, присланные на суда. Личным примером и словом они воспитывали речников в духе высокого патриотизма и бдительности, всемерно крепили трудовую дисциплину.
Катер «Вторая пятилетка» работал на самом ответственном участке рекипереправе. Команда доставляла боеприпасы и пополнение защитникам города, вывозила отсюда раненых воинов и эвакуированных жителей. Действовала она умело и отважно.
Душой коллектива здесь был комиссарбывший заведующий машиностроительным отделом горкома партии В. И. Егоров. Он всегда находился среди людей, в минуты досуга знакомил их со сводками Совинформбюро, рассказывал о героях фронта, о самоотверженном труде героев тыла.
С. Ф. Осипов.
В опасные моменты Василий Иванович сам брался за дело, увлекая за собой экипаж. Однажды ночью катер попал под сильную бомбежку. Осколками бомбы смертельно ранило капитана В. А. Кадомцева.
Погиб на боевом посту и комиссар Егоров. Он посмертно удостоен ордена Ленина.
Комиссары всегда и всюду были впереди. Пароход «Грозный» подвергся бомбежке, резко накренился. В машинное отделение хлынула вода. Вот-вот судно затонет. В машинное отделение бросился комиссар тов. Семанин. Находясь по грудь в ледяной воде, он пробрался к запасному ящику, через отверстия которого хлестала вода, и закрыл их. После откачки воды из корпуса пароход остался на плаву и продолжил рейс.
Таких примеров было множество. Об авторитете комиссаров среди водников довольно убедительно говорит такой хорошо известный мне случай. М. А. Горшенина, который был комиссаром на пароходе «Моряк Матюшенко», потребовалось перевести на береговую работу. Узнав об этом, команда судна написала в политотдел пароходства целую «петицию» с просьбой не отнимать у них комиссара, к которому она привыкла, словно к родному отцу
Бои за город ожесточались с каждым днем. Угроза Сталинграду нарастала. Но еще мужественнее сражались его защитники. Вместе с ними боевую вахту отважно несли и речники.
День 23 августа на всю жизнь запомнился сталинградцам. Тогда сотни самолетов налетели на город, сбросили на него тысячи килограммов смертоносного груза. Пылал Сталинград, окутанный облаками едкого дыма. Горело буквально все: жилые дома, причалы, лабазы. Взрывались железнодорожные составы с боеприпасами и горючим.
Огонь объял даже воду. Собственно, горела не вода, а нефть, разлившаяся по ней. Но издали казалось, что пылала сама Волга.
В этот день особенно суровое испытание выпало на долю команды пожарного парохода «Гаситель». Возглавляемая опытным капитаном, старейшим речником П. В. Воробьевым, она мужественно сражалась с огнем. Двое суток, без единой передышки, действовала команда, устраняя наиболее опасные очаги пожаров на Волге и на берегу. Пожарники потемнели от копоти, некоторые из них были ранены или сильно обожжены.
После того, как основные пожары были ликвидированы, «Гаситель» превратился в транспортное судно. Команда перевозила на правый берег людские пополнения, боеприпасы, снаряжение; на левыйраненых воинов, женщин, детей. Самолеты противника вели постоянное наблюдение за Волгой. Их привлекало малейшее движение. Когда «Гаситель» выходил из затона с очередной партией оружия, на него спикировали самолеты. Судно вздрогнуло от взрывов. Замертво пали на палубе механик Ерохин и кочегар Соколов. Четверо были ранены. Пароход получил множество пробоин, вышло из строя рулевое управление. Команда бросилась устранять повреждения. Пробоины забили деревянными штырями, исправили рулевое управление. Десятки рейсов совершил экипаж «Гасителя». И каждый из них был равен настоящему бою.
Добрую славу заслужила среди защитников города команда катера «Тринадцатый». Командовал ею 59-летний волгарь П. И. Колшенский. Вот что писал он в своих воспоминаниях, помещенных в сборнике «Волгари в боях за Сталинград»:
Нам, пожилым людям, предложили эвакуироваться в тыл. Жил я тогда в Красной Слободе.
Отправляйтесь подальше от реки, сказал нам представитель райкома партии. Там будет безопаснее. Вы свое сделали.
Признаюсь, очень обидно мне стало. Как же это? Сорок шесть лет на Волге плаваю, из них не один десяток лет капитаном, и вдруг езжай подальше от Волги. А чем я хуже молодых?
И решил обратиться к товарищу из райкома с просьбой оставить меня на месте. Для порядка поднимаю руку.
Слушаю вас, дедушка? кивнул в мою сторону товарищ из райкома.
Меня прямо-таки взорвало. Хотя мне и было тогда 59 лет, но стариком себя не считал. Подумаешь, внучек какой нашелся! Дедушка Я вскочил и, не сдержавшись, выпалил:
Во что внучек. Ты, может, и вправду в два раза меньше на свете живешь, чем я на Волге плаваю. Но на счет эвакуации вот что тебе скажу: разлучать меня с рекой ты не имеешь никакого права. Никуда я со своего катера не уйду.
Смотрю, товарищ стушевался и начал оправдываться:
Я только советую
Вон моей Елизавете Константиновне да ребятишкам советуй, а меня не тронь, рассердился, надел фуражку и ушел на вахту.
Так и остался ветеран на родном катере. В тот же день капитан получил приказ доставить ценный груз в Астрахань. В пути катер трижды попадал под яростную бомбежку, миновал несколько заминированных участков. По возвращении в Сталинград катер направили на переправу. Ходили под ливнем пуль и градом осколков. А тут еще на палубе и в трюме буксируемого дощаникавзрывоопасный груз. Малейшая искраи взлетит все на воздух.
Приспособились было пересекать Волгу ночью. Но и фрицы не простаки: они стали «ощупывать» Волгу прожекторами. Как попадется судно в луч, начинается пальба. На воде, понятно, прятаться от огня намного труднее, чем на земле. Тут машину, например, можно поставить в лес, отрыть для нее капонир, который спасет ее от бомб, наконец, использовать для маскировки овраг, лощину. Речная же поверхность, что стекло: на ней негде укрыться. Вот почему много судов было повреждено взрывами, немалозатонуло.
От капитанов требовалось большое искусство, чтобы вывести суда из зоны обстрела, уберечь их от пробоин. Удавалось это, конечно, не часто, тем более, что фашистские орудия и минометы стояли уже вблизи Волги.
Беда случилась и с «Тринадцатым». В сентябрьскую ночь, когда катер пересекал реку, «засек» его прожектор и не отпускал до тех пор, пока один из многочисленных снарядов не угодил прямо в корпус. Катер стал накреняться, вода заливала палубу. Вскоре судно пошло на дно.
А капитан Колшенский на следующий день повел по бурлящей от взрывов реке другое судно«Капитан Иванищев»
Более 700 рейсов совершил под яростным огнем противника экипаж баркаса «Абхазец». Тысячи тонн боеприпасов перевез он на правый берег, а отсюда вывез на левый берег сотни раненых воинов. И все это время на капитанском мостике стоял А. Н. Хлынин, мужественный и находчивый командир. Мне хорошо помнится рассказ речников об одном из многочисленных рейсов этого маленького судна.
Ночью, когда луна скрылась за облаками, «Абхазец» подошел к барже с боеприпасами, стоявшей у заросшего лесом левого берега. Нужно было забуксировать ее и отвести на правый берег. Баркас не успел подойти к барже, как луна выскользнула из-за облаков. Фашисты тут же открыли по речникам орудийный огонь. Выстрел, второй, пятый Но как будто пронесло. Забуксировав баржу, баркас повел ее через Волгу. И вдруг с баржи раздались крики. Капитан застопорил ход машины, сдал баркас назад, пристал к барже. По ней метались военные, сопровождавшие груз.
Оказывается, в баржу еще на стоянке попали снаряды, причем пробоины были чуть выше уровня воды. Едва баржа двинулась вслед за баркасом, вода ринулась в эти пробоины. Военные, люди, далекие от речной профессии, растерялись и, не зная, что предпринять, подняли крик.
Осмотрев трюм, залитый водой, Хлынин вскоре обнаружил две пробоины. Но где взять материалы, чтобы забить их. Под рукой нет абсолютно ничего. В этот раз подкачал даже обычно запасливый капитан. Раньше на баркасе он всегда имел либо лес, либо кошму для закрытия пробоин. Накануне же Анатолий Николаевич отдал все материалы команде другого тонувшего судна. А нового запаса сделать не успел. Как быть?