Буш, действительно, знал Черняховского. Им суждено было в третий раз скрестить шпаги, и на этот раз условия были иными. Немецко-фашистское командование утратило преимущества, которые получило в результате внезапного нападения, а советские воины успели закалиться в боях, офицеры и генералы стали мастерами вождения войск. Черняховскому, одному из самых молодых командующих фронтами, предстояло еще раз показать преимущества советского военного искусства перед военным искусством врага.
Эрнст Буш еще в первую мировую войну в чине капитана командовал батальоном, а тридцатилетний капитан Черняховский стал командовать батальоном лишь в 1937 году, не имея никакого боевого опыта. К тому времени пятидесятидвухлетний Буш был уже генерал-лейтенантом и командовал корпусом. А в 1939 году принял командование 16-й армией. Летом 1940 года Гитлер напал на Францию. Буш руководил операцией по обходу линии Мажино и вторжению в Бельгию. Подполковник Черняховский в это время командовал танковым полком.
16-я армия вермахта под командованием генерал-полковника фон Буша 22 июня сорок первого года вторглась в Советскую Прибалтику. Ее передовые части были остановлены под Шяуляем 28-й танковой дивизией полковника Черняховского. А в августе части 16-й армии получили отпор под Новгородом. Буш дважды бросал свои отборные соединения на позиции 28-й танковой дивизии, но успеха не добился. В конце сорок первого Буш предпринял глубокий обходный маневр от Новгорода на Тихвин, но его план потерпел крах, а 16-я армия впоследствии оказалась в демянском котле. В этом тоже немалую роль сыграла дивизия Черняховского.
В феврале 1943 года фон Буш был произведен в генерал-фельдмаршалы. В то время он считался в Германии одним из лучших полководцев, мастером «жесткой» обороны. Такое мнение сложилось после оборонительных действий руководимых им войск под Ленинградом. В октябре его назначили командующим группой армий «Центр». За последнее время фон Буш сильно изменился. Устал, осунулся, хотя по-прежнему держался самоуверенно.
В штабе группы «Центр» и в штабах 3-й танковой и 4-й немецких армий днем и ночью разыгрывались варианты нанесения контрударов по советским войскам. Фон Буш и командующий 4-й армией допускали возможность вклинения войск Черняховского в районе города Борисова. Здесь они подготовили мощный контрудар силами 5-й танковой и нескольких пехотных дивизий, с тем чтобы окружить и разгромить прорвавшиеся соединения.
Таким образом, еще задолго до начала операции «Багратион» умы полководцев и штабы обеих сторон начали бескровное сражение, от которого во многом зависели победа или поражение в предстоящей битве.
В состав 3-го Белорусского фронта поступали новые соединения и пополнения. На должность командарма-39 прибыл генерал-лейтенант И. И. Людников: он сменил Берзарина, направленного на 3-й Украинский фронт командующим 5-й ударной армией. Людникова Черняховский хорошо знал как комдива, отличившегося при обороне Сталинграда, и более близко с ним познакомился, когда тот позже командовал корпусом в 60-й армии. Сравнительно недолго они воевали вместе, но на войне дружба особая, у нее свои законы. В Людникове Ивану Даниловичу нравились собранность, спокойный, сдержанный характер, отличные боевые качества.
Вот мы и вновь встретились! обрадованно воскликнул Черняховский, когда Людников явился к нему с докладом. Только на голодный желудок о делах не говорят, Иван Ильич. Садитесь к столу.
После завтрака Черняховский предложил Людникову познакомиться с материалами комиссии Государственного Комитета Обороны о недостатках в работе командования Западного фронта. Потом сообщил некоторые сведения о боеготовности 39-й армии.
Услышав неутешительные подробности, Людников заметил:
Ну и удружили вы мне, Иван Данилович, армию! Выводы комиссии крайне резкие
Ничего, Иван Ильич, на печальном опыте не мешает поучиться.
Черняховский на переднем крае, в одном из подразделений 77-го гвардейского стрелкового полка. Командующий всегда был рад по душам поговорить с солдатами. А вот, кажется, и случай для этого: из-за поворота траншеи доносятся голоса.
Послушаем, негромко сказал Комарову.
«Врачи забраковали мясо, пустые щи хлебать будем» «Да»
Черняховский и порученец двинулись навстречу бойцам. В то же время с противоположной стороны появился старшина:
Вы что тут собрались? А ну разойдись! Рядовой Смирнов Должны знать, что скапливаться в траншеях не положено. Противник глазаст, в момент накроет!
Бойцы стали расходиться.
А вы кто такой? Старшина обратил внимание на неизвестного солдата в новом обмундировании.
Вместо ответа тот вынул из кармана коробку редкостного на передовой «Казбека».
Угощайтесь.
Сразу видать тыловик! Ишь какое курево! солдаты потянулись к папиросам. Но старшина, строго глядя на новичка, потребовал:
Документы!
Правильно, старшина! улыбнулся солдат в новеньком обмундировании. А теперь давайте знакомиться. Генерал-полковник Черняховский, командующий фронтом. Вот мое удостоверение.
Старшина вытянулся, вскинув руку к пилотке.
Иван Данилович, улыбаясь, взял его за плечо:
Садитесь, садитесь, противник наблюдает.
Ну и маскировка у вас, товарищ командующий! восхитился старшина.
Чтобы на вас огонь не вызвать. Скажите, старшина, откровенно: правда, что с питанием плоховато?
С мясом неважно, товарищ генерал-полковник. Хозяйственники хранить его не научились.
Заставим навести порядок. Ну, а как с боевой выучкой? Вы, по годам вижу, наверное, еще в гражданскую служили?
Служил и в гражданскую. Но тогда не было такой техники. Сейчас другое дело. Оборона у нас хорошая, мы готовую заняли, а вот перед наступлением хорошо бы нас на денек-два оттянуть в тыл, чтобы вместе с артиллеристами и танкистами потренироваться.
Тренировку проведем! охотно согласился Иван Данилович.
Прощаясь, пожал руку старшине и солдатам, что стояли поближе. В том числе и молоденькому бойцу, который чем-то привлек его внимание. Черняховскому запомнились умные, внимательные глаза юноши, его открытое, одухотворенное лицо. «Хороший боец», подумал Иван Данилович. Тогда еще ни он, ни кто-либо другой не могли знать, что придет время и этот юный боец, Юрий Смирнов, совершит подвиг, который сделает его имя бессмертным.
В Белоруссии стояли жаркие дни. Солнце начинало пригревать с раннего утра. Аромат полевых трав и цветов, словно теплый, душистый настой, наполнял воздух. Вездеход командующего двигался по лесной дороге. Иван Данилович думал о том, что через несколько недель эти запахи непотревоженной природы отступят перед запахами войны: пороховой гари, выхлопных газов, дыма пожарищ, гниющих трупов, вывороченной взрывами опаленной земли
В условленном месте на лесной опушке машина остановилась. Подошел командир левофланговой дивизии 31-й армии, который должен был встретить командующего. Черняховский поздоровался.
Садитесь ко мне в машину, генерал.
Комдив приказал своему адъютанту ехать вперед, сам сел рядом с Комаровым.
Все ближе раздавались взрывы вражеских снарядов, пулеметная дробь.
Товарищ командующий, забеспокоился комдив, дальше ехать нельзя!
Сколько до позиции полковых резервов?
Километра четыре.
Пока местность закрытая, будем добираться в машине, а там посмотрим Черняховский не успел договорить, как впереди, метрах в трехстах, разорвался снаряд. Дорогу окутало дымом, взметнулся еще один взрыв.
Вправо! приказал Черняховский.
Вездеход послушно рванулся на проселочную дорогу. Еще несколько снарядов разорвалось левее перекрестка, откуда только что вывернула машина.
Товарищ командующий, немцы просматривают дорогу, с беспокойством заметил Комаров.
Верно. Корректируют Вовремя мы успели свернуть.
Вездеход, выскочив из-под огня, остановился в лесу рядом с огневыми позициями артиллерии. Подбежал майор, командир дивизиона, отдал рапорт командующему. Черняховский спросил о рубежах заградительного огня, по каким участкам подготовлен сосредоточенный огонь, где расположены запасные огневые позиции.
Товарищ генерал-полковник, замялся офицер, нам должны были уточнить
Что же вы будете делать, если враг перейдет в наступление? Немедленно согласуйте все со штабом артиллерии!
Вездеход направился к позициям полков первого эшелона. Впереди лежала слегка всхолмленная равнина в редкими деревьями, она хорошо просматривалась противником. Комдив предложил идти пешком, но командующий торопился. Доехали до второй позиции, затем прошли по ходу сообщения к наблюдательному пункту дивизии. Идти было трудно: ход сообщения осыпался, был очень мелким. Метров триста пришлось передвигаться, низко пригнувшись. Черняховский недовольно обернулся к комдиву:
Столько времени находитесь в обороне и не могли отрыть окопы в полный рост?
На переднем крае обнаружил участки, которые не прикрывались огнем артиллерии. Заметил и много других недостатков в организации обороны. Закончив осмотр, указал, как быстрее устранить недочеты, и вечером вместе с комдивом поехал на командный пункт армии. В присутствии командарма генерал-лейтенанта В. В. Глаголева подробно разобрал недостатки в оборудовании исходных позиций для наступления. Глаголев, чувствуя неловкость, пытался было объяснить, почему в дивизии так много упущений, но высказаться ему не пришлось. Иван Данилович сел в машину и, прощаясь, резко заметил:
Мало бываете в войсках, товарищ генерал. На устранение недостатков даю пять суток.
Машина с места набрала скорость. Ехали молча. Наконец Комаров осмелился спросить:
Иван Данилович, а почему вы командарму сделали замечание только перед самым отъездом?
Черняховский улыбнулся.
Командующему надо быть дипломатом, душа Алеша.
Он был намного моложе Глаголева: когда тот командовал ротой, Ване Черняховскому едва доверили пасти стадо в селе. Назначение его на должность командующего фронтом Глаголев воспринял сдержанно. Черняховский рассчитывал, что время поможет командарму во всем разобраться, однако обида помешала тому сделать правильные выводы. Вскоре после отъезда Черняховского в разговоре с офицерами штаба он как бы между прочим обронил: «Быстрый взлет редко обходится без того, чтобы человек не упал с высоты. Ну что ж Поживем увидим. Оборона Как божий день, ясно скоро перейдем в наступление, и все это не потребуется».
Копать траншеи и ходы сообщения ради дезинформации противника дело неприятное. Однако сейчас для наших войск оно имело решающее значение. Некоторые недопонимали важности этого мероприятия. Но те офицеры и генералы, которые участвовали в сражениях на Курской дуге и в других крупных операциях, знали, что инженерное оборудование исходных позиций необходимо и для наступления.
К концу следующего дня командующий позвонил Глаголеву:
Какой у вас план на завтра, товарищ генерал, что собираетесь делать?
Еду в дивизии первого эшелона, товарищ командующий.
Хорошо. Завтра вечером прошу проинформировать меня о результатах вашей поездки.
Черняховский направил в эти дивизии офицеров штаба фронта, чтобы они записали указания командарма. Глаголев не ожидал, что дело примет такой оборот. С этого времени его будто подменили. Вскоре в беседе со своим начальником штаба он был вынужден признать: «У Черняховского мертвая хватка. Умеет подчинять. А главное столько энергии, что невольно ею заражаешься».
Черняховский обладал не только непоколебимой волей и энергией, но и умением сплачивать командование, штаб, партийно-политический аппарат на дружную и инициативную работу. Это ему удавалось благодаря индивидуальному, вдумчивому подходу к людям. Командующий внимательно выслушивал доклады и предложения, учитывал все приемлемое, с должным тактом отвергал то, что не отвечало реально создавшейся обстановке.
Готовясь к решительной операции по освобождению Белоруссии, штабы всех степеней приступили к подготовке данных для выработки решений, к тщательной оценке местности, сил и средств противостоящего противника, возможностей своих войск. Решение как основа планирования операции и управления войсками принимается в результате исчерпывающей оценки обстановки.
На основе предварительного решения командующего фронтом разрабатывались планы материально-технического обеспечения войск. Для успешного наступления требовалось огромное количество вооружения, боеприпасов, горюче-смазочных материалов, сотни эшелонов продовольствия, различных видов снаряжения Все это необходимо было своевременно рассчитать и доставить войскам.
При оценке обстановки Черняховский особое внимание уделял изучению противостоящей группировки противника. По его заданию начальник разведки фронта генерал-майор Алешин организовал важную разведывательную вылазку в тыл противника в полосе армии Людникова. Непосредственным исполнителем был назначен старший лейтенант Карпов.
Командующий придает очень большое значение разведывательным данным, которые вам предстоит добыть, подчеркнул генерал. Он хочет лично поговорить с вами.
Карпов заволновался. Алешин ободрил его:
Командующий у нас замечательный человек!
Черняховский принял их на командно-наблюдательном пункте. Крепко пожал руку Карпову, пригласил его сесть.
Мне рекомендовали вас как одного из лучших разведчиков, с большим опытом. Задание вам поручается сложное, от его выполнения будет зависеть многое.
Товарищ командующий, сделаю все, чтобы выполнить ваш приказ!
Верю, потому и посылаю. В Витебске вас ждут. Там наши товарищи подготовили фотопленки со снимками вражеской обороны. Но передать нам не могут. После неудачного покушения на коменданта города генерала Гельмута немцы следят за каждым советским гражданином. От переднего края до города километров восемнадцать. Это тактическая зона, она насыщена войсками. Прыжок с парашютом исключается. Группой пробраться трудно, поэтому пойдете один. Заранее будьте готовы к любой неожиданности.
Ясно, товарищ командующий! Карпов хотел было встать.
Сидите, сидите! Пойдете сегодня же, время не ждет. Вы, товарищ генерал, со своей стороны, все предусмотрели? Пропуск, шифры?..
Так точно, товарищ командующий.
Иван Данилович по-братски обнял разведчика.
Нелегкое тебе предстоит дело. Будь осторожен! Помни, что разведчик должен обладать горячим сердцем и холодным рассудком
Переодетый в гражданское Карпов ночью благополучно миновал немецкие позиции и добрался до Витебска. Ему удалось разыскать нужных людей и получить от них все, что требовалось. В городе его заподозрили патрульные. Попытались задержать, но удалось уйти. В следующую ночь он был уже вблизи передовых позиций врага. В первой траншее наткнулся на немецкого часового, успел стукнуть рукояткой пистолета по голове раньше, чем тот поднял тревогу. Когда Карпов выскочил из траншеи, гитлеровец, придя в себя, закричал. Открыли огонь вражеские пулеметы. Разведчик упал, пополз. Наша артиллерия обрушилась на врага. Карпов дополз до проволочного заграждения, и тут вражеская пуля ранила его. Теряя сознание, он собрал последние силы и, преодолев колючую проволоку, пополз дальше Очнулся в блиндаже у своих.
Позже он узнал, что по указанию командующего фронтом в полосе обороны корпуса его ожидали разведгруппы и вся артиллерия готова была прикрыть его переход массированным огнем.
Командование высоко оценило разведданные, доставленные старшим лейтенантом Карповым. Они подтверждали, что фланги витебского узла обороны противника укреплены недостаточно, оборудованы на небольшую глубину. Сильно укреплены позиции на подступах к городу и в самом городе. Эти сведения помогли правильно решить оперативное построение фронта на его правом крыле.
Подготовка войск 3-го Белорусского фронта к предстоящей операции велась весьма тщательно. Выполняя директиву командующего фронтом, командиры совершенствовали искусство вождения войск днем и ночью. Штабы всех степеней напряженно тренировались, чтобы обеспечить непрерывное управление. По данным разведки было точно известно, что тактическая зона обороны противника включает две полосы. Первая имеет две-три позиции, в каждой из них по две-три сплошные траншеи. Вторая полоса подготовлена слабее. Кроме того, имелись оборонительные рубежи в оперативной глубине, особенно по берегам рек Березины и Щары. Одной из уязвимых сторон обороны противника было недостаточное эшелонирование ее в глубину (кроме направлений на Витебск и Оршу). Пехота в основном располагалась на первом оборонительном рубеже.