С помощью подоспевших танкистов 21-я армия нанесла успешный контрудар в направлении Бобруйска.
Вот как это было. Танкисты и пехотинцы вброд форсировали Днепр и стремительными атаками, уничтожая прорвавшегося противника, освободили белорусские города Жлобин, Рогачев и далее продвигались в направлении Бобруйска.
Вся страна узнала об этом подвиге мужественных воинов 21-й армии. А гитлеровским генералам пришлось срочно снять с других участков фронта и двинуть против героических частей 21-й армии восемь немецких дивизий.
Часть передовых отрядов 21-й армии, выдвинувшихся далеко вперед, была зажата в мощные танковые тиски подошедших вражеских дивизий и оказалась в окружении. Этого не избежали и рота Хохрякова, и весь 72-й танковый полк.
В полку было мало новых танков Т-34. Роты и батальоны имели на вооружении преимущественно устаревшие машины БТ-5 и Т-26. Их броню пробивали снаряды немецкой противотанковой артиллерии. Пока в строю оставались могучие Т-34, полк успешно противостоял врагу. Но у гитлеровцев оказалось больше танков, и вскоре наступила самая трагическая минута гитлеровцы подожгли последнюю тридцатьчетверку.
Оставшиеся в живых экипажи боевых машин под руководством политрука Семена Хохрякова, пробиваясь к своим, двинулись на восток.
«Мы оказались, как впоследствии рассказывал Семен Васильевич Хохряков, в глубоком тылу немцев, но не растерялись, ибо были на родной земле. Без промедления привели свой отряд в боевой порядок: распределили людей по взводам и отделениям, назначили командиров. Ядро отряда составили танкисты нашего батальона, к нам присоединялись выходившие из окружения красноармейцы из других частей, большинство из них было с оружием».
Все собрались в лесу, под укрытием высоких елей. Здесь всем стало известно, что во главе отряда стоит участник боев на Халхин-Голе, опытный и храбрый политрук Семен Хохряков. Бойцы подтянулись.
Хохряков приказал построиться.
Красная Армия, сказал он, дает героический отпор гитлеровским завоевателям. А вскоре наш народ соберется с силами и непременно сокрушит врага Партия призывает нас повсюду уничтожать фашистов. Мы сейчас идем на восток для соединения с основными силами Красной Армии. Но я не гарантирую вам тихой жизни на этом пути. Будут бои, будут потери, кому-то, может и мне, придется ради товарищей жизнь положить, однако мы пробьемся к своим. Пробьемся потому, что верим в нашу Победу.
В первую ночь воины прокладывали себе дорогу из ближайшего окружения противника гранатами и огнем пулеметов, снятых со своих подбитых в бою танков. Пробились. Шли целый день, спешили, так как линия фронта удалялась на восток.
Следующей ночью находившийся в передовой заставе сержант Сидоров случайно зацепил в траве провод. Это оказался провод связи гитлеровских штабов. Хохряков приказал перерезать линию. Вблизи повреждения устроили засаду. Возглавил ее сам политрук. Долго ждать не пришлось. На линии появились три немецких связиста. У каждого отняли по четыре гранаты. Поступили на вооружение отряда и три новеньких автомата, и телефонный аппарат. Пригодилась и немецкая военная форма для «дружеских» встреч с гитлеровцами.
Первый, пусть даже небольшой успех воодушевил воинов. Они поняли, что фашистов можно бить и без танков, бить везде и всюду. О Хохрякове заговорили: «Вот это политрук! С ним не пропадешь!»
На пути движения отряда встречались населенные пункты, от которых остались только остовы печей: все было сожжено вандалами-фашистами; впереди, справа и слева ночь кровавилась заревами пожаров.
За Бобруйском обнаружили расстрелянных гитлеровцами мирных жителей. Одна из женщин, даже мертвая, прижимала к груди тельце убитого ребенка.
Хохряков над оврагом остановил отряд:
Смотрите, товарищи, внимательно смотрите!
Нельзя было без содрогания глядеть на страшную картину гитлеровского злодеяния.
Хохряков снял пилотку. Все бойцы отряда тоже обнажили головы. Семен Васильевич тихо сказал:
Отомстим фашистским бандитам за кровь и смерть наших людей!
Отомстим! тихо, но твердо ответили бойцы.
В непрерывных стычках с вражескими заслонами отряд израсходовал запас патронов. Пришлось оставить умолкнувшие танковые пулеметы.
Много сил и энергии отнимала транспортировка раненых. Остро ощущался голод. Многие бойцы обессилели. А надо было не просто выжить в этом изнурительном марше, но и сохранить организованность воинского подразделения, способного ежедневно противоборствовать противнику.
Теперь окруженцы шли только ночью. Днем, пока бойцы отдыхали, Хохряков вместе со своими наиболее выносливыми помощниками вел разведку предстоящего маршрута, заботился о восполнении боеприпасов, продуктов и перевязочных материалов. Их добывали у врага: охотились за мелкими группами, за одиночными солдатами и офицерами противника. Вечером, возвращаясь из разведки следующего маршрута, политрук и его дозорные в одном из маленьких сел набрели на расположившийся биваком обоз конноартиллерийской батареи противника. С наступлением темноты хохряковцы повсюду перекрыли дороги, ведущие к этому биваку. Каждому из красноармейцев Хохряков поставил конкретную боевую задачу. Когда самые ловкие, переодевшись в немецкую военную форму, прикончили двух вражеских часовых, группа захвата во главе с Хохряковым пробралась к повозкам и начала запрягать лошадей. У немецких обозников на лошадях оказались шлеи. С ними было проще, чем с хомутами.
И вот повозки по сигналу Хохрякова отправлены в нужном направлении. Проснувшиеся в домах гитлеровцы, попытавшиеся возвратить утраченный обоз, были остановлены взрывами гранат.
К неописуемой радости окруженцев, в повозках оказались консервы и галеты, винтовочные, автоматные патроны и гранаты. Уложив раненых на повозки поверх трофеев, отряд исчез в ночной темноте. Окруженцы на ходу жевали галеты, раскрывали ящики и запасались боеприпасами.
С помощью трофейного оружия отряд Хохрякова в ближайшем селе уничтожил артбатарею врага. Одна исправная пушка и боезапас к ней были взяты на вооружение красноармейцами.
Преодолевая неимоверные трудности, отряд под руководством Хохрякова на двенадцатые сутки прорвался через линию фронта и вышел к своим.
В архиве Министерства обороны СССР хранится документ, подводящий итог героическому маршу отряда по тылам врага. Это служебная характеристика на Хохрякова:
За время пребывания в 72-м танковом полку 36-й танковой дивизии политрук С. В. Хохряков показал себя во время боев с немецкими фашистами храбрым и волевым воином, командиром. При выходе из окружения проявил максимум инициативы, смелости и хладнокровия, лично сам выходил на самые опасные участки и успешно решал всевозможные задачи. По морально-волевым и организаторским качествам может быть назначен комиссаром танкового батальона.
3 ноября 1941 года.
Вышедшие из окружения люди были распределены в разные части. Сам Хохряков получил назначение комиссаром 171-го отдельного танкового батальона 4-й ударной армии. Вскоре Хохрякову было присвоено очередное воинское звание «старший политрук».
Когда Семен Васильевич с боями выводил из вражеского окружения бойцов сводного отряда, даже ему, опытному политработнику и закаленному воину, казалось, что самое трудное останется позади в тот счастливый день, когда его ребята, обросшие бородами, изголодавшиеся, в изодранной одежде и с трофейным оружием в руках, выйдут к своим. Но оказалось, более тяжелые испытания выпали многим нашим воинам в жестокой, кровопролитной битве под Москвой. Долгие и трудные дни и ночи, недели и месяцы длилось это неимоверно упорное сражение на подступах к столице. И холодной дождливой осенью, и рано наступившей морозной, многоснежной зимой не утихали жаркие бои под Москвой.
Гитлер торопился. Ему нужна была Москва для реабилитации уже провалившегося «блицкрига» и для спасения своих дивизий, которые с каждым днем битвы таяли от пуль, снарядов и морально разлагались, теряя веру в «полководческий гений» своего фюрера. Кроме того, фашистские заправилы рассчитывали и на то, что им удастся вовлечь в войну против СССР своих колеблющихся союзников Турцию и Японию.
Генеральный план молниеносного наступления на Москву провалился еще у стен Смоленска. Так же провалилась наступательная операция фашистов под устрашающим названием «Тайфун». Полчища оккупантов, словно волны, наталкивающиеся на каменные берега, разбивались о стойкость советских воинов, защищавших столицу своего рабоче-крестьянского государства.
В эти многотрудные дни недавно созданный 171-й отдельный танковый батальон в заснеженных лесах Подмосковья готовился к решительным схваткам с врагом.
Бойцы, командиры и политработники изучали и с нетерпением ожидали технику английские танки, которые где-то в северных морях еще везли морские транспорты в Мурманск и Архангельск, пробиваясь сквозь заслоны фашистских подводных лодок и авиации.
Комиссар батальона не терял времени даром. Каждый день битвы был полон героических свершений и трагических утрат. Старший политрук Хохряков рассказывал своим бойцам о беспримерных подвигах воинов 100-й стрелковой дивизии полковника И. Н. Руссианова на смоленском направлении (за эти героические дела соединение было переименовано в 1-ю гвардейскую дивизию); рассказывал о подвигах советских соколов Николая Гастелло, Василия Гречишникова и Виктора Талалихина, о подвиге у разъезда Дубосеково героев-панфиловцев во главе с политруком Василием Клочковым, о его высокопатриотических словах: «Велика Россия, но отступать некуда позади Москва!» Организовывал комиссар выступления бывалых бойцов с рассказами об опыте сражений.
Сержант из бывшей 1-й танковой дивизии рассказал, как 19 августа под Гатчиной (на подступах к Ленинграду) экипаж советского танка КВ 864 принял бой с фашистскими танками. Сменяя друг друга у орудия, комроты старший лейтенант Зиновий Григорьевич Колобанов и командир орудия Андрей Михайлович Усов подбили из засады 22 вражеских танка. В этом бою пять экипажей КВ из роты Колобанова за час уничтожили 42 танка гитлеровцев, остановили целую танковую дивизию захватчиков, на месяц парализовали наступление фашистов на данном участке фронта.
Бойцы, да и сам Хохряков, слушали рассказ сержанта, затаив дыхание. Затем тишина взорвалась возгласом:
Конечно, КВ силища!
На английских разве это возможно?! с сомнением выкрикнул веснушчатый солдат.
Как ваша фамилия, товарищ красноармеец? Хохряков повернулся к говорившему.
Крючков, товарищ комиссар, Владимир Александрович Крючков.
Хохряков с улыбкой прищурил глаза.
Где-то я видел вас. Случаем, не родственник актеру Николаю Крючкову бригадиру из кинофильма «Трактористы»? Отменно изображал танкистов!..
Не-ет, товарищ комиссар, и себе улыбнулся в ответ боец, мы сами по себе Крючковы. Трактористы мы настоящие. И на танках уже пришлось повоевать. Намучимся, товарищ комиссар, с этими английскими «валентайнами», «матильдами» да «черчиллями».
Хохряков сам еще не водил в бой английских машин. Плакаты и макеты их деталей и узлов, которые имелись в учебной землянке, не рассеивали сомнений на сей счет.
В своей родной коммуне «Обновленная земля» Хохряков был трактористом и понимал, как крепко отложились в памяти бывших механизаторов (нынешних его бойцов-танкистов) слова знатной трактористки Паши Ангелиной:
«Моей первой машиной был «фордзон». Это очень громоздкий и сложный трактор, с маховиком, катушками, бобинами. По-видимому, Америка сплавила его нам по принципу «на тоби, боже, те, що мени не гожэ». Даже по тому времени машина считалась устарелой»
Никто из вчерашних трактористов не был уверен, что английские капиталисты лучше американских. К тому же в войсках шла дурная слава о тяжелом танке «черчилль»: его топливные баки защищены очень тонкой броней, бензин требуется лишь авиационный, даже на небольшом подъеме в скользкую погоду он буксует и юзит, ненадежный двигатель
Комиссар понимал и принимал близко к сердцу сомнения своих соратников. И как представитель партии обо всем, даже о самом трудном, говорил начистоту:
Во-первых, военная помощь, оказываемая нам союзниками, имеет большое политическое значение: мы не одиноки в тяжелейшей борьбе с врагами всей земной цивилизации. Учтите, товарищи, что за доставляемые из Англии танки наша страна расплачивается чистым золотом, доставка их сквозь морские и воздушные заслоны фашистских бандитов стоит многих жизней советских и английских моряков. Во-вторых, наша оборонная промышленность еще не успевает выпускать нужное количество танков. Пока развернутся заводы, эвакуированные в глубь страны, пренебрегать английскими танками не приходится Наша главная задача сейчас отлично изучить их материальную часть. Ведь недаром говорят в народе, что дело мастера боится. Я думаю, это имеет прямое отношение к нам: в руках умельца и штык молодец, в руках неуча и самый лучший танк ненадежное оружие.
Да, танков в ту тяжкую пору было до обидного мало. Как свидетельствует «История второй мировой войны 19391945 гг.», к началу контрнаступления советских войск под Москвой в составе Калининского, Западного и Брянского фронтов был всего 571 танк, в том числе 198 тяжелых и средних.
Рано утром 8 ноября комиссар обошел землянки танкистов, сообщая только что полученные новости.
Первой из них было сообщение из Москвы о состоявшемся параде войск в честь 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. На параде присутствовали руководители Коммунистической партии и Советского правительства. Войска прямо с Красной площади уходили на фронт. Парад продемонстрировал всему миру несокрушимую мощь нашего государства.
Вторая новость: газета «Красная звезда» в номере за 2 ноября напечатала статью об английских танках.
Хохряков читал вслух:
«Тяжелый английский танк, вышедший из производства несколько месяцев назад, весит десятки тонн. Однако он очень подвижен и легко управляем. Этот танк считается одним из лучших в английском парке. На нем два мощных дизельных мотора. С советским горючим эти двигатели работают безотказно. Мощные огневые средства, установленные на танке, позволяют экипажу одновременно вести огонь по танкам, пехоте, зенитным и другим целям Английский танк снабжен хорошей, удобной радиостанцией Имеется и специальная телефонная установка для переговоров внутри экипажа»
После прочтения статьи Хохряков сообщил третью новость, вызвавшую ликование всех танкистов:
Сегодня ночью, не позже утра, прибудут танки.
Никто не спал в землянках танкистов той ночью, а на рассвете, услышав рокот грузовиков в расположении батальона, экипажи дружно высыпали навстречу машинам.
Вскоре все были на станции, где шла разгрузка полученной техники.
Владимир Крючков теперь пытливо наблюдал, как стальные громадины важно сползали с четырехосных платформ и легко двигались прямо по густому лесу.
Товарищ комиссар, извиняющимся тоном проговорил Крючков, оказавшийся рядом с Хохряковым. С виду они ничего, эти «черчилли».
Это не «черчилли», Владимир Александрович, а «матильды». А вон те другие, поменьше, «валентайны».
«Матильды» и «Валентины». А что? Аккуратные девочки! одобрительно крякнул сержант из 1-й танковой.
Теперь для танкистов 171-го отдельного батальона, для ее командира майора Лысенко, заместителя командира капитана Волкова, для комиссара Хохрякова, командиров рот Степанюка и Пикина, для всех экипажей началась страдная пора. Надо было в кратчайший срок обучить весь состав мастерскому вождению иностранных машин.
Комиссар Хохряков решил, что наступил тот момент, когда сила слова должна подкрепляться силой примера. И вот уже старший политрук в своей комиссарской кожанке и танковом шлеме опускается в «недра» незнакомой машины.
В других танках заняли места остальные командиры-коммунисты. Вскоре все храбрецы-умельцы, водившие в бой «бетушки», КВ и тридцатьчетверки, успешно водили впервые увиденные машины.
Занятия по вождению шли днем и ночью. Хохряков почти не спал в это время. Он переходил от экипажа к экипажу, помогал, если возникала необходимость, лично садился за рычаги или становился к орудию. Лично опробовал пулеметы и радиостанции
К исходу третьих суток обе танковые роты были, как говорится, на коне. Но оставалось сделать еще многое: отработать до автоматизма управление машиной, провести тренировки по взаимозаменяемости членов экипажа, боевые стрельбы из танкового оружия.