Карлос был пяти футов десяти дюймов ростом, весомсто сорок фунтов. Несмотря на хрупкое телосложение, он был способен бегать с утра до вечера и мог поднять над головой груз, вес которого равнялся его собственному весу. Он окреп на работепятнадцати лет от роду Карлос бросил школу и устроился в Литл-Роке на фирму, выполнявшую бетонные работы. Там он по десять часов в день ворочал лопатой раствор при одном выходном в неделю.
Учебный лагерь для новобранцев не обещал лёгкой жизни, но Карлос был достаточно вынослив, чтобы выдержать тяжёлые, изматывающие дни и ночи. А справляться с психологическими нагрузками ему помогала крепкая самодисциплина, которую он выработал в себе в юном возрасте, когда ему пришлось взвалить на плечи заботы о семье.
Сидя на коричневом пластмассовом сиденье в тускло-сером автобусе с надписью «ВМС США» на боку, Хэткок прибыл в рекрутское депо морской пехоты Сан-Диего. Автобус доставил туда его и ещё человек тридцать новобранцев с аэродрома Линдберг-Филд. Некоторые из юношей громко болтали и курили, хотя пухлощёкий светловолосый рядовой, сидевший за рулём, предупредил их, что начинать военную карьеру таким образом не рекомендуется.
Было одиннадцать часов, вечер был тёплым, что характерно для западного побережья. Автобус остановился, и в него заскочил сержант-морпех в желтовато-коричневой форме, наглаженной до такой степени, что стрелки на груди выступали на полдюйма.
Начищенные ботинки сержанта сверкали как лакированные, на голове его красовалась коричневая фетровая шляпа с широкими плоскими полями, с угольно-чёрной эмблемой корпуса морской пехоты спереди по центру. Морпех тут же направился к одному из самых развязных рекрутов.
Всю дорогу из аэропорта этот горластый парень похвалялся крутизной своей банды из Сент-Луиса. Его длинные, густые, изрядно набриолиненные чёрные волосы были стянуты на затылке в утиный хвост. Из-под закатанного рукава чёрной футболки выглядывала пачка «Кэмела», из угла рта торчала дымящаяся сигарета.
Не говоря ни слова, инструктор выдернул у него из губ сигарету, бросил её на резиновый коврик в проходе между сиденьями, и раздавил её одним поворотом носка ботинка. В наступившей тишине с полдюжины остальных дымящихся сигарет вдруг попадали на пол, а широкоплечий сержант обвёл салон автобуса суровым взглядом тёмных глаз, почти невидимых под полями его шляпы.
Хэткок испытал благоговейный страх. «Начинается!»вырвалось у него.
Морпех посмотрел на него. Только Хэткок собрался встать на ноги, как его пригвоздил к месту холодный взгляд инструктора.
«Внимание, девочки! И ты, милашка, тоже, громко сказал он, глядя Хэткоку в глаза. С этой минуты приказываю вам открывать рот только тогда, когда к вам обратится ваш инструктор. При этом первым словом должно быть «сэр», с чувством прорычал инструктор и сделал внушительную паузу. И последним словом должно быть «сэр». Ясно?
Ответом было молчание.
«Когда к вам обращается инструктор и задаёт вопрос, порядок ответа таков: сначала «Сэр», затем ответ по делу, и в конце снова «Сэр». Ясно?» И на этот раз инструктор ничего не услышал. Он взглянул на Хэткока. «Рядовой!»
Хэткок проглотил слюну и ответил протяжным арканзасским баском: «Что, сэр?».
Что я только что сказал?
Хэткок почувствовал, что краснеет. Он поднялся с сиденья и промямлил: «Сэр э-э-э нельзя говорить, пока вы вы»
Морпех оборвал его на полуслове. «Вы?.. Вы?.. Ты о чём это, а? Кого ты хочешь вы?.. Вижуты из деревни. Деревенскиеони такие, им что бабу, что овцу. Так? Может, и меня захочешь «вы»?
Сэр, никак нет, сэр, моментально ответил Хэткок.
Сесть! рявкнул инструктор.
Сэр, так точно, сэр, ответил Хэткок, с радостью опускаясь на сиденье.
Не слышу!
Хэткок громко ответил: «Сэр, так точно, сэр!»
В общем, так, жопоглаз, сердито объявил сержант, лицо которого казалось вырубленным из гранита. Отвечать полагается так: стать по стойке «смирно», очко жим-жим, глаза навыкате. Если этого не виднозначит, тихо отвечаете. Понятно?
Хэткок вскочил на ноги, выгнул спину и выставил подбородок прямо перед собой. Плотно зажмурив глаза, он завопил так, что у него вздулись вены на шее: «Сэр, так точно, сэр!!!»
Сержант сделал несколько шагов по проходу. «Девочки! Всякий раз, когда инструктор обращается к вам всем сразу, вы должны отвечать все сразу. Отвечать надо правильно и громко. Если ваш общий ответ мне не понравится, то и расплачиваться будете все сразу. Ясно?»
Тридцать молодых парней ответили в унисон (очко жим-жим, глаза навыкате): «Сэр, так точно, сэр!»
Очень хорошо.
Во время разговора с инструктором обращаться к нему в третьем лице. Что это значит? Если вы о чём-то просите, например, если девочке захотелось пи-пи, вы должны изложить свою просьбу следующим образом: «Сэр, рядовой просит разрешения отлучиться в гальюн для отправления естественных надобностей, сэр!»
Навсегда исключите из своего словаря два слова: «я» и «вы». Их следует заменять словами «рядовой» и «инструктор». Ясно?
Сэр, так точно, сэр! прогремело из тридцати глоток.
Таккогда я выйду из автобуса, чтоб я не слышал ни звукатолько свист ветра, который заполнит вакуум, возникший на вашем месте, да грохот ваших копыт на вон тех жёлтых следах от ботинок на бетоне. Понятно?
Сэр, так точно, сэр!
И чтобы там ни слова. За плацемказармы, в них спят морпехи, и будить мы их не будем. Не будем?
Сэр, никак нет, сэр!
Инструктор развернулся и вышел из автобуса, вслед за ним загрохотали ноги тридцати перепуганных новобранцев, одним из которых был Хэткок.
Ночью ему выдали матерчатый поясной ремень, спортивные туфли, зелёные повседневные кепи, куртку и брюки, просторную белую футболку, просторные белые трусы, зелёные шерстяные носки, голубую пластмассовую мыльницу, кусок мыла «Дайал», голубой пластмассовый футляр для зубной щётки, крем для бритья «Барбасол», бритву, тюбик зубной пасты «Крест», зубную щётку, резиновые тапочки, которые морпехи называют «душевыми тапками», серые шорты, жёлтую спортивную фуфайку с красной эмблемой корпуса морской пехоты на груди, большую вещевую сумку из зелёного брезента, с широким ремнём, который зацеплялся за кольцо в верхней части, ведро, две простыни, подушку и одеяло. Спать он лёг в четыре утра, а через полтора часа инструктор объявил измотанным новобранцам подъём. Так начался первый день из их тринадцати адских недель.
* * *
Хэткок хмыкнул, вспомнив те незабываемые дни. Он смотрел через открытую дверь вертолёта на изумрудно-оранжевые джунгли, глядя на верхушки деревьев, проносившиеся всего в нескольких футах под вертолётом, который стремительно приближался к высоте 55. Он вдруг подумал о том, что первый день в морской пехоте стал для него самым памятным изо всех его дней рождения.
Он вспомнил также, что и на Джо мог жениться 20 мая, но решил, что сделать это 10 ноября, в день рождения морской пехоты, будет в определённом смысле лучше. Этот день как-то уравновешивал количество праздников в году, да и запомнить его было легко. 10 ноября 1967 года должен был стать днём пятилетней годовщины их свадьбы. Для Хэткока эти пять лет семейной жизни прошли быстро. Жили они счастливо, хотя и не без проблем.
* * *
Джо была не по душе жизнь «вдовы стрелковой команды». В то же время, выходя за Карлоса в 1962 году, она знала, что её ждёт: он часто был в отлучке, разъезжая по всей стране и выступая на соревнованиях на уровне района, штата и всей страны. Карлос уезжал в четверг и приезжал в воскресенье вечером. В понедельник, вторник и среду он работал с пяти утра до шести вечера на стрельбище. По вечерам он лежал на полу перед телевизором, отрабатывая различные положения для стрельбы, застывая стоя, сидя, на одном колене и лёжаиз этих положений он стрелял на соревнованиях. С начала марта до конца апреля он вообще ничем кроме стрельбы не занимался.
Тем не менее, решив стать госпожой Хэткок, Джо заранее смирилась с такой жизнью. Спроси её кто-нибудь о возможности такого решения в тот момент, когда она с ним познакомилась, она рассмеялась бы в лицо тому, кто задал бы этот вопрос. С другой стороны, Хэткок сразу же решил, что Джоклассная девушка, симпатичная и с отличным характером. Это мнение сложилось у него в тот самый день, когда он зашёл в банк в Нью-Берне, штат Северная Каролина, в котором она работала кассиром. Было это в январе 1962 года.
Случилось это вскоре после того, как Хэткок прибыл на авиабазу морской пехоты Черри-Пойнт из 1-й бригады морской пехоты, дислоцировавшейся на Гавайях, где он провёл последние два года, разъезжая по экзотическим портам Дальнего Востока и южной части тихоокеанского региона.
Для Хэткока перемена была разительнойуехав из райских тропических мест с их смуглокожими девушками и чудесными ночами в увольнениях, он попал в прибрежный район Северной Каролины, с его сельскими дорогами, тянувшимися по табачным плантациям, и развлечениями в заведениях при бензоколонках.
Пройдя курс обучения на пехотинца, Хэткок уехал из Кэмп-Пендлтона на базу на «Острове сокровищ» в заливе Сан-Франциско, откуда на транспортном судне отправился на Гавайи. Он был назначен пулемётчиком в оружейный взвод роты «E» 2-го батальона 4-го полка морской пехоты. Там он изо всех сил старался не посрамить прозвища батальона«Изумительные гады»во время увольнений на берег в портах Тайбэй, Токио, Папеэте и других экзотических местах, не говоря о своём родном портуГонолулу.
Когда Хэткок прибыл на авиабазу в Северной Каролине, начальник строевого отдела в первую очередь озадачился вопросом о том, куда пристроить морпеха-пехотинца на авиационной базе. Ближайшие пехотные части располагались в сорока милях к югув Кэмп-Леджене. Он спросил Хэткока, не против ли тот выполнять особые обязанностиследить за порядком в спортзале и выдавать мячи. Хэткок подавил комок в горле и попытался не показать, какое отвращение вызвало у него это предложение.
Он посмотрел прямо в глаза краснорожему морпеху и с простоватым выражением лица спросил: «А стрельбище в Черри-Пойнте есть?»
Хэткок знал, что стрельбище есть, и что на нём тренируется отличная команда по стрельбе. Но он опасался, что если сразу же попроситься в команду, начальник строевого отдела может и не удовлетворить этого желания рядового первого класса. А вот если они сами о том подумают, то он наверняка туда попадёт.
«У меня есть кое-какой опыт, сказал Хэткок комендор-сержанту. Я тренировал стрелков в Канеохе, и сам выступалв составе гавайской команды морской пехоты. Можете позвонить на Гавайикомендору Терри или лейтенанту Лэнду. Я там у них учился, в школе снайперов-разведчиков. Может, и здесь на стрельбище на что-нибудь сгожусь».
Комендор-сержант выслушал его и ответил: «Сейчас позвоню ганни Полу Йигеру на стрельбищепосмотрим, найдётся ли у него местечко для тебя».
Разговор по телефону много времени не занял. Йигер уже знал, что отличный стрелок, рядовой первого класса Хэткок должен прибыть на базу, и что этот молоденький морпех годом ранее стал чемпионом Тихоокеанского округа по стрельбе из винтовки. Он сразу же решил, что Хэткок будет выступать за команду базы Черри-Пойнт в чемпионате корпуса морской пехоты.
За три года службы в Черри-Пойнте и участия в соревнованиях Хэткок перестал был подающим надежды начинающим стрелкомон получил звание Заслуженного стрелка, побеждал на чемпионатах корпуса морской пехоты, вооружённых сил и США. Выступая по программе соревнований «А», он установил рекорд морской пехоты, выбив 248 очков из 250. Этот рекорд остался непревзойдённым и ушёл в историю вместе с самой программой. А случилось это уже в первый год его службы на базе.
Первые рождественские каникулы в Каролине Хэткок провёл в казарме, читая книги и тренируясьизгибая стройное тело, он намертво застывал в различных положениях для стрельбы. Увольнения на берег в портах южной части Тихого океана оставили в его памяти незабываемые впечатления, но соревнования по стрельбе привлекали его ещё больше. Для Хэткока умение метко стрелять было главным в понятии «морской пехотинец»это искусство было неотъемлемой частью его работы. Хэткок ничего не имел против того, чтобы провести Рождество в одиночестве. Мысли о том, что стрельбище скоро откроется, и начнётся новый сезон соревнований, а он может попасть в команду Черри-Пойнта, не позволяли ему унывать.
Однако кое-кто из морпехов, проводивших праздники в казарме вместе с ним, пожалел тихого и скромного стрелка и решил, что ему не помешает развлечься. У одного из его товарищей была подружка, которая работала в банке в Нью-Берненебольшом городке, расположенном совсем недалеко от главных ворот авиабазы Черри-Пойнт, если ехать на машине. Он с самыми добрыми намерениями сообщил Хэткоку, что у его подруги есть знакомая, которая как нельзя лучше сможет избавить его от одиночества.
В тот январский день, когда Карлос Хэткок вошёл в банк Нью-Берна, где работала Джозефин Брайан Уинстед, было очень холодно. Джо только что перевалило за тридцать, но на вид ей было никак не больше двадцати одного. Причёски и одежду она выбирала по последней моде, и, пережив несчастливый и неудачный брак, уже привыкла к самостоятельной жизни. Жила она с матерью в Нью-Берне в небольшой квартирке. По выходным они с мамой ездили в Вирджиния-Бич, в гости к сестре Джо. После развода с мужчинами она встречалась редко.
В то свежее январское утро Хэткок был в блестящей чёрной хлопковой рубашке с длинными рукавами, белыми перламутровыми пуговицами на воротнике, манжетах и спереди, и в чёрных блестящих брюках. Другой гражданской одежды у него не было.
Хэткок привык к военной форме. Он гордился тем, что служит в морской пехоте, и любил ходить в жёлто-коричневом обмундировании, которое так восхитило его, когда ему было всего восемь леттогда он впервые увидел морпеха. Всё своё обмундирование он отдал подогнать точно по фигуре. Даже повседневные рубашки и брюки из ткани «в ёлочку» были у него ушиты, а на кожаных каблуках неизменно начищенных ботинок набиты подковки. Вид у него был безупречно образцово-показательный. В гражданской одежде он не нуждался, но в конце концов соседи по казарме на авиабазе убедили его, что в гражданке он будет пользоваться намного большим успех у женщин.
Когда Джо увидела стройного темноглазого жгучего брюнета в чёрной же одежде, она подумала: «Господи! За что же мне такое наказание?» А когда Хэткок уверенно зашагал по полированному мраморному полу, громкий звон его каблуков только усугубил первое впечатление.
«Здрасьте! Меня зовут Карлос Хэткок», сказал он с напускной самоуверенностью. Он не мигая уставился на неё тёмными карими глазами и улыбнулся, обнажив сверкающие ровные зубы.
Джо с трудом, но попробовала не обращать внимания на его впечатляющий наряд, и увидела перед собой весьма привлекательного юношустройного и мускулистого, опрятного, с чистой кожей. Но главным во всём его облике были глазагорящие, пронизывающие насквозь. Против этого взгляда Джо ничего не смогла поделать, она покраснела и опустила глаза.
«А меня зовут Джо», сказала она. Она ни разу ещё не смущалась с тех пор как вышла из подросткового возраста. Джо вдруг очень застеснялась.
Когда они вышли из банка и пошли по улице, она спросила Хэткока: «Вам не холодно? Я совсем озябла! Почему вы без пальто?»
Лицо Хэткока вспыхнуло ярким румянцем, и Джо вдруг поняла, что спрашивать об этом не следовало. Она тут же испуганно извинилась.
«Да ладно, всё нормально, ответил он с гордо поднятой головой. Я только что с Гавайских островов, и пальто купить не успел. Мне тоже страшно холодно».
Джо вдруг прижалась на ходу к Хэткоку, обняв его за талию, чтобы согреть его своим теплом. «Пойдём быстрее. Я не хочу, чтобы ты совсем замёрз».
Он широко улыбнулся.
Хэткок получал жалованье дважды в месяцпятнадцатого и тридцатого числа, каждый раз менее 50 долларов. С первой же недели, ещё в лагере начальной подготовки, он начал покупать сберегательные облигации. Кроме того, он ежемесячно откладывал по 20 долларов, которые клал на счёт в сберегательном банке. На третьем году службы у него накопилось более пятисот долларов, не считая облигаций. Он рассчитывал дослужиться до капрала и купить машину. После встречи с Джо ему пришлось пересмотреть свои планы. Ему едва хватало денег, чтобы выплачивать ежемесячные взносы, но он как-то умудрялся сводить концы с концами, потому что при покупке «Шевроле Белэр» сразу же выложил 500 долларов.
Узнав о том, что сотворил рядовой первого класса, получающий жалкое жалованье, комендор-сержант Йигер рассердился не на шутку. «Хэткок! Ты что, с ума сошёл, или с рождения такой редкостный дурак? Ты откуда думаешь деньги брать? Заплатишь за стрижку, стирку, внесёшь взнос за машину, заправишьсяу тебя же за душой ни гроша не останется!»