«Питаюсь я в столовой. Сплю в казарме. Это всё бесплатно. На стрижку в месяц уходит четвертак, на стиркупять долларов. Так что платить смогу легко», ответил Хэткок.
Всё лето Хэткок встречался с Джо, тратя при этом не более 5 долларов в неделю. Джо не обращала на это внимания. Познакомившись поближе с этим вежливым юношей, она полюбила его. В нём было что-то мальчишеское, он был исполнен идеалов и мечтаний. С ним ей было очень хорошо. К августу она была от него без ума, равно как и он от неё. Они были знакомы уже почти девять месяцев, а Хэткок по-прежнему не делал даже намёков на то, чтобы вывести их отношения за пределы регулярных свиданий. Джо поняла, что следующий шаг должна сделать она сама, поскольку он явно не собирался этого делать.
«Нам надо перестать встречаться, сказала она Хэткоку, когда однажды, тёплым августовским вечером, они отъезжали от её банка. Так у нас ничего не выйдет. Я больше так не могукино по пятницам и выезды на природу по субботам и воскресеньям. Мне этого мало. Я взрослая женщина, а не девчонка».
«Я не могу жениться, ответил Хэткок тихо, почти неслышно. Надо сначала сержанта получить. Меня уже два раза разжаловали в рядовые, я только что в третий раз пришил нашивку рядового первого класса. Думаешь, мне разрешат жениться?»
«Ждать я не намерена, ответила она. А запретить тебе не могут».
Хэткок понял, что спорить бесполезно. Ему ещё не приходилось обращаться к начальству по вопросам женитьбыоб отношении корпуса морской пехоты к подобным вопросам он знал лишь по рассказам таких же снаффи, как и сам. Но он знал наверняка, что жалованья рядового первого класса или даже капрала никак не хватало до уровня доходов, с которыми можно было бы хотя бы помечать о том, чтобы содержать семью. Но Хэткок любил Джо и не хотел её терять. Он знал, что готов вытерпеть что угодно, лишь бы она на это согласилась.
Сленг, В половине пятого утра над головой Хэткока раздался сигнал, сонный морпех спустил ноги на пол и с трудом встал. Ему показалось, что сейчас его стошнит. «Господи!»простонал он, направляясь к душевой по проходу между койками и шкафами. Через час он был готов начать неприятный разговор, страх перед которым мучил его всю ночь.
Ганни Йигер, мы с Джо решили пожениться, доложил Хэткок своему непосредственному начальнику.
Ни за что, ответил ему Йигер не допускающим возражений тоном.
А я всё равно женюсь. Я всё уже обдумал. У неё хорошая работа, а я её люблю.
Ганни посмотрел на Хэткока и покачал головой. «Да уж, ты всё равно женишься. Это как с машиной. Уж я-то знаю. Залетела, небось?».
Хэткок сердито взглянул на ганни. «Никак нет. С чего это вы взяли? Она приличная девушка».
Спокойно! Мне ведь надо будет капитану доложить, у него тоже возникнут вопросы.
Ганни окинул его оценивающим взглядом. «А на что вы жить будете? На её зарплату? Или машину продашь? И где вы будете жить? А если она забеременеет? Тогда что? Ты лучше сперва всё обдумай. Ты понимаешь, что в банке беременной женщине работать не разрешат? И если она потеряет работу, ты окажешься в полной жопе».
Хэткок посмотрел на ганни и тихо, спокойно сказал: «Я женюсь. Приглашаю вас на свадьбу. 10 ноября».
На следующий год Джо забеременела, и ей пришлось уволиться. Хэткок с честью дослужился до капрала.
* * *
Благополучно добравшись до базы, Хэткок направился в свой блиндаж. Он думал о прошлом и будущем. Он знал, что его жене будет больше по душе, если он уйдёт из морской пехоты и где-нибудь осядетначнёт работать, купит дом. Но сам он любил морскую пехоту, и уже отдал ей значительную часть своей жизни.
«Восемь лет уже», вслух подумал он, подходя по тропинке к кольцу из мешков с песком высотой по пояс, окружавшему строение со стенами из фанеры и сеток и жестяной крышей, которое морпехи называли «хибарой». Там жили инструктора школы снайперов-разведчиков 1-й дивизии морской пехоты.
Младший капрал Джон Роналд Бэрк лежал на койке. Карлос Хэткок считал его лучшим из всех наблюдателей, с которыми ему довелось поработать. Молодой алабамец взглянул на него и спросил: «Сержант Хэткок, вы что-то сказали?»
Хэткок прислонился левым плечом к высокому, узкому дверному проёму. «Нет, это я сам себе. Завтра выйти готов? Поработаем на севере, в Слоновьей долине».
Бэрк кивнул: «Хоть сейчас. Хотя, само собой, я не горю желанием снова жить целую неделю на арахисовом масле, сыре и печенье Джона Уэйна. Возьму-ка я на этот раз ещё и повидла пару банок. Надо бы разнообразить рацион».
Снайперам приходилось передвигаться налегке, и они привыкли брать с собою лишь небольшие плоские банки с арахисовым маслом и сыром. Другие банки из сухого пайка, размером побольше, им не подходили.
Хэткок рассмеялся. «Хочешь хорошо питаться? Научись печатать на машинке. Переведут на высоту 327, засядешь в лагеремигом разжиреешь».
«Нет уж, спасибо, ответил Бэрк. Я вам не поги».
Хэткок встал в очередь у палатки, в которой располагалась столовая гарнизона высоты 55. Надо бы хорошенько поесть напоследок, подумал он. Со следующего дня ему предстояло перейти на обычное меню из арахисового масла и сыра.
* * *
Хэткок сидел на краю своей кровати и, положив на ногу блокнот, писал Джо очередное письмо. Она и представления не имела о том, что он не только учит морпехов меткой стрельбенасколько она знала, в морской пехоте он занимался именно этим, не считая того, что Карлос участвовал в соревнованиях да ещё какое-то время прослужил в военной полиции. Откуда было ей знать, что её муж, этот тихий деревенский паренёк, стал самым опасным для врага снайпером во всей морской пехоте?
Он мало писал ей о том, чем занимается. Когда служил в Чулае в военной полиции, писал ей, что эта служба ему не по душе.
В октябре она с радостью узнала от него, что из военной полиции его забрали, и он теперь служит со старым товарищем по команде капитаном И. Дж. «Джимом» Лэндом, вместе с которым они организуют новую школу, в которой будут обучать морпехов меткой стрельбе. В письмах он писал о том, что очень по ней скучает, но ни разу не упомянул о том, что ходит в «Индейскую страну», чтобы выслеживать и убивать Чарли.
* * *
В Нью-Берне, штат Северная Каролина, Джо Хэткок подняла с газона у своего дома номер 1303 на Брей-Авеню ежедневную газету «Рейли ньюс энд обсервер», которую зашвырнул туда мальчишка, развозивший газеты. Она сняла зелёную резинку с большой туго свёрнутой газеты и открыла её на первой странице. С тех пор как муж улетел далеко-далеко, каждый день у неё начинался с новостей о войне. Вот и сейчас она стала просматривать колонку «Новости из вооружённых сил», надеясь прочитать там что-нибудь об общих знакомых. Иногда она делала вырезки и посылала их Карлосу. Её взгляд привлёк заголовок: «Снайпер-разведчик». Заметка была посвящена самому опасному стрелку морской пехоты во ВьетнамеКарлосу Хэткоку.
Джо почувствовала, как задрожали руки, когда она прочитала о том, что её муж регулярно выбирается на территорию противникав одиночку или в паре с другим морпехом, чтобы выслеживать там вьетконговцев. Заметка начиналась так:
* * *
Во Вьетнаме снайпер-разведчик из 1-й дивизии морской пехоты заслужил от своего командира похвалу за то, что «отравляет жизнь вьетконговцам». Сержант Карлос Н. Хэткок из Нью-Берна обладает квалификацией «марксмэн-эксперт» и является одним из стрелков, на счету которых более 65 убитых бойцов противника. Хэткок и его соратники стреляют с расстояния до 1125 ярдов, ежедневно поражая более двух солдат противника при отсутствии потерь с нашей стороны.
* * *
Джо быстро закрыла газету и зашла в дом, хлопнув дверью. Ей никогда не нравилось, что Карлос служит в морской пехоте. Она ненавидела Вьетнам. Она и терпела-то эту морскую пехоту лишь потому, что Карлос так горячо её любил. Она часто ревновала его к морской пехоте, особенно когда он долго не ночевал дома, уезжая на соревнования с командой по стрельбе. А сейчас её охватили страх и гнев.
Джо Хэткок сидела за кухонным столом. Маленький сын играл, усевшись на полу рядом с её стулом. Прихлёбывая кофе, она писала мужу длинное письмо.
* * *
А в тёмном домике на другой стороне земного шара Карлос Хэткок лизнул клапан конверта и плотно его прижал. Написав адрес, он крупными буквами вывел в верхнем правом углу слово «Бесплатно». «Никаких почтовых сборов, марок не надо», напомнил он сам себе. Хэткок положил письмо в рундук и щёлкнул зажигалкой «Зиппо», закуривая сигаретупоследнюю перед неделей без курева.
Выходя на задание, Хэткок предпочитал пахнуть так же, как джунглиникакого табачного дыма. Вьетконговцы могли учуять его за милю. Будучи лучшим снайпером морской пехоты, Хэткок с великим уважением относился к способностям своего врага. Чтобы утолить тягу к никотину, ему, как правило, хватало щепотки жевательного табака.
Свет был выключен, и каркасная хибара освещалась лишь огоньком его сигареты. Он лежал, прислушиваясь к ночным шорохам и звукам, говорившим о том, что идёт война.
Карлос Хэткок лежал на надувном матраце, думая о доме и своём двадцатипятилетии. Он вздохнул: «Двадцать пять летвыплачу всё за машину, жалованье повысят. Восемь лет в морской пехоте. Даже не верится.
И кажется, что только вчера папа вернулся из Европы и привёз мне винтовку «Маузер». Было ведь время! Я и поднимал-то её с трудом. А прицелиться из неё смог только лет в десять-двенадцать».
Хэткок закрыл глаза. Начался дождик. Слушая, как он тихо стучит по мешкам, уложенным вокруг хибары, Карлос быстро уснул.
Глава 2Всё путём
Было 7 мая 1954 годаКарлосу Хэткоку оставалось тринадцать дней до двенадцатилетия.
Мальчик шёл в леспоиграть со старой немецкой винтовкой «Маузер». Ствол её был заделан, но он любил эту винтовку, пусть она и не годилась для стрельбы. Девять лет назад его отец, Карлос Норман Хэткок старший, привёз её с войны как сувенир и подарил Карлосу II, которому было тогда всего три года. Предки Карлоса были белыми протестантами с примесью крови индейцев Чероки. Никто не мог точно сказать, откуда пошла традиция давать всем мужчинам в семье имя Карлос.
В тот самое время, когда маленький Карлос шёл поиграть в лесу за бабушкиным домомбелым каркасным строением у щебёночной дороги в крохотной деревушке недалеко от города Литл-Рока, в очередном выпуске новостей по радио сквозь треск помех вполне могло звучать сообщение о том, что 167-дневная оборона местечка под названием Дьенбьенфу, которую вела армия Французского союза, завершилась. В тот день французы сдались под натиском сил Вьетминя, которыми командовал генерал Во Нгуен Зиап. Генералу Зиапу удалось взять их измором, и той же весной должно было состояться международное Женевское совещание, участники которого, судя по всему, были настроены весьма положительно по отношению к коммунистам.
Но Карлосу не было никакого дела до этих новостей. Ни Америка, ни морская пехота США в том конфликте не участвовали. Он думал о Джоне Уэйне, японцах и настоящей войне. В фильме «Пески Иводзимы» погиб сержант Страйкерэто был один из тех редких фильмов, в которых «плохие парни» убивали «Дюка». Карлос оплакивал гибель Страйкера и восхищённо смотрел, как морпехи из роты «Эхо» 28-го усиленного полка водружают на вершине горы Сурибачи звёздно-полосатый флаг.
В конце концов, он и сам был морпехом. Ещё четыре года назад, когда ему было восемь лет, он решил, что настанет день, и он пойдёт служить в морскую пехоту. Карлос твёрдо знал, что в его жизни нет и не может быть призвания выше.
Строевым шагом он направлялся к лесу, напевая под нос гимн морской пехоты. Рядом трусила его шетландская овчарка Сэсси. Карлос скомандовал сам себе «на правое плечо!» и держал винтовку строго по уставу.
Первого морского пехотинца в своей жизни Карлос увидел, когда ему было восемь лет. Случилось это в многоквартирном доме в Мемфисе, в котором жила его семья. Тогда отец уволился с арканзасской железной дороги и устроился в порт на Миссисипи, где работал сварщиком в компании «Теннесси фабрикейтинг компани».
Молодой морпех с женой жили в квартире этажом ниже, и с той самой минуты, когда Карлос его увиделопрятного, подтянутого, с квадратной челюстью и железными ручищами, он больше не мог представить себе, что в жизни может быть занятие лучше, чем служба в морской пехоте.
Выпуск новостей кончился, Билл Монро гнусаво запел о своей «Кареглазой милой». Вторя под нос песенке в стиле «блюграсс», бабушка Карлоса толкнула кухонную сетчатую дверь. Старая дверь распахнулась, громко скрипнула ржавая пружина.
«Карлос!»раздался её голос, в котором уже сказывался возрасткогда мальчишки вырастают, напевный бабушкин голос живёт в их памяти наряду с воспоминаниями о босоногом детстве, тёплом лете и временах, когда всё было хорошо. «Скоро ужин. Хватит носитьсяопять придёшь весь грязный. Слышишь?»
«Да, мэм, отозвался Карлос. Сейчас мы с Сэсси придём».
Оказавшись под густой зелёной завесой сорной травы, кустов и деревьев на краю бабушкиного двора, Карлос опустился на колени. Он подкрался к толстому стволу старой сосны, возвышавшейся над двором, и, волшебным образом преодолев пространство и время, оказался в джунглях Гуадалканала, где вступил в сражение бок о бок с бойцами 1-го батальона рейдеров морской пехоты.
Худющий черноволосый мальчишка больше не был одет в футболку и джинсына нём была морпеховская форма из ткани «в ёлочку» и тропические ботинки. Он в одиночку сражался с японцами, которые скрывались за каждым деревом, пнём, камнем.
Карлос осторожно просунул ствол винтовки между колючими ветками ежевичного куста. Отталкиваясь носками ботинок, он бесшумно прополз по влажной земле, усыпанной сосновыми иголками, и залёг, спрятавшись под тесно сплетёнными ветками.
Сегодня он охотился на японцевпочти так же, как на белок и кроликов, по которым он стрелял из однозарядной винтовки Хиггинса калибра.22. Её подарили ему на десятилетие. Промахивался он редко.
Карлос охотился на мелкую дичь, чтобы на семейном столе было мясо. Мать с отцом разошлись, и он теперь жил с мамой и двухлетним братиком Билли Джеком у бабушки. Жили они бедно.
Но в этот тёплый весенний день, наводя мушку старого «Маузера» на черепаху, Карлос не думал о еде. Эта черепаха была сейчас замаскировавшимся японским снайперомсамым опасным, самым заклятым врагом рейдеров Эдсона, героев войны на Тихом океане.
Но тут собака юного воина, которой не хватило ума осознать всю серьёзность ситуации, подбежала к черепахе, ткнулась в неё носом и залаяла. Черепаха втянула лапы и голову в панцирь.
Карлос выкатился из-под колючих веток и встал во весь рост, взяв винтовку за ствол и опустив приклад на носок ноги. «Сэсси!»крикнул он, всем своим видом выражая неудовольствие поведением собаки. Затем он перевёл взгляд на собственную одежду. Он понял, что, вернувшись с тихоокеанских островов в лес у Гейер-Спрингс, что в штате Арканзас, влип. На коленках его некогда чистых джинсов красовались грязные круги. Футболка выглядела не лучше. Он стал лихорадочно стряхивать с одежды рыхлую землю, но глина плотно впиталась в джинсы и футболку. А это означало, что дома его ждут серьёзные неприятности.
Бабушка Карлоса никак не могла уяснить, что морской пехотинец не может воевать, не запачкав коленокособенно когда ему двенадцать лет.
Ка-а-арлос! доносился до леса её напевный голос.
Иду-у-у! с замиранием сердца ответил он.
* * *
20 мая Карлосу исполнилось двенадцать лет, и он распаковал подарки. Один из них был особенным, он затмевал собою все остальные. Это был однозарядный дробовик «Ремингтон» 12-го калибра. Мама с бабушкой решили, что на двенадцатилетие он должен получить нечто такое, что придаст ему ответственностичто-нибудь посерьёзнее малокалиберной винтовки.
Карлос Хэткок исключительно метко стрелял из винтовки, даже в двенадцатилетнем возрасте. Увидев продолговатый узкий ящик, он тут же понял, что в нём может лежать только новая винтовка или ружьё.
Юный стрелок находил в огнестрельном оружии красоту и изящество. Для него они никогда не были какими-то там игрушкамиэто были вещи, созданные для охоты, занятия, которое он глубоко уважал и очень любил.
Бабушка прикидывала, что с охотничьим ружьём Карлос сможет добывать голубей, фазанов и куропаток, когда настанет сезон охоты. А Карлос рассчитывал, что с дробовиком ему будет легче бить белок и кроликов, которые скакали по кустам так быстро, что из винтовки он зачастую не успевал в них прицелиться.
В девять часов утра Карлос открыл ящик, в котором лежали его новое ружьё и патроны. В девять тридцать он уже шагал по лесу, положив ствол ружья на предплечье. Ружьё было переломлено, в каморе находился патрон.