После этого учитель представился:
Меня зовут Итай, тихо сказал он. Теперь одной линией, самым быстрым шагом войти в спортзал.
Мы понеслись в зал. Первый урок не был таким уж сложным. Вначале разминка для разогрева мышц, а после Итай озвучил новые правила.
Без моего разрешения никто не может говорить. Вообще. Хотите что-то сказатьподнимите руку и, только если получите разрешение, можете подать голос. Понятно? вдруг повысил голос Итай.
Понятно! заорали мы в ответ, стоя в линии и самозабвенно защищая лицо кулаками.
Если я кричу «Шура!», все должны бежать в правый угол спортзала и выстроиться там в линию, защищая лицо руками. Неважно, что вы делаете, неважно, какая причина. Понятно? снова с той же интонацией спросил Итай.
Понятно! заорали мы, наивно полагая, что просто продолжается какая-то игра.
Сейчас вы должны отжаться столько раз, сколько я скажу. Скажу десятьотжимаетесь десять, скажу пятнадцатьотжимаетесь пятнадцать. Понятно?
Понятно! весело, уже с улыбками, гаркнули мы. Но развеселились мы рано.
Сто двадцать раз, прозвучало тихо, обыденно, будто названо было число десять или двадцать.
Ошеломленные, еще до конца не веря в реальность столь безжалостного задания, мы начали отжиматься, ожидая команды «Хватит!». Один десяток отжиманий, другой, третий, а команды все не было. Кстати, позже мы узнали от Итая, что, если бы кто-нибудь попытался его обмануть, сказав, что отжался требуемое количество раз, а на самом деле отжался меньше, его могли сразу же выгнать из Окец.
Мои руки дрожали: я никогда не отжимался так много за один раз, в конце концов, я играю на фортепиано! Где-то на седьмом десятке колебательных движений вверх-вниз я поднял голову и увидел нашего беленького полноватого Фади. Бедняга отжимался в луже собственного пота. Руки его разъезжались, он так смешно кряхтел! При виде такого зрелища я не выдержал и, несмотря на дикую усталость, рассмеялся. Итай это услышал. Спокойно, неспешно он подошел ко мне. Аккуратно дотронувшись до меня, тренер сделал знак рукой встать. Я стал в стойку, защищающую лицо.
Тебе смешно? спокойно спросил Итай.
Я снова перевел взгляд на Фади. Его ноги разъезжались по сторонам, каждый раз, когда он пытался подняться после очередного отжимания, издавая какой-то коровий крик: «ММУ-У-У!»
А я все еще не до конца усвоил, что нахожусь совсем в других условиях, и с улыбкой простодушно ответил: «Ну конечно! Посмотри на Фа»и ткнул в беднягу пальцем, опустив руки. Последний слог я произнести не успел, так как у меня резко закончился воздух от сильнейшего короткого удара кулаком в живот. От боли подломились колени, я рухнул на пол.
Итай участливо, прямо с отеческой заботой, предложил:
Давай помогу.
И протянул мне свою крепкую руку. Корчась от боли, я схватился за его руку и, опершись на нее, встал. В последнюю секунду, когда я пытался выпрямиться и уж никак не ожидал удара, последовал новый, в то же место.
Теперь тебе не смешно? продолжал спокойно Итай, как будто бы ничего не случилось.
Теперь мне уже точно не было смешно. От боли на глаза невольно навернулись предательские слезы. Все, отжимаясь, смотрели на нас. Теперь все окончательно поняли, что крав магаэто не просто полтора часа занятий в неделю, это целых полтора часа в неделю напряжения и готовности в любую секунду защититься от удара. Это жестоко и больно. Но справедливо. Не смейся над ближним, если ему трудно, как бы комично он ни выглядел. Мы неожиданно попали совсем в другую реальность. А дальнейшие уроки только укрепляли наше понимание истинного положения вещей.
Есть песня, которую исполняет известная израильская певица Керен Пелес. Там есть строчка: «Итай не слишком-то дает волю чувствам». Что касается нашего Итая, он, вне всяких сомнений, полностью соответствовал данному персонажу из песни, и эта строчка стала очень популярной в нашем подразделении.
Итак, звучит команда «Четыре минутыкрав мага!» Сломя голову мы мчимся к своим рюкзакам. У каждого всегда готово все необходимое для тренировки: кроссовки, внутри кроссовоккапа, чтобы не забыть ее в комнате, футболка и носки. Переодевшись и схватив уже приготовленную бутылку воды, мы бежим в спортзал. Построение в каре на входе, сжатые кулаки перед лицом И вот из спортзала выходит Итай.
Вы готовы? тихо, как всегда, произносит он.
Готовы! орем мы.
В зал!
Мы ровным строем мчимся внутрь. Начинается разминка: бег по кругу, прыжки, отжиманиявсе это под подстегивающие крики Итая: «Быстрее! Быстрее!»
Уже через 20 минут такой разминки все истекают потомсамая приятная часть урока подходит к концу.
Шура! орет Итай резко, и мы мчимся в правый угол спортзала, становимся в ряд, защищая лицо.
Дальше начинались «игры». Им было несть числакаждый урок приносил что-то новое или неожиданное. Единственным связующим звеном между этими играми всегда было лишь одно условиеследовало полностью выложиться, до полного изнеможения. Иногда четыре бойца крепко припирали тебя к стене, и надо было вырваться, применяя какие угодно приемы и удары, выпустить на волю все скопившееся в тебе бешенство, быть в раббаке. В другой раз мы разбивались на пары, и каждый всеми силами пытался перетащить напарника в свой угол зала. Начиналось все вполне безобидновы как бы вступали в неизнурительную и беззлобную борьбу. Но уже через минуту поединок превращается в безжалостный бой, где нет друзей и товарищей, есть только всепоглощающее желание победить.
Остановиться! Шура! слышится голос Итая, и мы мчимся в наш угол. Прелюдии закончились. Это были только цветочкидальше начиналась следующая часть занятия.
Две минуты на то, чтоб надеть защитную форму крав маги. Мы мчимся в маленькую, не более шести квадратных метров, комнатушку в другом углу спортзала. По периметру помещения было аккуратно сложено необходимое обмундирование. До сих пор странно, как несколько десятков солдат умудрялись не только проникнуть внутрь, но еще и переодеться тамкаску на голову, защитный жилет на тело, ракушка, наколенники, перчатки. Через две минуты все уже стояли в линии, защищая лицо. Итай быстро делил нас на две команды, и вот уже две линии выстраивались друг против друга по обеим сторонам зала. По команде тренера команды должны были бежать навстречу друг другу, сметая все и вся на своем пути, а именно других бойцов. Бегущие сталкивались, некоторые падали, другие мчались до конца зала. Дотронувшись до стены, они разворачивались и бежали обратно. Но, как вы понимаете, с другой стороны также были солдаты, которые стремительно мчались навстречу. И снова столкновение. И так десятки раз туда-обратно. Ты уже еле двигаешься, пот заливает глаза, и боль от каждого удара о бегущего навстречу становится нестерпимой. Иногда ты оказываешься на полу, а иногда падает тот, кто мчится на тебя.
Я заметил: если ты смалодушничал (а быстро бежать навстречу такому же несущемуся на тебя подобно тарану бойцу, поверьте, достаточно страшно) или жалел бегущего на тебя товарища и чуть притормаживал перед самым столкновением, то именно ты оказывался распластанным на полу и чувствовал каждой клеточкой тела, как твоя нерешительность или страх тебя подвели.
Казалось бы, что полезного в таких упражнениях? Никаким приемам не учишься, а риск травмирования очень велик. До того как я стал сержантом и получил подопечных солдат, я действительно не знал, как ответить на этот вопрос. Но когда мои солдаты начали уроки крав маги и я, как того требуется, приходил на занятия для наблюдения за процессом обучения, то заметил кое-что очень интересное. Результаты тех, кто притормаживал перед столкновением, будучи не в силах преодолеть свой страх, были невысокими и в других дисциплинах спецподготовки, во всей службе в целом. В то же время солдаты, которые упорно бежали вперед, не обязательно были лучшими и в других сферах подготовки. Наверное, такие занятия тренировали упорство, умение действовать без размышлений и философствований, в чем и заключается задача солдата. Они показывали, готов ли боец сделать все, что может, не давая волю страху, который, конечно же, присутствует в душе каждого. Как однажды сказал знаменитый генерал Эрез Герштейн, израильский герой, погибший во время военной операции в Ливане: «Мы все боимся, но мы не все трусы. Научитесь жить со своими страхами и побеждать».
Через полчаса столкновений слышалось заветное «Шура!»и мы мчались в свой угол, понимая, что осталось последнее испытание. Мы клали несколько матов на пол и становились вокруг них, создавая квадратклетку. Все защищали лицо. Итай определял пару для спарринга, указывая пальцем:
Ты и ты, выйти в центр. В голову не бить, между ног тоже. Кроме этого, нет правил. Я хочу увидеть, как вы покажете здесь все, на что способны. Времени после этого боя нет, негромко вещал Итай.
Два бойца уже стояли в центре квадрата, глядя друг другу в глаза. Итай подходил к каждому и шептал что-то на ухо, и, поскольку стояла мертвая тишина, мы слышали каждое слово:
Том, ты должен уничтожить его. Он тот, кто пытается навредить твоей семье, тебе. От этой минуты зависит твоя жизнь, твое будущее. Сейчас ты не человек. Ты животное, которое победит, несмотря ни на что. Ты меня понял?
Да, слышался хриплый голос под шлемом, и бой начинался.
В обыденной жизни текущую минуту часто просто не замечаешь. Здесь же она казалась вечностью. Когда ты изо всех сил наносишь и получаешь удары, то уже через полминуты опускаются руки, не хватает сил. Удары ногамилоу кикиотдаются болью по всему телу, и нередко ты как подкошенный падаешь на маты. Но спарринг не прекращаетсяна тебя продолжают сыпаться удары. Если повезет, будет лишь два спарринга за урок, если не оченьто четыре-пять. Когда это заканчивалось, мы снимали с себя обмундирование, и упаси Бог, чтобы оно коснулось пола! В таком случае тебя, изможденного и избитого, Итай заставлял дополнительно бегать, а то и отжиматься. Каску, жилет, наколенники мы возвращали на место. До сих пор помню стоящий там отвратительный удушливый запахсмесь пота и резины, из которой было сделано обмундирование.
Но на этом занятие не заканчивалось. Далее Итай учил нас приемам и ударамкак отбиться от ножа, задержать человека и т. д. После спаррингов такие методы борьбы казались совсем несложными, мы уже понимали, что владение приемамине главное для победы. После недолгого тренинга звучала долгожданная команда:
Шура! Вы молодцы. Можете вернуться в свои комнаты.
Господи, как же сладостно это звучало! Мы бежали обратнопотные, избитые, вконец измочаленные, но счастливые!
Не знаю, смогу ли описать хоть малую толику тех чувств, которые мы испытывали, когда крав мага заканчивалась. Точно такие же эмоции, но с жирным знаком минус мы переживали перед занятиями, и даже больше. Ведь добавлялся фактор неизвестности, потому что расписания крав маги не было, о занятии мы узнавали всего лишь за четыре минуты. Из-за этой неопределенности страх перед Итаем, ожидание изнурительных отжиманий и беспощадных болезненных ударов от товарищей давили, словно пресс. Ожидание казни страшнее самой казни! И мы постоянно с трепетом ловили слухи о том, когда будет следующая тренировка. По каким только приметам не пытались определить начало занятия: «я видел, как Итай пошел в столовую», «я слышал, как офицер такой-то сказал, что крав мага будет тогда-то» и т. д.
Со временем мы перестали верить слухам и уж тем более никогда не шутили на эту тему. Никто из нас не позволил бы себе бросить фразу «Четыре минутыкрав мага!», если это не было правдой. Эта шутка была бы уже за гранью дозволенного, и за нее можно было серьезно схлопотать от товарищей.
Зато офицеры и сержанты пошутить любили. Однажды мой друг Гликсман вышел из столовой. Было около двенадцати. До часу дня у нашего подразделения было свободное время, и он пребывал в расслабленном, благодушном настроении. Неожиданно его внимание привлек большой белый лист бумаги, лежавший на земле, не заметить его было просто невозможно. Более того, на нем было крупно написано: «Прочитай меня», что Гликсман и сделал. Он развернул лист, а там было четыре слова: «Четыре минутыкрав мага». Благодушие Гликсмана тут же как ветром сдуло. Он воровато оглянулся по сторонам и, не увидев никого, быстро положил лист обратно на землю, будто бы его и не видел. Но тут же, словно глас Всевышнего, раздался окрик командира Одеда, наблюдавшего за солдатом издалека: «Чем раньше ты скажешь ребятам, тем больше времени из этих четырех минут у них останется. Время пошло!» Гликсману ничего не оставалось, как во всю прыть броситься к караванам, неся «радостную» весть: «Четыре минутыкрав мага! Четыре минутыкрав мага!»орал он, и мы как ошпаренные бросились переодеваться. Просто так подобное никто не кричал быв этом сомнений не было ни у кого. За подобный розыгрыш расплата могла быть суровой.
А вообще, командование старалось устраивать крав магу в самые неожиданные моменты. Однажды в конце очень тяжелой ночипять-шесть подъемов по тревоге и марш-бросковв пять утра мы вдруг услышали устрашающий и заставивший всех внутренне содрогнуться вопль о грядущем занятии. Хуже этого и придумать что-либо было сложно.
В одну из долгожданных пятниц, одетые в людей алефпраздничную выходную форму, мы с нетерпением ждали автобус, чтобы уехать на шаббат домой. Автобус прибыл вовремя, все быстро расселись в нем. Мы почти дома! Автобус выехал за ворота базы, и тут один из офицеров воскликнул: «Мы забыли Тепера!» Мы огляделись. Действительно, Тепера среди нас не было. Как в воду канул! Ничего странного в этом не былоТепер был очень спокойным и неприметным, и мы действительно могли его забыть. Пришлось возвращаться. Как только автобус вновь въехал на базу, Лютан встал посреди него и посмотрел на часы. Мы не обращали на него ни малейшего внимания. В мыслях все были уже дома. Но вдруг он сказал:
Ну и чего мы ждем? Четыре минутыкрав мага!
Мы просто поверить не могли этим словам, только через несколько мгновений до нас дошло, что это не шутка, и очертя голову все ринулись переодеваться. В тот шаббат мы приехали домой изрядно помятые и с синяками.
Кстати, Тепер все узнал до нас. Когда он незадолго до этого уже вместе со всеми поднимался в автобус, Лютан отозвал его в сторону и сказал:
Ты остаешься в комнате, а мы вернемся к тебе через 10 минут.
Тепер сразу сообразил, где собака зарыта:
Будет крав мага? жалобно спросил он.
Еще как будет! широко улыбнулся Лютан. Подобных воспоминаний у меня очень много. Когда мы проводили тренировки походов с картами на севере страны, перед выходом в поход Лютан построил все наши группыведущих и големовв линию и скомандовал:
Всем повернуться ко мне спиной! У меня для вас сюрприз.
Мы повернулись, тоскливо понимая, что сюрпризы от Лютана приятными не бывают. И, увы, не ошиблись. Через несколько секунд за нашими спинами раздался знакомый, часто вызывающий у многих дрожь голос:
Вы думали, что если вы не на базе, то крав маги не будет?
Итай нежно любит нас. Итай добрался и сюда
Что же давали нам уроки крав маги? Оглядываясь назад, я понимаю, что многое. Они учили тому, что агрессивность, но только мотивированная, важнее, чем знание замысловатых приемов, что в конечном итоге сила духа важнее профессионализма, а без настоящего желания победить невозможно. Мы уяснили, что иногда на помощь приходит сама природаинстинкты, которые удваивают, а то и утраивают силы. Раньше ты даже не подозревал об их существовании. Кроме того, привыкаешь к физической боли и перестаешь ее бояться! Это очень важно, ведь далеко не все люди, даже самые смелые, могут легко преодолеть страх перед болью. После семи месяцев, когда каждую неделю тебя по полтора часа валтузят кулаками, ты мало-помалу привыкаешь к этому. Боль уже не является сдерживающим фактором, как это было раньше, и вырабатывается воля к победе, стремление достичь ее, несмотря ни на что, даже если сил, казалось бы, не осталось. На протяжении месяцев занятий Итай постепенно усложнял наши спарринги. Теперь после минуты боя он заменял одного из пары бойцов на «свежего», оставляя биться его партнера. Потом еще на одного, и еще, и еще. А бессменный боец все продолжал и продолжал драться. Когда казалось, что он на пределе и сейчас упадет под ударами очередного противника или уже упал, Итай кричал ему:
Давай, ты можешь! Ты можешь! Кричи! Победи!
И вдруг действительно у парня открывалось второе дыхание, включались скрытые резервы. Солдат вставал и с криками, одним только усилием воли, побеждал противника, у которого на тот момент было намного больше сил.