Наконец закончился и второй марш-бросок. Мы вяло сделали пару раз растяжки, чтобы успокоить натруженные мышцы ног. Алекс и Раве выполняли упражнения вместе с нами.
Ребята, вы молодцы, похвалил нас Раве. Все было исполнено безукоризненно.
Неужели наши муки закончились?! Наученный горьким опытом, кто-то ехидно бросил:
Ну да. Это же ты скажешь после следующего марш-броска.
На что Раве искренне ответил:
Ребята! Я вам обещаю, не будет больше никакого марш-броска. Идите спать!
Успокоенные, мы почти мгновенно засыпаем. Крик нет, не «Тревога!», а «Четыре минутыкрав мага!» прозвучал через пятнадцать минут. Раве не соврал. Марш-бросков больше не было.
Через четыре минуты мы стояли перед входом в спортзал, прикрывая лицо сжатыми кулаками. Все знали, что скидок от Итая не будет, как бы тяжело ни было перед этим. Не дай Бог опоздать или что-то сделать не так и тем самым вызвать гнев мадриха! Огребешь по полной за всех! А становиться козлом отпущения никто не хотел.
Мы зашли в зал, и тут же последовала команда «Повиснуть на перекладинах!», что было мгновенно выполнено.
Первый, кто упадет, почувствует на себе всю мою злость, предупредил Итай.
Впрочем, это было и без предупреждения понятно. Ну не любит он проводить уроки крав маги в пять утра. Да-да, было уже пять утра! На ногах мы были почти сутки, не считая коротких перерывов лежания на кровати.
После этих «ободряющих» слов мы посильнее вцепились в перекладины. И все молились. Но это не были праведные молитвы. Все хотели, чтобы первым упал сосед слева или справа. Без разницы кто, лишь бы не я! Тут не до любви к ближнему.
А кряхтенье товарища, который судорожно сжимал перекладину из последних сил, в тот момент для каждого из нас было лучшей музыкой. «Еще немножкои ты упадешь. Должен упасть! Не я буду первым!»
Первым разжал руки Таль. Это был сильный парень, но все ночные испытания, очевидно, выбили даже его из колеи. И едва его ноги коснулись пола, резко прозвучала команда «Шура!», то есть линия. Все выстроились в линию, радуясь в душе, что это не они первые упали.
Итай посмотрел на Таля, как волк на ягненка, которому деваться уже было некуда.
А где твоя капа? вкрадчиво поинтересовался Итай, глядя на носок Таля.
Она сломалась, как-то обреченно и вяло ответил наш товарищ. После этой ночи и его падения с перекладины ему казалось, что хуже уже не будет.
Наверное, даже последняя пылинка в этом зале понимала, что парень безбожно врет. И уж конечно, понимал это Итай. Он немного подумал, пошел в комнату, где хранилось наше обмундирование, и возвратился с новой капой в полиэтиленовом пакете.
А ну-ка изо всех сил наступи на нее, с этими словами Итай бросил капу на пол.
Таль неуверенно надавил на нее ногой.
Сильнее!
Таль давит изо всех сил.
А теперь подними и скажи: она сломалась?
Таль берет капу в руку и угрюмо произносит:
Нет.
Брось ее и снова и наступи, командует Итай. Попрыгай на ней!
Таль послушно прыгает.
Ну что, сломалась капа?
И вновь ответ солдата:
Нет.
Это выглядело так смешно и нелепо, что мы едва сдерживали смех. Все, кроме несчастного Таля.
Так ты мне врешь, Таль? наседает Итай.
Таль еще пытается сопротивляться:
Нет!
Следующие пол-урока крав маги провинившийся военнослужащий восемь раз бегал от одного конца зала в другой, в то время как остальные его товарищи бежали навстречу ему. И обязательно кто-то из нас сталкивался с Талем. Это было на полной скорости, со всей силы. Сколько раз бедолага Таль на этом занятии падал на землю, я не считал, но, поверьте, это было весомое число. Словом, наш товарищ заплатил за всех и стал этаким мучеником местного масштаба. А мы, пока он принимал муки за всех, смогли немного отдохнуть. После этого случая над Талем долго смеялись, вспоминая, как он пытался доказать учителю крав маги, что его резиновая капа сломалась. А так ли это было смешно?
Но все плохое, к счастью, как, впрочем, и все хорошее, когда-нибудь заканчивается. Закончился и этот урок крав маги. Несмотря на просто оглушающую усталость, все были рады. Я говорил, что у нас в подразделении неделя не считается законченной, пока не прошел урок крав маги? А еще была всего лишь среда, но мы могли уже мысленно напротив крав маги поставить галочкувыполнено!
Алекс и Раве ждали нас с благой вестью: «Ну всё. На этот раз действительно всё. Идите спать». Счастливые, мы рухнули на кровати.
Нет, только не это! Крик «Тревога!» раздался через двадцать минут. И вновь напяливаешь на себя мокрую вонючую форму и бежишь на построение перед караваном. В наших глазах Алекс и Раве отчетливо читали безнадежность и лютую ненависть. Со стороны мы, наверное, были похожи на безмолвных и бесправных рабов, безжалостно эксплуатируемых хозяевами. После паузы Алекс произнес:
Послушайте. На самом деле сегодня уже все закончилось. Но я сделал этот последний подъем потому, что хотел показать, что, если даже вам кажется, что уже точно ничего не будет, что для продолжения мучений нет никаких предпосылок, это все же может произойти. Вы выдержали эту белую ночь, и помните, что всегда нужно быть готовым ко всему.
Кто-то выкрикнул из строя:
Откуда нам знать, что ты не обманываешь? Мы уже сколько раз за ночь слышали от тебя, что это все, а потом был подъем по тревоге.
Если вы еще раз в течение следующих шести часов встанете по тревоге, то я остаюсь на этот шаббат на базе, последовал ответ.
Мы поверили и пошли спать. Это был, наверное, один из самых глубоких снов в моей жизни. А также первая небоевая белая ночь, когда я практически совершенно не спал. Ее я не забуду никогда, мне кажется, что она длилась намного дольше, чем двенадцать часов. Иногда я спрашиваю себя: а какой сон я упустил из-за этой белой ночи? Ответ, наверное, знают только звезды, которые тогда предательски отвернулись от нас
На Средиземном море
Наверное, нет ничего прекраснее восхода солнца. Небо быстро меняет свои цвета и оттенки. Из красного становится желтым, потом белеет, будто восходящее светило своими лучами выжигает остальные краски. Нет ничего прекраснее утра, которое ты встретил после ночи напряженной работы. Ты ликуешь, понимая, как много сделал, пока люди еще даже не проснулись. И, уставший, но очень довольный, встречаешь рассвет нового дня.
На часах пять утра. Вокруг все светлеет. А мы уже на пляже Средиземного моря, недалеко от Тель-Авива. Сюда нас доставил автобус в два часа ночи. Тогда еще было темно и ничего не видно. Только звезды над головой и рядом чуть слышный плеск неизмеримой массы воды. Все это вместе создавало чувство какой-то вакуумной пустоты. Казалось, что вокруг на тысячи километров ничего нет. Только эти бесконечно далекие звезды в непроглядной тьме и плеск воды.
Мы за несколько недель до этого уже знали, что будет такой день, когда нас отправят сюда, на один из пляжей Средиземного моря под Тель-Авивом, и это будет один из самых тяжелых марш-бросков, пусть и не самый длинный.
Об этом нас предупредили товарищи, служившие перед нами. Предательски мягкий песок, сковывающий движения, и высокая влажность, которая мгновенно выступает через поры кожи, все это многократно увеличит нагрузку на организм.
Перед началом похода мы, как всегда, выстроились в две шеренги. На телетяжеленные боевые жилеты, в рукахавтоматы. Между шеренгами встали наши командиры Алекс и Раве, возглавил колонну офицер Ишай. Звучит команда, и все одновременно делают первый шаг. Марш-бросок на пятнадцать километров начался. И ты сразу же понимаешь: твои товарищи были правы, предупредив, что это будут очень непростые километры. Песок вначале как бы немного расступается перед тобой, а потом обволакивает, песчинки налипают на твои ноги, каждый шаг дается с трудом. Всего час такой ходьбыи ты начинаешь истекать потом. Очень скоро все завидуют своим товарищам в той шеренге, которая ближе к морю, потому что они идут по мокрому, а значит, более плотному песку. Ты же вынужден на каждом шаге выкладываться до изнеможения.
Еще через часпривал. Мы впиваемся губами в горлышки фляг и жадно пьем воду, нарушая чарующую симфонию легчайшего морского прибоя.
Слышен издевательски радостный голос Алекса:
Посмотрите на себя. Да вы самые счастливые люди на земле! Подумайте только, сколько людей со всего мира мечтают приехать в Тель-Авив и отдыхать на этом чудесном пляже. Вы же можете себе это позволить в любое время дня, в любое время года!
Один из нас возразил:
Это наш первый марш-бросок сюда. Так что не так уж и часто мы здесь бываем.
Ответ командира был мгновенным:
Без проблем! Если ты попросишь, я обещаю, что ты будешь здесь каждую неделю. Каждая твоя неделя, когда ты после шаббата возвращаешься из дому, будет начинаться с марш-броска сюда.
Все засмеялись шутке, но как-то натянуто. Никто, конечно же, этого не хотел. А вдруг Алекс так и сделает? С него станется! Мы уже успели понять, что от командиров могут последовать самые невероятные приказы. Но если задуматься, то Алекс в какой-то степени прав. Уже через несколько часов на этом пляже будет отдыхать множество израильтян и туристов из других стран. Они будут лежать на этом песке, любоваться этим морем и просто наслаждаться жизнью, не догадываясь, что пару часов назад здесь прошли израильские солдаты, цель которыхсделать так, чтобы и завтра, и через неделю, и через месяц, и через год люди могли чувствовать себя комфортно и в безопасности на всех пляжах Израиля.
Следы на прибрежном песке исчезают очень быстро, но я знаю, что там сотни тысяч невидимых следов солдатских сапог. Увы, многие солдаты уже не с нами. Другие же продолжают жить в Израиле и строить его. Алекс прав. Мы очень большие счастливчики, что можем стоять здесь, на берегу Средиземного моря.
И вот пятиминутный отдых заканчивается, армейская колонна вновь отправляется в путь. Слышен голос Ишая: «Я смотрю, вы уже все мокрые». Действительно, форма на насхоть выжимай. Офицер между тем продолжает:
Я понимаю, отчего это. От вашего рвения опередить меня.
Мы даже не успели понять, к чему он клонит, только инстинктивно (месяцы армейской службы не пропали даром) почувствовали какой-то подвох. Интуиция не подвела. Ишай неожиданно скомандовал «За мной!», или, как это звучит на иврите, «Ахарай!». Это очень важный приказ в израильской армии. Можно сказать, важнейший, означающий, что офицер, командир всегда должен идти впереди солдата и первым встречать опасность. Ишай резко поворачивает и идет прямо в море. В форме, в сапогах. Мы обомлели, но приказ есть приказ. И мы пошли вслед за офицером. Вода быстро поднялась выше края сапог и хлынула туда. Идти сразу стало намного тяжелее. Вот вода уже достигла пояса. Приходится приподнимать автомат, тратить дополнительные силы. Ишай наконец сворачивает и идет вдоль берега. Мы следуем за ним. Так продолжается минут десять. Морское дноэто не только песок, но и камни, о которые то и дело спотыкаешься. А вода нехотя расступается перед тобой и значительно сковывает движения.
Но наконец-то офицер выходит на берег! Быстро следуем за ним. Прямо как у Пушкина: «Все равны, как на подбор, с ними дядька Черномор!» Сделав первые шаги на суше, мы с удивлением почувствовали, что идти стало легче! Хотя на нас были мокрые брюки и сапоги, в которых неприятно хлюпала вода. Действительно, все познается в сравнении!
Следующие полтора часа мы шли «змейкой». Ишай постоянно менял направление движения.
Он то заходил в воду по колено, то возвращался на берег. Мы точно следовали за ним, пытаясь выдержать его темп. Я заметил интересную особенность. Когда совершаешь марш-бросок в качестве командира, то тебе он дается легче! У тебя словно обнаруживаются дополнительные силы. Наверное, их придает наличие у тебя офицерских погон, а значит, и ответственности. Ты отвечаешь за этих людей, но ты ими и командуешь, и только от тебя зависит, какой задать темп, когда остановить колонну на отдых. Мы часто не успевали за Ишаем, хотя у многих физическая форма была не хуже, чем у него. Он же просто мчался как стрела.
В какой-то момент мы выдохлись настолько, что еле поднимали ноги. Конечно же, этот марш-бросок был намного сложнее, чем все предыдущие. И продвигались мы намного медленнее, чем раньше. Но продвигались!
Слева уже виднелись небоскребымы дошли до Тель-Авива! Справа же пейзаж не менялсявсе то же бескрайнее море, на нем лишь появились отблески фонарей и светящихся окон домов.
Как и любой мегаполис, Тель-Авив никогда не спит. Одни люди засыпают, другие просыпаются, чтобы подхватить эстафетную палочку в бесконечном марафоне жизни города. Мы проходили дискотеки, ночные клубы, пылавшие разноцветными огнями на набережной. Их посетители, завидев нас, кричали: «Слава ЦАХАЛ!», «Ребята, мы с вами!» и другие приветственные фразы, громкость коих зависела исключительно от количества выпитого человеком спиртного. Эти крики нас, конечно, подбадривали, но при этом возникали и не очень приятные мысли вроде «Почему я здесь трамбую песок, обливаясь потом, а не наслаждаюсь жизнью там, рядом с вами?».
Со временем начинаешь понимать, что жизнь напоминает качели: сегодня ты надеваешь форму, чтобы другие могли веселиться, а завтра вы меняетесь ролями. Сегодня стремительно погружаешься в трудные солдатские будни, а завтра тебе на смену придет твой земляк, а ты вернешься к отдыху и развлечениям. После службы в армии, отдыхая в ночном клубе, я видел шедших по песку ребят в военной форме и тоже кричал им подбадривающие слова. Вот это, наверное, и есть неписаное соглашение между всеми израильтянами. Для того чтобы жить, развиваться и процветать, все должны быть готовы в любой момент надеть военную форму.
Наша колонна настойчиво идет вперед. На часах пять утра, и ночь уступает место рассвету. На набережной появляются первые прохожие. Кто-то спешит на автобус, кто-то просто прогуливается, наслаждаясь чудесным утром, кто-то совершает пробежку.
Но созерцать долго эту мирную картину Ишай нам не дает. Следует очередная команда: «Одна минутаи должны быть развернуты трое носилок». Мы спешно разворачиваем трое носилок и укладываем на них трех наших товарищей, выбранных заранее и не отличавшихся худобой. И вот уже носилки у нас на плечах. Ноги еще глубже утопают в песке. Мы отлично знаем, что следующие полчаса-час будут для нас отнюдь не легкими. Но также понимаем, что и окончание марш-броска уже близко!
Пот градом струится со лба, ноги саднит. Мы пытаемся бежать, но мозг, несмотря на все свои отчаянные команды, не в силах заставить ноги двигаться быстрее. Люди, идущие по тротуару, нас подбадривают. И их искреннее участие реально помогает, немного пробуждая уставший организм. Нам сигналят проезжающие мимо машины. Словом, очень быстро вокруг нас создается чрезвычайно доброжелательная и позитивная атмосфера.
А мы продолжаем идти. Стрелки часов приближаются к шести. Солнце поднимается выше, начинает заметно припекать. Но наконец-то пляж заканчивается, и мы выходим на тротуар. И сразу же вторая отличная новость. Ишай говорит, что осталось всего сто метров! Но мы должны сейчас полностью выложиться. Выдать все, что у нас осталось.
Вы готовы? спрашивает офицер.
Мы кричим:
Готовы!
Он снова повторяет, подзадоривая нас: «Окец, вы готовы?»
Да! ревем мы в ответ, в восторге от того, что нас причислили к бойцам Окец, которыми фактически мы еще не были.
Из последних сил несемся вперед, проскакивая эти сто метров, и останавливаемся около навеса на набережной. Под свои радостные крики и восклицания случайных прохожих мы три раза поднимаем и опускаем носилки, салютуя. Нам аплодируют. Громко сигналят машины.
Под навесом накрыты столы с вкусным завтракомяичницей, сырами, напитками, кофе. Ишай приказывает снять боевые жилеты и говорит:
Это первый раз, когда в армии вы встретили рассвет на пляже. Очень надеюсь, что он вам понравился, и, даже когда армии не будет в вашей повседневной жизни, вы продолжите эту традициювстречать день, любуясь морем.
После этого мы с удовольствием приступили к завтраку. Как же приятно наслаждаться вкусной едой, пусть и сидя в мокрой от пота рубашке! Пройдите пятнадцать километров по пескуи мокрую рубаху вы даже не почувствуете! Ты сидишь и восторженно смотришь на море и голубое небо, думая о том, что день только начался, а так много уже сделано! И в этот миг пронзает острое чувство благодарности стране, подарившей тебе такие радостные эмоции и воспоминания.