К сожалению, у меня остались только две свободные комнаты, кашлянув, сообщил хозяин гостиницы.
Что ж, хорошо, я их беру. Перехватив Джейми другой рукой, Син обратился к Калли:Вы с Джейми будете спать в одной комнате.
А вы?
Я посплю в конюшне.
Яшагнул вперед Саймон.
Нет, Саймон, оборвал его Син. Я больше привык к этому, чем ты. Это было произнесено тоном, не допускающим никаких возражений.
Хозяин гостиницы подал им еду, и они, измученные путешествием, в молчании принялись за ужин, а покончив с ним, сразу же ушли отдыхать.
Калли уложила брата в кровать и, дождавшись, когда он уснет, вышла из комнаты, чтобы найти мужа.
Сина она обнаружила снаружи за своей дверью. Он сидел, прислонившись к стене и положив возле себя меч.
Син? Что вы делаете?
Похоже, сижу.
А почему вы сидите?
Потому что довольно трудно спать стоя.
Вы спите у меня под дверью? запинаясь, спросила Калли, когда до нее дошел смысл его слов. Почему?
Потому, что если бы я спал у двери Саймона, хозяину гостиницы это могло бы показаться странным.
Его сарказм начал утомлять Калли, однако в уголках ее губ дрожала улыбка.
Вы можете войти и спать в комнате.
Калли с распущенными медными волосами, рассыпавшимися по плечам, стояла перед ним, завернувшись в накидку, которая, однако, не скрывала изгибов женского тела благодаря свету, падавшему сзади из комнаты. Син смотрел на девушку, и она напоминала ему чудесного ангела, пришедшего спасти его пропащую душу.
И Син хотел ее, как какой-то изголодавшийся зверь. Ему хотелось сжать ее в объятиях и погасить жгучий огонь в своей крови. Эта потребность была настолько сильной, что Син не мог спать в ее комнате, не мог спать с ней, чувствуя, что совершенно потерял контроль над собой.
Мне очень хорошо там, где я есть.
На полу?
Совершенно верно.
Благодарю вас, мой доблестный защитник. К его изумлению, Калли стала на колени возле него и легонько поцеловала в щеку, а его щека загорелась от прикосновения ее мягких губ. Я буду спать гораздо спокойнее, зная, что вы здесь превратились в камень от холода.
При ее ироническом замечании Син приподнял одну бровьон превратился в камень, все правильно, но совсем не от холода.
Между прочим, Калли, встав, направилась обратно в комнату, если явится старина Красный Колпак, чтобы навредить нам, пожалуйста, передайте ему мои наилучшие пожелания.
Когда дверь за Калли закрылась, Син усмехнулся. Его жена и не догадывалась, что старина Красный Колпакэто он сам.
Калли делала все, стараясь уснуть, но больше часа не смогла вытерпеть это мучение, ей была невыносима мысль, что Син лежит снаружи на холодном полу.
Встав с кровати, она взяла одеяло и подушку, открыла дверьи замерла. Син спал спиной к ней, вытянувшись вдоль порога.
Он лежал на холодном твердом полу, его черная кольчуга, несомненно, врезалась ему в тело, и у него не было даже одеяла, чтобы укрыться. У Калли сжалось сердце, когда она подумала, что, лежа так, он совсем не сможет отдохнуть. Желая устроить его хотя бы немного удобнее, Калли сделала шаг вперед. Но она и моргнуть не успела, как Син перекатился, схватил меч и направил его на Калли, так что острие оказалось почти в дюйме от ее горла.
Она от испуга открыла рот, а Син, нахмурившись, опустил меч.
Простите, миледи. Мне следовало предупредить вас, что я сплю чутко, а проснувшись, готов сражаться.
Непременно запомню это. Калли неловко протянула Сину подушку и одеяло. Я подумала, что вам, быть может, это пригодится.
Син в растерянности смотрел на вещи. Никто никогда не заботился о его удобствах.
Он хорошо запомнил тот случай, когда на местной ярмарке мачеха купила его братьям яблочный напиток. Будучи тогда всего семилетним мальчиком, он с горящим от сухости горлом смотрел, как они жадно пили сидр. «Можно и мне немного? Пожалуйста», попросил он. Его мачеха, скривив губы, посмотрела на него и нахмурилась, как будто он попросил отдать ему ее руку или ногу. «Найди себе воду, если сумеешь. Она бесплатна и вполне подходит для таких паршивцев, как ты». Это был последний раз, когда Син что-нибудь просил.
Спасибо, поблагодарил он Калли, беря у нее из рук подушку и одеяло.
Калли, улыбнувшись, вернулась в комнату, а Син, положив подушку на пол, снова лег, и, как только его голова коснулась подушки, он уловил слабый запах лавандызапах Калли. Закрыв глаза, Син наслаждался ее дивным ароматом и вспоминал, какими были ее бедра, когда он гладил их рукой. Тогда, касаясь ее, он все время думал только о том, как погрузиться глубоко в нее и почувствовать ее крепкие объятия.
На Сина обрушилась боль. Почему Калли с ним так добра, хотя должна ненавидеть его еще больше, чем другие? Он ее враг, ее отец ненавидел все английское, и тем не менее она проявляет к Сину заботу и участие.
Тяжело вздохнув, он снова положил под себя мечтак его научили спать еще много лет назад. Холодная сталь прижалась к теплой груди, рукоятка и металлическая кольчуга врезались в тело, напоминая ему о том, кто он такой, Он воин, в его жизни нет места удобствам, и в его замкнутом сердце нет места для жены.
Син знал только одиночество и намерен был оставаться одиноким.
Почти всю ночь Калли не спала, стараясь придумать, как найти подход к мужу, и не сомневаясь, что должен быть какой-то способ проникнуть сквозь его толстую шкуру и заставить его принять ее как свою жену.
Морна придумала бы. Как только Калли доберется до дома, она отведет Морну в уголок и выспросит все, что нужно. Да, с помощью Морны Син станет просто шелковым.
Калли не собиралась состариться, не имея детей. Признавался Син в этом или нет, но он любил детей. Ни один человек не обращался бы с Джейми так, как Син, если бы у него не было отцовских чувств. И из всего, что видела Калли, она сделала вывод, что из Сина получится замечательный отец.
Хорошего сна, муженек, прошептала Калли, твердо решив утром начать войну за сердце мужа, в которой надеялась одержать победу.
Глава 8
Что ж, ее война за сердце Сина началась с того, что все следующее утро Калли посвятила попыткам заставить его разговаривать.
Калли пребывала в полной растерянности, не зная, что делать.
К тому времени, когда она проснулась, лошади уже были оседланы, и Сии с Саймоном дожидались ее и Джейми, чтобы продолжить путешествие. Калли с улыбкой поздоровалась с Сином, но самое любезное, что он мог сделать, это ответить ей невнятным бормотанием. Честно говоря, это невнятное бормотание было единственным ответом, который он давал на все вопросы, задаваемые ею на протяжении всего утра.
К середине дня, когда они остановились на отдых, Калли полностью созрела для того, чтобы задушить его или, на худой конец, натравить на него стаю диких псов.
Обиженная сверх всякой меры, Калли разложила еду и подошла к мужу, занимавшемуся с лошадьми.
Я подумываю, не сжечь ли мне себя на костре сегодня вечером. Вы не станете возражать?
Син опять что-то буркнул, а потом резко вскинул голову.
Что?
Ха! улыбнулась Калли. Я так и знала. Я знала, что сумею разговорить вас. Подумать только, целое слово! Кто знает, если так будет продолжаться, то к концу недели я, возможно, услышу от вас целую фразу.
Син постарался рассердиться на ее дерзкую выходку, но обаяние этой девушки было заразительно, и к тому же сейчас, стоя перед ним с волосами, заплетенными сзади в косу, и с розовыми щеками, она была сверхъестественно очаровательной. Что было в этой женщине такого, отчего каждый раз, когда она приближалась к нему, Сину хотелось целовать эти мягкие пухлые губы и вдыхать их сладостный аромат? Само ее присутствие рядом бросало Сина в огонь и вызывало во всем его теле дрожь желания.
Я полагал, что вам хочется как можно быстрее добраться домой, отозвался Син, удивляясь, что говорит таким тихим голосом.
Да, но мы могли бы разговаривать во время езды. Быть может, вы заметили, что Саймон не испытывает никаких трудностей, спрашивая, как я себя чувствую или мечтаю ли я увидеть свою семью?
К сожалению, я не столь разговорчив, как Саймон. Добавляя в мешок корм для лошади, Син посмотрел в ту сторону, где стояли Саймон и Джейми, и задумался над тем, так ли болтливы женщины, как Саймон.
Я заметила. Это как раз совсем не то, что вам следует прятать.
Син взял щетку и принялся чистить свою лошадь. Он не мог понять, особенно учитывая то, как он обращался с Калли в это утро, почему она предпочла быть здесь с ним, вместо того чтобы остаться с братом и Саймоном.
Почему вы так добры ко мне? От его слов Калли замерла.
Вы произнесли это так, словно быть добрым чрезвычайно необычно.
Так и есть. Если вы не заметили этого в Лондоне, то знайте, что большинство людей не желают даже встречаться со мной взглядом.
Думаю, их пугает ваш сердитый взгляд, задумавшись на минуту, ответила Калли.
Но я не сердитый.
Позвольте в этом не согласиться с вами. У вас ужасно свирепый вид.
Тогда почему вы не боитесь меня?
Понятия не имею. Мой отец всегда говорил, что я храбрее десятерых мужчин. Она рассмеялась, и с дыханием Сина произошло что-то очень странное, а в паху мгновенно заболело. Я хочу, чтобы вы заметили, что как раз сейчас, в этот самый момент, мы, Калли сделана рукой жест, объединяющий себя и Сина, ведем с вами разговор. Ну как, ведь на самом деле это не так уж трудно, правда? Думаете, мы сможем продолжить это в оставшееся время дня?
Сегодня утром я не хотел быть грубым с вами. Син улыбнулся. Просто я не люблю разговаривать во время езды.
Что ж, ладно. Тогда я прощу вас, но только при том условии, что вы возьмете себе за правило в будущем не относиться ко мне с пренебрежением.
Я постараюсь.
С тяжелым сердцем Син смотрел вслед Калли. Она изумительная красавица, и он недостоин ее красоты. Ее красота обладает душевной глубиной и богатством, о существовании которых Син никогда не подозревал. В этот момент он мечтал об этой девушке, мечтал быть человеком, похожим на Саймона.
Если бы он был благородным и уважаемым человеком
Син стиснул зубы. Ничего уже не изменить, он такой, какой есть, и с этим ничего не поделаешь.
Грустно вздохнув, он снова принялся чистить лошадь.
К тому времени, когда на следующий день они приближались к Рейвенсвуду, Калли просто мечтала о настоящем, полноценном ночном отдыхе. Гостиница, в которой они останавливались накануне, была убогой и холодной, а ее хозяин угрюмым и раздражительным. Калли провела ужасную ночь. Джейми толкал ее локтями и ногами, а она пыталась угадать, где спит ее муж.
Но сегодня у Джейми будет собственная постель, и ее мужу не удастся убежать. Да, Калли не отпустит его от себя, даже если для этого ей придется привязать его к себе.
Чем ближе подъезжали они к Рейвенсвуду, тем более беспокойным становился Саймон, и когда впереди показался огромный замок, он пришпорил лошадь и помчался с холма вниз к подъемному мосту.
Мне кажется, он очень возбужден, заметила Калли Сину.
Да, он и его брат всегда были близки. Ну, как вы и Джейми.
Калли взглянула на спавшего брата, который уютно устроился на руках у Сина. Час назад Джейми почувствовал такую усталость, что Син испугался, как бы мальчик не упал с лошади, и, остановившись, взял Джейми к себе на руки, чтобы тот мог на ходу спокойно поспать.
Во сне у Джейми было ангельское личико, и Калли не могла не заметить нежного отношения к нему Сина. Для человека, который не желая иметь детей, ее муж проявлял удивительно нежную заботливость, которой лишены многие.
Когда они въехали в ухоженный внутренний двор, Саймон уже стоял рядом с очень красивым и высоким темноволосым мужчиной и белокурой леди, которая, по-видимому, со дня на день ожидала появления ребенка. Мужчина держал на руках малыша и приветливо смотрел на гостей.
Несомненно, это был Дрейвен Рейвенсвуд.
Син, поздоровался он с некоторой долей сдержанности. Давно мы не виделись.
Син остановил лошадь и с каким-то непонятным болезненным выражением окинул взглядом уютный двор, наполненный слугами, которые занимались своими делами. В его глазах появилось страдание.
Да, Дрейвен, так и есть, тихо отозвался Син. Ты выглядишь благополучным и счастливым. Поздравляю.
И я тебя поздравляю, улыбнулся Дрейвен. Саймон шагнул вперед взять Джейми, чтобы Син мог спешиться, а Син, в свою очередь, помог Калли спуститься с седла, и конюшие забрали лошадей.
Моя жена Каледония, представил ее Син, подойдя с Калли к Дрейвену.
У Дрейвена от удивления округлились глаза, но он быстро справился с собой.
Моя жена Эмили, обернулся он к беременной леди, и его лицо мгновенно смягчилось.
Джентльмены, усмехнулся Саймон, нельзя ли быть менее официальными? Эти дамы никогда не узнают о неприятностях, в которых когда-то оказывались вы оба.
Мы? засмеялся Дрейвен. Как мне помнится, это ты попадал во всяческие переплеты, а мы уводили тебя от Сина подальше.
Ложь! воскликнул Саймон. Я был невинным младенцем, введенным в заблуждение вами, слугами Люцифера.
Невинным? уточнил Син у Дрейвена. Помнишь тот случай, когда он выстрелил стрелой в медведя?
Помню ли я? фыркнул Дрейвен. Я до сих пор не могу прийти в себя от страха. А что скажешь про волчицу?
Посмотрите, хмыкнув, пропищал Син детским фальцетом, я нашел щенка.
Щенка с рассерженной мамашей.
При этих словах стоявший рядом Джейми с восторгом посмотрел на Саймона.
О, чудесно, язвительно огрызнулся Саймон. И зачем только мне нужно было снова свести вас обоих вместе?
Бедный Саймон, вам всегда достается. Эмили пожала Саймону руку и обняла его.
Вы даже не представляете как, Эм. Саймон взглянул на Калли, а она безмятежно улыбнулась в ответ, по выражению его лица догадавшись, что он вспоминает ее проделку с привязыванием его к кровати.
Пойдемте в дом, Эмили взяла Калли за руку, найдем кровать для вашего брата, а для вас и вашего мужа горячую еду и все остальное.
В Рейвенсвуде царила теплая, дружественная атмосфера, благодаря которой Калли сразу же почувствовала себя как дома. Хотя она совершенно не знала Эмили Рейвенсвуд, Калли увидела в ней родственную душу.
Как только все вошли внутрь, малыш на руках у Дрейвена стал брыкаться и требовать, чтобы отец спустил его на пол.
Стой рядом, Хен.
Малыш, побежав к камину, набрал полные руки игрушек и вернулся к Калли, чтобы показать ей каждую из них. Он быстро что-то объяснял ей воркующим голосом, но Калли разобрала всего пару слов из его речи.
Он говорит вам, что дедушка купил ему лошадь на ярмарке в Рэнсоке, куда возил его поиграть с обезьяной.
О, засмеялась Калли, теперь все гораздо понятнее. Сколько ему?
Полтора года.
А когда ожидается следующий?
Думаю, в течение месяца.
Калли с некоторой завистью посмотрела на вздувшийся живот Эмили. Она тогда отключилась и ничего не помнила, но, возможно, после брачной ночи уже тоже беременна. Замечательно, если бы внутри ее уже рос ребенок, а позже было бы приятно чувствовать, как шевелится малыш, и знать, что он ее любимый
Калли не могла дождаться этого дня.
Хен потянул Калли за рукав, просясь к ней на колени, и, когда она без колебаний усадила его, принялся снова показывать ей свои игрушки. Син смотрел, как естественно Калли обращается с малышом, и у него сжималось сердце.
Отвернувшись, Син обвел взглядом большой залбыло так странно вернуться назад после стольких лет. Он не мог припомнить, сколько раз лежал связанным перед этим самым камином, пока Гарольд злобно избивал его по любому мыслимому и немыслимому поводу. В те дни зал был холодным и мрачным, теперь он был ярко расписан и приветлив, и Син с трудом узнавал его, ведь передвинули даже возвышение с хозяйским столом. И все же Син знал это место, чувствовал, как в нем оживают мучительные воспоминания из прошлогоболезненные, горькие воспоминания, которые он старался похоронить на протяжении всей своей жизни.
Дрейвен положил руку ему на плечо, и Син инстинктивно хотел сбросить ее, но заставил себя стерпеть. В Дрейвене было много такого, что напоминало Сину о Гарольде: те же темные волосы, тот же рост, те же черты лица. Различными были только глаза. У Гарольда они были карие и жестокие, а Дрейвенаголубые и добрые глаза его матери.
Видения прошлого не так просто изгнать, верно?
Поражаюсь, как ты можешь здесь жить, кивнул Син.
Честно говоря, я только наезжал сюда, пока моя жена не набросилась на меня.
Набросилась на тебя?
Ты и представить себе не можешь, какая тигрица скрывается в этом ангельском теле, рассмеялся Дрей-вен.