Остановилась перед голосовавшим камуфлированная полуторка.
Посмотрел у КПП документы старший наряда
И лейтенант Ванин оказался в Москве. В видавшей виды, но ладно сидящей форме, в фуражке, вольно сдвинутой на затылок, он, подобно всем фронтовикам, среди войны попадавшим в столицу, с умилением и восхищением осматривал Москву.
У метро «Маяковская» он, зазевавшись, столкнулся с иностранцем.
Было это 10 мая 1943 года. Шикарный иностранец (американец, наверное: усики, широкополая шляпа, галстук-бабочка и хороший серый костюм) милой улыбкой и вежливым поклоном извинился, стремительно проник в метро станция «Маяковская», а потом обнаружился у станции «Аэропорт».
Иностранец прошел по Инвалидной улице до Красноармейской и свернул в Кочновский переулок, Пересек палисад, без стука распахнул дверь дореволюционной дачи и сказал гражданину без руки, который пил чай на веранде:
Здравствуй, Вася!
Здравствуй, Егор. Садись чай пил.
Иностранец Егор кинул шляпу на продавленный диван, уселся на шаткий плетеный стул.
Спасибо. Как живешь-можешь?
Понадобился наконец-то, с удовлетворением отметил Василий и ответил: Твоими молитвами. Только, я понимаю, ты в своих молитвах про меня забывать стал.
Егор налил себе покрепче из заварного чайника, отхлебнул, сощурился от удовольствия:
Откуда индийский достаешь?
Секрет фирмы. Не томи, Егор. Застоялся я без дела. После Харбина сколько прошло? Шесть? Семь?
Теперь будет не Харбин, Вася, не белогвардейская самодеятельность. Здесь высокие профессионалы. Абвер, гестапо.
Когда идем?
Скоро.
Группой? По одиночке?
Сначала группой. Потом ты один.
Группа-то какая?
Золотые ребята.
Сколько их, золотых?
С тобойчетверо. Один вопрос, Вася. С парашютом прыгнуть можешь?
Попробую.
Егор встал, подошел к дивану, взял шляпу.
Послезавтра начало подготовки. Завтра вечером за тобой заедут. Ну, я двинул.
Некогда?
Ага.
Опять все по минутам рассчитал?
А как же иначе?
Вновь чуть справа и ощутимо внизу была площадь Воровского. Теплее, что ли стало, но заходили по московским тротуарам люди, замелькал народ. Генерал (сегодня он был а штатском) одобрительно посмотрел через стекло на все на это и повернулся к Егору.
Это не просто новый переправочный пункт, Жора. Это база доводки, ювелирной шлифовки агентуры, агентуры чрезвычайно квалифицированной и многочисленной. Она им необходима именно в это лето и именно там, где они этим летом собираются нанести удар, которым хотят отыграться за Сталинград. Представляешь, что готовят?
Орловско-Курский выступ?поинтересовался Егор.
Вероятнее всего. Но это тоже следует проверить в архиве базы. По маршрутам агентуры. Итак, архив, Жора, ты должен взять этот архив. В нем личные дела агентов, приметы, клички исамое главноемаршруты. Как ты понимаешь, на удар немцев готовится наш контрудар, и вот об этой подготовке немцы не должны знать. Мы обязаны взять там всю агентурную сеть.
Егор слышал это явно не в первый раз, и поэтому вступил в разговор вопросом о конкретном.
Еще раз охрану проверяли?
Да. Исключительная, я бы даже сказал монументальная Две обширные зоны
А точнодве?перебил Егор.
Вот это точно. В первую вошли, а на второйнарвались.
И много парней положили?
Двоих.
Профессионалы?
Опытные партизаны.
Что же вы так?сморщившись, как от зубной боли, горестно осведомился Егор.
А как?угрожающим вопросом ответил генерал.
А так: каждый должен заниматься своим делом, Виталий Андреевич. Партизанпартизанить, разведчикпроизводить разведку. Сколько людей зря кладем из-за того, что дилетанты!
Где я столько профессиональных разведчиков возьму?
Егор помолчал, потом заговорил о другом:
Итак, Вирт, Бауэр, Кареев.
Для тебя скорее порядок таков: Бауэр, Кареев, Вирт.
Что нового о Карееве?
Враг. Настоящий враг. Умен, опытен, зол.
Тогда так: Кареев, Бауэр, Вирт.
Ну, как хочешь. Теперь о твоей группе. Почему радистка, а не радист?
Потому что радиствсегда баба.
А радистка?
А радисткачеловек. При ней мужики мужиками будут.
Всех их знаешь?
Вес о них знаю.
И последнее, Жора. Может, Васю не возьмешь, побережешь?
Нужен,твердо сказал Егор и встал. Что у меня будет на последний рывок?
Особый партизанский отряд государственной безопасности.
Она плыла хорошим спокойным кролем по тихой, совершенно тихой глади воды, которая бывает только очень ранним погожим утром. Она плыла к берегу, и берег водохранилища столь же спокойно приближался к ней. Все ближе малый песчаный обрыв, уютная старинная усадебка над ним, и над усадебкой высокие сосны.
Она постепенно являлась из воды, явилась, стянула с головы резиновую шапочку, тряхнула слегка подмокшими кудряшками. В старенькой купальне она переоделась в цветастое платье и, не торопясь (она все делала не торопясь), поднялась по деревянной лестнице к дому. Там, в миниатюрном бельведере, уже почти не дымя, давно кипел самовар.
Она сняла трубу, прикрыла жар конфоркой и понесла самовар в дом. Прошла через анфиладу комнат и, выйдя на открытую террасу, водрузила самовар на стол. Залив кривой самоварной струей кипяток в заварной чайник и еще раз оглядев дело рук своихготовый на четырех персон завтрак,она громко объявила на весь дом:
Семейка, завтрак готов! Прошу к столу!
Гремя сапогами, они почти строем спустились по деревянной полукруглой лестнице. Все троекоротко стрижены, чисто выбриты, все троев военной форме без погон и знаков отличия.
Доброе утро!сказала им она.
Здравствуй!ответил Егор Иванович.
Здравствуйте, Маша!улыбнулся Альберт.
Здравия желаю, товарищ младший лейтенант!приветствовал ее однорукий Василий.
Маша глянула на него, усмехнулась:
Почему же так официально, дядя Вася?
Потому как ты старше меня по званию,ответил Василий и первым отодвинул от стола легкий венский стул.
Весело посмеявшись, Егор Иванович догадался:
Завидует!
A ты бы помолчал, Егор!обиженно прикрикнул на него Василий.
Расселись, принялись за еду. Маша смотрела, как небрежно и точно кинув салфетку на колени, ест Егор.
Так говорите, Егор Иванович, что вы из плебеев?
Это ты в связи с тем, как я, крестьянин, с ножом и вилкой управляюсь?Егор пресекал с полуслова.Дурная привычка. Довольно долго приходилось прикидываться не тем, что я есть на самом деле. Вот и привык.
Где же вы привыкли?
А-а, неинтересно!
Секрет?
Почему же.
Тогдагде?
В Белостоке, Варшаве, Харбине, Мадриде.
Ну, и как там?незамедлительно спросил Альберт.
Тамвсяко. А здесьхорошо!Егор, отвлекшись от тарелки, смотрел на качавшиеся верхушки сосен.
А что здесь раньше было?Альберт был любознателен.
Дом отдыха работников искусств,ответил Егор.
А еще раньшеимение адмирала Чичагова, героя Отечественной войны двенадцатого года,не без ехидства дополнила Егоров ответ Маша.
Альберт обрадовался до чрезвычайности, догадываясь, что:
Точно, жилье для адмирала! С одной сторонымачтовые сосны, а с другой, прямо у крыльца,воды море разливанное.
Алик, при адмирале водохранилища не было. Только речка маленькая протекала неподалеку, почти ручеек. НазываласьУча,грустно пояснил Егор.
Уча, учись,в никуда сказала Маша.
Словоблудить любишь, Маша?заинтересовался Егор.
До неприличия.
А хорошо ли это?
Не знаю.
Чай все пили со знанием дела, и потомус наслаждением. Василий, допив третий стакан, перевернул его и, положив на донышко замусоленный огрызок сахара, отметил с большим удовлетворением:
Дача.
Егор небрежно промокнул губы салфеткой, осмотрел всех и сказал буднично:
Мы все здесь, ребятки, не первый год замужем. Посему откровенен: операция нас ждет тяжелейшая. Готовиться к ней начинаем сразу же. Сегодняпервый рабочий день. Работаем по двенадцать часов с тремя часовыми перерывами. Маша на ключе, мы поочередно в тире, на полосе, на суплесной площадке. Вопросы есть?
Я только на ключе?обиженно спросила Маша.
Нет. Последние два часа кросс и тир.
А полоса, а площадка?
Незачем. Тебе не пригодится. Еще вопросы?
Когда?задал вопрос Василий.
Три недели обязательной подготовки. Потомпо обстоятельствам.
Мы вся группа?задал свой вопрос Альберт.
Нет. Будет пятый, отсутствующий пока по уважительной причине. Все?Он вновь оглядел всех и распорядился:Через сорок пять минут вызываю инструкторов.
А сорок пять минут что делать?удивился Альберт.
Какчто? Маше помогать. Посуду помыть, картошку почистить, дров принести.
В тире Альберт «качал маятник». Один инструктор, стоя у пульта, обязан вдруг и с разной скоростью пускать мишени в виде человеческих фигур в разнообразных позах, на которых обозначены белые номера. Другой инструктор должен неожиданно отдавать хлесткие команды Альберту, стоящему спиной к мишеням. Итак, машина еще не запущена, и обе кобуры на ремне у Альберта застегнуты. Вдруг:
Восьмой, третий, пятый! Убойное поражение!
Альберт мгновенно вырвал наган из кобуры, стремительно обернулся и, падая, произвел три выстрела.
Пошли к мишеням проверить результат. Две пули легли у линии убойного поражения (линия убойного поражениялиния от воображаемой переносицы до пупка), однав плече.
Плохо, Алик,сухо сказал инструктор.На исходную.
Альберт, спрятав наган в кобуру, вернулся к темной стенке.
Четвертый, пятый! Отключение верхних!
На этот раз, в едином движении разворачиваясь и выдергивая из кобуры наган, Альберт произвел два выстрела.
Ничего,признал инструктор. Правые руки мишеней были пробиты.
Задействованы все. Все вооружены и готовы к стрельбе. Полный кач! Стрельба на оба барабана!
Балет! Уклоняясь от предполагаемых выстрелов, Альберт рвано, с противоестественной быстротой прыгал, приседал, падал, вскакивал, неожиданно менял направление движения и все время вел огонь из двух нагановс правой и левой руки.
Пятнадцать секунд,недовольно гладя на секундомер, заметил инструктор.И двигался тяжело. Пойдем считать
Василий был на полосе.
Еще разок!скомандовал инструктор.
Еще разок Василий кубарем скатился с крутой и высокой горки, еще разок пробежал по замысловато изогнутому разновысокому бревну, еще разок пропрыгал в мелких ячейках проволоки, еще разок прополз под ней, еще разок проскочил через пятиметровое пламя, еще разок Он упал у глухой стены, не удержавшись единственной рукой за край стены.
Что такое?!гневно взвыл инструктор.
Однорукий я,злобно пояснил с земли Василий.
И однорукому жизнь дорога! Встать!
Еще разок Василий преодолел глухую стенку.
Ты молодец, Иваныч!похвалил инструктор Егора, который на шведской стенке, перебирая ногами и руками, выходил на чистое колесо. Вышел, ощерился удовлетворенно, спрыгнул.
Утешаешь?
Тебе годков сколько, Иваныч?
Сорок три.
Ей-Богу, суставы, как у тридцатилетнего!
Не лукавь, Петюша. Если серьезно, форма сносная? Для волкодава?
Для волкодавасносная.
И не более,догадался Егор.
И не более,подтвердил инструктор.
Смена.
Василий в тире
Егор на полосе
Альберт на суплесной площадке
Смена.
Егор в тире
Альберт на полосе
Василий на суплесной площадке
В радиолаборатории Маша (уже и поенной форме), отделенная от мира наушниками, стучала ключом А потом стреляла в тире.
А потом, по капризной, еле просматриваемой тропке, бежала через чистый и тихий лес.
После ужина Егор принес сводку отметок и, держа бумагу на расстоянии (приближалась дальнозоркость), стал зачитывать ее нарочито быстро и монотонно:
Волков Альберт Михайлович. Полоса препятствий«хорошо». Суплес«отлично». Стрельба по трем пунктам«удовлетворительно».
Это почему же «удовлетворительно»?обиделся Альберт.
Значит, кого-то это удовлетворяет,пояснила Маша.
Словоблудим, Сергеева,пресек дискуссию Егор.Продолжаю. Певцов Василий Семенович. Полоса препятствий, принимая во внимание отсутствие профессиональной подготовки,«хорошо».
«Хорошо», оно, конечно, хорошо,пробурчал Василий, но был доволен.
Тихо, Вася, уступи место даме.Егор продолжал:Мария Юрьевна Сергеева. Радиодело. Аппаратура советских систем«отлично». Аппаратура немецких систем«весьма хорошо». Общая«отлично». Кросс«отлично». Стрельба по двум пунктам«отлично». Маша, это при твоей-то близорукости! Как?!
Наугад,ответила Маша.
Ну, Марья, ты даешь!восхитился Альберт.
А у самого-то как?ехидно спросил Василий у Егора.
Мы от народа ничего не скрываем,успокоил массы Егор и зачитал по отдельному листку:Полоса препятствий«хорошо», суплес«хорошо», стрельба по трем пунктам«отлично».
Чуть лучше, чем у меня,с сожалением резюмировал Василий.
Это что жея хуже всех?!Альберт был смертельно обижен.
Уже сменив форму на платье, Маша спустилась к купальне, прошла по дощатому настилу, сняла сандалеты и, присев на край пастила, опустила ноги в теплую вечернюю воду. Полуприкрытое соснами, уходило к горизонту солнце, но тучи его еще согревали правую Машину щеку. Маша прикрыла глаза и повернулась к солнцу лицом.
Кто-то подошел и сел рядом. Маша открыла глаза. Это был Егор. Босиком, без ремня, он сидел, по-турецки загнав под себя ноги.
Выне крестьянин, выдехканин,улыбнулась Маша.
Суплес, Маша.
Когда я вас в первый раз увидела, вы мне ужасно понравились. Пробор, усики. Американец. Кларк Гейбл, кинозвезда. А костюм какой!
Костюм французский. В Париже куплен. На улице Риволи.
Это хорошо, что вы купили костюм на улице Риволи?
На улице Риволи магазины для миллионеров.
Дунька в Европе Вы не плебей, выплейбой,улыбнулась и, словоблуда, сконструировала:Плейбей.
Зачем ты меня все время цепляешь, Маша?
Реакцией вашей интересуюсь, Егор Иванович.
На непосредственнуюне рассчитывай, я профессиональный разведчик.
Любимое ваше словечко«профессиональный».
Это не словечко, это мой пунктик. История, судьба, не знаю что еще, кидали меня так, что волей-неволей я стал профессионалом. Я выжил случайно. Но после того, как я стал профессионалом, только это: профессиональные мозги, профессиональное поведение, профессиональное чутье,помогало мне спасти свою жизнь. Мы сейчас все делаем святое делозащищаем свою страну. Мы ее защищаем. Но я хочу, чтобы в этой войне выжило как можно больше наших людей. Не волею судеб и истории, а целенаправленной работой настоящих профессионалов, обязанных готовить себе подобных.
Монолог,тихо сказала Маша.
Жизненная позиция,поправил ее Егор.
Солнце спряталось. Резко темнело. Над водой вставал легкий пар.
А вы все-таки немного пижон, Егор Иванович.
Эх ты, дурочка!.. Я вас очень жалею, дочки-сыночки
Прошамкал старичок, и почесал лысину, подхватила Маша.Да уж, папуля. Папуля, это точно.
Ага, пахан. Это по фене. Егор встал, встала и Маша. Они были одного роста. Ты знаешь, когда мы рядом, я в легкой растерянности. Я теряю чувство превосходства над тобой. Впрочем, нет. У меня перед тобой всегда преимущество, которое ничем не ликвидируется.
Какое же?
Я вдвое старше тебя.
Вдвое старше не значит вдвое мудрее. Вдвое больше усталости. Вдвое меньше жизненных сил. Так что преимущество вашедутое. Вроде костюмчика парижского: снаружишик-блеск, а подкладку уже два раза перешивали. Я заметила.
От усадьбы спускался Альберт.
Профессионал?спросила Маша, глазами указав на него Егору, и вопросом этим уводя непростой их разговор в покойное, привычное русло.
Егор ответил не сразу.
Профессионал. С профессиональным самолюбием, с профессиональной злостью, с профессиональными обидами
Вот что, Егор Иванович,на ходу начал речь Альберт.Полосаэто я хоть завтра доберу. Но тир мне необходим дополнительный! Хотя бы на часок в день.
Я тебе что говорил?!торжествуя, Егор повернулся к Маше.
А она-то здесь причем?обиженно спросил Альберт.